«Уйопки сука срут и срут,
А кал выкидывают в унитазы.»
(Лысый Лось)

Жыл, кароче, адин далбайоб, жырный, как жопа продавщицы кваса, и звали ево Серый. Ну, жыл он бля в сваей засраной хате с мамашей-праституткой и такой же далбаёпкай как и он. Ана прихадила с работы ноччю и драчила на иво кравати, а он лезал её абвислые сиськи. А патом ана сасала иму иво грязный хуй и лизала иму жопу, каторую он ни паттирал с пятава класа. И так была каждый день. И Сераму нравилась када ему сасут, та и мама иво любила, шоб сиськи пализали ей мальчики бля.
Но в адин день бля Сераво мамаша (от дура) аткусила иму хуй. И тада заплакал Серый жиропа: «Шо ж я делать буду биз хуя? Эта ж ни пассать, ни падрачить на девок с балкона – нихуя…». А мама иво сидит бля, с хуем в роте, и лыбецца, сука, рожа в крови и канче, сиськи засраны… кароче, нахуй.
Серёга лёг спать. А ночью, када апять усрался в кравати, праснулся, набрал нимного гавна в каробку из-пад гавна, засунул сибе в карман её, и прыгнул из акна сидьмова этожа пряма в гавно. Встал он, бля, асматрелся вакруг, и увидил, шо окала ниво стока класных тёлак была, на каторых он ищо ни драчил!.. И он апять заплакал. Заривел, бля, жирдос сука. И сел абратна в гавно. Сел и ривёт. А адна тёлка падашла к ниму, присела рядам и стала ссать. А када пассала, пасматрела на Сераво и спрасила:
-    Слыш, бля, ты хули ривёшь? Ты тока шо маю пизду видел, тибе шо, ни панравилась?
-    Я бля… - гаварит Серый – без хуя типерь.
-    Эта как бля биз хуя? – спрасила апять тёлка.
-    Та мине мамаша, сука ёбаная, аткусила…
-    А… знаю я такое – сказала тёлка.
-    Шо мине типерь делать?… - заривел снова Серый.
-    Та ты ни плач. Мы шота придумоем. О! А хочишь, мы тваю маму за эта уебём па галаве? И пизду разрежем нахуй?
-    Ну давай… - сагласился Серый.
И ани пашли. Тёлка взяла палку с гваздями, а Серому дала ножик, шо зэки хуячят на параше. Пришли ани, кароче к двири. Званят. Дверъ аткрыла мама, в руках у ниё было шо-то каричнивое, наверна, гавно, а там хуй йиво знаит.
-    Давай! – шипнула тёлка Сирёге.
И уебала са всей силы маму па галаве палкай. У мамы галава йобнула и аттуда пасыпалась гавно. А Сирёга разрезал ей пизду и всунул клитар в рот тёлке.
-    А это нахуя мне? – спрасила тёлка.
-    Жри. Так нада. – дилавита атветил Сирёга, и насыпал гавно, вылизшее с иво
мамы, в ту каробку, де была иво гавно.
И ани зашли в хату. Сирёга лизал ачко тёлке, хоть у него и не была хуя. А тёлка орала от кайфа. А патом ана уснула, палажыв голаву на жопу Сирёги. Сирёга сматрел-сматрел на тёлку, а патом – хуяк! – и атрезал ей голаву нажом. Голаву нахуй выкинул, клитор сажрал, а патом разрезал тёлке жопу и вытащил аттуда гавно.
- Дахуя ж у ниё гавна! – васкликнул Сирёга, и засунул гавно в каробку с иво гавном и гавном мамаши.

Прадалжениё следуит, сука…