Рубрика: СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ


Режиссер: Рэйф Файнс

Сценарий: Уильям Шекспир, Джон Логан

Оператор: Бэрри Экройд

Композитор: Илан Эшкери

В ролях: Джеральд Батлер, Джессика Честейн, Рэйф Файнс, Ванесса Редгрейв

Жанр: триллер, экшн



Этот креатиф афтар задумал давно, благо фильму ужэ зацэнил. Но вот чево-та ни хватала. Так бывает, когда «не идет» написание материала: афтар сам чуфствует, што инфы не хватает, полной картины не выстраиваеццо. Как аказалась, нада была пасматреть… «Рейхенбахский водопад» из второго сезона «Шерлока». И вот пачему.

Аказалась, што английские интеллектуалы сичас размышляют на тему роли личности в истории. Беспесды. «Герой и толпа» - вот так ставиццо праблема. Веть хто «убивает» Холмса в телевизионном «Рейхенбахском водопаде»? Толпа. Миллионы обывателей, которым не нужен герой – им нужна сенсация. Нужна тема для папережывать и папесдеть. А герой – лиш абъект внеманея. Штобы  некая виртуальная сопричаснасть апаснасти, риску, драйву щекотала абывателю нервы. При этом миллионам леммингаф глубоко похуй, плох или харош этат герой. Как ево препаднесут СМИ – так к нему и атнесуццо. И, што интиресна, сначала СМИ вазнесут гироя на пидистал, а патом, атработаф пидистал па полнай, низвергнут таво же гироя нахуй внис.
Это не шутка – это закон шоу-бизнеса. Замечали, как в тех же кино-франшизах хорошие герои становяццо плахими, а плахие – хорошыми? Фспомните «Малчанее ягнят» и Ганнибала Лектора или «Чужых».
Так же праисходит и с атнашенеем СМИ к Холмсу. И Ватсон не зря его предупреждает о том, что папулярность у СМИ – это такая жопа, што луччэ нинада. Как аказалась, именна на ебаных СМИ Мориарти и построил сваю интригу против Шерлока. И хуй бы с ними – с этими СМИ. Но засада ф том, што против Шерлока паварачиваеццо все общество. Кроме Ватсона, Молли, Лейстрейда и миссис Хадсон фсем глубоко похуй на Холмса. Главное – жареная новасть: «Опа! Холмс фсех наебал! Холмс сам фсио списдил!»
Давно замечено, што клевета очень ахотна васпринимаеццо талпой, если направлена на людей сильных и независимых, логика каторых не укладываеццо в логику обывателя-хамяка. «Как не наебал и не списдил, если я бы именно наебал и списдил!» - так и рассуждает хамяк. А величие героя ево раздражает. То есть сначала, когда надо, рискуя жызнью, прикрывать чужые жопы, тут герой нужен штовесьпесдетц. Но как тока апаснасть миновала, то сразу же: нахуй! нахуй! мы вас не звали!



И Холмсу приходится делать роковой шаг не потому, што ево загнал в угол Мориарти – Шерлока хуй загониш. Но Мориарти манипулирует сознанием (тачнее – бенссознанием) талпы и Холмсу приходится падыгрывать ему. Это не Мориарти – это толпа требует жэртвы.

Ваще фильм «Шерлок» гениален. Но пра нево будет другое крео. Он тут для таво, штобы указать, над какими праблемами думают люди в гораде Лондоне. Мир фступил в поласу кризиса. Для выхода из нево народам нужны герои. Но васпримет ли толпа, ис каторай и састаит савременнае общества, настоящих героев? Герой веть патаму и герой, што он – ВНЕ талпы. Он – сам по себе. Не патаму што ему фсио похуй. Было бы похуй Холмсу, хуй бы он жызнью ради далбайобаф рисковал. Но вот принаравливаться к толпе и становиццо челавеком ис талпы, герой ни будит ни хуйя. Иначе он перестанет быть самим сабой.

Вот аб этам и напейсал сваю пьесу «Кориолан» Вильям Шекспир. Эта трагедия у нево по мощи - в адном ряду с «Королем Лиром» и «Гамлетом» («Макбета» не видел, песдеть ни буду). А Рэйф Файнс паставел пачти гениальный фильм.

Сюжет прост как прафда: в V веке римский полководец Кай Марций разгромил вражеский народ вольсков и захватил их город Кориола, за што был прозван «Кориоланом» и предложен сенатом на пост консула Рима.



И фсио бы заебись. Да вот хуй. Как извесна, в Риме падонке делились на две категории  - сопственна падонкаф-сенатараф и падонкаф-лузераф (плебс). Сенаторы держали Рим и ваще быле алегархаме, но времена миняюццо, роль плебса вазрастает и их права защищают народные трибуны. Фсио была бы нармальна, если бы не адно «но»: дела не только в измененеи сациальна-эканамических условий и, саатвецтвенна, в изменении палитическай практики. Дела в изменении системы ценнастей. И для таво, штобы быть вазнесенным наверх, герой должен угождать талпе. Причом вапроз ставиццо канкретно: или будеш угождать талпе – или реально ебнут. И похуй, што ты тока вернулся с вайны и весь в галифэ и арденах.

Сам Кориолан – фигура полу-легендарная, выражающая сабой канфликт патрицеев и плебеев в Риме. Патрицианский Рим, изгнавший последнего царя Тарквиния и учинившый республику, пастепенно должэн был делиццо властью и с плебеяме. Кстати, знаменитые «всадники» - это как раз в ранней республике Рима были сенаторы, но, как гриццо, с развитием товаро-денежных атнашеней эта сасловее была разбавлено плебеяме.
А время Кориолана – это как раз время кризисное – время начала размывания границы между патрициями и верхушкой плебса.



Но Шекспир был увлечен, разумеецо, не истарическими изысканеяме, а самой постановкой проблемы: герой, пережывший время. Это тот жэ рок, што и в «Гамлете», и в «Короле Лире»: герой ориентируется на некий идеал, не то, чтобы не понимая, но категорически отказываясь понимать, што время ево идеала ушло. Мир изменился и в результате герой бросает вызов ужэ не людям – он противостоит новой эпохе. И в этой трагедии потрясает такая финальная хуйня: именно погибающий герой – человек с идеалами – оказываеццо победителем, перед телом каторава скланяют головы кажущиеся победители. Оказываеццо, он отстаивал не какую-то неведомую ебаную хуйню, над каторай фсе смеялись, а важный для всех и каждого идеал, бес каторава, аказываеццо, фсем будет несмешно даже в новай эпоху. Но фсе ани не будут за нево умирать. Герой для таво и нужэн, штобы хранить огонь этава идеала. Он, па сути сваей, жрец, служитель сваево идеала. В этам ево абреченнасть, и в этам –  жертвеннасть и величие.

Сама история Кориолана, извесная с децтва, была афтару несимпатична. Предатель – да и хуй с ним. Аднака у Шэкспира (и, как аказалась после шекспировского прочтения, в самой римской легенде) Кориолан вовсе не предатель. Он восстает протиф несправедливости в ево панеманеи. Нужно атдавать себе атчот, што в реальности реч шла не аб адном Кориолане, а о цэлом сословии (дажэ касте) патрициев. И раз патрицеи дапустили, сцуко, изгнанее Кориолана, то там была палитическая игра, ф каторай Кориолан был просто принесен в жэртву. А сам Кориолан, даже выступив против Рима с соседними вольсками, не смог вести войну против Отечества и заключил мир, за што, по преданию, был вольсками и убит. Так што образ Кориолана – это не образ предателя. Это вам не генерал Власоф, блеать.



Нет, Кориолан – это цельная личность, действующая вполне в логике сваих представленей, но погибающая именно в силу своево несоотвецтвея этаму подлому миру. Причом пагибающая, апять жэ, в силу своей привержэннасти именна этим представлениям о должном. Вот именно такое решение Шекспиром образа Кориолана и сделало ево трагедию великой.

В финале шекспировской пьесы Кориолан погибает по той жэ самой причине, по которой перед этим чуть не погиб в Риме: ему завидуют и его ненавидят именно за то, што он – герой без страха и упрека. И точно так жэ, как в Риме, враги науськивают на нево талпу. То есть бежать некуда – везде тот жэ самый песдетц. Дело не в одном только Риме – время изменилось. Эпоха Кориолана ушла. Аднака Шекспир показал, што фсио гораздо сложнее и герой сильнее даже новой эпохи. Если он следует своему идеалу до конца.



Рэйф Файнс – британский актер, сыграфшый Воландеморта в «Гарри Потере», а на самом деле маститый театральный и кино-актер, решил образ Кориолана несколько иначе. Он не то, штобы осовременил пьесу, перенеся ее действие в нашы дни – он перенес некатарые савременные детали в прошлое. Так што, невзирая на атоматы-бронежылеты вышла адин хуй античная трагедия.

У Файнса Кориолан – солдат. Не патриций (человек касты), а именно солдат до мозга костей. Разумеецо, как понимает солдата Файнс. Это прямой человек, с юности выросший в крови сражений, прямой, как клинок и презирающий всякое кривляние и лож. Ему просто недоступно лицемерие, и кривить душой для нево тяжелее, чем получить смертельную рану. Поэтому ево спровоцировать – плевое дело. Чем и занимаюццо враги от начала и до финала.

В фильме Кориолан такжэ и опора существующего в Риме палетическава строя. Это вызывает ненависть к нему «демократических сил», каторые упорно капают под местный режым. Русскому зрителю сматреть на эпизоды с «прогрессивнай апщественностью» - сплашное удовольсвие. Все узнаваемые дессидентские рожы. Те жэ ебанутые на демагогии пидарасы в старых свитерах и экзальтированные пелотки са взорам горящим. Нада атмететь, што фильм номинировался в Берлиналле в прошлам году, но нихуйя не получил. После прасмотра становиццо панятно – пачему. Так изображать «прагрессивную апщественнасть» - это надо быть очень наглым падонком. Аднака, што удивительно, и разгромнай критики фильм после Берлина не получил. Пачему? Да патамушто кризис и фсе панемают: праблема-то есть. Хуй ты ат ние спрячешсо. Тот, кто имеет моск, панемает, какая хуйня в мире твориццо.
Шайки палетических демагогаф ничево не видят, кроме сиюминутных карыстных интересаф, выдаваемых за «требованея народа». Но ани ведут за собой толпы далбайобаф. А далбайобаф лехко завести, но нелехко астанавить. Палитека превратилась в змеиное кубло демагогии и предательства, общенародные интересы политикам даписды и похуй, а талпа ваще неспасобна их панемать. И можэт вазникнуть вапроз: а каму жэ служыл са фсеми сваими идеаламе Кориолан?

В фильме Кориолан вообще чужд политики и не стремится занять пост консула. Он воспринимает консульство как простое признаниеево ачевидных заслуг после савершеннава подвига. Тут Фанйс не грешыт против истины. Все солдаты любят награды и не любят, когда их с наградами кидают. Таков был и великий Суворов. Человек, каторый пастаянно рискует жызнью, должен получать моральную кампенсацею в виде заслуженнава признанея.

Аднака для трибунов (представителей плебеев), каторые в фильме ярко изабражают «демократический лагерь», выступленее против Кориолана – это политический выпад против режыма. Им и так-то военные подвиги Кориолана во славу и величие Рима глубоко похуй. А уж когда такой повод – Кориолана провоцируют на ровном месте и обвиняют в измене. Ахуевшый ат таких раскладаф Кориолан приходит  в ярость и хуйярит народных заступников прямо в зубы. А это в Древнем Риме каралось лютой смертию. В результате вместо арденоф и далжнастей Кориолан палучает, фигурально выражаясь, пинок пат зад. И атправляеццо в изгнанее. «Ну, я вам, блядям, пакажу!» - такова с этава мамента ево палетическая программа.



Кориолан идет к вольскам и канкретна к их ваеннаму предводителю Туллу Авфидию. Интересна атмететь, што в фильме вольски не то, штобы конкурирующий с римлянаме народ. Рим и вольсков связывает какой-то затяжной конфлигт хбз па какой причине. Некатарые критики усматривают в вольсках повстанческое движенее, каторае противостоит митрополии – Риму. И если римляне в бою экипированы па полной программе, то у вольсков в луччем случае камуфло. Хотя и танки есть.

Придя к Туллу Авфидию, каторый, канешна жэ, сцуко, сам Джерард Батлер, Кориолан предлагает: или канчайте миня прямо тута, или пашли Рим ваевать!
Ну, Авфидию тока таво и нада. Он, канешна, сначала кедаеццо с нажом на Кориолана, каторава нинавидит, можна сказать, с децтва или чуть меньшэ. Но патом принимает старава врага с распрастертыме абъятеме. И ани идут ваевать Рим. Кориолан вновь в сваей стихии, и вольски идут за ним в бой с васторгом, ибо он – настощий герой. Это, разумеецо, не нравиццо Авфидию. Если Кориолану делиццо или не делиццо славой – похуй, то Авфидий видит праблему нескалька иначе.
Далее па сюжэту Кориолан и Авфидий асаждают Рим. В лагерь осаждающих приходят мать, жена и сын Кориолана, штобы папрасить миласти Риму…

Дальшэ рекамендую сматреть. Атмечу тока, што очень сильная сцена в фильме, когда Кориолан подписывает мирный договор с Римом, признавшым поражением, и удивленно видит, што он, па сути, и мамашэ похуй, ибо она победила в данной ситуации. Это ее триумф. Она дала Риму героя, а когда Рим па сопственнаму далбайебизму давел дело да разборак, именно она и разрулила ситуацею. Сопсно Файнс правельно заострил на этам внеманее зрителя: в палитеке нет сынов-братьев - фсе преследуют сваи интересы.

Так Кориолан проиграл? В финальном эпизоде мы видим, что проиграл. По полной программе.

И, тем не менее, хуй вам, граждане!

Фся эта исторея, рассказанная Шекспиром, а патом перенесенная в кинематограф Файнсом –  вовсе не о поражении героя. Кориолан так и не стал предателем. Да, волею обстоятельств он был вышвырнут из Рима (а это в его времена было хуже смерти, поэтому Сократ, к примеру, в аналогичной ситуевине предпочел самоубийство) и пашел воевать за саседний народ. Но когда перед ним предстали мать, жена и сын – его рождение, его жизнь и его будущее, т.е. все, в чем воплощается жизнь человека, он остался верен своим идеалам и пошел на мировую с Римом, панемая, што этим, вазможно, подписывает себе смертный приговор.



Кориолан – это эпический герой. Он ВСЕГДА следует своим идеалам. Когда Рим предал его и совершенно несправедливо изгнал, он принимает абсолютно логичное для себя решение – мстить. В него стреляют – он атвичает. Вот такой шоу-бизнес. (с)
Но когда перед ним предстают мать, жена и сын, он панемает, што в них и воплощалась ево жызнь. Што он часть таво, чему он служыл – Риму. Не просто городу или республике, но Риму, как Отечеству. А важнее Отечества для благородного человека нету ничего. Герой не может пойти против Отечества ни при каких обстоятельствах – вот что нам говорит своей судьбой Кориолан. Он отступает от Рима. И погибает. Но он победил фсех, а дальшэ… Дальшэ совершенно логично пагибает. Патамушто он погиб ужэ тогда, когда ево изгнали из Рима. Но ведь надо же  было сказать пидарасам: Кто вы такие? Я вас не знаю! Пашли нахуй! Нахуй пашли!

И Кориолан это сказал. А астальное – это детали.

Кароче, рекамендую фсем падонкам смареть. Если у каво есть падрастаюсчее пакаленее – абязательно свадить, но абъяснить, што там за хуйня праисходит. Смареть непривычно (фсио-таке трагедея разворачивается какбэ в нашы дни), но тока в начале. Патом, когда привыкаеш (а привыкаеш быстро, патамушто Шекспир властно хватает зрителя за шкирку и тащит ево да самава финала), то ужэ савершенна естественна васпренемаеш телевизор вместа вестника, а телестудию вместа Римскава форума. Даже прекольна.

А што касаеццо злабадневнасти, то эта ваще песдетц. Вы не паверите, но Файнс реально вдохновлялся, снимая «Кориолана», образом… Путена. Даже ево фотку павесил у себя. Гаварит, энергетика какая-то мощная исходит. Он сравнивает Путена с Де Голлем.  Канешна, Файнс тожэ гаварит, што «свабода луче нисвабоды», но симпатии-то у нево на стороне Кориолана. А талпа у нево такая атвратная, што можна падумать, будто бы Файнс – фашыст. Но он нихуйя не фашыст. Просто он сам не знает, чо делать и куды беч.  Он снял фильм размышление о том, кто такой герой и как толпа не панемает ево. И ап том, куды идеть демакратея при таком раскладе. И еще раз пафтарю, ситуевина точна такая жэ, как у Шерлока. Талпа нинавидит героя, но, образно гаваря,  стреляя в героя – она стреляет в себя, в своих детей, ибо без героя она оказываеццо в лапах подлых и вероломных тираноф, каторые умеют размахевать демократическими флагами и льстить толпе.
Значит в Анлии умные люди тожэ ламают башку нат тем, как жэ выбраццо ис нынешнева гавна. И што делать? У Файнса атвета нету.

Зато у Шекспира он есть. Атвет этот – БУДЬ САМИМ СОБОЙ! ВЕРЬ В СВОИ ИДЕАЛЫ! И ПОШЛИ АНИ ФСЕ НАХУЙ, ПИДАРАСЫ!


Любите кено!





Приложения:


Файнс о Путене тут:


http://kp.ru/video/465040/


Если сцыла не аткрылась, то зацените  этО видео, где Файнс рассуждает о талпе и герое (смареть с 1:10 до до 3.00):


http://www.youtube.com/watch?v=mQaeFdqw0oc

Tweet