- Ало?
- Ебись в рот, а не алло! Гы-гы-гы! Узнал?
- А, Дим, ты?
- Здарова, Сурок, как жизнь, камрад?
- Ну… это… (когда это он меня последний раз камрадом называл?) Да нормально, а че звонишь-то?
- Да я тут тусу решил замутить ниибацца. Пойдешь?
- Пойду, а когда?
- Ой, Сурок, я те позвоню через минуту. Жди, бля!


С Димой мы были знакомы давно. Мы с ним и сейчас в одной школе учимся. Только он в восьмом классе, а в девятом. Не нравится мне его такие звонки. Да он же еще падонок… хер знает что от него ждать…


- Ало?
- Сурок, тут такая херня, тусу все камрады бесстыдно продинамили. Придется нам вдвоем тусаваться. Да не ссы – я пелотак привиду беспесды! Только это… Тусу негде проводить, нам придется у тебя прообъебаться. Давай, готовься, через час буду!
- Но, Дим, это…
- Давай, Сурок, тоооовьсь! Гы-гы-гы!


Так вот: Дима недавно пришел в школу и сказал, что он «падонак ниибаца!». В тот же день он сказал нашей учительнице по литературе, что настоящие шедевры – это высеры падонкафф, а все, что в учебниках – КГ/АМ. «Кто этот Дима?», - спросите вы. Да как кто? А то вы, падонки, не узнали? Это Дима Крысуцкий – мой друг с самого детства. Еще он сказал, что на прошлой неделе на сайте удафф.ком был опубликован его тысячный нах креатив, а таким людям, как Удав и Гоблен Гага «нихуя не западло са мной за руку здароваться»


Познакомились мы когда-то давно зимой. Нам тогда было по 5-6 лет. Дружить мне было больше не с кем, потому, что остальные мальчишки с нашего двора называли меня салагой и даже не брали поиграть в хоккей на спортплощадке завода «Двигатель Революции». Играл я хорошо, только не умел кататься на коньках. Как-то морозным утром, подойдя после завтрака к окну, я увидел в нем мальчика моих лет, который увлеченно бегал с клюшкой по двору – совсем один. Я вдруг подумал: да он же такой же, как и я – с ним никто не дружит! И выбежал на улицу со своей новой «взрослой» клюшкой.


- Меня зовут Юра, - сказал я, когда подошел к нему.
- А меня – Дима.


В этот момент он ловко высморкался на землю, зажав одну ноздрю пальцем.


Года через два мы разругались. Я тогда прочитал свою первую книжку – «Мио мой Мио» шведской писательницы Астрид Линдгрен. Я хотел ему об этом рассказать, а он обозвал меня ботаном и повалил лицом в снег. Я разозлился и до крови ударил его палкой по лицу. Он заплакал и побежал домой, а через неделю Дима Крысуцкий нашел меня в школе и попросил подойти разобраться. С ним был Антон Рукомоев из параллельного класса, он жил в соседнем дворе и считался там самым сильным после Ильи Иванова – третьеклассника-второгодника. Дима и Антон сказали мне, что, ударив Диму палкой по лицу, я сломал ему нос и выбил два зуба. «Врете вы все»,- подумал я,- «вон Крысуцкий лыбится как, и все зубы у него на месте». Таким образом, они повесили на меня сто вкладышей от жевачки Турбо – по десять каждый день. Я тут же подумал о том, чтобы ударить Рукомоева башкой об батарею, а Крысуцкому дать промеж глаз куском паркета, отвалившегося в коридоре на прошлой неделе, но передумал. Не хватало еще родителей расстраивать – снова придёт мамаша Рукомоева и будет орать. А родители у меня – интеллигентные люди. Они такого не вынесут. Видя, что бояться нечего, Крысуцкий подло стукнул меня кулаком в солнечное сплетение и с нервной интонацией в голосе сказал «пойдем, Антон, нечего здесь делать!»


До тусы с Крысуцким оставалось полчаса, хотя я не сомневался, что он придет раньше.
Точно – звонок в дверь… «Хоть бы родители раньше времени с работы не пришли!», - подумал я, разглядывая в глазок довольного Крысуцкого.


Продолжение следует…

Tweet