За патриотизм

Вот тут такая вещь забавная - скоро очередной праздник нашей Победы, так что вопрос "А стОит ли тереть за патриотизм?" даже не стоИт. Конечно стОит. Один хуй пиздоболить на эту тему будут все кому не лень - по большей части пафосные ублюдки, которые горазды только пиздеть и которым похуй и победа наша и ветераны и память о тех, кто не дожил до этой победы, кто костями проложил дорогу тем, которые Дошли.

Собственно я зачем пишу? Да мне просто интересно - а патриот ли я сам? Вот хочу понять, что же это за херь такая - патриотизм и как его измерить. Кто патриот, а кто нет? И если есть два патриота - кто больший патриот?

Ну, поскольку за других людей я решать не могу - попробую поковыряться в себе чуток. Кто я - патриот или хер собачий? Попробую разобраться.

Для начала: патриот - тот, кто любит свою страну. Вроде как такое определение нам вколачивают с детства. По крайней мере мне так ещё в детстве объясняли родители, а потом по дебилятору всякие многословные деятели. Правда, деятели эти говорили очень много, просто-таки доххуя они говорили, но суть всё равно сводилась к одному: "Хочешь быть патриотом - люби отчизну!"

Вроде всё понятно. Любишь Родину - ты патриот. Не любишь Родину - ты говно.

Но тут возникает следующий вопрос. Родина - это что? Перед этим, если кто не заметил, были и "страна" и "отчизна", теперь вот ещё "Родина".

Лирическое отступление, чтобы прояснить вопрос.

Я живу в маленьком городе. Очень маленьком. Но работаю в Москве. Так что каждый вечер с огромным удовольствием уезжаю из провонявшей, блять, бензином, как куртка шофёра, заблёванной, заплёванной семечками и окурками, засратой до такой степени, что даже шустрые таджики уже не успевают её очистить, столицы к себе домой. Вроде и ехать меньше, чем иным москвичам, но контраст огромный - сплошная зелень, воздух, которым можно дышать и никаких тебе толп.

Но я редко еду сразу домой. Есть у нас в городе монастырь. Старый. Вот туда-то я обычно и еду. Там очень тихо и башка, забитая за день всяким хламом, здорово прочищается. Это очень полезно перед возвращением домой, где любящее семейство снова начнёт забивать её всякой хуетой.

Не захожу я ни в какие церкви и часовни, не пытаюсь исповедаться, а всяких набожных старушек, которые порой пытаются вести со мной душеспасительные беседы, отшиваю вопросом - "Скольких детей загрызла медведица, посланная Господом по просьбе пророка Елисея?". Ну или что-нибудь ещё в том же духе. Хотя, пожалуй, просто послать нахуй было бы милосерднее. Бабки на меня смотрят как на Антихриста, но зато больше не лезут.

Я просто гуляю. Моныстырь небольшой и из-за огораживающей его мощной каменной стены - полностью изолирован от всех внешних звуков. Много говноновостроя, но он мне не интересен.

Почему-то здесь древность ощущается всем телом, всей кожей, с каждым вдохом История словно входит в тебя. Эти стены, пусть на них новая побелка, сложены из камней, которым больше пяти сотен лет. Пяти сотен. Лет. Пожары, войны, восстания и бунты. Эпидемии. Голод. Революция. Советская власть.

А стены стоят. Этим стенам похую наши мелочные разборки. Они крепко сложены и простоят ещё пять сотен лет. Те кто их возводил, верили, что стены эти должны простоять до второго пришествия. И я думаю, они хорошо постарались, эти строители. Стены простоят. И после пришествия ещё постоят.

Как-то на удивление легко думается в этих стенах. Думается о земле, по которой я иду. Сколько ног её топтали. Сначала отшельники, потом крестьяне, потом монахи, потом комиссары. Сейчас вот снова монахи. Ну и я.

А ещё на этой земле люди умирали. Но это нормально. Людям вообще свойственно умирать - часто и помногу. Только суть не в этом. Умирали даже не НА этой земле, а ЗА эту землю. Умирали очень далеко. Один мой дед похоронен под Калининградом в бывшей Восточной Пруссии. Погиб в феврале 1945. Чуть-чуть не дошёл. Другой дед в 1946 вернулся с Дальнего Востока, где кровью внёс свой маленький вклад в большую Победу. Похоронен неподалёку. Не дожил.

Дальний Восток и Калининград... А ведь оба были родом отсюда. Один из рязанской деревушки, другой - коренной московит.

Нет... Не могу я не любить Родину. Это моя земля. Вся. Целиком. Каждый клочок её - от далёкого Итурупа, где я никогда не был и вряд ли буду, до оторванного от большой земли Калининграда, где я тоже никогда не был и не знаю - буду ли. Каждый кусочек - это часть меня. И срать я хотел на разных наших и не наших историков, рассуждающих о том, насколько нам эта земля досталась справедливо или нет.

Похуй. На этой земле деды мои умирали. Зубами в неё вгрызались и подыхали, чтобы я, блять, по ней мог ходить вот так вот - свободно и легко.

С лирикой покончено. Вернёмся к суровой реальности.

Я люблю Родину.Только вот Родина что-то меня не очень любит.

С чего это я взял? Да хуй его знает.

Недавно вот бабке моей - ветерану труда - пришло поздравление и приглашение прийти в ветеранскую организацию - получить "ценный подарок". То есть так чтобы домой принести - это хуй. Хочешь подачку - ползи сука, клянчи, блять, стой в очереди (там почему-то всегда очереди), собирай документы. И срать всем, что ей уже за восемьдесят. Порядок, ссука, один для всех. Всех надо поздравить с праздником, но вас, ветеранов ещё дохуя, висите, твари, на шее у Государства, а оно, Государство, одно о всех вас заботится. Цените, бляди неблагодарные!

Но это вроде как не обо мне.

А обо мне чего? Да не много. Вроде бы мелочи. Да и хули я тут буду сопли выжимать. Нормально я живу. Только вот мясо подорожало. И молоко. Да и хлеб, там, картошка... Ну бензин, понятное дело. Так что проезд на автобусе тоже подорожал. Вроде всё по мелочи - хуйня. Но неприятно.

Гопоты стало дохуя. Она всегда была. С детства. Но чтобы так дохуя, такого ещё лет пять назад, кажись, не было. И откуда только берётся, непонятно. Вроде бы мусоров тоже стало дохуя, а только гопоты от этого не уменьшилось, а прибавилось. Может менты по вечерам снимают фуражки и надеват кепки? Хуй знает.

Ну как, блять, такую страну любить?

Так не разобрался в итоге - патриот я или нет? Получается сплошная шизофрения и раздвоение личности.