В выходные на даче я жутко обгорела. И это хорошо, потому что красной чувствительной кожей почувствовала слабое шевеление в области ромба Михаэлиса. Вовремя: изголодавшаяся самочка клеща искала место, чтобы пришвартовацца и бросить якорь. Счастье, что жеппа у меня большая и поиски затянулись.
Я это существо отбросила от себя с ужасом и задрожала. Так каждый раз бывает, когда встречаешься с представительницей древнейших иксодовых, которых в народе принято считать насекомцами. Никакого сравнения: иксодовые насекомым со своей многомиллионолетней родословной приходятся прапрапрадедушками.
Итак, я привычно задрожала – вы только подумайте, какое позорище помирать от укуса такой малюсенькой гадины, как энцефалитный клещ. А если и не помирать, то отделаться, как минимум, арахноидитом. Или инвалидностью, при условии, что я и так инвалид психического здоровья.
Но плохое настроение быстро улетучилось. Услужливый мозг выбросил на поверхность все трагические и комические истории, связанные с клещами, и двуликий Янус повернулся улыбчивой стороной. Спасибо, Эдик!

Было это в то далекое лето, когда в Москве случился путч, а ваша покорная слуга служила врачом в старинном пионерском лагере и жрала вместе с детьми консервы из конины. Хроника лагерных месяцев вообще отдельная история – как нить расскажу при случае. Сейчас ограничимся клещами и великолепным Эдиком.
В первые два дня июньского сезона я сняла с себя двух изуверов – первый еще гулял, второй успел присосаться за ухом. Медпункт на отшибе, приходится ломиться через кусты – вот и результат. Ну, чего делать – вытащила клеща, помолилась, дальше живу. Иммуноглобулин при таких обстоятельствах – мертвому припарка, чистый обман. Это все равно, что компьютер чинить молотком. Только заранее проведенная вакцинация поможет.
Вызвала санстанцию, они еще раз всю территорию прочесали и протравили, а толку? Пятерых детей клещи цапнули все равно. Разве удержишь малышню, чтобы не шароебилась по кустам?

На пятый день смены в медпункт ввалилась делегация подсобных рабочих в количестве пяти. Морды подозрительно веселые у четверых, пятый – стесняется, краснеет, как девственница.
- У Эдика клещ! – порадовали гости.
- Проходи, щяс достану, - говорю.
- Снимай трусы, Эдик! Бугага!
- В паху, что ли? – спрашиваю.
- Хуже, блять!
Наверное, надо дать тактико-технические характеристики грузчика Эдика. 20-25 лет, рост 180, вес - где-то 90. Морда – за три дня не обосрать, подпорченная рытвинами и синюшными пятнами, грязные черные патлы, татуировки от ушей до пяток, футболка с надписью «Спорт», китайские треники, резиновые тапки, из которых торчат грязные коготки-сс и картофельные пятки. Недавнее прошлое джентльмена колючим ореолом окутывает слоновью фигуру.
А теперь представьте меня тогдашнюю: воздушную, не считая жепы, блондиночку, зовущую к легкому петтингу и чтению стихов при луне.
Понятно, что слово «хуже» меня насторожило, ибо уже пах Эдика, эта потная складка, куда теоретически мог уцепиться клещ, было не лучшим местом для манипуляций. Но хулеш делать – врач я или кто?
- Садись на кушетку, - обреченно пригласила я Эдика и выперла за дверь негодующих зрителей.

Эдик снял треники, обнажились затасканные труселя. Было императивное желание зажмуриться, когда из семейников выпал батон докторской колбасы и вольно разлеглись по волосатым ляжкам индюшачьи яйца.
- Посмотрите, вот он, - проблеял Эдег детским голосом.
- Не он, а она, - зачем-то поправила я.
Гурманка-клещиха мирно накачивалась кровью в грузных складках грузчикова яйца. Красная жеппка иксодовой уже приобрела качество спелой брусники.
Я послала сестру на кухню за растительным маслом. Там оказался только вонючий комбижир – чего вы хотели в голодные 90-е…
Дала Эдегу тампон, смоченный спиртом, приказала протереть операционное поле. Грузчик с явным сожалением извел на яйцо драгоценную жидкость и понюхал тампон на прощанье.

Дальше начался сюжет для немецкой порнухи, причем, садо-мазо. Блондинка на корточках перед Кинг-конгом с пинцетом в руках.
Как и следовало ожидать, клещиха начхала на жир, отцепляться не хотела. Ее красная резиновая жепа звонко треснула, началась морока с намертво въевшейся головкой. Эдик тихо повизгивал, поджимал яйца, судорожно пытался свести ляжки, между которыми была зажата моя хрупкая тушка. В окне торчали ебла грузчиков. Комментарии доносились в форточку:
- Опля! Сеанс!
- Эдег, а че у тебя не стоит?
- Я тоже хочу, пойду, подцеплю нахуй клеща!
- Пацаны, кончаю!..

Головку я, конечно, одолела, намазала ядро зеленкой и пошла в баню, смывать эдуардовы миазмы. В бане по потолку тревожно бегал домовой Сеня. Мужчин в медпункте он не переносил категорически, чем создавал непреодолимые трудности. С Сеней я считалась, поэтому не поленилась плеснуть в блюдечко молока и накрошить печенюшку.
- Не переживай Сеня, - сказала я, задрав башку. - Это рандеву было первым и последним.
Как бы не так.

Вторая смена открывалась в жуткую жару. Мы только распаковали сумки и застелили постели, как в медпункт вломились четверо тех самых июньских грузчиков. В дверной проем компания не умещалась, потому как волокла на плечах моего пациента, незабвенного Эдика.
В расплавленной зноем голове пронеслись шальные мысли: энцефалит, долгий инкубационный период, не вкололи иммуноглобулин, блять, че делать, за что мне это все, нах…
- Мы вам Эдика принесли! Бугага! – веселились грузчики. - У него ранение!
- Матацыкл… – объяснил причину страдающий Эдег.
Следствие открылось моему взору через минуту, когда грузчики профессионально уронили товарища мордой вниз на кушетку, смело сорвали с несчастного треники и прилипшее к жепе кровавое полотенце. От вида эдиковой задницы я отшатнулась. Как и все тельце моего пациента, она была татуирована до самого ануса. На правой ягодице, вероятно, располагался какой-то молдавский дракон (я еще не сказала, что фамилия Эдикова была Гурлаку?). Только теперь рисунок разобрать было сложно – крыло и жеппа дракона были сорваны нахуй неведомой силой. Собственно, ягодицы у Эдика не было, сплошная открытая рана - корки, кровь и мушиные личинки вперемешку.
- Где его так? – выдохнула я.
- Мы отмечали открытие сезона, - стеснительно поведали грузцы. – Эдик улетел с мотоцикла и снес жепу о баню…
- Скорую почему не вызвали, идиоты?
- Не поеду в больницу!!! – вдруг заверещал полумертвый Эдик. – Если вы не вылечите, лучше сдохнуть!

Я вылила на эту сраку литр перекиси, обработала рану и все-таки вызвала скорую помощь, потому что Эдик в медицинских руках расслабился и трогательно прошептал:
- А еще я кровью ссу…
Через пару часов Эдик скребся грязным ногтем в дверь медпункта.
- Ушел я, - повинился грузец. – Из приемного покоя ушел. Не выгоняйте меня…

Месяц, долгий месяц перед моими ясными глазами маячила волосатая жопа молдаванина Эдика. Вначале он на перевязки приползал, через неделю перестал ссацца кровью, потом начал бодро отколупывать корку, за что был окончательно выписан с красной карточкой за несоблюдение режима.

За этот месяц Эдик научился мыть жепу и яйца, чаще заруливал во вражескую баню. Я его даже убедила постричь кусты между ног под предлогом, что волосня мешает работать, и постирать труселя.
Эдик рассказал мне всю свою короткую жизнь, в которой кроме клеща в яйце и разорванной в клочья жопы, конечно, была отсидка и много других незамысловатых приключений.
Незамутненный мозг Эдика вел меня по прямой в счастливую страну, где нет оттенков черного и белого, где крошка сын раз и навсегда, по понятиям, делит мир на хорошо и плохо, где жопа крепка, инстинкты быстры, где даже иксодовые натыкаются на непреодолимый гемато-энцефалический барьер первобытного человека.
Эдик не дал мне спрятаться за защитной формулой: «я - врач, ты -больной». Он вцепился в меня, как клещ, высосал мозги в продолжительных прогулках по социальному дну и заставил уважать чужой мир динозавров и папоротников.

С таким же почтением и страхом я отношусь к маленькой дачной клещихе, которую лишила источника пищи для ее будущих детей.
Тут уже одно из двух – я или она.
Я точно не виновата, она – тем более. 
И Эдик не виноват.
И никто никому ничего не должен – кто успел, тот и съел.

Tweet