--Александр Юрьевич, ваш подопечный исписал все стены в палате! – холеная
медсестра зло смотрела на молодого врача.
Проглотив взгляд вредной медсестрички, Александр Юрьевич побежал к пациенту. Тот
давно пугал его своей мрачностью. Этому молоденькому и неопытному врачу во всем и
везде виделись суицидальные наклонности. Его подопечный не стал исключением.
Размышляя о том, чем вызвано такое поведение, Александр Юрьевич добежал до
палаты. Заходя  внутрь он ожидал чего угодно, но не того, что он увидел. По всему
периметру стен было написано имя девушки. И рядом маленькие картинки. Профиль,
силуэт, лицо какой-то девушки. Как и чем это было нарисовано, оставалось
загадкой. А пациент сидел на краешке кровати и смотрел вдаль.
-- Здравствуйте, доктор. Рад вас видеть.
-- Да-да.. Привет. Зачем портишь госимущество? – он пытался пошутить, но как-то
слабо у него это вышло,  вызвав у пациента лишь едва уловимое движение в уголке
рта.
--Бумаги нет и карандашей. Вы знаете, я нашел в себе талант. Рисования. Мне
кажется, мне надо было быть художником. Вы дадите мне бумагу и карандаш?
Пожалуйста.
-- Да-да, конечно я тебе достану. Но прости, чем ты сейчас стены расписал?
--Дал кто-то карандаш. Я уж и не вспомню кто.
--А кто эта девушка? Расскажи мне про неё, - доктор мягко приобнял этого
человека за плечи.
--Она.. Это долго рассказывать. Вы уверены, что хотите послушать и у вас есть на
это время?
-- Конечно, я весь превратился в слух. Сейчас. Только стул принесу.
Доктор сел на стул напротив пациента и начал слушать.
-- Я помню это как вчера. Помню все, от первого поцелуя до последнего взгляда.
Помню как стал ненавидеть себя. За что именно.. Это была осень. Последняя осень в
нашей совместной жизни. Знаете доктор, это как одно сердце на двоих, а потом раз,
и его как будто ножом полоснули на двое.. И ты  понимаешь, что должен отдать
вторую половинку ей, чтобы она жила, любила, радовалась. И ты так и делаешь, а
сам остаешься и можешь только дышать и жить воспоминаниями.. А началось все так
банально и просто.
    Она появилась из ниоткуда. Студентка I курса ( помнится я тогда уже был на
IV). Серая мышка, интересная лишь в качестве одалживателя карандашей. Но чем-то
она меня зацепила. Начав встречаться с ней, я не думал, что у нас все будет
серьёзно. Она долго стеснялась меня, зажималась, но когда мы стали ближе, её
словно прорвало. Как река, буйная и яростная, она была чувственной и страстной.
(«Недоеб» - констатировал я, но как оказалось, был не прав; она всегда была
такой, просто её яркое нутро выбиралось наружу лишь, когда мы были вдвоем).
С ней я обретал душевный покой днем и незабываемый секс ночью. Ни с одной
девушкой у меня не было такого феерического секса. Ну да хватит о хорошем. Не
хочу вас сильно задерживать, доктор.
  Вернемся к нашей последней осени. Знаете, я до сих пор помню запах того
воздуха. Помню, как смотрел на улицу через окно, в которое бились ветки деревьев.
Как слышал за окном вой ветра, а за стенкой её плач. Впервые в жизни я её ударил.
Ударил больно, наотмашь, по лицу. Кажется, она отлетела, кажется, я разбил ей
губу… и это после того, что мы вместе пережили! Она задыхалась от рыданий, а я
сидел и курил одну за другой. Зайти к ней у меня не хватало духу. Я обмяк и
вспоминал НАШУ жизнь.

…Вот я получил первую премию и бегу к ней. Счастливый, потому что несу ей
подарок.
Она встречает меня. Смотрит на золотой кулон и плачет. «Глупенький, ну зачем
деньги тратить? Нам бы занавески купить. Куда мне кулон?». А я обнимаю её крепко,
целую дорожки её слез и шепчу, что завтра привезу занавески и, что ничего дороже
неё у меня нет...
  А вот я уже уважаемый человек. Мы переехали в хорошую квартиру и у неё
столько золота, что боюсь все она бы и не переносила. А мы почему-то ругаемся.
Она говорит, что у нас нет счастья, что в жизни есть вещи важнее денег. Романтик
хренов… Потом мир и секс. Уже не такой долгий, уже не такой близкий…
Потом я вложил весь свой капитал в рискованное дело и прогорел. С горя напился и
приполз к ней. Наверное, я жалко выглядел. Дыша ей в лицо спиртом, я говорил, что
нищий, чтобы она меня бросила, а потом на коленях молил о прощении, обняв её за
ноги. А она молча плакала, и не знала, что делать. И все-таки она меня простила…

  И все-таки она меня любила . Затяжка. Выдох. Интересно, а сейчас? Не знаю.
Всхлипывания стали тише.

…Год впроголодь. Я каждый день пьяный, а она каждый день силится не заплакать.
Пьяный, как скотина, неопрятный. Я противен сам себе, а она все равно целует
меня, думая, что я сплю.
Она работает на износ, продает все золото, что я подарил ей, и все чтобы как-то
прожить. И ходит в прошлогодних сапожках. Старых и тонких…

  Я вздрогнул от того, что обжегся. Сигарета сгорела до тла и обожгла мне
пальцы, тем самым вывев меня из оцепенения. Выругавшись, я продолжил вспоминать.

…В конце года она не выдержала. Вернувшись неожиданно трезвым, я е застал её.
Весь вечер нервничал и звонил ей, но она не брала трубку.
Воображение услужливо нарисовало кабинет. Вот она на кожаном диване, а над ней
пыхтит какая-то мерзкая свинья, именуемая шефом.
  В глазах стало темно, и меня взяла ярость. Я раскрушил всю кухню и с диким
криком упал на стул. В прострации я просидел несколько часов.
  Потом пришла она. Пройдя по битому стеклу  одних тапочках, она присела и
внимательно заглянула мне в глаза.
--Давай поговорим? – тихо проговорила она.
--Давай, - я ещё плохо понимал про что она.
-- Наконец-то ты трезвый,- вскользь заметила она, сейчас приду.
  Она ушла куда-то и через минуту вернулась. Почему-то с зеркалом и какой-то
фотографией.
--Загляни сюда, - она дала мне зеркало, и вот сюда, - дала фотку.
    Сначала я посмотрел на фотографию. Это я. Держу её на руках. Мы были ещё
студентами. Она счастливо смеётся, а я смотрю на неё влюбленными глазами, чисто
выбритый и аккуратный. Она в летнем сарафане, который едва прикрывает попу. Там я
и держу руку, как бы прикрывая потайные места, но на самом деле я дико возбужден.
Давно у нас не было такой страсти.
  Перевожу взгляд на зеркало. Небритая рожка, красные глаза и лохматые волосы.
Ален Делон отдыхает рядом со мной. Смотрю на неё. За последний год она сильно
похудела: щек нет, на руках четко видны вены.  В глазах уже нет прежнего блеска и
желания жить.
  Я словно впервые взглянул вокруг. Меня настолько это потрясло, что я просто
молчал несколько минут.
-- Прости…- с трудом выговорил я, - я.. я..
-- Не говори ничего. Я все поняла. Пойду, пожалуй.. Подумай.
-- Нет! Не уходи.
Я метнулся к ней и обнял её. Почувствовал быстрое биение сердца.
-- Я люблю тебя, - дохнул ей в ухо прерывающимся голосом.
  Так мы и стояли. Она молчала, а я боялся спросить, любит ли она меня, боялся
ответа…

… Прошел ещё год. Всеми правдами и неправдами я удержал её возле себя, о между
нами стала стена. Она как будто жила свой жизнью, отдельно от меня и горький яд
непонимания впитывался в нас все сильней с каждым днем. А я пошел на работу(благо
образование было хорошее). Начал все с нуля, причем весьма успешно, меня ценили
на работе, снова появились друзья, а не просто собутыльники. В общем, я снова
становился человеком, но она не давала мне покоя. Я заваливал её подарками,
отдавал все свободное время ей. Я стал, черт возьми, любить её сильнее! Но она
превратилась в Снежную королеву. Злость почему то сквозилась во всем, а я никак
не мог понять, что ей не нравится. Ох уж эти женщины.
  Так мы и жили до тех пор, пока я её не ударил. Я пришел в тот день позже
обычного. Она встретила меня в белом пеньюаре, с блестящими глазами и легким
румянцем на щеках. Протяжно сказав «Привееет», она повисла у меня на шее и сочно
поцеловала. Пригласила выпить «шампусика». Мы прошли в зал, где на столе уже было
все накрыто. Какое-то смутное подозрение шевельнулось во мне, но она не дала ему
развиться. Чересчур громко смеясь, она курила тонкие сигареты и пускала дым
колечками. Потом откинулась в кресле и развратно раздвинула ноги. Я сидел
напротив и не шевелился.
--Почему ты на меня не реагируешь? Я тебя не волную?
Я молчал, а она снова закипала. Уже достаточно опьянев, она начала приставать ко
мне, а я с презрением смотрел на неё. Мне было противно ощущать прикосновения
этого пьяного тела. Поняв, что я непреклонен, она плюхнулась обратно в кресло и в
упор посмотрела на меня.
--Ты изменился, - я решил завязать разговор.
--Ты тоже не остановился в развитии.
--Ты пьяна.
-- И что? Я вольна делать все, что мне вздумается.
--А я не в счет?
--Когда ты последний раз думал обо мне?
--Все время.
-- А прошлые годы???
  Вот оно что оказывается, доктор, мне надо было быть внимательней! Причина её
непонятных вспышек злобы была обида. Она просто не смогла мне простить то время.
-- Я не буду оправдываться, - медленно сказал я ей.
  В полной тишине она допила шампанское и, немного помолчав сказала:
-- Знаешь, я устала жить в лжи.
--Ты о чем?
-- О нашей жизни. О том, что я тебя не люблю! Ты убил во мне это чувство, а я не
могу без него. Я потеряла себя..
  Встав и нервно ходя по комнате, она продолжала немного дрожащим голосом.
--В какой то момент все ушло, я не знаю когда, но мне вдруг все стало
неинтересно. В поисках приключений меня потянуло на сторону. Пока ты работал, я
кувыркалась в постели с разными мужчинами, обнимала их, стонала под напором их
страсти. А сегодня, за несколько часов до твоего прихода, ушел мой любовник. А
потом я так же, как  к нему, ласкалась к тебе. Я просто блядь.
  Я был в жутком бешенстве, не видя ничего перед собой, я ударил наугад и попал
по лицу. Не в силах смотреть на нее, я ушел в другую комнату. Ударил ещё
несколько раз по стене, а потом закурил. Дождавшись, пока она престанет плакать,
я решился выйти. Она собирала вещи.
--Куда?
--Ухожу.
--Зачем?
--Устала.

Доктор, месяц без неё был адом. Я забросил всё. На работу ходил, можно сказать
механически, просто потому что так надо. Задерживался допоздна, чтобы перестать
думать о ней, ходил через самые опасные районы, в тайне мечтая, что если меня
убьют, я избавлюсь от мыслей о ней. Я ненавижу об этом говорить, но вынужден,
иначе боль разорвет меня на куски.  Прихожу в квартиру, а прошлого уюта нет, нет
её и как-то пусто.
  Год без неё уже терпимее. Она не звонила, не писала.. Просто вычеркнула меня
из своей жизни. Она приходила только во сне.. Других женщин мне не нужно.. До сих
пор. Не помню как попал к вам, кажется недавно. Но мне тут хорошо. Дайте только
карандаш и бумагу, чтобы я мог её хотя бы рисовать.
  Александр Юрьевич пораженно смотрел на этого грустного, сутулого человека.
Казалось, что такой любви не бывает, а перед ним живое доказательство.
--Скажите, вас посещали суицидальные мысли(глупый доктор так и не понимал своего
пациента).
-- Нет, потому что я живу для неё. Она часто ко мне приходит. Да вот же! Рядом с
вами сейчас, доктор. Видите, нет? А! вы плохо смотрите! Вглядитесь же! Ну!
-- Я сейчас принесу вам бумагу и карандаши. Впредь не марайте стены.
  И доктор ушел, качая головой, и сомневаясь в правдивости слов пациента. Ну а
сам пациент продолжал жить, обманутый мечтами (впрочем, они спасали ему жизнь) и
целуя свои карандашные рисунки.            (created by Me aka ЛамПачГо)

Tweet