Дорогая Варвара Васильевна!
Если Вы не перепишете это письмо 66 раз в 33 степени и не разошлёте его своим знакомым, коих у Вас, я знаю, 52 - то Вас хватит паралич, и какать Вы будете-исключительно стоя. Кроме того, у Вас разовьётся гангрена правого полушария, причём прошу обратить Ваше внимание, Варвара Васильевна - гангрена будет газовой. Ваша нижняя челюсть провиснет и Вы вынуждены будете её всё время подвязывать платком. И, непременно, оренбургским пуховым. Байховый в данном случае совершенно неуместен, и его использование в таких обстоятельствах я считаю неприличным и даже двусмысленным. Нет-нет, забудьте о байховом платке, Варвара Васильевна. Далее Ваше сознание расслоится как торт "Наполеон", который Вы так искусно умеете готовить на Пасху. Впрочем, Вы это не так остро ощутите, так как и ранее Ваше сознание не отличалось однослойностью. Особенно это (многослойность Вашего сознания) стало проявляться после смерти единокровного Вашего супруга Павла Ерофеича, когда Вы поочерёдно начали воображать себя - то красным командиром, то генералом Деникиным, то вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной, а иногда и действующим прокурором Советского Союза. Причём, в такие минуты, Вы начинали именовать меня не иначе как воинствующим агрессором, агентом Запада и растлителем Вашей малолетней дочери, коей на тот момент (упокой Господь её душу) было всего-навсего 27 лет. Специально пишу это магическое число цифрами, Варвара Васильевна, ибо надеюсь на Вашу пока ещё функционирующую зрительную память. Безусловно, такие титулы мне чрезычайно льстили, я был горд, но всё это ужасно затрудняло моё существование в одном доме с Вами, Варвара Васильевна, и с всё ещё живым, на тот момент, Павлом Ерофеичем. Впрочем, последний не слишком омрачал мою жизнь, поскольку в 98 процентах случаях наших с ним встреч - он был мертвецки пьян и спал в коридоре.
Почему в коридоре - для меня и до сих пор остаётся загадкой, и я тешу себя надеждой, что это был семейный обычай, передаваемый из поколения в поколение по мужской линии … Во время оставшихся 2 процентов наших встреч - Павел Ерофеич играл на баяне песню "…Парней так много холостых, а я люблю женатого", из чего я делаю вывод о латентном гомосексуализме Павла Ерофеича, что подтверждается стремлением к пьяным объятьям и постоянными попытками поцеловаться со мной или с любыми другими особями мужского пола, находящимися в данный момент в его поле зрения. Кроме того, налицо явное стремление к деструкции, а именно - разрушению чужой семьи путём установления гомосексуальной связи с её главой, при полном осознавании табуированности данного вида связей ("Парней так много Холостых, а я люблю-Женатого!").
Собственно, у Павла Ерофеича был довольно редкий тип личности-гомосексуалист-антисоциал. Причём, латентный. Остаётся только радоваться, что свою энергию Павел Ерофеич устремлял на приобретение и распитие различных напитков, а не на действия противоправного характера. Ибо судя по потенциалу -успехов он на этом поприще мог бы добиться немалых.
Но как ни интересен Павел Ерофеич, я не буду уделять ему чрезмерно пристального внимания, хотя бы потому что он умер, а Вы - всё ещё пока живы, моя дорогая Варвара Васильевна.
Итак, мы остановились на том, что Ваше сознание расслоится, но Вы этого не почувствуете, зато Вы почувствуете как будет отниматься Ваша правая нога, если не перепишете письмо. И это не мои фантазии, а научный факт. Пугачёва, находясь в Швейцарии, тоже не переписала, а пошла играть в теннис. И что же? Последствия Вам хорошо известны. Лучшие женевские хирурги боролись за жизнь Примадонны. А всего-то стоило - переписать небольшое письмецо.
А у Вас нет женевских хирургов. Если, конечно, не считать Олега Леонидовича, забойщика с 4-го мясокомбината. Но и он не будет бороться за Вашу жизнь, разве что спьяну. Кроме того, при всём моём уважении к Вам, Варвара Васильевна, Вы не Примадонна, даже если и писать это слово с маленькой буквы.
Поэтому не советую Вам идти играть в теннис, даже в маленький.
При отправке корреспонденции, прошу обратить внимание на марки. На них непременно должно быть изображение кораблей, уплывающих вдаль. Это будут посланцы разума, несущие груз серого вещества Вашим респондентам. Кроме того, не могу скрыть, слово "вдаль" для меня очень приятно коррелирует с Вашим образом. Так как все основные инструкции уже розданы - мне остаётся только напомнить, что ещё может с Вами произойти, если вы не выполните предписаний.
Делаю это потому что хорошо знаю, что такие мелочи как гангрена правого полушария (даже если она газовая) могут не сильно Вас обеспокоить и Вы не обратите должного внимания на моё письмо. Поэтому, чтобы не волноваться и быть уверенным до конца, предоставляю Вашему вниманию весь список…
Чтобы не травмировать Вас сразу, сообщаю Вам сначала самое приятное, что может с Вами произойти - у Вас выпадут зубы, Вы начнёте играть в хоккей и будете пить чай со своей собакой. Потом у Вас начнётся дисбактериоз. В первое время Вы его не почувствуете, и Вам будет казаться, что всё по-прежнему, но потом - Вы ощутите все его зловещие симптомы сполна. В одной из Ваших игр в хоккей, не скажу в какой, во время Вашего острого прохода по флангу, Вас ударят бейсбольной битой по затылку. - Почему битой? Ведь это же хоккей! - спросите Вы. Резонный вопрос. Конечно, клюшкой было бы гораздо удобнее. Но в этом и заключается вся основная загадка действия письма. После этого Вас отвезут в больницу и будут долго и усиленно лечить от тахикардии. А когда Вы придёте в сознание и скажете, что у вас вовсе не тахикардия - Вас выпишут, так как эта больница специализируется только по тахикардии. По дороге домой, Вас будет заманивать в подвал маленькая девочка, но Вы не поддадитесь искушению, потому что в Вашем подъезде нет подвала. Поэтому Вы пойдёте в другой подвал, где Вас расстреляют скинхэды, но Вы не умрёте, потому что пули будут резиновые.
Вернувшись домой, Вы приготовите суп из морской капусты и, упав на прохладный линолеум, посчитаете до десяти. Потом на Вас нападёт Падучая. Когда это будет точно - не знаю даже я, но это будет не самое страшное. В самом разгаре Падучей, Вам позвонят в дверь. Вы не откроете - и тогда Они войдут сами. Вот это и будет самое страшное, Варвара Васильевна, потому что всё, что было до этого-покажется Вам новогодним утренником в подготовительной группе детского сада. Но и после этого Вы останетесь живы и сядете писать это самое письмо, только уже не 66 раз в степени 33, а 149 в степени 317. Знакомых, которым Вы будете его отправлять, на этот раз будет 204. Хотя, может и 311. Они Вам скажут. Написание будет осложняться прогрессирующим слабоумием и диареей. Чисто технический момент : в следствие непрекращающегося тремора пальцев ног, Вам будет трудно выводить некоторые буквы и цифры, а тем более искать марки с кораблями, уплывающими вдаль. А без кораблей, заверяю Вас, Варвара Васильевна, вся Ваша писанина - будет совершенно недействительна. Поэтому Вы понимаете, Варвара Васильевна, что Вам гораздо выгоднее сотрудничество со мною на данном этапе, чем с Ними на последующем.
Примите мои искренние соболезнования и пожелания.
Остаюсь искренне Ваш,
Ваш зять и поклонник,
Соратник и единомышленник,
Вождь и учитель-Дед Мовлади.

Андрюша Птица, Киев.