Я с уважением рассматривал квадратную спину незнакомца. «Надо же, - думалось мне, - почти километр несёт, и, похоже, даже не устал». Мужчина и в самом деле довольно долго тащил на руках безжизненное тело. По нынешним временам редко встретишь такое благородство, когда кто - то сбивает кого - то машиной, но не бросает пострадавшего, а лично тащит до лечебного учреждения.

Реально с каждым может случиться - ехал себе мужичок на джипе, никого не трогал. Не очень быстро ехал, кстати. А кто - то задумался и шагнул некстати на проезжую часть – бамц! Попал прямо под капот. Бывает.

  Труп, не труп, но что - то около того. Свидетелей нет. По большому счету – незнакомец сильно рискует. Ибо как ни крути – непредумышленное убийство менты ему сразу накрутят. Мог бы уехать, оставить умирать, а он вон как – на руки, и понёс. Благо, до больницы тут недалеко, по прямой – буквально через пустырь.

  Впереди виднелось здание с ярко горящей красным крестом вывеской. В этой больнице мне уже довелось побывать. И хоть времени утекло немало, до сих пор помню, как сверкал очками мордатый доктор, допрашивая медсестру:

- Кто в палате?
- Отказник, - отвечала разбитная деваха из медучилища. – Вадик, вроде. Или Юра, не помню точно. Мальчик, короче.

И косилась на кровать, где молоденькая девушка держала на руках годовалого малыша. Ребёнок, обхватив ладошками бутылочку с молоком, чмокал, моргал блестящими бусинками глаз.

  - Сам вижу, что отказник, - мордатый ткнул пальцем, похожим на сардельку. – Это кто?
  - Да так… Мамочка из соседней палаты.
  - Женщина, вам своего ребёнка мало? Здесь лечебное учреждение, режим, в конце концов!

  - Понимаете, - объяснила та. - Малыш сам не любит кушать. Он хочет, чтобы его на ручках держали, в глаза смотрели, рассказывали что-нибудь. А медсестрам нужно с лекарствами носиться – некогда. А у меня минутка выдалась – вот и кормлю. Вы посмотрите, какой он хороший, с какой надеждой всем в глаза заглядывает, вдруг, мама…

  Ребёнок так доверчиво смотрел на взрослых, что доктор смягчился:
- Всё равно, долго не задерживайтесь. Кстати, а почему его оставила мать? Вообще, кто она?
Ответ прозвучал безапелляционно звонко:
- Сука!

  Врача как ветром сдуло. Девушка докормила малыша, поменяла памперс и уложила на бочок – спать. Под рассказ о приключениях колобка он заснул, посасывая пластмассовую пустышку. Она же посмотрела на плотно зашторенный стеклянный проём, за которым ржали медсестры, вздохнула, и тихо ушла, аккуратно закрыв за собой дверь…

  В реальность меня вернул громкий стук – квадратный автолюбитель умудрился ногой открыть двери приёмного отделения и внёс обмякшее тело внутрь. К нему подскочили люди в белых халатах. Расспросили мужичка, осмотрели пострадавшего и тут же потащили беднягу в реанимацию.

  Я поспешил следом. Но в длинном коридоре вдруг задержался - одна из палат мне показалась знакомой. Я подошёл ближе. В настоящее время здесь царил ремонт, но ошибиться было невозможно - именно здесь я стоял двадцать лет назад. За этим самым стеклом. И до сих пор помню, как плакал тот самый малыш – отказник.

  Тогда он проснулся. Один, в мрачной и тёмной палате. И ему стало страшно. Он тихонько захныкал, потом заплакал, заревел в голос… Он звал свою маму, которую никогда не видел, но знал, помнил – она должна быть. Разве может рёбенок быть без мамы?

  Малыш плакал навзрыд, но его никто не слышал. Дежурная медсестра спала прямо на стуле. В коридоре кто - то хихикал. А настоящая мать мальчика где - то храпела, не слышала, как плачет её кровиночка, которую она родила и бросила, как бросают лишних котят… Не скрою – в этом момент мне на глаза навернулись слёзы. Я украдкой смахнул их – при моей работе мне нужно быть покрепче, но чёрт возьми… Никак не могу привыкнуть. Я положил ладонь на голову медсестре – она всхрапнула, как лошадь, но так и не проснулась.

  Я посмотрел на ребёнка и вдруг с ужасом заметил, как его маленькая головка попала между прутьями детской кроватки. Он пискнул от боли, попробовал повернуться, но оказался ещё больше зажат в ловушке. Один из прутьев безжалостно сдавил сонную артерию – малыш захрипел, посинел от удушья…

  Я так заорал в лицо медсестре, что она чуть не свалилась со стула. Проснулась, заквохтала, бросилась к малышу… Спасла. Чтобы он вырос и попал под джип квадратного человека - такая вот ирония судьбы.

  Стряхнув с себя остатки воспоминаний, помчался в реанимацию. Возле парня уже возились врачи с дефибриллятором. И похоже – успели сделать первый разряд. Естественно, реакции не последовало – он ещё глубже уходил в смерть.

  Но я успел вовремя. Пока вторая порция пяти тысяч вольт не пробила грудную клетку, я положил ладони на виски, вытаскивая душу в буквальном смысле с того света. А в ответ ощутил яростное сопротивление. Это нормально – так сопротивляется душа, узнав, что такое настоящий покой. Но пока еще её можно было вытащить – и я тащил.

  Разряд! Зрачки парня дрогнули, кончиками пальцев я почувствовал слабый удар сердца. Тук… Потом пауза и ещё раз – тук… И ещё. Удары стали чаще и чётче: тук, тук, тук, тук…

- Есть! – возбужденно вскрикнул один из врачей. – Есть пульс!

  Другой ринулся к приборам, и прямо сквозь меня. Обычно люди не замечают фантома, легко проходя сквозь его невесомое тело, но этот что - то почувствовал и замер.

- Быстрей! – прикрикнули на него. – Что ты копаешься!

  Оставив сомнения, тот подскочил к аппарату, что-то переключил. Сердце застучало ровно – парень спасён.

- Надо же, - удивлённо сказал реаниматолог, всё еще держа электроды дефибриллятора. – А ведь будет жить… Повезло – как будто у него действительно есть свой ангел - хранитель…

  Я только улыбнулся. Ну разумеется есть. Вообще, у каждого человека с рождения имеется свой Ангел-Хранитель. Просто некоторые считают, что он им не нужен. А зря.

Tweet