Он очнулся в помещении непонятного вида. На окнах были решетки, сквозь которые лениво пробивались лучи весеннего солнца. Человек почувствовал, что лежит на грубо сколоченной из старых ящиков кровати. В голове было совершенно ясно, и крутились две мысли: "Где я?" и "Кто Я?". Нет, утро ему определенно не нравилось. Внезапно, в комнату вошел бомжеватого вида то-щий мужик с козлиной бородкой и маленькими глазками. Мужик подошел к кровати, пододвинул стоящий рядом стул, и, нащупав его попой, сел. Сильно выпучив свои зенки, он уставился на че-ловека. Человек же внимательно смотрел на его паховую область. Наконец мужик не выдержал:
- Что так и будем в молчанку играть? - истерично крикнул он.
- Слушай ты, а чой-то у тебя брюки оттопырились? Ты наверно, нехорошее что-то задумал. И прибор вон стоит - поздравляет с добрым утром. Неее, иди-ка ты, я сегодня не в настроении, по-позже приходи, - язык человека онемел, и поэтому речь получалась немного несвязной, а слова вылетали со странным призвуком похожим на мычание коровы нанюхавшейся ацетона.
Глаза мужика странно округлились, и он визгливо закричал:
- Да ты знаешь с кем разговариваешь? Да я…
- Да мне параллельно, кто ты. Мне интереснее, кто я. И ваще хватит орать тут. Зусунь себе язык в жопу и чеши им яйца. Ходют тут всякие… Тебя мама не учила, что стучаться надо? Тут мои личные апартаменты, пошел вон!
Глаза у мужика округлились еще больше, он вскочил и крикнул:
- Да я… Да ты… Я главврач этой психиатрической больницы и будут мне всякие психи гру-бить…
"Хоть какая-то ясность": подумал человек. Мужик же в это время опять нащупывал попой стул. Человек почувствовал здоровую злость и метким пинком выбил стул из-под вражеской зад-ницы. Мужик, смешно раскинув руками, громко шлепнулся на пол. Тут же вбежал какой-то амбал в сером рваном халате и с резиновой дубинкой в руке. Мужик с пола крикнул ему:
- Врежка-ка этому придурку, напомни, что он за чмо такое.
- Щас, Сидор Петрович, - тонким фальцетом отозвался амбал.
Он размахнулся дубинкой и заехал человеку прямо по затылку. И чел действительно все вспомнил.
Он вспомнил, что он узбек и зовут его Измаил, но все называют его по-дружески - Изя. При-помнил, как вчера с друзьями в компьютерном клубе отмечал своего стотысячного фрага. Что по-сле четырех ящиков пива и пяти водки, фраги улетали очень весело. А потом он поспорил с кем-то, что выпьет литр чернил для струйного принтера, и, конечно выиграл. И затем проигравший пристыжено принес еще десять литров самогона. Как пришел домой и орал в домофон: "Сим-сим, отдайся!". А потом из подъезда вылезла какая-то старуха, а он с криком "Сим-сим, утоли мой сек-суальный голод" набросился на неё. Но еще через некоторое время вылезли два каких-то бугая, отодрали его от старухи и передали приехавшим работникам скорой помощи. Дальнейшее он помнил смутно.
От размышлений его оторвал дикие крики амбала. Оказывается, он все ещё продолжал оттяги-ваться, задорно лупя дубинкой по спине Измаила. "О как чувак старается", - с уважением подумал Изя, - "надо его отблагодарить!"…

- 2 -

Сидор Петрович Кустобрюхов работал в третьей областной психиатрической больнице уже 34 года. Сначала в качестве простого психиатра, затем его назначили завотделением буйно помешан-ных, а потом пришел черед ему занять пост главного врача. В начале своей карьеры Сидор Петро-вич очень гордился своей профессией: называл себя "целителем человеческих душ", старался хо-рошо работать и любить пациентов. Однако тридцать лет в психушке сломили его: он постарел, осунулся, и потерял всю любовь к пациентам. Но больше всего его достали эти придурки - симу-лянты, бездарно косящие под сумасшедших, с целью забить на службу в вооруженных силах. Кус-тобрюхов часто приходил в отделение "буйных", заходил в свой старый кабинет, в котором после его ухода стали хранить швабры и веники. Он садился на перевернутое ржавое ведро и долго смотрел на небольшое зарешетчатое окошко, вспоминая свое детство и нервно затягиваясь При-мой.
Вот и сейчас, выйдя из палаты Измаила и потирая ушибленное место, главврач направился к месту своего излюбленного отдыха. Но он не успел пройти и половины пути, как его догнала де-журная сестра и стала жаловаться на нового пациента. Оказывается, за прошедшие десять минут Изя успел выбить медбрату Смирнову четыре передних зуба; и чуть не изнасиловал прибежавшую на крики медсестру Канаеву ножкой от табуретки.
- Ну что вы от меня-то хотите? Вы же знаете, что нужно делать: смирительную рубашку на не-го, проверьте на наркоту и вколите что-нибудь, чтоб успокоился, - сказал Сидор и устало пошел дальше по коридору.

- 3 -

Казалось этот день стремится свести Кустобрюхова с ума; хочет, чтобы он присоединился к тем, кого всю жизнь упорно лечил. В начале его мучили вопросом: почему у больного Иванова моча - красивого зеленого цвета. Затем пришел медбрат Смирнов долго кричал, требуя компенса-ции за загубленную молодость (наверно, он считал здоровые зубы - её основным признаком). При этом он страшно шепелявил и плевался слюной сквозь неэстетичную дырку в челюсти. Когда он наконец-то убрался к стоматологу, Кустобрюхову позвонила жена и уже целый час изводила его непонятными разговорами.
Сидор Петрович сидел на табуретке с тремя ножками и старался не упасть. Левой рукой он держал у уха телефонную трубку и изредка что-то бурчал в неё. Видимо, его жене таких ответов было достаточно, потому что её голос не умолкал, а только креп и иногда переходил в ультразвук. Вдруг в кабинет вбежала дежурная медсестра и закричала:
- Пойдемте быстрее, там больной Иванов освободился от смирительной рубашки и устроил бунт. Пациенты из семи палат заперлись в столовой и требуют, чтобы им было предоставлено две цистерны водки, два блока сигарет и портрет их бога - певицы Алсу размером два на три метра. Они угрожают, что если через… - она посмотрела на часы, - восемь минут их требования не удов-летворят - они заколют всех вилками.

- 4 -

Главврач стоял перед дверью в столовую и старался повлиять на запертых там людей:
- Больной Иванов, прекратите безобразие. Прикажите всем разойтись по палатам. Я обещаю, что мы забудем этот инцидент…
Внезапно двери распахнулись, опрокинув Кустобрюхова на грязный кафель пола. Перед док-тором стоял Измаил, в правой руке он держал вилку, а левой рукой он придерживал швабру с при-вязанной к ней смирительной рубашкой.
- Нет, вы меня больше не обманете. Вы подлые людишки, а я призван великим космосом улучшить жизнь на этой бренной Земле. Я заставлю вас выполнить наши требования, и таким об-разом, я осуществлю свою священную миссию. Знай, мы все лишь плод воображения вселенского разума, но мы должны сбросить оковы этого рабства, обязаны вышвырнуть свой дух за пределы реальности. Стань ирреальным, трансцендентируй себя сквозь познание высшей истины. Освобо-дись, брат, - красивым взмахом Изя швырнул импровизированный флаг и удачно попал в медбрата Смирнова. Затем Иванов расстегнул ширинку, и к ногам доктора полился тонкий изумрудный ру-чеек.

- мораль -

Сидор Петрович стоял у окна каморки, держался за ржавые прутья решетки, и дышал свежим весенним воздухом. Внезапно, кто-то постучал в дверь. Сидор, не оборачиваясь, сказал: "Войди-те". Послушался скрип, затем осторожные шаги, и звук захлопываемой двери.
- Знаете, Лена, меня давно мучает один вопрос: кто же на самом деле сумасшедший? Они? А может быть - я? - врач зажмурился и почувствовал, как за спиной громко всхлипнули. Он обер-нулся - медсестра Канаева сидела на его любимом ржавом ведре и смотрела на него, из её глаз ти-хо катились слезы. А в коридоре приближались звуки песни Алсу "кто это выдумал - где это ви-дано"…

Created by MMxxx
mailto: mmxxx@inbox.ru