Давно снился, но помню.

    Степь. Северная Америка. До прихода викингов, французов, испанцев, англичан. В общем - натуральная Северная Америка. Я еду или иду дорогой. (Но раз - дорога, то европейцы уже здесь?).
    Степь. Справа от дороги, примерно в пятьсот метров, вижу что-то еще, кроме поля. Старая индейка - длинные серые волосы, индейская одежда как в кино - что-то делает. Лицо в морщинах, кирпичного цвета. Глаза черные, пронзительные. Пронзают горечью и тоской. Перед ней труп пожилого индейца в индейской одежде. Я знаю, что труп. За спиной у нее дира. Острым ножом старая индейка режет труп по суставам и куски бросает за спину, в диру. Одну голень, вторую... Бросает каждый кусок за спину, не оборачиваясь. Бедро, другое... Бросает за спину. Она не плачет слезами, но она плачет. И не потому что режет труп. Это так они хоронят своих мертвых. Она хоронит мужа.
    Степь широкая, видно ее всю.
    Осень, кажись. Низкое безкрайнее небо, серое, тяжелые тучи виснут. Вокруг, от горизонта до горизонта, нет никого, только я и она. Не смотрит в мою сторону. Она не плачет. Хоронит. Прошел я дальше и не оборачивался. А что еще смотретЬ?
    Мне стало тяжело на душе, так тяжело, что проснулся сразу и поэтому запомнил сон.

    Вообще-то редко запоминаю сны. Очень редко.

Tweet