В окнах автомобиля  неспеша проплывал скалистый пейзаж южного берега Крыма. Сидевшая на переднем сиденье девочка, положив ноги на торпеду, кивала загорелыми пальчиками ног в такт какой-то дешёвой односезонной попсе, ненавязчиво пердевшей в уши, и делала волнообразные движения высунутой в окно рукой навстречу горячему и терпко-можжевеловому потоку воздуха.

    ******
    - Во, во, смотри, чувак, Форосская церковь. – Игорь взял пульт и перемотал немного назад,  - зря ты с нами не поехал, Крым это пиздец особенное место.
    - Да знаю я… - вяло согласился Андрей, попивая привезённый инкерманский портвейн.
    - Ты каждый год это говоришь, - Игорь кивнул в сторону окна, за которым моросило что-то среднее между плотным туманом и мелким дождём, - ты же ваще ни разу из Питера никуда не выбирался. Пойдём-ка лучше перекурим.
    Выйдя на крошечный балкон и закурив по сигарете, Игорь продолжал:
    - Ты только посмотри на все эти рожи, - за окном находился пятак возле метро, на котором постоянно тусовались бомжи, хачи-ларёчники, синеботы и гитаристы, круглые сутки орущие “Границы ключ переломлен пополам”. – Ведь там даже люди другие. Там нету всех этих говноедов, это же не люди, это орки какие-то!
    Андрей посмотрел вниз, сплюнул, и кинув бычок вслед плевку с тяжёлым вздохом вернулся в комнату.
    - Я только в этом году понял – как заебись, что мы Крым хохлам отдали, - говорил Игорь, возвращаясь за Андреем. – Было бы всё как в Сочи. С заряженными ценниками, хачами, обоссаными пляжами и прочей хуергой.
    - А это что за мерзота? – спросил Андрей, показывая на девочку, сидящую на переднем сиденье.
    - Почему сразу мерзота? Девочка из Воронежа, очень даже ничего.
    - Трахал? – прямолинейно спросил Андрей.
    - Она сама кого хочешь трахнет, - уклончиво ответил Игорь. – вообще, если девочка не из Москвы или Питера, то с ней гораздо проще общаться. Нету вот этих всяких совершенно левых козьих понтов.
    -  Ну я и говорю, мерзота. Причём гламурная. Стремится как можно дороже продать своё тело, видит на какой вы тачиле и с какими номерами ездите, вот и делает выводы.
    - Не Андрюша,  ты не шаришь. Все девочки такие, только там это не так важно. Ей просто в кайф с нами тусануть. – Игорь вылил себе в бокал остатки портвейна и поставил пустую бутылку на пол рядом с парой таких же.
    - Да ты просто животное. Увидел туловище – надо в него присунуть. Что я тебя, не знаю, что-ли? – Андрей встал, пошёл на кухню и поставил кипятиться чайник.
    - А сам-то? – прокричал на кухню Андрей. – Такая же обезьяна, как и все остальные, только не хочешь этого признать.
    - Да нихуя! Для меня главное не туловище, а то, чтобы человек был духовный. – вернулся обратно Андрей с открытой бутылкой портвейна и разлил по бокалам.
    - Ага, бля. – возразил Игорь. -  А та продавщица цветов с пятака, которую ты жарил вот на этом самом диване – она ниибаца высокоинтеллектуальное существо? Хорош, короче. Пургу свою про духовность девочкам-первокурсницам заметать будешь.
    - Ты просто тупое животное, ещё раз говорю. Причём из неблагополучной семьи. Мыслишь своими дибильными понятиями, и живёшь по жизни, как заводчанин, выигравший в лотерею лимон баксов. – чайник на кухне засвистел, и Андрей не спеша пошёл его выключать.
    - А я смотрю, ты любишь идентифицировать собеседника. О чём бы спор ни зашёл, в качестве последнего аргумента ты предъявляешь человеку, что он тупое животное, и всякий прочий кал, хотя это достаточно подленькая тактика. Давай ещё щас на меня с кулаками кидаться начнёшь, совсем охуенно получится. Может, тоже про тебя рассказать, а? – прокричал Игорь последнюю фразу на кухню.
    - Ну попробуй, - ухмыльнулся Андрей, заваривая себе чай.
    - Да хули тут пробовать. Тебе 33 года. Ни жены, ни подруги у тебя нет. Да и все твои бабы, которых, кстати, не больше трёх в год, цепляются с этого вот твоего пятака, синие чмошные шмары. Работа у тебя прямо скажем, не очень, квартира – говно однокомнатное, которое ты получл, разменяв родительскую хату,  и никаких перспектив. – портвейн накрыл Игоря, и он уже не мог остановиться. – Ну как, нравится?
    - Продолжай! – Андрей на кухне реально рассвирипел.
    - Сделай мне тоже чаю! – крикнул из комнаты Игорь.
    - Щас будет тебе чай, - пробормотал про себя Андрей и перелил кипяток из чайника в кастрюлю.
    - Вот ты и выплёскиваешь свою злобу на окружающих, целую философию себе придумал, хотя сам реально хуй с горы. – Игорь нажал на PLAY и продолжил втыкать в монитор. Девочка достала из бардачка сигарету и обернувшись к камере спросила с характерным акцентом: «Игорь, дай зажигалку». Прикурив, девочка отвернулась к окну, и замурлыкала вполголоса какую-то мелодию.
      Игорь совершенно забыл о ссоре с Андреем и залип в монитор, глядя на девочку и глупо улыбаясь. Он вернулся из Севастополя вчера, и до сих пор мысленно ехал в этой машине, и не заметил Андрея, оказавшегося у него за спиной  кастрюлей кипятка.
    - На тебе чай, бля, - с этими словами Андрей вылил содержимое кастрюли на голову Андрею. Тот схватился обеими руками за лицо и медленно и почему-то беззвучно сполз с дивана на пол и стал по нему кататься, тихо подвывая.
      Девочка в мониторе докурив сигарету, щелчком выкинула её в окно, и продолжила кивать загорелыми пальчиками ног в такт какой-то дешёвой односезонной попсе, ненавязчиво пердевшей в уши, и делать волнообразные движения высунутой в окно рукой навстречу горячему и терпко-можжевеловому потоку воздуха.