Он шел за ней от самого метро, рисуя в воображении приятные картины наслаждения. Запах зверя бил в нос, и он смаковал каждую минуту. Возбуждение все время нарастало. Он готовился к решающему прыжку. Как вдруг она радостно воскликнула: "Леха, привет! Как хорошо, что я тебя встретила". Навстречу шел парень, волоча на поводке какую то шавку. "Йобаныврот, откуда взялся этот лох?!" - со злостью подумал он. "Ну и облом, бля".

Слава о нем гремела на весь город. Газеты пестрели заголовками: "Маньяк вышел на тропу войны", "Десятая жертва Душителя". В новостях то и дело крутили его фоторобот. Он заходился в приступах безумного смеха, глядя на своего двойника. С экрана на него смотрел твердолобый зэк с угрюмым устрашающим взглядом. А он более походил на субтильного юношу. Его внешность была до такой степени безликой и ничем непримечательной, что его просто не замечали в серой толпе. Безвольное выражение лица и вечно склоненная голова свидетельствовали о крайней слабости характера. В нем невозможно было признать того чудовища, державшего вот уже который месяц в страхе весь город.

Такая известность невероятно льстила ему. Он чувствовал себя Наполеоном, во власти которого решать судьбы людей. Это ему они повинуются и взывают к милости. Но никому не избежать его справедливой кары.

А началось все как-то спонтанно и неожиданно. Однажды, поздно возвращаясь с работы, к нему на автобусной остановке привязалась пьяная патаскушка постбальзаковского возраста. Он на дух не выносил выпивших женщин, а эта была ему омерзительна вдвойне. На отекшем лице размазались килограммы косметики, а на голове болтался парик в виде белого конского хвоста. Ее жирные окорока обтягивала слишком короткая юбка, а отвисшие сиськи прямо вываливались из прозрачной блузки. Шлюха сначала тихо постреливала блядским глазом, но, не видя никакой реакции с его стороны, начала отпускать в его адрес сальные шутки. - "Эй, красавчик, не желаешь развлечься?" С этими словами она крепко прижалась к нему сзади, обдавая запахом перегара и дешевых духов. Как же он желал в этот момент как следует въебать этой мандавошке промеж глаз. Но он уже знал, что поступит совсем иначе…

Сильно схватив за руку, он потащил ее в сторону парка. Он грубо толкнул ее на землю. Блядь хихикнула. Он резко разорвал ее блузку и наружу выпрыгнули сиськи, напоминающие гигантские уши спаниеля. - "Эй, мудак, осторожней, мне еще до дому дойти надо!" В ответ он только зловеще улыбнулся. Пальцы сами по себе обвили ее поросячью шею. Тихонечко надавив, он почувствовал теплый прилив к голове и приятное шевеление в области паха. Смертельным обручем он сжал ее шею и со всей силы ударил головой оземь. Шалава выкатила испуганные глаза, начала хрипеть и отбиваться, что есть мочи, но было слишком поздно.

Его трясло. Чувство страха, смешанное с возбуждением. До этого дня он никогда не испытывал такой радуги чувств. Он понимал, что в любой момент его могут увидеть люди, но это еще больше возбуждало его. Такой всепоглощающий оргазм он испытал впервые в жизни.

Он посмотрел на свое произведение. Язык шлюхи отвратительно вывалился изо рта, блеклые глаза безжизненно смотрели в небо. Он усмехнулся: "Ну что, сцука, отъебалась?"

Теперь его жизнь приобрела настоящий смысл. Он превратился в ночного охотника (так он себя называл). Выследить и убить добычу - на это было направлено все его бренное существование.

Чувство голода постоянно росло, а удовлетворение не всегда сопровождало новый триумф. Все чаще и чаще выходил он в ночной дозор, заставляя город захлебываться в крови невинных дурочек.

Всех своих жертв он делил на две группы. Одни орали и царапались, в надежде вырваться из его цепких лап. С такими он долго не церемонился, быстренько их успокаивал, словно торопясь их доставить на суд Божий. Они ему не нравились, преждевременная поллюция, не более.

Совсем другое дело вторая группа. Те вставали на колени, умоляли о пощаде, были готовы на все лишь бы не умереть. Вот с ними он играл. Он заставлял их раздвигать ноги и засовывал различные предметы в промежность. Ставил их раком и приказывал их жрать землю, облизывать его сапоги и пить мочу. За это он обещал помиловать их и в душе откровенно потешался над их беспросветной наивностью.

Однако, несмотря на непохожесть, всех его жертв объединяло одно, но самое главное - СТРАХ СМЕРТИ!!! Смотреть на трепыхающееся в предсмертной агонии тело, читать на лице обреченность, смешанную с животным ужасом, слышать последний вздох отлетающей души - вот, что было поистине бесценно, ради этого стоило жить!!!

Так он бесцельно бродил и размышлял. Неожиданно он увидел Её. Она как-то незаметно выскользнула из-за угла и теперь весело шагала, улыбаясь ему своей аппетитной попкой. - "Девушка, Вам не страшно так поздно ходить одной" Она обернулась. Это была совсем еще девчонка с задорным взглядом и ладненькой фигуркой. Она хмыкнула, пожала плечами и пошла дальше. - "Ну, постой же, прелестная незнакомка, не убегай от своего счастья!" - "Дядь, ты что, давно в зеркало не смотрелся?" Он начал терять терпение. - "Девушка, ну все же, позвольте Вас проводить". - "Неа, нам с тобой не по пути". - "А здесь, ты сцучка, ошибаешься". Он крепко схватил ее и потащил в кусты. Повалив, он сорвал с нее одежды. Девчонка пребывала в оцепенении. Недоумение и шок сковали ее разум. Однако инстинкт самосохранения взял верх и она попыталась как следует ударить изувера. Но это лишь еще больше распалило его. -" Не рыпайся блядь".Две темные струйки крови побежали из ее носа. Все тело девчонки содрогалось в мелкой дрожи, а мозг отказывался принять жестокую реальность: " Кто он… и почему я здесь, голая и в крови?" "И что будет дальше… и будет ли…" " Ну зачем я отказалась, остаться до утра?" Жгучие приступы боли следовали один за другим. Сознание покидало ее. Глаза застилал густой туман, и почему-то все трудней становилось дышать. " Как нелепо" - подумала она. На мертвом лице застыло выражение недоумения и вопрос "За что?"…

Он открыл входную дверь. Из спальни показалась сонная жена. - "Заяц, ну ты сегодня совсем поздно". Он ее обнял и нежно поцеловал в лобик. - "Милая, ночные смены так утомительны" …