Запах жизни.
Запах жизни не имеет ничего общего с ароматом чайной розы, запах жизни не похож на утонченный запах духов Гермес.
Запах жизни состоит из смрада госпитальных покоев, вони прохлорированного белья и лекарств.
Запах жизни можно почувствовать только в больнице, ты чувствуешь запах жизни, а, значит ты жив.
Больница это финальная инстанция в истории болезни.

Частные медицинские офисы благоухают, белизна кожи диванов поражает не меньше белизны зубов успешного врача, активно старающегося приблизится к имиджу актера Джорджа Клуни. Человек имеет право на второе мнение, меняя один медицинский офис на другой, которые, в свою очередь, обстригают его страховку.
Когда человек оказался на больничной палате это означает, что выбора у него больше нет.

Врачи больниц не похожи на актера Джорджа Клуни, несмотря на ту же белизну зубов и прилизанные легкой пластикой лица.
В их уставших от бессонницы глазах, не найти того сытого блеска кинокопии, их нервы на пределе и нет такого места, где бы они могли расслабиться и отдохнуть от работы по спасению человеческих душ.
Эти люди - свидетели ежедневного чуда и драмы, они разучились плакать, они циничны, потому что, пока простые обыватели тешат себя мыслью о нескорой кончине, они точно знают - смерть всегда рядом.
Врачи находят покой только, когда открывают собственную практику, куда, за вторым, третьим мнением, приходят безнадежные больные.

Мы боимся больниц.

Проходя мимо мрачного здания, внутрь которого, одна за другой заезжают играющие огнями дискотек, машины неотложки, мы ускоряем ход, надеясь, что попадем туда нескоро...

Однажды, на заре своей жизни в Нью Йорке, мне довелось оказаться в гостях у эскулапов в халатах.
У меня проснулся камень, залегший в зимнюю спячку в одной из почек, я разбудил его громадным количеством пива, сырного салатика и жирной пищи.

Почечная боль - испытание для мужественных мужчин, не каждый Зорро может справится с песком идущим через мочевой пузырь, камень в почках совсем другой коленкор.
Мне кажется, Творец не прав, одарив наши почки обычным микроскопическим обломком сталактита.
По той боли, которую испытывает мужчина во время приступа, мы должны рожать изумруды и бриллианты.
Тогда наши жены были бы к нам более благосклонны, они опаивали бы нас пивом, с радостью кормили до отвала жирной, неполезной пищей и терпеливо ждали, когда их мужчина с криком рухнет в ночи с дивана, и, в поисках чудодейственного средства, способного заглушить адскую боль, замечется по квартире.

Мне повезло.
Я живу рядом с госпиталем, просто вышел из дома, перешел узкую дорогу и ты в госпитале.
Что я и сделал - убить почечную боль мне было не по силам, я осознал всю беспомощность, сдавшись и напялив майку и шорты, пошел сдаваться в госпиталь.

И вот, захожу я в приемную. В нос бьет запах жизни. Тишина. «Где больные?» - думаю я. И где беспорядочно бегающие врачи, толкающие тележки с немощными? Ну как в фильме с Клуни. А в ответ тишина. И только в приемной сидит дядя, уставившись в монитор компьютера он не замечает никого вокруг себя. Он так дико занят наиважнейшими делами, для него я – это просто песчинка в пустыне Каракум. Он очень сильно занят. Я пристраиваюсь в уголке и жду. Терплю и жду. Но, к сожалению, боль не ждет. Она резкими толчками говорит мне – «Ты давай, не будь лохом! Иди к дяде и просись на постой, а не то я тебя на потолок заставлю лезть. И ты полезешь!» - я слушаю монолог моей боли и иду к занятому дяде. «Ого да он же Наш Дядя» - я узнаю в дяде своего соотечественника по его супермодным туфлям с загнутыми носами, как у клоуна Клепы в советской детской передаче «Будильник».

- Здравствуйте. Мне бы врача повидать. Плохо мне. – сквозь зубы цежу я.
- Да? А что с вами преключилось? – спрашивает меня он, сверкая начищенными носами туфель.
- У меня явно камень или песок из почек идет! – я театрально хватаюсь за свой левый бок.
- Хорошо, доктор Вас увидит, но Вам надо зарегистрироваться! – говорит он, продолжая шелкать на клавиатуре.
- А можно, вначале обезболивающее, а потом зарегистрироваться! Вот Вам моя страховая карточка. Очень больно – ною я.
- Ну как я вас могу без регистрации пропустить! – с удивлением вопрошает он.

Действительно! Ну как?! В моих глазах все меркнет, я понимаю, препирательство с ним отнимает по одному нерву из моего тела, я сдаюсь и ползу на регистрацию. Регистрация занимает около 15 минут. В моем положении 15 минут равны1.5 часам. Больше всего меня удивляет, что после того, как я дал свой Номер Социального Страхования и Страховую Карточку и на экране появляется вся информация обо мне, включая все адреса, явки и пароли, его это не устраивает, он разговаривает сам с собой и перепроверяет информацию. Мое лицо сереет от боли и злости.

Наконец, дядя – пытальщик, получив полный экстаз от моих мучений, направляет меня в другой номер люкс, где Строгая Госпожа в очках, безучастно, словно на стакан с водой, смотрит на меня, опять перепроверяет информацию, и, долго, неспеша , с наслаждением от моего вида, полукорчащегося на ее сидении, усердно и педантично записывает мои показания, почему и отчего у такого мерзавца болит левый бок.

Садо – мазо – бюрократические формальности улажены и меня, извивающегося червяка, отводят на встречу с Богом МедБратом Пастернаком. МедБрат Пастернак делает все с огромной скоростью. МедБрат Пастернак - настоящий проф. Он еще не вколол обезбаливающий укол, а мне уже становится легче. Я настраиваю себя, что мое выздоровление – это вопрос минут.

- Откуда ты? – МедБрат Пастернак смотрит на листок с информацией.
- Ты из Беларуссии? – я отрицательно мотаю головой. Его лицо немного скучнеет. – Может ты из Украины? – спрашивает он с надеждой МедБрат Пастернак пытается схватиться за последнюю соломинку. За что то нас объединяющее в другой стране в другой жизни. «Может соврать и облегчить свою жизнь? Сделать человеку приятное? Но нет. Не могу. Не приучен врать. Тем более, врать хорошим людям» - думаю я и опять негативно мотаю головой.
- Так откуда же ты, в конце концов! – нервничает он, уставший от игры «в города».
- Я из Латвии – шепчу от боли я.
- А ну хорошо – он добродушно улыбается,- В Латвии я был в 86ом году. Рига прекрасный город.
Силы покинули меня, Помогите, шепотом умоляю я.

Вскоре мне вкалывается долгожанный укол и я, в позе бублика, ложусь на кровать и жду, когда станет легче. В ожидании облегчения я размышляю о технике приема больных в «Неотложке» И вспоминаю дядю в модных туфлях из регисиратуры. «А если бы меня привезли бы сюда с ножиком в животе? Он бы, интересно, тоже сначала меня регистрировал, а потом уже ножик из пуза вытаскивал? А эта Строгая Госпожа? Наверное с нее пишут анекдоты про докторов, типа «Все больные спокойной ночи, а вы, двое, в углу, прощайтесь!» - боль постепенно отступает и на моем лице появляется улыбка. Наконец самый главный доктор, приятный молодой человек, который старается быть похожим на Клуни Доктора Росса, приносит результаты сканирования моих алко фильтров. У меня в левом боку поселился 2-х миллеметровый камешек.

- Но это ерунда! Впитается! Точнее не впитается, а сам выйдет при обильном приеме жидкости – улыбаясь говорит он мне. Я жму ему руку и иду в регистратуру к дяде в суперботинках. Я прошу извинения за свое недостойное поведение и желаю ему всяческих благ.

2 часа ночи. После знойного летнего дня, я с упоением вдыхал божественную ночную прохладу. Здоровый человек самый счастливый человек в мире. Здоровый человек всегда живет завтра. Завтра я возьму выходной и, пулей, помчусь к урологу для дальнейшего обследования и делания выводов. Завтра будет очередной штурм регистратуры и чемпионат по вольной борьбе с поколением ССАйного периода. Завтра сотрет из моей памяти все плохое, что случилось сегодня.
У меня на запястье болтается больничный браслет с порядковым номером, я насквозь пропах запахом жизни, но меня эта вонь не отвращает.

Напротив.

Я чувствую запах жизни, а, значит - я жив.

Tweet