Удержи, не отпускай
                                                                                                  Мое сердце у тебя в руках.

                                                                                                  ВИА «Гра»

    День у Леонида начался плохо – когда он выходил из квартиры, ему снесли саблей голову. Спинной мозг не смог справиться со свалившимися на него обязанностями контролировать всё тело, и Леонид в полном составе рухнул на пол. Голова закатилась в левый нижний угол двери соседа. Спрятав саблю в ножны, казак поднял с коврика за волосы застывшее в недоумении лицо и, похлопывая ладошкой по румяной щеке Леонида, с дружелюбной улыбкой пробормотал: «- Ух ты толстячок». Положив голову в спортивную сумку на плече, палач решил покинуть эшафот, но что-то сзади рвануло сумку к себе – перед коллекционером черепных коробок стояло тело Леонида и тянуло ношу к себе. Из сумки заворчала голова: «- Отдай, ворюга!». Безголовое туловище чуть наклонилось, направив фонтан крови из шеи в лицо обидчику и начало лягаться ногами, пытаясь ударить негодяя в плаще по коленке. Казак, отворачивая лицо в сторону, открыл молнию на сумке и ударил изрыгающую ругательства голову Леонида кулаком в переносицу. Туловище вздрогнуло, но всё же продолжало борьбу за полноценность. Следующий удар не получился – голова увернулась и ловко вцепилась зубами в пальцы казака. Бросив сумку, он побежал на лестничную площадку.

    Серафима Петровна выбрасывала в мусоропровод содержимое ведра, как вдруг рядом промчался кричащий человек в плаще с каким-то странным футбольным мячом в руках. Старушка хмыкнула и повернулась обратно кормить пожирателя мусора. Сзади подбежало безголовое тело, задрало Серафиме Петровной юбку и, смазывая ногу струёй из шеи, надругалось над героем труда коленом.

    Казак бежал со стонущей от наслаждения головой, вцепившейся бульдожьей хваткой в его пальцы. В столь трепещущий момент радовало одно – тело уже за ним не гналось, и теперь нужно разжать зубы на руке. Просто вырубить нельзя – казак понимал, что так будет ещё трудней расцепить эти клещи. Он забежал к себе во двор и вошёл в мастерскую. Голова перестала стонать, оценивая обстановку. Казак взял ломик и просунул Леониду меж зубов. Не успел он разжать наглую челюсть, как в дверь постучали. Ломик выпал от неожиданности из рук и звякнул о пол. Казак со злостью посмотрел на улыбающееся лицо паразита на правой руке – он не мог воспользоваться саблей и вообще чем-либо серьезным, а левая рука, как и у большинства правшей, была у него лишь для поддержки яиц, чтобы не сильно болтались при агрессивной мастурбации. Постучали опять, но уже, судя по всему, ногой. Казак прикинул, что деревянная задвижка долго не выдержит, и вытянул неуклюже левой рукой саблю из ножен. От мощного удара дверь распахнулась, и внутрь влетело на «Яве» безголовое тело, сбив на ходу ударом туфли казака с ног. Он  ударился затылком об старый ржавый пылесос и отключился.

    Казак очнулся, но как-то не по-людски. Глаза, будто склеенные, не открывались. Он хотел потереть их пальцами, но не ощущал рук совсем, как будто они отекли. То же самое творилось и с ногами. Бедняга не смог даже застонать от ужаса – рот был склеен. Низ живота вдруг пронзила адская боль – голова Леонида, поддерживаемая его же руками,  отрывала от безрукого и безногого тела с заклеенным скотчем лицом куски мяса. С горла вываливалось на залитый кровью пол пережёванная пища. От конечностей казака, крепко перетянутых у оснований проволокой, остались лишь кости с объедками. Безголовое тело, в перерывах пока Леонид жевал и не требовал поддержки, останавливало детскую железную дорогу, ездящую по пластмассовым рельсам вокруг этой кормёжки, и грузило пожёванные куски в незаполненные вагончики. Голова опять недовольно заворчала, намекая на то, что хочет есть. Пальцы поспешно нажали кнопку, отправляя паровозик в путь: «- Ту-тууу!».

Tweet