Хуй знаит када, то есть в 1994 я правадил время в пьянках и разврате обучаясь в Арловском Институте культуры /ибать, как язык то повернулся такое выгаварить/. Жыл, как и все инагародние студенты в апчаге, пропитанной амаральной направленностью. И вот, аднажды осинью стоим мы синие на пароге апчаги, курим энд пиздаболим. Вечер бля, идет дощь сука нах, кругом апавшие листья, скучна бля как на картине «Грачи улетели» или прилетели, хуй ево знаит. Сафсем рядом от входа в апчагу, пряма черес аллейку праходит шассе Наугорское. Картина - приуёбищнавая.
Выходит из апщаги тёлка, вааще сука никакая, и песдует мима нас на аллею. Астанавливается, шо беременный пингвин, пад деривом, клён кажется, не помню точна, от нас метроф питнацать и сабирается, манда блятская, не обращая внимания на зрителей, т.е. на нас, атлить. Прадалжаем курить, как, ни ф чем ни бывала.
Падруга успешна справилась с паставленной перед ней задачей, но в мамент, када вставала, её вдрух маласть занисло и ана песданулсь сваей голай задницей на грязныи мокрыи листья. Затем эта блять, сидя, умудрилась напялить трусы, при этом загрибая ими приличную ахапку листьёв. Апасля, поднялась, сука отмароженная, на ноги, паправила заляпанную юпку и пиздата раскачиваясь, дакавыляла до шассе, тармазнула такси, села и съибалась... Ну мы паржали и в опщем на этам инциндент мог бы считаться исчерпанным, бля, но... совершенно неажиданна у маиво друга Зайца мысля заработала, что само по сибе уже было невьибенна ретким сабытием:
- Мужыки, претстафте, давозит шофёр ету блять до места, тут ей бы рассчитаться с ним надо, ну а бабла ессно у падруги нихуя нет, яснае дело - всё пропито нах, тада и предложит в качистве аплаты за праезт самую сибя, так называимую натуру. Атиперь фтыкайте ваабражение и папытайтесь нарисавать картину – «Удивлённой ибало таксиста», када в придвкушении эратическава наслашдения он начнёт с неё стягивать трусы, а оттуда выпадет ворах мокрых и грязныхлисьтьев... Ахуеть! Мы, сука блять, еще долга не магли успакоиться, нах.