Людоед громко рычал от боли. За шесть часов работы он сделал новое - длиннее прежнего - шило, и крюк. Вернее, устройство, напоминающее багор и имевшее в основании два стальных штатива. И сейчас маньяк, болезненно скривившись, ввинчивал их в обломки лучевой и плечевой кости. Закрепив чуть ниже локтевого сустава зажим, Усатый другой рукой подёргал конструкцию. Обрубок руки немедленно отозвался болью, но уже не такой острой. Крюк сидел крепко. Желая проверить это, людоед огляделся и, высоко подпрыгнув, с размаху воткнул крюк в потолочную балку и повис. Дёрнувшись, он высвободил руку и мягко приземлился.
Подумав, Усатый приварил к протезу, вдоль предплечья, четырёхмиллиметровую пластину стали, шириной сантиметров в десять, способную послужить как щитом от пуль, так и оружием. Для этого он заточил внешнюю сторону пластины. Людоед прошелся по сараю, старательно собрал все инструменты и аккуратно разложил их по местам.
Еще раз осмотрелся. Порядок. Пора бы и подкрепиться. После потери большого количества крови и тяжелых физических нагрузок Усатый всегда испытывал невыносимый голод. Нужно было поесть. И где сейчас раздобудешь мяса в этой деревне?
С трудом прогнав маячивший перед внутренним взором образ младенца со вскрытой брюшной полостью, людоед решил потерпеть до города. Надо всего лишь дойти до шоссе и поймать машину.
Жрать хотелось ужасно.
Натягивая старый пиджак, обнаруженный здесь же, маньяк поклялся себе, что по дороге к шоссе не будет обращать внимания ни на телят, разгуливающих всюду и роняющих на дорогу лепёшки с омерзительным запахом, ни на стариков и старух, которые еле ползают со своими палками, и никогда не уступят дорогу, ни на ПСОВ.
При мысли об этих оскаленных мордах, о торчащих в разные стороны ушах, об этих тварях, которые, припадая на передние лапы, заливаются истошным лаем, однако, не рискуя подойти, глаза Усатого покраснели и лицо передёрнула судорога.
Собак он ненавидел и при любом удобном случае жестоко убивал.
Усатый повертел в руках отличные швейцарские пассатижи и, вздохнув, положил обратно в стол. Погасил за собой свет и вышел. Чужие инструменты он не присваивал себе никогда.
***

Свадебное ликование было в полном разгаре, и на всю улицу гремела музыка. Со двора того самого красивого дома неслись восторженные крики и громкий пьяный смех. Усатый поморщился. Он не любил пьяных, а ещё больше не любил торжественных массовых мероприятий с братаниями, откровениями, и вообще, всяческими ненужными знаками внимания со стороны абсолютно незнакомых людей. И когда калитка распахнулась, и из неё вывалилась троица раскрасневшихся потных гостей, Усатый понял, что до шоссе ему спокойно не дойти.
- Эй, уважаемый! Обожди секунду!
Усатый остановился. Не оборачиваясь, процедил:
- Ну? Что надо?
Но гости были настроены миролюбиво:
- Эй, да ладно тебе! Ты не знаешь, Васька приехал, а?
- Знаю. Не приехал.
- Да?! А ты его-то вообще знаешь?
Усатый развернулся и посмотрел собеседнику в глаза. Нехорошо посмотрел.
- Я его сосед, понятно?
- Да ты чё такой злой, мужик? Ну, сосед, ну не приехал, а чё? Пошли выпьем, а?
Маньяк внимательно посмотрел на человека и его друзей. Один из них стоял с глупой улыбкой и таращился на дорогу, а другой, пошатываясь, мочился на забор. Поганое пьяное быдло. Усатый оглянулся: до шоссе оставалось метров двести.
- Пошли-пошли! Ты нас уважаешь? – от этой банальной фразы людоеда передёрнуло. Он уже открыл рот, чтобы ответить резким отказом, как вдруг со двора сквозь галдеж и музыку послышался плач младенца. По сути, этот писк услышал из всех четверых только Усатый, способный вычленить его из сотни других звуков. Что ж, видимо, в город сегодня ехать не придётся.
Мгновенно оживившись и изобразив на лице восторженное удивление, людоед изумился:
- Да-а-а? А что за праздник?
Мужчина, от чего-то тоже придя в восторг, воскликнул:
- Ты чё, не знаешь?! Свадьба! Свадьба у Маринки!
- У Марины?
- Ну, ты даёшь! Сосед!
- Тогда не откажусь, не откажусь!..
- Заходи! – широким жестом отворив калитку, человек впустил во двор смерть.
***

- Садись! – мужчина по-быстрому обнаружил на столе две чистые рюмки и, щедро поливая стол, разлил в них водку. Уселся рядом, цапнул стопку и, вознеся её перед собой, изрек:
- Ну, будем! – и, выдохнув в сторону, залпом выпил. Занюхал левым рукавом, правую руку протягивая Усатому:
- Игорь.
Усатый шевельнул плечом, демонстрируя увечье, и протянул в ответ левую руку, развернув ладонь вертикально на сто восемьдесят градусов. Игорь смутился, неловко пожал её и спросил:
- А что с рукой-то?
Людоед прищурился:
- Производственная травма.
Игорь привстал и налил себе ещё. Уже в стакан с остатками вина. Вознамерился было долить новоиспеченному приятелю, но стопка Усатого стояла не тронутой.
- Ну, давай что ли… - Игорь поднял стакан.
- Давай, - согласился людоед, поднимая рюмку. – Зря с вином мешаешь.
Игорь махнул рукой.
Выпили. Усатый поставил стопку на стол, подцепил вилкой кусок буженины и закусил. Игорь наблюдал за ним осоловевшими глазами.
- А где работаешь?
- А везде, ясно? – Довольно грубо ответил Усатый. Ему начинало надоедать общество пьяного идиота, да ещё под ухом кто-то громко завопил "Горько!".
Игорю тон не понравился:
- Слухай, как тебя там...
- Александр.
- Короче, Александр, блин! Ты так разговариваешь, короче, неправильно разговариваешь, да?! – Игорь подался вперед и чуть не повалился с лавки.
Усатый усмехнулся и, положив левую руку ему на плечо, усадил на место:
- Да ладно, Игорёк. Вот что: я тут слышал во дворе плачь ребенка, не пойму свадьба тут или крестины?
- Какие крестины, ты чё? Ребенок мой, дурак!
- Правда? Здорово. Покажешь?
- Зачем? Да и Катька спать его положила наверно.
- Да нет, рано ещё, - не сдавался маньяк. – Ну, даже если и положила, познакомь с женой!
Игорь минуту посидел, тупо пялясь на стакан, потом решил:
- Пошли! - И, покачиваясь, пошел по направлению к широкому джипу, внутри которого горел свет. Усатый проследовал за ним.

***

- Катя! Ка-атя! - пьяно звал Игорь. Усатый, как тень, молча шел следом.
- Катя!!! - Игорь остановился у машины, держась за дерево.
- Ну что?! - Обойдя джип, Катя вышла к ним, позвякивая ключами от машины. - Иди в дом, поспи немного.
- Катюха! - Игорь, по всей видимости, забыв, что он пришёл не один, полез к ней.
- Игорь, перестань! - вдруг она увидела Усатого, с презрительной гримасой молча взиравшего на все это, и поспешно высвободилась. - Ой, Игорь, это ещё кто?
Игорь повернулся и трудом сфокусировал взгляд на приятеле:
- Кто? А-а, это Александр, Александр ты зачем сюда, а?
- Ты обещал мне показать ребёнка, - напомнил Усатый.
- Д-да! Катя! Где Лёнчик, давай покажем Сане нашего Лёнчика!
Катя смерила неодобрительным взглядом их обоих.
- Я его только что уложила спать в машине, - холодно ответила она.
Усатый немного вышел из тени дерева. Сказал, обращаясь к Кате:
- Извините, сударыня, я понимаю, что отнимаю у вас время, но скажите: сколько лет вашему ребенку? Не секрет ведь?
- Нет, не секрет, - если Катя и была удивлена, то не показала. - Три месяца.
Людоед улыбнулся-оскалился, в заходящем солнце блеснули зубы:
- Идеально.
Катя почему-то немного занервничала:
- Так... Ну ладно, Игорь, прощайся со своим другом, пошли в дом.
Игорь то ли кивнул, то ли давно уже клевал носом. Катя взяла его под руку и, развернулась к дому. Сделала несколько шагов и упёрлась лбом в вытянутую руку маньяка, внезапно оказавшегося на пути. Подняла взгляд и встретила ту же самую улыбку.
- Я всё же настаиваю, - вкрадчиво произнёс голос, и тут же четко добавил:
- Покажите.
Катя попятилась, воскликнув:
- Игорь, он!.. Он!..
- Прекратить вопить! - приказал Усатый.
Игорь, встряхнувшись, более-менее вник в происходящее.
- Эй, ты чего, балда, нюх потерял?! - и толкнул Усатого в грудь. - Давай катись отсюда! Не понял? Вали! Александр...
Маньяк вздохнул, отступая. Задрал правый рукав, и спросил:
- Послушай Игорь, а ты видел мою производственную травму?
- Да мне насрать на твою травму, понял? - Игорь толкнул его ещё раз.
- Насрать? Зря... - С этими словами Усатый без замаха полоснул Игоря заточенной пластиной по переносице. Тот отшатнулся, застонав и хватаясь за лицо.
Людоед неторопливо шагнул вперед и толкнул Игоря в лоб кулаком: - Сидеть.
Катя, беззвучно раскрывая рот, смотрела, как её муж скорчился на траве. Перевела полный ужаса взгляд на маньяка, который подошёл вплотную и, протянув руку, предложил:
- Ладно, давай ключи, я сам посмотрю... Как он там... Лёнчик ваш.
Катя, мотая головой, отступала к машине. Усатый шел за ней. Когда женщина уперлась спиной в кузов, людоед тоже остановился. Снова протянул левую рука и поторопил:
- Давай, давай... Ключи.
Катя кинула взгляд на Игоря, который встал на четвереньки, стряхивая с лица кровь. И внезапно закричала:
- Игорь!!! Игорь!!! Влад!
Усатый склонил голову набок, и его глаза сузились:
- Я же сказал, НЕ ВОПИТЬ!!!
Людоед размахнулся и прямым ударом вонзил под скулу женщине свой протез-багор. От удара Катя всплеснула руками и выронила брелок с ключами. Усатый взметнул руку и поймал его в воздухе.
Ухмыльнулся.
Выдернул орудие из головы жертвы, и нажал кнопку брелка, отпирающую замок дверей машины. Пискнула сигнализация. Открыв дверь, Усатый просунулся в тёплый салон, и вытащил сопящий свёрток. Удовлетворённо ворча, людоед направился в темноту. Он сделал два шага, как вдруг со спины его окликнули:
- Эй ты, сука!
Усатый остановился и произнёс, не оборачиваясь:
- Тебе мало, идиот? - и двинулся дальше. Щелчок предохранителя заставил Усатого резко развернуться. Игорь стоял на коленях и целился в него.
- Ты сдохнешь, сука...- прошептал он и нажал на спуск. Одновременно с этим маньяк выставил вперёд руку, оснащенную пластиной брони, и заслонил голову. Пуля ударила в неё, выбив сноп искр, и рикошетом попала в стекло автомобиля. Звон заставил гостей, сидевших за ближним краем стола, вздрогнуть и обернуться к машине. Усатый, не выпуская ребёнка, кувыркнулся вбок, и побежал к свадебному столу.
- Пошли вон!!! Брысь отсюда!!! - Людоед пинками отшвыривал самых медлительных гостей и, на ходу стаскивая пиджак, пробивался вперёд.
Игорь выстрелил несколько раз, но безуспешно: маньяк достиг стола и, вытряхнув ребенка из пеленок, перехватил его за шею, приведя в ужас сидевших рядом женщин.

***

Усатый, держа за горло хрипящего младенца, запрыгнул на стол, распинал ногами блюдца и бокалы и, поддев ногой полную салатницу, швырнул её во главу стола, где в этот момент жених с невестой целовались, ничего не слыша вокруг. Тяжелая хрустальная салатница пролетела через весь стол и со страшной силой впечаталась углом в висок жениха, повергая обоих влюблённых на землю.
- В яблочко!!! - безумно и радостно выкрикнул Усатый, продолжая стаскивать пиджак.
Ошеломлённые гости повскакивали с мест, и несколько самых ретивых кинулись было на расправу с маньяком. Но тот уже скинул пиджак и, приставив заточенный крюк к нежному животику младенца, рявкнул:
- Стоять не шевелясь!!! Кишки вырву сучонку!!!
Люди замерли - кто с занесённом стулом, кто просто оцепенев. Усатый топтался на столе, стараясь находиться лицом к лицу с обступившими его людьми.
- Всем отойти назад!!! Ну?! Живо! - по-прежнему не отрывая крюка от живота младенца, маньяк пятился, поскальзываясь на блюдцах, в дальний конец стола, где заходилась криком невеста. Усатый, резко вертя головой, разглядывал окружавших его людей. Взгляд его упал на женщину, которая явно находилась на последнем месяце беременности. Усатый простёр руку, указывая протезом на неё, и крикнул:
- Сударыня! У вас, как я погляжу, проблемы с животом, ха-ха!! Не сомневайтесь, я приму у вас РОДЫ! Не позже чем через час! Ха-ха-ха!!!
Внезапно раздался выстрел, и за спиной Усатого, в окне дома, со звоном обрушилось стекло. Людоед присел, прикрываясь ребёнком:
- Давай-давай! Стреляй! Он не против!
На Игоря навалились и вырвали пистолет, он сопротивлялся, крича:
- Пустите! Пустите меня! Я убью эту тварь! Убью!!!
В ответ со стола донёсся глумливый голос Усатого:
- Он меня убьёт, он меня убьёт!
Маньяк отступал, поминутно озираясь. Толпа, взволнованно галдя, следовала за ним на безопасном расстоянии. Дойдя до конца стола, Усатый обернулся к невесте, которая, сидя на земле, держала голову жениха на коленях и взахлёб рыдала. Спихнул со стола в её сторону блюдце, чтобы привлечь внимание:
- Эй, ты! Не ныть.
Невеста подняла голову и, всхлипывая, уставилась на убийцу полными ужаса глазами. Усатый, спохватившись, развернулся к гостям - некоторые подошли слишком близко. Маньяк дёрнул к себе младенца и вдавил крюк в брюшко. Сильнее чем следовало - по животу ребёнка потекла струйка крови. Кто-то из женщин закричал, закрывая лицо руками. Усатый наклонился, увидел кровь, и глаза его подёрнулись пеленой безумия. Торжественным жестом он воздел перед собой трепыхающегося малыша, размахнулся протезом, и, с победоносным видом окинув окружающих взглядом, с хрустом распорол ребёнка крюком пополам - от шеи донизу. В салатницу с "оливье" шлёпнулось что-то темное.

Двор немедленно наполнился криками и визгами женщин; мужская же половина в ярости бросилась на нелюдя. Усатый, видя, что дело принимает нежелательный оборот, спрыгнул со стола и, опрокинув его в сторону рвущихся гостей, побежал к калитке, вгрызаясь на ходу в изуродованное тельце младенца. С каждым проглоченным куском в него вливались силы. Достигнув калитки, он на секунду обернулся. Как раз вовремя, чтобы взмахом крюка выбить вместе с зубами пыл погони у одного из самых шустрых.

***

За калиткой хватало места для драки. Усатый, счищая резцами с костей последние граммы мяса, развернулся. Из калитки высыпали озверевшие гости, и, крича, кинулись к маньяку, вооружённые кто чем. Покончив с угощением, людоед швырнул в лица преследователям окровавленные останки, и отпрыгнул далеко в сторону. Гости всей толпой повернулись и, опережая друг друга, снова бросились на него, пытаясь ударить. Припав на четвереньки, Усатый, с невероятной скоростью перебирая всеми четырьмя конечностями, полукругом обежал толпу, и стремительно прыгнул на спину одного из не успевших развернуться людей. Человек закричал, дёргая плечами и пытаясь стряхнуть смертельный груз, а людоед, с рычанием ухватив его за воротник и упершись коленями в спину, с размаху опустил протез на голову несчастного, разрубив её до основания. Через секунду Усатый оттолкнулся от оседающей жертвы и вновь оказался на земле. Не принимая вертикального положения, он опять боком засеменил по кругу, заставив тем самым гостей сгрудиться спиной к спине и оказаться в весьма невыгодной ситуации.
Самые догадливые из них попятились к калитке. Остальные же, крича и размахивая кулаками, возобновили атаку. Усатый, рыча, отскочил и, извернувшись, бросился на ближайшего человека. Вновь раздался костяной хруст, и людоед, оттолкнувшись ногами от размозжённой головы противника, крутанул в воздухе сальто и приземлился в стороне. Люди, тяжело дыша, остановились, с нарастающим страхом глядя на маньяка. Им уже было не до расправы: самим бы уйти живыми. Усатый, мгновенно это поняв, выпрямился, потряс протезом и заявил:
- Никто из вас, поганое быдло, не улизнёт отсюда!
И тут же сам кинулся на толпу.
Улицу огласили вопли и захлёбывающиеся хрипы, перемежаемые сочными ударами и треском распарываемой плоти. Люди, толпясь и мешая друг другу, не могли схватить увёртливого маньяка, который прыгал взад-вперёд, не давая взять себя в кольцо. Когда же они всё-таки ухитрились прижать его к дереву, растущему у забора, Усатый, с непостижимой ловкостью, пользуясь крюком, взобрался по стволу и, оттуда, с кроны, прыгнул на головы преследователей, подобно огромной росомахе. В этот миг до людей наконец дошло, что охотники превратились в жертву.
Оседлав чужие плечи, людоед сумел раскроить головы ещё трём, прежде чем оставшиеся гости с криками устремились к калитке, ища спасения за высоком забором. Усатый, болтая ногами, сидел на шее человека, который, шатаясь, пытался стянуть маньяка руками за штаны. Ударив по назойливым рукам, людоед сунул ему под нос испачканный в крови протез о пообещал:
- Уронишь - убью!
Мужчина прекратил попытки стащить Усатого с плеч, и остановился, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах. Людоед, слегка постукивая его по голове крюком, предложил:
- Прокатимся? Но-о-о!! Вперёд!
И пятками принялся понукать. Человек, придерживая изверга за ноги, побрёл вперёд.
- Эй-эй! Не туда! - Усатый, ухватившись за ухо "лошадки", повернул её голову в нужном направлении. - Вон туда.
Мужчина, обливаясь потом, пошёл к калитке, обходя бездыханные тела гостей, лежавшие вокруг во множестве. Просёлочная дорога выглядела так, как будто в центре её взорвался авиационный снаряд, удивительным образом не причинивший никаких разрушений, но изорвавший в клочья находившихся на ней людей. Всюду валялись отрубленные кисти с зажатыми в них камнями и ножами. Лежало также несколько голов. Очень много отрубленных пальцев. А в отдалении сиротливо стояла чья-то ступня, обутая в дорогой ботинок.
Когда они проходили мимо обезглавленного тела с распоротым животом, Усатый, покачиваясь на шее, вдруг громко и хрипло запел:
"А у дельфина-а-а-а срезано брюхо винтом!
Выстрела в спину-у-у - не ожидает никто!!!.."
Затем взял за волосы и запрокинул наверх голову несчастного:
- Тпру! Стой. А скажи - тебе стихи Высоцкого нравится? А?
Мужчина, сделав несложный вывод, судорожно ответил:
- Да-да... Конечно... Очень...
Тут он зажмурился, потому что заскорузлая пятерня людоеда слишком сильно натянула волосы, и взмолился:
- А-а... Пусти... Больно!
- Ой. Ему больно, - равнодушно отозвался маньяк, однако, волосы отпустил. Пришпорил пятками, и понятливый человек двинулся вперёд. Усатый поёрзал, устраиваясь поудобнее, и продолжил рассуждения:
- Значит, Высоцкий нравится... А если нравится то... Куда?!! Куда пошёл! К калитке иди. Жопа... Так вот-с. Если Высоцкий нравится - то стихи должон знать.
Знаешь стихи?
- Да... Некоторые... знаю, - промямлил мужчина, замедляя шаг.
- Сыграем в игру, - предложил людоед. - Я начинаю фразу, ты - заканчиваешь. И наоборот. Тема - стихи Высоцкого. Сможешь выиграть - отпущу. Честно. Будем играть, нет?

Особого выбора у человека не было. Усатый прокашлялся и громко, хрипло пропел:
"Был шторм,
канаты р-рвали кожу
с рук..." - на половине строфы он умолк и постучал протезом по голове мужчины, требуя ответа. Тот, страдальчески сморщившись, слабым голосом продолжил:
"...и якорная
цепь
визжала чёртом..."
Усатый поморщился:
- Не слышу! Громче! - и довольно сильно стукнул человека по голове крюком.
- И якорная цепь визжала чёртом! - дрожащим голосом выкрикнул несчастный, останавливаясь. Усатый посидел некоторое время неподвижно, раздумчиво повторяя:
- Визжала... Визжала... ВИЗЖАЛА! - последний раз со вкусом произнося это слово, он ударил человека пятками по бокам:
- Ну! Шустрее гачи переставляй...

***

Тем временем во дворе дома царило смятение: имеющие машины - судорожно заталкивали в них своих жён и детей. Хозяин дома Дмитрий заряжал ружьё патронами на медведя; всех женщин отвели в дом, лишь одна из них, не желая больше здесь оставаться, залезла в свою машину и завела двигатель.
Все, у кого был с собой телефон, звонили в милицию, призывая стражей порядка во всеоружии явиться сюда, и прикончить проклятого психопата. Дмитрий быстрым шагом подошёл к машине и постучал в поднятое стекло:
- Рита, выходи! Иди в дом!
В истерике, Рита кричала:
- Я уеду, уеду отсюда! Дима откати ворота!
Хозяин попробовал вразумить её:
- Иди в дом! Там мы будем в безопасности! Милиция скоро приедет! Выйди из машины. Если ты высунешься на улицу - он убьёт тебя!
- Открой ворота! - взвизгнула Рита и надавила на газ. Машина взревела. Дмитрий шлёпнул ладонью по стеклу, и яростно задёргал ручку двери:
- Что ты делаешь! Образумься!
Всхлипнув, Рита выжала сцепление, включила передачу и дала газу. "Фиат" с буксами тронулся и, набирая скорость, устремился к запертым воротам, оставляя позади размахивающего руками Дмитрия.

***

Игра Усатого продолжалась:
- Где-то кони пляшут в такт...
- ...нехотя и плавно. - Осёдланный уже почти подошёл к калитке, оставалось шагов десять. Людоеду игра доставляла искреннее удовольствие:
- Рвусь из сил я, из всех сухожилий!..
-...но сегодня не так, как вчера!
Внезапно зарычав, Усатый опять схватил жертву за волосы и, запрокинув ей голову, гневно вопросил:
- Как поёшь?! "НЕ ТАК"? Нет, не "НЕ ТАК" - "ОПЯТЬ"! "ОПЯТЬ, как вчера...", понял? Убью!!!
Несчастный сбивчиво заговорил, оправдываясь:
- Там два разных куплета... В одном... поётся "НЕ ТАК", а в другом "ОПЯТЬ", не надо, пожалуйста!
Усатый подумал, потом хмыкнул и разжал пальцы:
- Хм... Пожалуй, правда. А ты молодец, - похвалил он. - Теперь твоя очередь. Назовёшь строчку, которую не смогу продолжить - отпущу! А смогу - разорву! Думай.
На лице человека отразился мучительный процесс вспоминания. Усатый, постукивая по его голове крюком, ждал. Через минуты две людоед потребовал ответа
на вопрос:
- Ну!!! Долго ещё РОЖАТЬ будешь?
Мужчина неуверенно начал:
- Средь оплывших свечей и вечерних границ... - и замер, зажмурившись, в ожидании удара.
Удара не последовало. Вместо него повисло молчание. Человек слышал за плечами натужное сопение и, к счастью, не видел выражения лица людоеда. Молчание длилось долго, нарушил его Усатый:
- Ну-ка, ну-ка... И что же это за стих, а? Это не Высоцкий! Отвечать, глаза на меня!!!
- Как? - обречённо спросил несчастный.
- Да вот так, так!!! Всё! Убью! - Третий раз за последние десять минут маньяк, дёрнув за волосы, запрокинул ему голову. От резкой боли втянул сквозь зубы воздух, мужчина ответил, глядя в ненавистные разноцветные глаза:
- Это песня Высоцкого, "Баллада о книжных детях"... самое начало. - Он выдохнул, когда Усатый отпустил его шевелюру.
- Не врёшь? - Людоед склонил голову на бок, задумался. - Ну, это всё меняет. Я бы не хотел...
Тут раздался страшный грохот, и ворота, рядом с которыми они стояли, разлетелись на куски. Мужчина с маньяком на плечах отскочил и, не удержавшись на ногах, повалился назад. При падении Усатый отцепился от него, и ловко приземлился рядом.
Таща перед собой останки разбитых вдребезги ворот, на дорогу выехал, громыхая, старый "Фиат" и, заглохнув, остановился. Людоед поглядел на машину, затем подошёл к отползающему к калитке человеку. Присел рядом с ним на корточки.
Мужчина прекратил перебирать ногами и застыл, в испуге глядя на Усатого.
- Что будем делать, кляча? - гадко спросил маньяк.
Распростёртый на земле человек взмолился:
- Не надо!.. Пожалуйста! Я ведь ничего тебе не сделал!..
- Как ничего? - возразил людоед с мерзкой улыбкой. - Ты ж меня уронил, а?
- Я... Я... Я не хотел! Я же не нарочно...
- Он не нарочно! А вот я тоже тебя сейчас "не нарочно", хочешь?! - Усатый замахнулся протезом.
Несчастный вскрикнул и закрыл голову руками. Вдруг за спиной маньяка взревел мотор: Рита с четвёртого раза завела машину. Усатый резко развернулся, приседая, и выставляя вперёд руку с крюком. "Фиат" рывками сдавал назад, разворачиваясь вдоль дороги.
Маньяк кинул мгновенный взгляд на человека, и снова на "Фиат". Машина, выравниваясь, остановилась, и Усатый увидел в левом боковом зеркале испуганные глаза женщины. Ну-ка, ну-ка... БЕРЕМЕННАЯ СУЧКА!!! Людоед наклонился над лежащим, и с досадой произнёс:
- Ладно, живи.
Машина рванулась вперёд, кидая из-под колёс мокрую глину. Усатый бросился следом и, разбежавшись, прыгнул. В полёте настигнув автомобиль, маньяк выбросил вперёд руку, и уцепился крюком за бампер. Машина мчалась, не разбирая дороги, разбрызгивая лужи и подскакивая на кочках. Усатый волочился за ней, схватив свободной рукой бампер, а крюк он уже вонзил выше, - и сейчас подтягивался на нём, наползая брюхом на багажник.
Женщина за рулём почувствовала удар, и в страхе оглянулась: на багажнике, мордой у самого стекла, лежал тот самый зверь, который пообещал принять у неё роды! Резко крутанув руль она попыталась сбросить гада с машины. При манёвре правое зеркало согнулось о дерево. Усатый хоть и не удержался на крышке багажника, но повис сбоку, воткнув крюк в крыло. Женщина посмотрела в зеркало и облегчённо вздохнула: она сбросила проклятую тварь! Выровняла машину, замедлила ход, расслабилась.

***