http://udaff.com/read/creo/115276/

... Проснувшись утром, я долго не мог придти в себя. Вернее, в данном контексте глагол "проснуться" не слишком уместен. Ситуации больше бы соответствовала фраза "продрав глаза". Так вот, продрав глаза, я долго шарился взглядом по комнате, пытаясь сложить воедино фрагменты вчерашней мозаики. Как ни комбинируй, все равно остается слишком много белых пятен. В любом случае, я вроде бы цел, вроде бы в своей квартире, и вроде бы вокруг не происходит ничего подозрительного. Тем не менее, что-то в окружающем пейзаже меня весьма тревожило. Вот только в похмельную голову никак не приходил ответ на вопрос, что же именно не так. Тем более, что организм все активнее начинает сигналить о некоторых системных сбоях.

Лишь просидев в туалете более десяти минут, до меня дошло, что же случилось. Я вспомнил Богдана, церковь, вечернее "чаепитие", непонятный звонок в дверь. Но больше всего меня смутило не это. Квартира. Она была убранной. Там где раньше возвышались горы немытой посуды, сейчас красовалась пустая раковина. Посуда аккуратно сложена в шкафчик, столовые приборы расставлены по наиболее подходящим для них местам. Даже мусор весь вынесен! Дело в том, что мне лень каждый день освобождать ведро, поэтому для мусора я использую стандартные десятикилограммовые пакеты из-под продуктов. В которые складываю мусор до тех пор, пока он не начинает лезть через верх. Запах, мошки, подтеки под пакетом — все это меня давно не смущает. А вот сегодня привычные завалы исчезли. Нихрена не понятно.

Внимательней оглядев кухню, я обнаружил на столе скомканную газету. Взяв ее в руки, заметил написанные от руки несколько предложений:

"Прости, не нашел более подходящего материала для записки. Равно как и ручки. Поэтому пришлось писать чуть ли не истлевшим карандашом. Ты вчера немного устал, я позволил себе убрать пока ты спал, и кое что еще сделать по хозяйству. Загляни в холодильник, там тебе на сегодня немного провианта.

Ушел на служение, дверь в квартиру запер снаружи, ключи у меня. Еда у тебя на день есть, сам разберешься. Я буду ближе к вечеру, есть еще несколько неотложных дел.

Богдан".

Порядочно опешив от подобных раскладов, я стал думать, что же делать дальше. Первой мыслью, пришедшей в голову, оказалось судорожное желание свалить отсюда куда подальше. Единственная проблема — дверь заперта, а на окнах решетки, первый этаж все таки. Поразмыслив слегка основательней, счел, что бегство все равно не имеет смысла. Если бы Богдан хотел меня сдать властям, он давно бы это сделал, к чему тогда вся возня с уборкой, продуктами, и прочая благодеятельность? Другая проблема — в убитой хрущовке совершенно нечего делать. Телевизор, как уже упоминал, ничего не показывает, книжные шкафы уже давно не используются по назначению, компьютера нет. Из литературы в квартире имеется лишь толстый телефонный справочник девяностых годов, который я использую в качестве подставки под горячую сковородку, или вырываю из него страницы, если нужно заткнуть щель в ванной. Одним словом — невесело.

Наскоро перекусив, решил заняться наиболее доступным из имеющихся развлечений — сном. Могу дать бесплатный совет. Если вам нечем заняться, сон — идеальный способ убить время. Единственная проблема — здоровый человек не может безбожно плющить харю бесконечное количество часов к ряду. Но и здесь есть решение. Бухаем, после чего ложимся спать. Проснувшись — бухаем, и ложимся спать.

... Разбудил меня в этот Богдан. Он сумел придти раньше, и сказал, что имеет ко мне важный разговор.

* * *

— Знаешь, Сергей... Я тут за ночь обдумал твои слова, поразмыслил над сказанным. Во многом ты повторялся, некоторые детали пропустил, но общий смысл ситуации мне понятен. И у меня есть, что тебе ответить по поводу этого всего.

— Ну?

— Послушай, и не перебивай. Ты знаешь, что я не очень хорошо отношусь к курению. Но у меня есть кое что, к чему я, признаться, не равнодушен еще со времен молодости. Смешно конечно, но все таки пристрастился к этому делу я давненько, уже более двадцати лет как, и бросить не могу. Да и не хочу. Сам-то как?

Не очень понятную тираду Богдан прояснил, сунув мне в руку небольшую деревянную шкатулочку, в которой, наверное, хранились какие-то снадобья для ритуальных служб. Мирра, ладан, оливковое масло, что у них там еще есть. Но каково же было мое удивление, когда оказалось, что шкатулочка доверху набита обыкновенной дурью. Помнится, что-то похожее я курил еще в школе, когда ребята подарили на день рождения пакет с "барыжкой". Так, кажется, называется покупная трава.

— Ээ. Ты предлагаешь мне покурить шмаль?

— Хм. Я бы это так не назвал. Шмаль — то, что курят подростки по подъездам. У меня же чистая сатива. Если ты конечно знаешь, о чем идет речь.

То, что служитель культа оказался не таким простым, я понял довольно быстро. Но предположить, что святой отец по совместительству является еще и наркоманом со стажем, не вышло даже у моей бурной фантазии. Однако почему-то именно благодаря этому факту я проникся к священнику еще большим доверием. Поэтому расположившись поудобней на старой кровати, я приготовился слушать его рассказ.

— Так вот, ты мне там долго и сбивчиво рассказывал о сути своей проблемы. Многое комментировать я пока не буду, вместо этого хотел бы рассказать историю своей жизни. Если ты не против, я пыхну.

— Нет, конечно. Твое право.

Дальнейшие манипуляции священника ввели меня в состояние легкого гипноза. Достав из кармана хитрое приспособление, напоминающее одновременно кальян, бонг и трубку странной формы, он принялся забивать туда содержимое деревянной шкатулочки. Видно, что занимался этим он со знанием дела, — все движения быстрые, четкие, доведенные до автоматизма, но вместе с тем, преисполненные некоторой грации. Закончив с забивкой, Богдан попросил меня зажигалку и закурил.

— Мое собственное изобретение. Шедевр инженерной мысли, без ложной скромности. За все время увлечение марихуаной перепробывал все способы ее употребления, от тяги через болгарский перец, до так называемого "земляного кальяна" — излюбленного способа курения жителей Афганистана. Свое же детище назвал "Марией". В честь Богородицы. Черт, не обращай внимания, это такой профессиональный юмор...

"Действительно, Богородица. Пыхнул и почувствовал себя безгрешным. Что за херня вообще творится?" — сказать, что ситуация все больше меня удивляла, означает не сказать ничего. Вот, оказывается, почему священник так спокойно отреагировал на мое заявление о том, что я несколько недель хранил у себя труп бывшей пассии.

— Так вот, слушай сюда. До того как стать священником, я перепробовал множество профессий. Если тебе это о чем-то говорит, то я работал первым советником в посольстве Ирана, читал лекции в Ягеллонском университете, в свое время был известнейшим специалистом в области Ближнего Востока, а также занимался другими не менее интересными вещами...

Воспользовавшись моментом, пока святой отец замолчал, делая еще одну затяжку, я не удержался и спросил:

— Так ты тоже востоковед?

— Ну, можно и так сказать. Хотя моя специализация довольно узкая. Любил ковыряться в истории древнего Ирана эпохи Аббасидского халифата периода правления аль-Амина. Это небольшой временной промежуток в четыре года, между 809-м и 813-м . Тем не менее, разговор сейчас о другом. Так вот, давай-ка я тебе расскажу вкратце историю своей жизни. Может, сделаешь кое-какие выводы и пересмотришь свое отношение к проблеме. Если ты конечно не против выслушать старика. Точно не хочешь покурить?

— Не, пока не хочу. А вот историю послушаю с удовольствием.

— Так вот, закончил я филологический факультет, восточное отделение, но в аспирантуру поступил по линии Академии наук, так как тогда при кафедре не было возможности защищать кандидатскую в исторической плоскости. Получив степень, в науке я тем не менее не остался, решив, что дипломатия дело более доходное. В то время хороших специалистов было крайне мало, поэтому в посольство Ирана меня взяли без дипломатического образования. Им нужны были люди с хорошим знанием языка и местных реалий, поэтому я подошел.

Не могу сказать, что эта работа мне нравилось. Да, платили несколько тысяч долларов, что позволяло мне безбедно существовать, но приходилось постоянно быть наготове, ожидая, что тебя могут вызвать в любой момент и отправить решать срочную проблему. Это могло произойти посреди ночи, в выходные, когда угодно. Один раз даже вызвонили в отпуске, когда наша соотечественница, уехавшая в Иран предоставлять услуги сексуального характера, что-то не поделила с одним из своих клиентов, и, не долго думая, убила его гаечным ключом. А поскольку посол не знал персидского и вообще мало разбирался в таких делах, занимая свою должность по протекции, все сложные вопросы приходилось решать мне.

Но дело не в этом. Окончательно достали постоянные интриги, козни коллег, сплошное стукачество и попытки подставить друг друга, дабы освободить себе местечко потеплее. Поэтому из МИДа уволился и решил уйти в науку.

... Сделав еще несколько затяжек, Богдан отложил курительный девайс в сторону и сел рядом со мной на кровать, прислонившись спиной к стене. Через несколько секунд он продолжил свою речь:

— Я писал статьи, выступал на конференциях и одновременно работал на кафедре, читая студентам лекции. Коллектив попался в основном женский, что первое время очень радовало. Не было постоянных пьянок, как в посольстве, когда у очередного сослуживца находился повод (а находились они практически каждый день), да и постоянное щебетание дам о всякой фигне приятно ласкало слух после грубых мужских разговоров о бухле, сексе и карьере. Я расслабился, решил, что теперь можно пожить в свое удовольствие, занимаясь наукой.

Так продолжалось несколько лет, я уже настолько привык к университетской кухне и женскому коллективу, что мог спокойно часами слушать о новых модных нарядах, дорогой косметике, глянцевых журналах и прочей фигне. Более того, на одной из своих коллег я женился.

Вижу, ты заскучал. Сейчас будет интереснее. Так вот, в своей половине я души не чаял, хотя мы были довольно разными людьми. Она любила читать различные книги, сюжет и герои которых были далеки от реальной жизни, ходить в театр, тусоваться с подружками в кафетериях и суши-барах, шляться по магазинам. Я же, хотя и занимался наукой и относился к тому общественному слою, который принято называть "интеллигенцией", был довольно прагматичным и рациональным человеком. Наука и преподавание являлись для меня чем-то вроде жвачки для мозга, подобием хобби, а основные деньги я получал, занимаясь бизнессом, о котором жена ничего не знала и даже не догадывалась. Я выращивал опиумный мак.

... От неожиданного поворота сюжета я закашлялся, с подозрительностью посмотрев на рассказчика. Лицо Богдана как всегда не выражало никаких эмоций, поэтому понять, врет он или нет, оказалось решительно невозможно. Более того, святой отец, судя по всему, погрузился в абсолютное блаженство, и вещал уже, не обращая на меня никакого внимания:

— А теперь, как я обещал, будет интереснее. Спустя семь-восемь месяцев после женитьбы я стал замечать за супругой непонятные телодвижения. Она весьма ко мне охладела, перестала отдаваться в постели с той же страстью, с которой отдавалась ранее. В руках постоянно крутила телефон и с завидной регулярностью писала кому-то смски. Поскольку я был занят более важными делами, все эти детали как-то не особенно волновали меня. Поэтому когда однажды, придя домой и обнаружив в постели ее с одним из своих приятелей, с которым я познакомил жену ранее, я испытал настоящий шок. Ведь я по-настоящему верил в любовь, в то, что у нас настоящие, светлые чувства. Более того, я уже был согласен на ребенка, хотя и считал, что до тридцати лет заводить его рано.

Приятель, ощутив конфуз ситуации, постарался побыстрее ретироваться, чему я решил не мешать. Хрен с ним, разберусь позже. Оставшись с супругой наедине, я задал ей всего лишь один вопрос: "Ну и что это было такое"? В ответ услышал целую обличающую тираду о том, какой я холодный эгоистичный мудак, не интересующийся внутренним миром своей единственной жены, не разделяющий ее интересов, не понимающий ее жизненных устремлений, и, кроме всего прочего, не уважающий ее как личность. Короче, типичное говно, которое может сказать женщина, бьющаяся в истерике. Ощущение, которое испытал, было настолько противным, что я даже не стал ничего отвечать на данные утверждения. Ту ночь я коротал у знакомых.

* * *

Кажется, Богдан собрался рассказать мне детализированную историю своей жизни. Но поскольку еще вчера тем же занимался я сам, прерывать священника было бы некрасиво. Тем более, что он, судя по всему, укурился и не собирался никуда уходить минимум до вечера. Ну что ж, видимо, это знак. Если мы уже общаемся как старые приятели, а я все равно беспробудно пьянствую последние пол года, почему бы и травы не попробовать?

— Святой отец. Слушай, я тут решился отведать твоей хваленой сативы. Забьешь?
— Да, конечно. Для начала сделаешь две банки, посмотришь по своему состоянию, если захочешь — дам еще. Но с места в карьер не советую, божье растение бьет наповал. А тебя с непривычки может потянуть на глупости. Как минимум начнешь жрать все подряд, а при похмельи нагружать желудок не рекомендуется. Хотя каннабис от алкогольной абстяги очень хорошо помогает, через полчаса будешь совсем как новенький. В общем, тяни.

Выдав эту тираду на одном дыхании, священник одновременно умудрился забить и разжечь свой чудо-агрегат. Поднеся "Марию" ко рту, я затянулся во все легкие.

— Можешь не переживать, дым получается холодным. Горло не обжигает, легкие тоже от температуры не плавит. Как речной туман, охх...

Выпустив смачную струю дыма, я уставился на Богдана. Пока никаких ощущений.

— Давай еще по одной, после перерыв. А то не хватало, чтобы ты тут бледного поймал.

... Покурив и подождав минут двадцать, я действительно ощутил, что организм практически излечился от зловонного влияния алкоголя. Но вместе с тем я отчетливо понял, почему священник не рекомендовал "жадничать". Тот продукт, что я пробовал в школе, и его "божье растение" отличались, как отличается шлюха от проститутки. То есть по форме и содержанию вроде бы одно и то же, а вот покопавшись поглубже, понимаешь, что... Черт возьми, какая разница. Я сел рядом с Богданом, прислонившись по его примеру к стене.

— Хе. Вижу, ты проникся. Только к холодильнику сразу не беги, прочувствуй ощущения. А я, с твоего позволения, продолжу.

... Так вот, моя опрометчивая женитьба на коллеге стоила мне квартиры, на которую я накопил, потратив здоровье и нервы в чертовом Иране. Я оббегал все возможные инстанции, но такое ощущение, что моя любовь успела подкупить каждого судью. Постановления были однозначными — полный раздел имущества и алименты. Самое смешное, что отпрыска мы так и не заделали, поэтому за что мне предполагалось платить алименты, я так и не понял. Более того, свою половину имущества я тоже не получил, какими-то хитрыми манипуляциями жене удалось отобрать абсолютно все. Наверное, теми же манипуляциями, которыми она добилась выплаты алиментов при отсутствии ребенка.

Как ты понимаешь, в такой ситуации обычный человек либо кончает жизнь самоубийством, либо живет местью. Я может быть так бы и поступил, но тут в моей жизни появилась марихуана. Нет, она меня не спасла, и я ее никоим образом не пропагандирую. Проблемы остались теми же, вот только они меня вообще не волновали. Такое ощущение, что между всеми бедами и мной кто-то поставил прочную кирпичную стену. При том, это нельзя сравнить с алкогольным отуплением, когда тебя вообще ничего не волнует. Напротив, положительные эмоции я испытывал, а негативные — нет. Их будто бы и не было. Но жизнь все равно вел незавидную. Мыкался по знакомым, пару раз даже приходилось ночевать на лестничной клетке в подъезде. Что интересно, помогали мне исключительно друзья детства, коллеги по кафедре разводили руками и находили десятки причин для того чтобы меня не впустить. Отнекивались в основном ремонтом или проблемами в семье. Несколько особенно близких подружек моей супруги прямо дали понять, что ничего не хотят иметь со мной общего. Хотя в течении долгих лет я с ними отлично ладил, мы вместе ездили на шашлыки, посещали всякие музеи, разговаривали на отвлеченные темы... Одной из них я помог, когда ее пьющий муж совсем рехнулся и пытался прикончить беднягу (как позже оказалось, из-за близкой нам причины — блядства), другой барышне одолжил крупную сумму денег, которую так обратно и не получил, третьей постоянно оказывал разные услуги, сводя с нужными людьми и решая сложные вопросы. Ну да Бог им судья. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, вроде... Жрать только хочется, сил нет. Хотя после вчерашнего думал, что еда вообще лезть не будет.
— Потерпи еще минут пятнадцать. Тогда вместе перекусим. Хочешь узнать, как я стал священником?
— Глупый вопрос, Бодь. Можно я тебя буду так называть?
— Да один хрен. Тогда ты будешь Серым. Собственно, продолжу свою лайф-стори.

Если ты помнишь, я тебе говорил, что выращивал опиумный мак. Делал я это почти легально. "Почти" — потому что удалось выбить ограниченную лицензию на культивирование определенного количества растений для медицинских целей. Как я это сделал, уже другой разговор, помогли связи в МИДе. Суть ограничений сводилась к тому, что в итоге у меня не должно было получаться больше, чем сотня коробочек опиумного мака, сырье из которых под строгим контролем уходило в больницы. Так вот, там где сотня, там и двести, и несколько тысяч. Через некоторое время мне удалось наладить свой бизнес настолько хорошо, что в больницы уходила лишь мизерная часть общего урожая. Разумеется, на "официальной" плантации количество растений строго ограничивалось, зато неофициальных локаций для культивирования сырца я нашел огромное множество. Сначала я снимал теплицы, владельцам которых демонстрировал свою лицензию. О том, что указанное в ней количество мака я уже выращиваю в десяти других теплицах, разумеется, никому не говорил. Но потом эта лавочка прикрылась, на меня вышел ОБНОН и погрозил пальцем. За то, чтобы кроме угрозы пальцем мне ничего не было, пришлось отстегнуть около двух сотен тысячь не-нашенских. Но растить опиумный мак в теплицах оказалось уже невозможно. Более того, я лишился лицензии. Пришлось использовать более изощренные методы. Знаешь, это в своем роде спорт — уметь выдавать одно за другое, так, чтобы никто не догадался. Я скупал в вымирающих селах дома с землей за бесценок, стоящие на отшибе, и сеял мак там. Дома продавались без документов, так как их отродясь у владельцев не было. С председателем сельсовета договаривался за наличные, местные проблем практически не создавали. Так как вся молодежь либо вымерла от пьянства и наркомании, либо уехала работать в город. Старшее поколение почему-то особенного внимания не обращало на отдельно растущие кусты мака. Отдельно растущие, потому что я разработал свою собственную систему выращивания сырца в шахматном порядке вперемешку с бурьянами. Будешь смеяться, но я еще и специально сеял чертополох. Эта хрень вырастает порой до полутора метров, и за ней вообще ничего не видно. Так что со стороны, если не приглядываться, казалось, что участок рядом с домом весь зарос джунглями колючей гадости.

Один раз, правда, местные решили помочь незадачливому дачнику, выкорчевав весь бурьян. Разумеется, они наткнулись на мак и поднялся скандал. Но поскольку по документам дома вообще не существовало, а председатель сельсовета молчал, радуясь новенькой волге, участковый так ничего и не нарыл. Подозреваю, что не сильно и старался.

— Что-то твоя история никаким образом не кореллирует с уходом в монастырь и принятием сана. Пока ты все больше раскрываешь себя в образе ушлого наркобарона.
— Подожди, всему свой час. Как ты понял, у меня к тому времени должно было собраться довольно много денег. Но я их все вложил в другой бизнес, и на момент лишения квартиры у меня были только те наличные, которые я зарабатывал преподавательской деятельностью. Их хватало на то, чтобы снимать убогую конуру типа той, в которой мы сейчас сидим. Не обижайся, если что. Ну и еще немного на поесть. Выводить финансы из бизнеса я не хотел, да и возможности не было, они уже ушли в оборот, поэтому приходилось терпеть, перебиваясь дошираком. Смотрел фильм "Миллионер из трущоб"? Там речь шла совсем о другом, но название весьма подходит под описание моего тогдашнего образа жизни. А еще алименты, из-за которых даже на доширак временами не хватало.

— Пошли перекусим, а то я сейчас сдохну.
— Ну ладно, давай хряпнем чего-то. Тем более, что я и сам проголодался от разговора. Ну, и не только из-за него.

Tweet