Я привез  из омской деревни подарок брата - белоснежного крольчонка с темненькими ушками. Все домочадцы тут же влюбились в это очаровательное жизнелюбивое создание.



Назвали его редким именем Стёпка. Он ел все: хлеб, яблоки, капусту, хрупал сеном, обожал сыр. Мало того, оказалось, что это кроткое существо с удовольствием уплетает и колбаску!
Во время прогулок по квартире Стёпка брал на зуб все, что подвернется. Однажды, во время важного разговора, телефон мой замолчал. Телефонный шнур был перерезан кроличьими зубами как ножницами! Но все эти проказы Степке прощались. Беда пришла, откуда ее не ждали. Как-то вечером  в один из выходных сын встревоженно сказал:
-Стёпку ноги не держат...
Все бросились к клетке. Кролик пытался встать и валился на голову, подворачивая ее.
-Ой-ой, он же так шею сломает! – закричала жена.
Я вытащил Стёпку из клетки. Сердце у крольчонка стучало с удвоенной силой, и он старался вырваться, царапался. Все ломали голову: что могло произойти? Обзвонили знакомых ветеринаров. Те сходились на том, что крольчонок чем-то отравился. Но чем? И тут вспомнили, что еще до появления Стёпки на кухне травили тараканов. Отраву наносили на клочки бумаги и раскладывали в тех местах, откуда совершали набеги эти наглые насекомые. И хотя кухню затем тщательно промыли с хлоркой, видимо, какие-то из ядовитых клочков бумаги остались за холодильником. А еще маленький Стёпка туда иногда пролазил.
Когда я поделился этими соображениями с ветеринаром, на том конце провода помолчали, покашляли, и сказали:
- Может, умрет, а может и выживет. Всё зависит от того, сколько яда попало в организм вашего кролика.
- А помочь ему чем-то можно? – нервно спросил я.
-Ну, антибиотики дайте ему, ампициллин там, но-шпу, отвар череды…
А Стёпка всё чаще и с натугой запрокидывал голову назад. Крольчонок страдал молча, и поэтому его было невыносимо жалко. Смятение наше длилось недолго. Народ бросился спасать жизнь своего любимца. Нашли необходимые лекарства, таблетки растворили в тёплой воде и вспрыснули с помощью шприца (без иглы) в маленький розовый ротик. Потом так же закачали активированный уголь, отвар череды. Стёпка стал похож на чертёнка – белоснежная шёрстка на его мордочке вымокла, почернела от угля, а на грудке и лапках стала розовой от пролитого отвара череды. Но уже через час-другой Стёпке стало лучше. Правда, передние лапки по-прежнему ему не подчинялись, и, укладываясь спать, я взял крольчонка к себе. Стёпка уткнулся подрагивающим носиком мне под мышку и засопел. Под утро крольчонка пригрела уже Светлана.
Вот так с ним нянчились еще сутки. А к исходу второго дня Стёпка смог устоять на ещё дрожащих лапках. Затем он с жадностью съел половинку сочного помидора, после захрупал и морковкой. И когда на третий день, выкупанный и высушенный, крольчонок уверенно припрыгал к обоям и мгновенно вырвал из них своими неутомимыми зубами приличный кусок, ни у кого не оставалось сомнений: жить будет!
Стёпка быстро вырос, округлился – как-то его взвесили, так этот ушастик потянул аж на шесть килограммов! И когда его выпускали из клетки погулять, трусил по квартире уже не так резво, и все чаще с топотом гонялся за жившими у нас еще и двумя флегматичными котами Митькой и Тёмкой, проявляя к ним непонятный интерес.



Но если Стёпка при этом замечал, что хозяева трапезничают, он обязательно шлёпал на кухню и замирал около холодильника ушастым столбиком – выпрашивал колбасу или сыр.
- Извращенец! – ворчал я в такие моменты, но колбаской своего любимчика обязательно угощал. – Ты хоть знаешь, что ешь?



Стёпка же тыкался чутким носом мне в руку и покаянно лизал её узким горячим языком.
- Ну, ешь, если нравится, – растроганно говорил я ему, поглаживая шёлковую кроличью спинку.
Так бы мы и жили, радуя друг друга. Но оказалось, что у кроликов, как и большинство грызунов, век недолог. Нашему любимцу не было и пяти лет (по человеческим меркам – лет 55-60), когда его сразил инфаркт. Мы с женой (сын-студент в то время жил в Красноярске), не стесняясь, в голос оплакивали безвременно усопшего и затем захороненного в укромном уголке эвенкийской тайги ушастого жизнелюбивого братца Степана.
Ну и что, скажете вы, мало ли у кого были и есть такие же любимые и трогательные существа, как ваш Стёпка? На что я со стопроцентной уверенностью скажу: такого больше нет нигде. Потому что за короткую свою жизнь этот славный кролик стал самой настоящей медиа-звездой. А всё объясняется просто: он жил в семье журналистов, которые души в нем не чаяли и писали о своем питомце куда только можно. С той лишь целью, чтобы как можно больше людей узнали о таком замечательном зверьке, и любили кроликов просто так, а не за... (даже говорить об этом не хочется, за что).
О Стёпке написали и поместили его фотографии газеты «Эвенкийская жизнь», «Комок», «Сибирские байки», литературный журнал «День и ночь», «Омская газета», интернет-журнал «Krasland», русско-язычный интернет-альманах «Port-folio» (США), московская «Родная газета», санкт-петербургский журнал «Pets». Рассказ "Как братца кролика спасали", опубликованный на интернет-портале «Зверёк», завоевал приз Санкт-Петербургской компании «Зоомир». Мало? Тогда вот еще: рассказ «Брат Стёпка» вошел в прозаический сборник "Светопреставление", вышедший в красноярском издательстве "Буква" в 2006 г.
Уже два года, как нет с нами Стёпки. Но он по-прежнему живет: стёпкин образ продолжает победное шествие по страницам газет и журналов, электронных изданий.  Вот и к  «Удаву» в гости попал, хотя как будто  более страшной вещи для ушастого в жизни и придумать нельзя. Но  в интернет-пространстве все по-другому, и будем надеяться, что «Удав» Степку не тронет, а наоборот - приветит. Так что прыгай себе и дальше, братец кролик!

Tweet