Аффтар, налей исчо! – донеслось со стороны коляски. Я поперхнулся печеньем и окинул комнату взглядом. Телевизор был выключен, радио тоже не работало и вообще, в комнате нас было двое. Я и мой шестимесячный сынишка. Он смотрел на меня и как бы говорил – Ну что, батя, кукушка съехала? Но говорить в силу малого возраста он еще не мог. Он вообще только-только освоил новые для себя звуки. Вроде ау-ау и прррр.

Я почесал у себя в ухе и вопросительно уставился на окно. Ну да, скорее всего кто то на улице осваивал падонковский язык.

Найдя логичное объяснение я успокоился и нагнулся что бы чмокнуть сынишку в носик.
Глядя на меня широко открытыми серыми глазами, которые восторженно распахивались каждый раз, когда в поле зрения появлялось что нибудь доселе невиданное он, протягивая пустую бутылочку с соской, отчетливо произнес тоненьким голосочком: Сцуко, дай исчо. И добавил – гыыыы.

Я на автомате, не успев собрать слюни, которые капали из удивленно открытого рта приготовил бутылочку молочка, вернулся к коляске, осторожно посмотрел на ребенка и встретился глазами с чистым и наивным детским взглядом. Да ну, мелькнуло в мозгу, не может быть! К психиатру! Срочно к психиатру!!

Не томи, Жывотное – произнес сынок протягивая ручонки к бутылочке. Ошарашенный я протянул ему бутылочку с молоком. С неожиданным для полугодовалого карапуза проворством он схватил бутылку и сразу же присосался к ней.

Зачооот! – донеслось сквозь причмокивание – пазитифф!

Я окаменевшим вопросительным знаком застыл над коляской. Из ступора меня вывела довольная отрыжка Сереги.

Акуеть, дайте две! – довольно произнес он глядя на полупустую бутылочку и прикрывая глаза.

Однако через минуту он их опять открыл. Жжесть!- глядя под себя сказал он. Я проследив за его взглядом заметил как намокли его штанишки. Ужоснах! Аффтар, сымай парткИ!

Это не Жжесть, злорадно сказал я, это самый настоящий АэМ/КэГэ!

КэГэ/АэМ, поправило меня дите. Ну, крути пидали, каляска намокла!

Я пошел в соседнюю комнату, принес памперс и толстый маркер.

Первый нах! – вывел я на памперсе и жирно подчеркнул. Фтопку и ф газенваген стали следующей строчкой.

Дите подозрительно смотрело на меня из коляски и прикидывало, что я там делаю.
Серег – обратился я к сынишке – как, говоришь, КэГэ/АэМ правильно пишется? А?
Батя, ты че, ты че творишь? – задергался он в коляске. Прекращай, мне негатифф на памперсе не нужен!

Еще как нужен, злорадно сказал я, выводя на белом подгузнике пресловутое кг/ам. А ахтунг? Ахтунг то как правильно пишется? – опять спросил я.
Нееет! – заверещал ребенок глядя как я огромными буквами на всей оставшейся площади памперса, красивым готическим шрифтом вывожу «ахтунг!»
Ну что, держа в руках памперс, обратился я к сыну, будем примерять падонкавский креатиф?

Ф Бабруйск, ф бабруйск, Жывотное - хныкал сынишка когда я одевал на него это произведение падонкавского исскуства.

Закончив одевание памперса и притащив кучу разноцветных маркеров я разложил их на ковре перед коляской.

Аффтар, шо ишо за креатифф ты задумал? – забеспокоился Серега. Да так, фотожабу из тебя щас делать буду. А потом на улицу выставлю, камментов буду ждать.

В его серых глазах отразилось будущее унижение Настоящего Падонка.

Ау-ау-ау – тоненьким голоском пропищал он. Пррррр, ау, гуууууу, ау-ау-ау – раздались из коляски нормальные звуки полугодового малыша.

Ау-ау-ау-ау-ау противным писком надрывался будильник. Я открыл глаза и вспоминая сон радостно улыбнулся. Пока не забыл, надо жене побыстрее рассказать. Откинув одеяло я спрыгнул с кровати и посмотрел на спящего в своей кроватке малыша.

Он спал, как только умеют спать дети, раскинув ручки, поджав ножки под животик, так что казалось, что он стоит на карачках и выпятив свою попу в памперсе.

Поперек памперса, нанесенная черным маркером виднелась надпись КэГэ/АэМ

End

Tweet