Жил Матвей в Германии уже седьмой год и стало ему со временем ясно, что не в гостях он сдесь, не вернуть ему прежней уютной, зажиточной жизни, той что была у него в маленькой сибирской деревне. Жизнь продолжается, дети в университет поступили, да и Матвей все эти годы дурака не валял, обустроился, работу, непрестижную, но постоянную и неплохооплачиваемую имел, добра нажил. Нелегко было с нуля начинать, всё считай, там оставил, дом, мотоцикл новехонький, лодку нестарую, поросят и прочую живность, всё ж за копейки продал, торопился очень, всё скорее, скорее. Брат писал тут всё есть, с собой ничего брать не надо. Всё вроде как с неба падает. А Матвей купился как пацан, не знал он, что когда брат в восемьдесят пятом году уезжал, всё совсем по другому было, тогда вправду и денег на раскрутку давали и диплом инженера признали у брата. А сейчас даже права водильские не признают, перездавать надо. Правда и уехать тогда не каждый решался, отец брата чуть не проклял, Матвей сказал тихо: "Предатель" и даже провожать не пошел. Но когда в стране только морская капуста в магазинах была и всё только по талонам продавалось, а от брата посылки полурозворованные приходить стали, с шоколадом, одеждой и всякими заграничными мелочами, стала жена Матвею все чаще выговаривать: Дескать зря я чтоли за немца замуж вышла, все невзгоды с тобой терпела, фамилию твою немецкую приняла! Делай что нибудь, не жизнь это сдесь, в Германию не хочешь, давай хоть в город переедем большой какой нибудь иль в столицу, не хочу я такой жизни больше. Но Матвей уже хотел в Германию. Не потому что считал ее исторической Родиной, какая она ему Родина, Родина его в Казахстанской деревушке немецкой, только там одни казахи монгольские живут сейчас, их не то что русские, сами казахи не понимают. В Сибири тоже Родина, больше всего наверное Родина, только не хотел Матвей для своих потомков такой жизни как сам прожил, хотел чтобы они кроме тайги еще чтото увидели. Не хотел он правда и признаваться, что отступил от принципов своих железных, мужицких, за которые его так уважали. Мужик он был крепкий, выпить мог неплохо, но не злоупотреблял и когда в 22 года он с женой и ребеноком из Казахстана в Сибирь перебрался, побили его местные мужики, за немецкую фамилию, за то что никому не улыбался заискивающе и то что думал говорил всегда. Но вскоре зауважали его крепко, Матвей мужик незлопамятный, у него появился круг друзей с которыми до до последних дней ТАМ и дружил. До сих пор переписываются. Вот решил Матвей значит, что жизнь то продолжается, а он как во сне тут, живет одним прошлым и чтоб совсем уже адоптироваться, надо ему дом отгрохать. Дом - это дело, дом еще внукам останется. Нелегкое это дело правда, денег много надо, но если самому строить подешевле выйдет, да и государство поощряет, и не грамотой почетной, а реальными тысячами марок ежегодно. Вобщем побегал Матвей. кредит хороший выбил, денег еще призанял, к архитектору сходил, со строительной фирмой договорился и понеслась нелегкая жизнь. Пахал Матвей днеь и ночь, с утра на работу, до ночи на дому. Сердечко правда пошаливать стало, да и спину прихватило, но мужик он железный, сказал - сделает. Отгрохал он себе за три года свои 150 квадратов жизненного пространства, с гаражем, чердаком, подвалом и небольшим садиком. На новоселье всех кого знал позвал, даже немцы-соседи приходили охали, Матвей и им налил, он не жадный мужик, хоть и кредит ему еще 8 лет и 3 месяца выплачивать надо, да там уже и дети помогут. В России тем временем полегчала жисть слегка, ребята в гости приезжать стали. И все говорили - "Ну Матвей, ну молодец! Мужик!

Жека

Tweet