Федя побрел в направлении стройки, что бы убедиться, на сей раз окончательно, что приятели ушли, не предупредив его. Впрочем, факт их внезапного исчезновения не сильно огорчил или обеспокоил его. Сев на плиты, он достал сигарету и закурил. Был теплый летний вечер, Федя лег на спину и, глядя на небо, неспешно курил. Стройка находилась в одном из райончиков частных домов, где большинство земли было выкуплено богатенькими, под строительство дворцов. Докурив, Фёдор встал и пошел в сторону кафешки, где обычно собирались его дружки-хулиганы. Навстречу иму плелись сотни зомби, которых он расстреливал из дробовика… ээ не, не то. Он продолжал идти, созерцая окрестности, и гадая, будут ли приятели в кафе? Стоит подробнее остановицца На Этих бля атмароскахх каторые любили вотку, шышКи и ибацца с чиксами, нах блянахуй ниибацца были реальными да пиздецофф чуваками и нухуа не делали распиздяи сукаблянежрамши… О! Опять не то, вернемся к описанию нашего лиричского героя, пейзажа и прочей хуеты, которая очень поможет нам проникнуться чувствами автора и постичь его гениальный, да пиздецофф, замысел, ниибацца. Замысла у афтора небыло нихуя! Так о чем это я? А! вот: Федя присел возле ближайшей строительного вагончика, достал свой член, он хотел падрачить, чтобы не драчить патом ф туалете кафешки, получив нервное расстройство от созерцания арбузов официанток и ножек, попок и прочего "боевых подруг". Объектом для его теперешнего занятия, был выбран муравей, преспокойно спешащий к себе домой. Толстые пальцы потянулись к муравью, схватили его за заднюю часть, вторая фёдорская рука уже вовсю мяла вставший член, он стонал от удовольствия, глядя на челюсти муравьишки и все отчаянней дергал свой девайс.На пике оргазма Федя поднес несчастное насекомое к члену и залил его потоком спермы. Бедный, бедняга муравей, он захлебывался в мутном потоке, он видел злых сперматозоидов, атакующих его глаза, рот, этих маленьких полулюдей, охочих до матки.
Федор убрал дрочило в штаны, затем, поднес муравья ко рту и высосал его зад, чтобы тот не смог принести его сперму муравьиной королеве, а то могли получиться огромные муравьи или маленькие люди, а это было бы ужасно. Так думал Федя, по кличке "Гена", о бытие, откусывая ползадницы насекомого, затем он отпустил несчастного, чтобы не прослыть живодером и маньяком-убийцей-насильником муравьев. Так думал Федя, идя на по прохладным улочкам. Он не был инсектофилом или еще каким извращенцем, он был просто конченным онанюгой, драчуном и порядочным придурком. Когда то в классе восьмом , у него были специальные штаны с дыркой в кармане, и он любил, прогуливаясь по центральным улочкам своего города, дрочить не прохожих людей, стариков и собачек. Но его страстью, все же были животные. Платоническая любовь (ему было жалко, он с уважением относился к своим партнерам, и хотел, чтобы им тоже было хорошо). Федя мог часами простаивать в своих "секретных" штанах у витрин зоомагазинов, порой в "Природе" он мог долгое время заворожено созерцать лимуров, попугаев и лягушек, не забывая при этом мягко сжимать свой фиолетовый член, с ребристостями(для удобного расположения пальцев, ради этого модинга, бедный Федя на два месяца закатал свой болт в гипс, предварительно насадив ручные эспандеры разных форм, было не очень удобно пИсать, особенно в общественных писсуарах, но, доблестно отмучившись, Фёдор получил современное дрочило, "заточенное" именно под его руку), это придавало его щщам задумчиво-печальный вид, впоследствии ставшим его постоянным выражением лица. Так мечтательно, с полуулыбкой шел Гена-Федор по улице, тут его взгляд упал на лежащего алкобомжа, грязного, обосранного, мухи стаями вились вокруг головы, видевшей шампунь только в эротических(нет! Скорее в грязнопорнушных хе-хе), снах. Федя не замечал этого, он видел живой(по запаху не скажешь) объект для …догадайтесь. И только Геннадий собрался засунуть свой палец в жопу валявшемуся примату(да да да, Федя подумал, что перед ним сбежавшая из цирка, пьяная, но сымпатышная макака), как вдруг, резкий толчок и моментально жжение в правом ухе, и тут же удар по почкам сгибает тело пополам. Сквозь звон в ушах и боль в боку, Федя слышал какие-то слова.
- Гендальф! Дюмина тебе в сутенеры! Мы тебя везде ищем!
Общий гул одобрения и разные по силе и месту приложения удары, больше дружеские, чем злые. Удар по шее, вместе со словами "Пашли с нами! Повеселимся, отдохнем!", был последним, что Гена осознал, перед тем, как провалиться в черное беспамятсяво.