Карабок – Швейцария не забудет.     

Фсе действующие лица – вымышлины. Фсе савпадения – правакацыя!
    Эта правдивая исторея праизашла в славном городе-гирое Сумы (эсть такой Украинский мегаполис).
    Для миня она началась с неажиданого вечернего званка от маих карешей. Слышно было тока трезвые крики: «Ааа суканах хде вся вотка?!», «Бля наливай епт!», «Братателло, бля заибал, где ты нах, хватай тачелоо и дуй к нам!». Разгаваривали со мной наверное все кто исчё мог шото хрюкать и даже какой-та иносранец. Хде он взялся и хули он там делает лично мне было нипонятна. Я паслал всех тилифонных сабиседникоф в песду – заибали! В тот мамент я нахадился в Киефе и сто бакинских на такси до Сум мине как-то нихателасть тратить на увлекательную паездку. Тим более к маему вазможному прибытию (как я тада чуйствовал) нихуя интереснага уже ни произайдет т.к. в их кампании зелёный змий уже беспаваротно всзял иницативу в сваи руки. Иа аказался ни праф!
    На следущее утро мне была ясна пашти-шо вся картина репина вчерашней битвы. Обзваниф некоторых знакомых из славнаго города-гироя Сумы и некатарых очивидцев/учасникоф сражения, понял – шо яа жлоб, пажалел каких-то сто зилёных (плюс с сабой стокаже) на ТАКОЕ писдатое шоу. Сцуканах! Видь и иа мог быть среди этих атважных гироев.
    Вичерело, мой кум Воффка и иго жона Ирка (в простанародие Пчёлыч) гатовились к приёму уважаемых гастей. В списках приглашеных  значились: сасед по улеце Санек + фторая палавина, иго невьебацца какая дальняя (но гарячо любимая) родствинецца Ленка со своим мужем-банкаматом Джоном, камрад Барис  и фсе хто вазможна заглянет на аганёк или на запах вотки и шашлыка. Место сбора идинагласно апредилили часный дом Вована радителей (а хули? аниж на маря укатили тока сёдня!). Пагода благоприятствувала. Но больше всех радавал день нидели – суббота! Ебаный фанарь падхадил к гаризонту када фсем каму было назначино на вичерний праменад в едином парыве открыли калитку Вовыных зимельных владений. Калегиально было ришено паставить стол на улице, патамушо природа и все хуйня (тим более через огарод протикала виликая рика Ванючка). Виселье пратекало в нипредуждёной дружествинной атмасфере. Вотки было вроде ни мало (как па началу все считали) – шесть пузырей, но как фсегда ни хватило. Шалык как водицца нидоделали – а нахуй он вапше нужин?! Джон – швийцарский ситизен, па руски и тим болие па украински нихуя ни панимал. Зато в савиршенстве владел хранцуским и нимецким. Но это фсем было похуй, кроме иго жены Иелены. Паначалу он был малословен и здержан но ближе к кульминации начал шото втирать всем о великом и магущественном супер-клубе Тюн. Ленка пиревадила его пиздеж на панятный фсем уважаемым гастям езык. Но с увиличением принятаго алкаголя на душу карешей и их падруг жызни (швийцарец тоже нипобрезгавал, жрал как ни ф себя – халява ведь!), Ленка (как пиреводчик) аказалась нахуй ни нужна.  С придставителем страны сыра и часоф все стали апщатся на радном языке с нибольшой примесью англискаго. Он – панимал фсё и парировал высказывания в адрес иво и иво сраной страны на смеси англо-нимецко-хранцузкиго язека + карашо, налифай и некаторых новых слов о смысле каторых он тока мог дагадыватся. Шоб ни опошлять даное  виликое призфедение нинормативной лексекой, афтор намерено ни публикует их. Ф знак многавиковой дружбы и мира во фсём мире Вован падарил иму украинских флаг и фудболку Дынамо Киефф (тока на утро кум нихуя об сваём жесте добрай воли ни помнил и па славам ачевидцев сильно гаревал фспоминая утрату). Джон ф качистве алавэрды (чё это за слово, хуй иго знает!) падарил куму виликалепные часы, праизведённые народными китайскими умельцами и имеющий оптавую цену (на рынках всиго эсэнге) в диапозоне десять – двинадцать североамириканских рублей.
    Вичерний праменад падходил к сваему апагею. После фтарой ходки в близлижащий магазин и нахаждения пад впичатленим запахов великой-царь-реки Ванючки с виздесущими спутниками юных любитилей природы – камарами, было принято идиногласнае ришение: «Паехать куда-нибуть патанцевать и канешна исчё жахнуть па маленькой!». Сказано – зделано!
    Фсе хто исчё мог пиредвигаться по маршруту «часный дом – такси – туса» смелыми шагами направились ф пункт канечнаго назначения. Тока Вофка пачемута сославшись на ниотложную необхадимасть пакармить рыбак – остался для савершения этага священого и савершено сикретнаго таинсва. Хатя кроме сабаки на ципи из жывности у них вроде отрадясь нихуя нибыло. Утрам иво обнаружила жина спящего на лавачке пад домом. На иё вапрос: «Чё за нахуй?», атец симейства привел ниоспаримые причины сваиго паведения: 1. «рыбак кармить это те ни хуйня, а очинь сложнае, ответсвенае и многа итапное занятие. Вседствее чиво устал я!» 2. «а патамушо природа епт., лижу набираюсь инергии на будущие!» 3. «а де ты бля фсю ноч была нахуй? Я бля фсе бальницы, милиции и т.п. обзванил!» 4. «Ирыч зганяй за пивком, а? а то памру блянах прямо здезь на лавачке!».
    А где жи наши астальные любители природы? спросет пытливый четатель. И будет праф – афтар маласть атвлёкся.
    Тусофка до прихода маих камрадоф была томна. Нихвотало какойто малости шоб скрасить досуг культурна атдыхающих падонкаф! И ани иё палучили спална.
    Па пути в клюб Барис вёл деалог с придставителем загневающего запада о смысле бытия, сваи слава он нинавязчива закриплял таварищескими ударами в бок. Слышались фразы типа: «Заибал ты нах фсех са саей швицарией!», «мы вам сцука исчё пакажем ебанаврот!», «да я блянах в два (нимногим пожже в три, семь, двинадцать) разов бальше тибя казла заробатываю!». Джон на эти ниопровержымые факты ни смог ничиво возрозить. Тока абижено мурлыкал сибе чёто на нипанятном акружающим езыке (окромя ивонной супряги Ленки). Эта ожывлённая беспесды биседа плавна пиринеслась в памещение канечного пункта прибытея – дрыскатеки. Па пути к сваиму столику висёлая и культурна отдахнувшая кампания павстричала сваих камрадов, сатрудникаф па работе и есчё туёву хучю всяких знакомых. Вследствие чиво фсем за внушитильным размероми стола (ариентировашный размер: 1м. на 1,20 м.) мест не хватило. Барис принял идинственае пральное ришение – раздилитцца: мальчики за барную стойку, астальные тута. Иво пачемуто тенуло поближе к танцывальной пласчадке.
    Дефки пасчитали сибя атвержыными и што жызнь ихняя ниудалась заказали исчё три пляхана.  И до апредилёнага мамента они каратали вечир за интелегентным пиздежом о сильной палавине чиловечества выявляя фсё больше ниопровержымых даказательств благароднасти и интелигентнасти пресутсвующих муржчин. После бадрящих кактейлей Б-52 (три раза на рыло) и глубинная бомба (дфа раза на рыло + по пифку) кампания завадных и бис приувиличения любазнательных маладых людей ва главе с Барисам праследавали на танцывальную плащадку. Музыка была настаящим празником для прадвинутаго миломана виликие синглы групы стрелки пиремижовывались ни менее замичетельными кампазицыями булановай и нана. В парыве ненависти к придставителям цинтральной ивропы Боря и группа идиномышленикоф ришились на поистену гироический шаг – паказать фсем врагам свои измученые тила. Тим болие музыкальный  трэк саатвецтвовал -  лучшая работа фсех вримён и народаф – «я палюбила бандита» искрамётной и ниподражаемой групы краски.  Товарисчи-калеги по танцу не были бальшими ценитилями природы как Барис вследсвее чиво смагли снять с сибя тока весчи адетые выше пояса. Но мой кориш был весь ва власти вышеаписаной музыкальнай кампазицыи кроми этага в душе у ниго бушевала ненависть к врагу из ивропы мирно спящиго пад сталом у падруг.  К сиредине песпесды охуительной песни, камрад был тока в обуве и нижним билье. Сачуствующих внутриней барьбе Бариса са злом собралось дохуя. Фсем хателось лично паблагадорить лучшиго придставителя нации за иво ниравный бой. Среди сабравшихся были и падчинёные по работе, и кареша радителей и нимеряно фсяких знакомых. Иво танец прерывался апладисментами и паддержующеми криками ис зала. Ф этат мамент одна из самых бальших пачитательниц таланта маиво кориша ришила давершить начатое сражение са злом! Диджей же нухуя в сваей кануре не видев, решил што дохуя народу сабралось в адном месте падумал шо началась драка, и как саветуют придствители доблисной милиции в таких случиях, вырубел музон и фключил ФСЁ вазможное освищение в зале. В мамент выключения/включения музыки/сфета всё таже бальшая пачитательница таланта дофершила начатое Главным Байцом за Справедливасть – стянула с ниво астатки адежды. Эфект аказался неажидано патрясающим – крики «ура!», «ай маладца!», «давай исчё!» апладисменты ни утихали и всё такое. Барис стаял ф сфете пражектароф и нионавых лучей. Фсе жылающие магли расматреть иво ниподражаемый загар палученый ф брацкой багларии  и кантраст с низагарелым участком кожы. Были видны фспышки фотокамир с мабильных тилифонав.
    Но ни фсе присутсвующие магли обазревать нашиго гироя. Атсталые атдыхающие нислись внис па лесницам к эпицентру таржества. Сриди них были и низаслужено забытые падруги Бори и камрадов. Одна из них (жына Валоди – Ира) савершена случайна ни смагла фзять намеченый разбег и спатыкнулась об тело отдыцающего от природы шфицарца. Иё палёт смагли запичетлеть  самые праворные из виздесущих фатографов этага вечира. Как аказалась на утро у ниё праизашел сирьёзный вывих. Она фторую ниделю с того палета  ни может прально хадить. Хатя ва время падения и после ниго у ней абсалютна ничё ниболело – патамушо ощущялось влияние природы!
    Черес пару дней я дазванился Барису. На на мой стёб он тока нервно (как я понял из иво интанации) гаварил песпесды сакраментальные вапросы: «Бля, как жыть дальше?, Шо делать?». На работе иво встретили нумалкающими авациями, а манитор встретил заставкой запичатлевшей кульминацию иво танца (сачуствующие сатрудницы падсуитились).
    Швицарец паклялся, шо вжисть ни преедет погастить к родычам жэны. Видать стыдно иму стало што плоха в ивропе живут по сравнению нами.

Tweet