Вначале былъ Похъ. И похъ было Поху. И похъ был Похъ.

И не было нихъ. И только Похъ болтался в ебесомости.

И молвилъ Похъ в сердце своёмъ: нахъ Мне такое житие!

И решилъ Похъ скреативить Хуй. И скреативилъ Похъ Хуй. И всталъ Хуй. И увиделъ Похъ, что это хорошо.

И дрочилъ Похъ в одиночестве и безвременьи. Но остопиздело Ему [это]. И молвилъ Похъ в сердце Своёмъ: нахъ Мне такое житие!

И решилъ Похъ вырвать Себе Ребра, какъ [потомъ] Мэрлинъ Мэнсонъ. И сталъ Похъ делать Себе минетъ. И увиделъ Похъ, что это хорошо.

И делалъ Похъ Себе минетъ в одиночестве и безвременьи. Но остопиздело Ему [и это]. И молвилъ Похъ в сердце Своёмъ: нахъ Мне такое житие!

И решилъ Похъ скреативить Пизду. И разверзлась Пизда. И увиделъ Похъ, что это хорошо.

И ебалъ Похъ Пизду Свою Хуемъ Своимъ, пока [и это] не остопиздело Ему. И молвилъ Похъ в сердце Своёмъ:

Нахъ Мне одиночество и безвременье! И запустилъ Похъ Время. И пошло Время. И прошло 9 месяцевъ. И перестал Похъ быть одинокъ:

Ибо у Пизды Его отъ Хуя Его родились Души Человековъ. А Туши Человековъ скреативилъ Похъ изъ Своихъ вырванныхъ Рёберъ. И вложилъ Похъ Души в Туши. И увиделъ Похъ, что это хорошо.

И заповедовалъ Похъ Человекамъ: ебитесь и размножайтесь! Что мы, блядь, и делаемъ.

И да ебётъ Хуй Пизду, блядь!