Начало: http://www.udaff.com/creo/96972.html
Прадалжение: http://www.udaff.com/creo/97036.html


          - Саша? Здравствуй, друг. Нет, я в порядке. Да нет, не обиделся, нормально, только материшься много. Да, я тебе это уже говорил. Послушай, есть парочка вопросов. Давай ко мне с ответным визитом, а?.. Лена? На работе Лена, а она здесь при чём?.. Тьфу ты, старый кобель! Тебя когда ждать?.. А ты по третьему транспортному… Отлично, через пол часа. Время, как говорится, пошло. Обнимаю.
        Через сорок минут Сергей Иванович хвалился перед другом своей небольшой библиотекой современной литературы.
        - Дааа, Серёжа, тебе, похоже, слили всё, что валялась на полках с прошлого века – похвалил смелую инициативу Александр. 
        - Да ты что? – «разводить» себя Сергей Иванович не позволял никому уже лет двадцать – вот стерва… Убью!
        - Да постой ты, киллер, ёп, - спокойно сказал Александр - на самом деле, думаю, девчонка не виновата. Ты ж ей задачу чёткую не поставил, так?
        - Нуу… так – Сергей Иванович вспомнил своё весьма неуклюжее поведение в книжном магазине – Я попросил её дать мне книг на свой вкус.
        - Вот она тебе и надавала литературы на её вкус. А о нём, как говориться, не спорят. Да ты не волнуйся, твой скорбный труд не пропал зря. По этим книгам прекрасно можно составить впечатление о настоящем времени. И что, ты все прочёл? – Александр изобразил удивление - И как тебе знакомство с материальным воплощением души современных писателей?
        - Хватит издеваться. Вот – Сергей показал на четыре книги, лежащие на столе – успел познакомиться с этим.
        Он нажал кнопку селектора:
        - Леночка, принесите нам с гостем чаю.
        Спустя пару минут, две чашки с горячим чаем плыли в направлении директорского стола. Формы секретарши, действительно, были выдающимися, а потому Александр смотрел на неё, не отрываясь, горящими глазами.
        - Спасибо, Леночка. Меня ни для кого нет. Если что – классика.
        - Хорошо, Сергей Иванович. - Когда Леночка закрыла за собой дверь, Александр резко повернулся к другу.
        - Оба цэ – он хитро улыбнулся - А ну, колись, что за «классика»?
        - «Классика», Саша, буквально означает «я на совещании». Ну, выбрал я такое вот кодовое слово, чтоб не быть банальным.
        - Тююю… - Александр был разочарован – оригинал, бля… а я уж подумал хрен знает чего… - он сделал глоток чая - Итак, какие у тебя вопросы?
        - Скорее, наверное, не вопросы, а так, соображения - Сергей посмотрел другу в глаза, – Скажи, вот это, – он кивнул на книги, – и есть современная литература? Вот это сейчас модно? Это сейчас читают?
        - С некоторыми поправками, на твои вопросы можно ответить утвердительно.
        - Ладно, я не понимаю, как это можно читать, но как это можно написать? Либо порнография какая-то, либо полный бред. Не понимаю!
        - А тут и понимать нечего, - Александр резко хлопнул ладонью по столу – Пиздец! Ты умудрился выбрать из кучи книг крайности! Литература, точнее, любое искусство – оно, видишь ли, разное и оно развивается, Сережа. Если ты современникам Рафаэля покажешь, скажем, Кандинского, народ подумает, что это просто краску разлили и размазали, а от инсталляций Уорхолла они просто охуеют. Жившие во времена Моцарта, соответственно, какому-нибудь Шостаковичу просто пиздюлей бы наваляли. А Шнитке вообще распяли, что б не подъёбывал. То же и в литературе. Она ищет новые способы выражения. Скажем, ты Хармса читал?
        - Что-то слышал.
        - А мне приходилось. И, помимо многих вполне нормальных, с точки зрения классики, произведений, он ещё кучу всякой хуйни накатал. Типа «Пошла одна девочка в лес, посрала там. Съела своё гавно и умерла» - Сергей скорчил брезгливую гримасу. Александр же продолжал – Зря корчишься. Чмырили, конечно, парня за всё это, даже помер он неизвестно где… Но я не о том. Не совсем так там было, конечно. Там своя фишка у чувака была, понимаешь? Читаешь, ну, хуйня хуйнёй, а фишка есть! Такой вот дуализм. А спустя шестьдесят лет, люди, изучают подобную эстетику, разрабатывают её, дополняют, начинают писать охуенные книги и получать Букера.
        - Кого?
        - Букера – премия такая литературная. Так вот, и сейчас, и раньше были те, кто гениально творил, опираясь на опыт предшественников, те, кто гениально воплощал нечто новое, ну и просто, распиздяи, которые оказались волей случая на гребне волны. И сейчас есть люди, выражаясь твоими терминами, пишущие нормальные книги, нормальным литературным языком. Некоторые даже, на мой предвзятый взгляд – гениальные. И они тоже продаются. Их, конечно, хуй назовёшь мегазвёздами, но только время может показать – будут это люди читать или нет. Вот эта ебалА, которая лежит у тебя на столе – он кивнул на книги – это может быть, что-то вроде современного Хармса, может, типа Набокова, не Достоевский то – сто пудов. А может, полная хуйня. Даже, я думаю, скорее всего. Почитали – и хуй с ним.
        - Как это, Саша? Ведь литература должна воспитывать человека, извини уж за высокие слова, нести, как говорится, разумное, доброе, вечное…
        - Нихуя она никому ничего не должна – перебил друга редактор - По хорошему, литература – это технология. И как у любого технологического процесса, у неё есть цель. Конечно, талант иметь надо, чтобы писать, хотя… можно и без него.
        - Как это – без него?
        - Всё очень просто, Сережа. Ну вот, допустим, какая-нибудь Мылова. Дура дурой, но миньет делает – закачаешься. Это я так, к слову… И вот склеила она на одном из корпоративов нормального такого олигарха средней руки. И стала с ним жить. Ну, или любовницей его стала, не суть. И вот однажды, думает она своими куриными мозгами: «Что-то совсем скучно мне, красавице расписной. Куршавель – муршавель, тачки – жвачки, финтнес – хуитнес...» Ну, ты понял, короче. А душа-то хочет материального воплощения! – не удержался Александр от подколки, от чего лицо Сергея приобрело обиженное выражение – Извини, Серёж. Так вот. И говорит она своему олигарху человеческим голосом, после очередного миньета: «Задолбало меня всё. Хочу стать звездой!» Но, даже этой кукле недалёкой понятно, что, скажем, телеведущая из неё, или, там, кинозвезда – никакая. А потому, она умоляет своего избранника, буквально, хе-хе, стоя на коленях: «Хочу стать писательницей». «Говно вопрос» - говорит ей суженный – ряженный, набирает меня и излагает суть проблемы. Я ему называю цену вопроса, на которую он, естессно, ведётся, и посылаю к его возлюбленной двух талантливых, но никому неизвестных орлов, которые, выслушав её бред по поводу какой-нибудь абсолютно уёбищной идеи, начинают воплощать свои мысли. И все в шоколаде. У алигарха теперь сосёт ни просто девка с улицы, а целая известная писательница. Известная писательница тусуется на презентациях, а после репетитора по сценической речи из ГИТИСа, даже даёт более-менее связанные интервью об истории создания своих шедевров. Я рублю бабос с продаж, пацаны мои имеют капусту и возможность творчески реализовываться, правда, инкогнито. Ахуенно!
        - Но ведь читателя нельзя обмануть. Он сразу поймёт, где фальшь.
        - Какая фальшь, Серёжа? Не забывай, тёлке то пишут нормальные редакторы. Темы, конечно, или там героев каких-то, может быть, выдумывает она, но пишут адекватные люди.
        - Но я же читал – это чушь какая-то.
        - Это ты, со своими не засранными мозгами так думаешь. Пойми, друг, отдельный бюджет закладывается на то, чтобы отовсюду публике в уши задували тему, что это ооочень талантливая писательница. И народ, как ему и полагается, ведётся на это. Да ещё потом в разговоре друг с другом козыряют, вот, типа читал последнюю книгу Мыловой, весьма, весьма…
        - Но это же чудовищно. Разве можно представить, что, например, для Толстого или Пушкина писали какие-то там орлы?
        - Ты не путай хуй с пальцем, друг. Естественно, что многие писатели, чьё имя стоит на обложке, пишут сами. Хорошо, плохо – это отдельная тема. Бывает и так, что чувак вовремя сориентировался и выдал что-то такое, что попёрло. И тут же у него ареол «альтернативной культуры» вокруг черепа. А он, на самом деле – ни рыба, ни мясо. У меня в издательстве и такие есть. Главное – продаётся. И критики, долгих им лет жизни, пидарасам, там тебе потом чего хочешь накопают: и символизма, и новизны, и нового слова в литературе. 
        - А как же творчество?
        - Друг, да какое к ебеням творчество? – Александр начал сердиться - Любой мудак, который хуячит по клавиатуре у себя дома, в тайне надеется на признание и известность. Ты ещё в Интернет залезь. Там хуева гора литературных сайтов. И знаешь, сколько там таких, блядь, писателей? Тысячи, десятки тысяч, не, бля, сотни! И все надеются, что у них получаются шедевры. Или вот-вот получатся. А там и попрёт – их заметит какой-нибудь мудак, типа меня и – здравствуй новая жизнь, прощай старая! Не скрою, у некоторых действительно выходят талантливые произведения, но основная масса - это тусовщики, которые нихуя из себя не представляют. И о творчестве, или, прости уж, больно ты метко выразился, о «материальном воплощении души» там никто нихуя не думает. И потом, ты не забывай, Серёжа, классики тоже кушать каждый день хотели. Ну, с Толстым понятно, хуле – целый граф! Можно себе позволить сорок раз от руки роман переписать. А Пушкину думаешь редакторы мозги не ебали: «Давай что-нибудь свежее, что-нибудь эдакое?» Ещё как ебали! И смелые его обличения сатрапов печатали с радостью. Потому как скандал. А скандал – это продажи. Врубаешься? А ему, если ты помнишь, надо было семеро ртов кормить, да и жену – красавицу в свет в чмонском прикиде не выведешь… Правда, на том и погорел, бедолага…
        Сергей слушал друга и понимал, что на него, ни много, ни мало, снисходит откровение. Никто не пишет просто так! Допустим, если он расскажет какому-нибудь писаке историю своих исканий и терзаний, а тому придёт в голову написать про это, скажем, рассказ, ни слова не будет написано «просто так»! Обязательно за его, так называемым «творчеством», будет стоять какая-либо абсолютно утилитарная идея – стяжательство, тщеславие или гордыня. И именно сейчас Сергей Иванович окончательно утвердился в желании писать. Просто так. Ни для чего. Из чистого творчества. Но обязательно – модно! Да, да, именно – модно, раз уж это так нравится современной публике. И никаких «орлов», никакой фальши, никаких подделок! Сергей Иванович даже увидел начало своего рассказа. «Он будет не таким как прежде. Но главное я там оставлю – то, что пытался записать между строк, и что мой друг, опытный редактор, даже не захотел прочесть. Что ж – заставим». Александр же продолжал.
        - Но это всё ладно. Самое главное я тебе не сказал, Серёжа. Есть писатели, они бывают хуёвые и хорошие, есть, как мы выяснили, хуй пойми что, а есть графоманы. То есть, те, кто пишет, не смотря на то, что им это тупо не дано, врубаешься? Вот это полный пиздец. Именно они осаждают издательства и засирают упомянутые литературные сайты, и ты не поверишь! Даже у них есть поклонники! Такие же, впрочем, долбоёбы, как и они сами. Вот против этого, к сожалению, нет никакого оружия. Отлавливать же и рубить пальцы, как ты понимаешь, противозаконно. Да и хлопотно… А вообще, друг, мой тебе совет – если можешь – не пиши.
        - А если не можешь?
        - Хуй знает. Такой бардак с этой литературой. Мне проще – я бабос рублю, а тебе советую не заморачиваться.
        - Хорошо – Сергей встал – но ты всё же посмотришь ещё раз, что у меня получится?
        - Конечно, какой разговор…
        Они расстались, но, как оказалось, не надолго. Через неделю Сергей Иванович вновь сидел напротив друга, в просторном кабинете издательства. Литератор достал из кожаного портфеля целлофановый файл, извлёк из него несколько листов и протянул их редактору.
        - Сколько будет стоить опубликовать это?

«…Теперь уже скоро! Ох, как скоро все эти люди узнают настоящую силу «Знака». Правда, над этим ещё предстояло ещё немного поработать. Над Рублёвкой сгущались сумерки. В них, словно приведения, выступали дома. А за ними виднелось уходящее солнце. Молодой ветеринар вытер окровавленные руки о фартук и посмотрел на свои «Breguet». Время!  И крикнул, призывая возлюбленную, словно неведомые силы: «Дульсинея, подай мою мантию!…»

        - Блять, Серёжа, ты окончательно ёбнулся!

Tweet