(Восстановлено с наскальной живописи чукотских пастбищ)
(Перевод на ломаный русский - Бульдозер)

Часть первая.

Хто жим на зрЯпла, бОтай сочно -
Шо тУшкан звЕрюг буй даров.
Их мех натюрлих бабок мрачно
А в пОжра хаву Тушкан - гов.

От сий це сказ зачалось давне,
Кады ещ не було травы.
Вернее було,... тока гАвне,
КурЯть сий трав же не моглЫ.

Жий буй ниш тУшкан не ху бед,
Йон пожра чавку, тошь траву.
Мотал топталки в пыле срану,
Переться було по гавну.

Бувало пожра тУшкан чавку,
Разложе пузен на жару,
Балдейт сабе жопенью в травку,
Забулось гладанье в жиру.

ОднИжды йон лежУть на чавке,
Балдейт эз южал целий день,
А тут фигак лук кацхер скакчет,
И нахоняет ентим тень.

- Куяль ты скакчешь, чавку бачишь?
Я тута жопень нахладнО.
А ец ты пре як слон собачишь?
Усь чаву нах ты пре в хавно!

- Да ты не вропил, гарный тУшкан,
Шо бед припер сюда токма!
Це шайза бухный, слюни пузырь,
Усим нам хавтит гор говна!

- Шайтана с гор ептить спустился,
От бачил кульный кацхер громка,
Стрепись отседа падла жирный,
То в нежалейку схватишь звонка.

- А тобне гы! - возопил тУшкан,
Кокае нах, мое пастдло!
А шо ти хОвнишь, мне тут поху,
Ваще мне двигать западло!

- Седай луш рядым, буем пожра,
зесь чавки доху, жирно вробим!
- Та ты невропил, неху седать,
Мы мля тут жись сваю ухробим!

Добыдла накнец до пушного,
Шо маза старая отнедь,
Схаял он в руки сваи ноги,
И забрыкачил як медведь.

Брыкачат сутки, уже двое,
Травы уже немае вокрук,
И пожра злая иху мучит,
И жледок Урчит как барсук.

Становлись на ночь, тЕмно стало,
Пушной зверюг уже устало.
- Куда мля мы с тебёй быстрячим?
А вдрук не тУды, тады ОП?

Лук кацхер мудре набычился,
И молвил шо, ему то пох.
Шо главна быстро съепстись дальше,
И не корячиться как лох.

- Ну ты мля, сволочь!- тУшкан злился,
Иде ж мы чавки нахлобим?
Вопруге млин одни колдобы,
А ежли пожра захотим?

- Несы!- ему отгрянил кацхер,
Шо чавки нЕма, тоб не чмо.
От я с утрема и до вечора,
Питаюсь пырвом и ни чё.

- Эт че за пырво? гарный нЕктар?
Иль мля хавно како отстой?
Я чё папало в жорку нЕпру,
И хавальник у мя крутой!

Отпырсал кацхер накхер тельник,
А там сосков как туев хуч.
Стеклянны батлы в ряд, как ельник,
И в каждой плешет кое круч.

Отрынтил батл кацхер мило,
И запрокинул над жерлОм,
ПотЕкла стрУя в жерло криво,
А кацхер крякнул молодцом.

- И я хочу,- потребал тУшкан
Дай глянуть млин хоть капли две,
Кул кацхер добре дал бутылку,
И тушкан сйопся до норы.

Кады зайокчилось сё пырво,
Наш тУшкан мялся свой живот,
- Ше цо со мной, я как презерва,
Ща лопну нах, чих-пых тя врот!

-Ненадо грязи, - кацхер мило
стоял у древа вполоборот.

- Тебе тут надыбна напрячись,
И в руки ся ты дОлжон взять.
Тады ты вропишь исчо пырва,
И буде всйо наоборот!

- Я це невропил,- молвил тУшкан,
- Це как усе наоборот?
Я токмы шо глушили пырво,
А кто-кого теперь мля врот?

- Ты млеешь как голУбий овчик,
Тоб неху думать то о том.
Бери челн в руки прям за кончик,
И напряжнись млин животом.

От сделал тУшкан гарне дело,
А кацхер гроже прежде встал,
- Ды млин кривой! Меня задело!
Ты мне чуть в душу не нассал!

- Дык как сказал, напряжись нужна,
И руки праельно держал,
А млин других инструкций нужных,
Ты мне мне, мудильник, не давал!

На том рассались кацхер, тУшкан.
И побыстрячили опрочь.
Кул кацхер нахрен, тУшкан вобра,
И наструпЫла сразу ночь.