Свершилось! Наконец то – СВЕРШИЛОСЬ!!! Он, именно он, а никто иной, отыскал ЕГО. Отыскал ЕГО, это значит, что он нашел:
- Вечный Источник Благостно Сияющего Тепла!
  Не то жалкое подобие, которое бледным, еле тёплым, яйцом висит далеко-далеко, в зыбкой вышине. Ведь это яйцо всего лишь - фантом, мираж, банальный обман. Ибо ни в одном мифе, ни в одном предание, ни в одном сказание которые так любят старики, не рассказывается хотя бы об одном Герое, который смог бы достичь и дотронуться до него. Да и он сам, что греха таить, сам, когда-то давным-давно, пытался это проделать.
-  Бесполезно! А если его нельзя потрогать или попробовать на вкус, значит ЕГО – не существует! Это ведь так очевидно.
  А вот ВИБСТ – есть! Вот он - ОН, прямо перед ним, настоящим Героем. И он, Герой, нашел ЕГО, ВИБСТ. Именно ОН!  Любой его собрат, любое существо на этом свете, любая тварь смердящая мечтает совершить в своей бренной жизни ТО, что, наконец, то удалось свершить ему, Герою.
- Ему и только ему!
    По крайней мере, в этот миг, миг подвига и триумфа, Герой ровным счётом никого не наблюдал поблизости от себя, и от ВИБСТа. Конечно же, в любой следующий момент, сюда могут нагрянуть и иные счастливчики. Его соплеменники, члены других племён, либо же  совсем уже чуждые ему существа. Племенная, родовая или же видовая принадлежность здесь, в священном месте проявления ВИБСТа, не имела никакого значения. Самое жесткое табу, которое существовало в мире Героя, однозначно гласило:
- Никаких распрей, ссор, либо сражений - не могло произойти даже в близлежащей округе, прилегающей к месту проявления ВИБСТа.
      Под страхом незамедлительной кары смерти - ни единой капли крови не могло оросить это святилище. Здесь имели право на жизнь только слёзы благодарности и счастья, под щедрыми брызгами любовной страсти.
    Так что Герой да же начал испытывать лёгкое чувство досады, оттого что не имел возможности уже сиюминутно поделиться, с кем бы то ни было, своим великим счастьем.
- Да и самкам, страстно мечтающим отдаться Герою, уже пора было бы проявить свои пышные прелести где-то по близости.
    Хотя, пока ничего страшного в этом не было. У него было куда с чувством и толком потратить доставшееся  ему время. Ведь ему нужно успеть совершить ритуальный танец, посредством которого Герой приготовит себя к посвящению в кавалеры ВИБСТа. Конечно же, ЭТО посвящение произойдёт путём неоднократного спаривания с невероятным множеством симпатичных самок. Таких юных, доверчивых и не порочных.
    И Герой, с чувством великой ответственности и значимости собственных деяний, принялся совершать самые невероятные телодвижения. Он отчаянно размахивал всеми своими членами, кружился и кувыркался, совершал кульбиты и пируэты. Притом постоянно норовил стукнуться головой, грудью, плечом, спиной, либо какой иной частью своего тела об твёрдую, гладкую и пышущую жаром поверхность ВИБСТа. И то, что Герой получал  при этом синяки, ушибы и ожоги его вовсе не беспокоило. Ведь в скором будущем его ждала великая награда, по сравнению с которой и сама жизнь была – НИЧТО!
- А всё же ЖИЗНЬ - удалась! -  подумал Герой и…
  …и тут Герой совершил катастрофическую ошибку. Введя себя в транс, он потерял всяческую осторожность и ориентацию в пространстве и, совершив неловкое движение, оказался ТАМ, куда ему, Герою, попадать вовсе даже и не стоило попадать…
    Но Герою было уже - ВСЁ РАВНО!

- Пы-ых-х-х-х…, - вдруг громко ахнула керосиновая лампа со смешным названием «Летучая мышь»,  и Старик, боковым зрением, уловил яркую вспышку над самым её зевом. Затем он имел возможность видеть как обильно дымя, чёрный метеоритик, словно подбитый «мессершмитт»,  прорезал освещённое пространство над садовым столом и гулко ударился об его отполированную временем столешницу. Старик, с вялым интересом, посмотрел на чёрный комочек, который ещё некоторое время сохранял некие признаки жизни, которые выражались в слабом шевелении (то ли по инерции от падения, то ли мухам, так же как и иным Божьим тварям, присуще состояние агонии), а затем точным движением руки,  в которой держал только что прочтённую им газету, смахнул, уже окончательно замерший мушиный трупик. На деревянный пол веранды.
  Старик, выйдя на пенсию и перебравшись на постоянное место жительства в принадлежащий ему лет двадцать уютный, деревянный домик в садовом товариществе, привык по вечерам, сидя на веранде в уютной качалке, укрывши ноги тёплым шерстяным пледом, читать, пусть и не свежую, газету при свете керосиновой лампы и попивать домашнее вино, которое он готовил сам. А что здесь было удивительного? Делать ему в городе, в котором он провёл почитай всю свою жизнь, уже было нечего. Жена, с которой душа в душу, они дожили до золотой свадьбы, умерла, в прочем как уже и большинство его друзей – сверстников. Дети обзавелись собственными семьями и под спудом собственных забот вспоминали о Старике вероятно только тогда, когда прикидывали во что им обойдутся его похороны. А здесь, на природе, ему было – хорошо. По настоящему, хорошо. Дом был не большой, но добротный, под железной крышей. Садоводческое товарищество в своё время, ещё при комуняках, успело провести к нему электричество и даже - газифицировать. Так что благодаря газовому котлу, артезианскому колодцу с погружным насосом и грамотному септику, он чувствовал себя весьма комфортно, на своём островке покоя. До Робинзона Крузо, по многим причинам, конечно же, Старик не дотягивал, но в его возрасте человеку не нужен ни пресловутый Пятница, ни подвиг в процессе напряженного труда по выживанию. А вместо говорящего попугая у него был рыжий кот, страшный блядун и безобразник, который тоже был горазд поболтать по душам со своим хозяином. Правда на своём, кошачьем, языке. Но Старика это нисколько не смущало.
  Так что жил он, прямо скажем, не плохо. В чьем либо общении Старик не нуждался, так как из тех с кем бы ему было интересно общаться, в живых то, почитай, никого и не было. Условия обитания были более чем. Даже «Летучая мышь» здесь являлась не вынужденной необходимостью, а лёгким бзиком Старика. Всё же живого огня, кроме газовой плиты и колонки, в доме не было. Костёр в саду каждый вечер жечь не будешь, палую листву он уже всю спалил. А огонь… Огонь есть огонь!
  Старик бросил смятую газету на стол, взял в руку бокал с вином, слегка терпким и очень сладким, и, отхлебнув из него хороший глоток, задумчиво посмотрел на низкую, сегодня, луну.  Огромный шар, волшебной жемчужиной весел над его садом, как бы слегка запутавшись в его, по-осеннему голых, ветвях.
- А всё-таки ЖИЗНЬ - удалась! -  подумал Старик и…
… и вдруг, чья-то железная рука, пронзила его грудь, и словно клешнёй, сдавила, буквально расплющила, его сердце.
    Древняя как сама жизнь! Изношенное словно хламида пустынника! Сердечная мышца замерла…, затем недолго подумав…, суматошно затрепыхалось, сильно ёкнуло…, и - остановилось. Уже навсегда.
  Но Старику было уже - ВСЁ РАВНО!

  Смерть, стоявшее в стороне, прислонившись к дверному косяку и, почти что, царапая своей страшной косой притолоку, устало взмахнуло костлявой рукой, будто что-то с неё стряхивая, затем, видимо для надёжности, вытерло её белёсые костяшки о свою чёрную тунику, и о чём-то печально вздохнуло. Оно выпрямилось, слегка оправляя одеяние и широко зевнув, оттопырив на самую грудь, свою костяную, зубастую нижнюю челюсть, направилось к выходу с веранды.  Как ЕМУ всё ЭТО уже надоело. Постоянно одно и тоже, с весьма небольшими отличиями. Когда-то ЭТО было даже интересно. Этакий сгусток азарта, крепко замешанный на соусе из любопытства и… и, ещё раз, – любопытства. Когда-то, но не теперь. Теперь, особенно последние пару тысяч лет, ОНО стало даже отлынивать от выполнения своих прямых обязанностей. Вот и нынче, вместо того что бы сразу, после трагической кончины мухи, отправиться ещё в пару мест и…, ну вы сами понимаете что значит – И, Смерть осталось здесь, на этой тесной веранде, чем то напоминающей ему – гроб, и скучая наблюдало за последней минутой жизни этого человека. Может быть, вы думаете, что ЕМУ было любопытно? Думаете, что ОНО ещё ни разу не видело ничего подобного.
- Миллиарды раз!
    Или же ЕМУ был интересен этот банальный поток мысли:
- А всё-таки…
- Е-РУН-ДА!!! Смерть слышало это уже столько раз, что… Просто ЕМУ было – лень. Да, да – было элементарно лень. Лень куда то щемиться, кого-то доводить до необходимой кондиции.
- Лень – ВСЁ!
- Всё – ЛЕНЬ!
  Даже думать сейчас ЕМУ было – ЛЕНЬ. Вот ОНО и отлынивало от своей работы, торча здесь целую минуту между двумя актами. Но теперь ОНО убирается восвояси.
  Вот же шутка – юмора. Смерть за своё существование уже приходило столько раз и к стольким созданиям, что давно уже сбилось со счёта. А вот к нему никогда и никто ещё ни разу не приходил.
- И не придёт!
  Интересно, а вот если бы к нему самому кто ни будь - взял да пришел, что бы ОНО подумало при этом на последок о своём… существование? Скорее всего, всё то же самое, банальное:
- А всё же ЖИЗНЬ - удалась!
    Смерть расхохоталось, и с тихим хлопком растворилось в… небытии?
  Ведь ЕМУ было - ВСЁ РАВНО!


11.07.2007г.

Tweet