Скажу вам, положа руку на сердце, камрады: это был беспесды самый лучший день рождения в моей взрослой жизни!
Чем старше мы становимся, тем почему то все реже и реже можем себе позволить получить те моральные ништяки во время ежегодных праздников, которые когда-то непосредственно были связаны с нашим чисто децким  похуизмом и распиздяйством. Напрочь съебнули и помахали ручкой на прощание те времена, когда перед Новым Годом как бы само по себе в наших домах материализовывалось  зеленое, колючее и пахнючее дерево. Дед Мароз, сцуко, давным-давно забил болт на наши желания и хуй ты найдешь что-то под упомянутым выше деревом, если, блять, предварительно сам его не купишь и потом сам же под него ничего не положишь.

Вот также, примерно, и с днями рождения. Когда-то это был  самый главный праздник в жизни, которого ты до усрачки ждал весь год, прикидывая, как весь наглаженный и причесанный, соберешь за накрытым предками столом таких же, непривычно аккуратно одетых, чуть ли не набриолиненных спиногрызов. Как каждый из них притаранит тебе по пиздатенному подарку, которые ты тут же будешь вскрывать с текущими изо рта слюнями и непременно от каждого валяться в ахуе. Будь то игрушечный ППШ с трещоткой в барабанном магазине, пиздатый и полностью железный  подъемный кран со стрелой из 12-го уголка и рамой из 15-го швеллера, который позже, в порыве пионэрской соцсоревновательности, ты сдашь на металлолом и благодаря которому ваше звено займет первое место на районе, или еще более пиздатый, но только уже полностью деревянный самосвал, которым можно в холодные годы весь день топить буржуйку и еще останется правая пассажирская дверь на завтра. Как потом вы всей мишпухой, перемазанные с ног до головы всей той шоколадно-кремово-сливочной хуйней, которую твои родаки успели с риском для жизни выхватить с полок совковых гастрономов, с воплями катаясь по полу, в тот же вечер совместно угандошите половину из подаренного, и, в конце-концов, счастливые и удовлетворенные, кто с оторванным рукавом, а кто и с фингалом под глазом, рассосетесь, забив стрелку на чью-то очередную дату  для того, чтобы надрать уши следующему по очереди малолетнему уебану..

Лично для меня эти мои даты давно уже опаскудились тем, что из долгожданных торжеств превратились, сцуко, в сплошные «гонки по вертикали» и реальное испытание расшатанной нервной системы. Еще хуй пойми когда до очередной из них надо перенапрягать моск, придумывая, как бы выебнуцца и чем бы таким гламурно-невъебенным поразить окружающую тебя зажравшуюся кодлу, трем четвертям из которой ты бы лично и с превеликим удовольствием навалял бы нехилых песдюлей, будь на то другой жизненный расклад. Но так как ты «фтеме» и пока в твои планы совсем не входит из нее выпадать, то хошь-не хошь, а приходится  в свой законный праздник выслушивать все эти загодя подготовленные идиотически-педерастические тосты, на ходу выдумывая «алаверды», улыбаться и говорить комплименты хуй пойми как попавшим сюда юным и смазливым, но больше почему-то старым и уебищным пелоткам, каждая из которых может оказаться женой-любовницей  какого-нибудь Васи Пупкина, с которым возник вдруг деловой интерес, или, тем паче, который недавно сел в нужное кресло. Надо с радушным видом, не забыв ни кого, обойти всех остальных Васей, выказывая им хозяйское внимание и расположение, а самое главное – ни в коем случае не позволять себе нажраться и расслабиться, для того, чтобы на стопиццотпроцентов фильтровать базар, а особенно - чтобы не заебошить ненароком какому-нибудь особо хитровыебанному и посему реально уже настопиздевшему Васе табуретом по еблищу.
В общем, господа падонке, если бы еще совсем недавно какой-то дрыщ посмел только вякнуть мне о том, что для взрослого чела день рождения – хоть и грустный, но все же праздник, я бы с нескрываемым презрением плюнул в его пиздливые глаза!


Текущий год задался с самого начала, вернее даже еще раньше, с самого конца года предыдущего. За четыре часа до Нового Года на одном из пустынных уже перекрестков славного города Черноморска (далбайобам, не читающим классику, известном как Одесса) в водительскую дверь внедорожника, принадлежащего аффтару креатива и аффтаром же непосредственно управляемого, на полном ходу уебенил свою, к счастью для отсутствующих пассажиров, пустую маршрутку, какой-то безвестный доселе труженик баранки и педалей. Сей аццкий сотона так спешил в парк, опасаясь, видимо, пропустить ниибацца актуальную по итогам года речь своего «оранжевого» президента и мечтая наебениться до беспамятства алкоголем, что начисто забыл о том, что помеху справа при равнозначном пересечении дорог на нерегулируемом, сцуко, перекрестке принято пропускать.
Как сказал кто-то из великих: в любой хуйовой ситуации пытайся найти свой цимес и будет тебе счастье. Пазетифф начался  в тот миг, когда 1 января я с трудом разлепил заплывшие от давешней встречи своего бедного ебла со сработавшими подушками безопасности глаза. Скосив их в сторону я обнаружил вполне достойное, по всем правилам наряженное йолко, на ум почему-то сразу пришла фраза: «Здравствуй, жеппо, Новый Год!» Скосив их же в другую сторону, я увидел настороженно уставившегося на «ожившего» папашу своего 9-летнего оболтуса, вспомнил, как вчера чуть было не поддался на его разводы участвовать вместе со мной в предновогоднем заезде, а также его наследственную нелюбовь к ремням безопасности, внутренне перекрестился и, сделав усилие, подмигнул. Наследник залыбился, бросился обниматься,  а потом, с ловкостью фокусника, доставать из под волшебного дерева, совсем как в детстве, хуй знает как туда попавшие ништяки и от имени и по поручению Деда Мороза мне их дарить.

Далее настал черед Сан Саныча, моего давнишнего кореша и, «по счастливой» наверно говорить нельзя, но все же, случайности, очень даже нихуйового хирурга-травматолога, которого я вчера на автопилоте ждал до последнего, ебуками отгоняя от себя пытавшихся вколоть мне обезболивающее сторонних знахарей, чтобы не потерять контроль над ситуацией и не попасть к «левым» коновалам. Дела мои были более чем заебатыми после той, ужоснах какой, судя по предъявленным Санычем снятым им вчера на мобильник ракурсов встречи моего «Гранд Чероки» с попутавшей рамсы «Антилопой Гну», т.е, блять, «Газелью». Паровозом к новогодним ништякам я поимел сине-зеленый еблет, сотрясение моска, несложный перелом предплечья и довольно серьезную травму голеностопа, но Саныч клялся и божился, что не успел еще к 21 наебеницца так, чтобы быть не в состоянии собрать его, как конструктор «Лего». В общем отпеарил дохтур сам себя неподецки и дал зуб, что к Рождеству я попаду домой, ко дню моего рождения в конце января буду уже без гипса на руке, а еще через месяцок-другой можно будет приступать ко всякой восстановительной херомантии на ноге, короче не пройдет и полгода, как я смогу танцевать чечетку.
Через пару дней, когда я уже был совсем почти как огурец, Саныч захватил с собой на смену Леньку, моего однокурсника, тогда же подтянулся и Геннадий, забивший на столичный Киев и приехавший на праздники куражиться в Одессу-маму. Между первой и второй мы набрали Серегу, который тоже, оказывается, съебал из холодной Москвы и зажигал где-то в бананово-лимонном Сингапуре, и понеслась. Допив «впятером» ХЗ какую бутылку шампанского, учитывая, что я, как лох, по настоянию Саныча, пил только «Детское», эти бухие дибилы позволили себе глумицца над потерпевшим камрадом, вытащенным на свет старым бойаном о том, что от безалкогольного шампанского до резиновой женщины – один шаг. На что я  фтему ответил, что положив на весы факт недавней «потери» мною знакомой всем Надежды, которая, увы, все же не оправдала свое претенциозное имя, а также ответные прогнозы дохтура Саныча, которого мы все тут уважаем, в части моей вынужденной трехмесячной социальной изоляции, и, грядущий посему спермотоксикоз, я с ниибаццо какой огромной благодарностью принял бы в подарок женщину резиновую адну в комплекте, желательно симтатишную, приятную на ощупь и… без встроенного голосового устройства. Кто же знал тогда, что эта, сцуко, невинная реплика трезвого до скрипа в моске чела послужит завязкой столь откровенно готичной истории.

Дохтур Саныч ничуть не спесдел по первым двум пунктам, выпустив раненного камрада домой к Рождеству и самолично снял за день до описываемых событий ему, то есть мне, гипс с руки, вручив при этом пару костылей, взятых напрокат там же, откуда он ранее притарабанил инвалидное кресло с электроприводом. На что получил вполне заслуженный комплимент, что отныне, не понаслышке, а на собственной шкуре испытавши его профессиональные качества, в моей табели о рангах он практически приравнен к таким корифеям и беспезды известным всем падонкам авторитетам, как Дохтур Албан и Дохтур Лектор.

И вот, наконец, наступил тот день Х, в который можно будет сполна насладиться тем пресловутый цимесом, о котором говорил хуй пойми кто из великих, а именно взять и послать фпесду все официальные мероприятия, сказав просто: «А я, блять, болен, и ебитесь вы все конем!» и, хоть и колченогим, но провести свой праздник, как в далеком децтве только с теми, кого реально рад видеть. Хуясе, первый раз в совместной жизни не я будил этого мелкого пиздопротивного спиногрыза для того, чтобы поздравить его с днем варенья, а он меня, громко визжа и скатываясь по лестнице из своей децкой ко мне в гостиную, где на  диване я устроил себе на время болезни лежбище. После захуяренного им, разом повзрослевшим года на три за период отцовской немощи, завтрака на двоих и выклянченного разрешения забить по такому случаю на школу, прихватив папиного водилу, оболтус отправился за хавчиком для праздничного обеда, пообещав захватить по дороге маман того тела, что лениво валялось все это время, чесало яйца и перлось от гордости за свои беспесды макаренковские способности, ибо воочию наблюдало, что практически в одиночку вырастило не какого-то отмороженного ублютка с руками из жеппы, а вполне достойного потсана.

Обед, состоявший из привезенных маман домашних горячих блюд и выбранных наследником общепитовских закусок, выдался зачетным. Взрослые были в ахуе от тонких гастрономических вкусов и сообразительности подрастающего поколения после поведанной истории о том, как какой-то мудак в итальянском ресторанчике на Садовой, где мы часто любим жрать еду, пытался впарить ему, словно лоху, карпаччо с каким-то «левым» тертым пармезаном вместо обычного строганного. После чая с ликерами «вождь краснокожих» со вздохом пошел собирать вещи и школьные прибамбасы, потому что, не смотря на бурные протесты, ночевать, согласно предыдущей договоренности, он ехал к бабушке. Короче, к времени забитой стрелки плацдарм от морально неокрепшего личного состава был освобожден и реально стал готов к падонкаффской мегатусе, на которую, по решению корефанов, имеющиеся в наличии жены допуска не получили и мне открытым текстом было предложено мыть здоровую ногу и готовиться к грязному разврату.
Первонахом оказался нихуя не Саныч, как я предполагал, который живет от меня всего через две станции Большого Фонтана (для падонкоф, не знакомых с одесской топонимикой это две трамвайные остановки). На дисплее интеркома под лучом прожектора стоял Мерс с российским триколором на номере. Я тынцнул кнопку, ворота начали открываться, пропуская тачку во двор и вместе с ней, только с другой стороны, я попиздюхал к входной двери на своей «боевой колеснице». Подъезжая я уже видел на другом дисплее лыбящийся Серегин еблет, из-за которого выглядывали зачетные сиське незнакомой загорелой блондинки, почему-то не по сезону одетой в легкий топик и ультра-короткую юбку. «Народ для разврата собран!» - пизданул я в микрофон заготовленную приветственную фразу, которую мне придется повторять сегодня еще не раз, и открыл замок. Через секунду здоровенный бугай уже наваливался на меня с гиканьем сверху, засыпая поздравлениями и пожеланиями с режущим ухо этим пиздопротивным московским аканьем, от которого я уже успел отвыкнуть за два с лишним года своей миграции в Хохляндию. Месяца три я не видел уже это веселое ебало и был ахуенно счастлив, что, послав к ебеням кризес, этот мудила просто сел в машину и отмахал больше кила кэмэ, чтоб проведать и поздравить камрада, и даже собирался, как оказалось, зависнуть у меня до конца надвигающегося уикэнда. Отстранившись, я стал пялиться ему за спину, чтобы заценить привезенную им с собой пелотку, но увидел на мониторе, что та, тормознув, все еще стоит за дверью на пороге. «Серега, а чего это девушка у тебя такая скромная?» - задал я вполне естественный вопрос. «Ага, каэшн, самая скромная из всех москвичек – подмигнул он – ждет личного приглашения хозяина».

Ничего не подозревая, я сунулся в проем, привстал, опершись на подставленную лапу, скакнул два раза, как раненная цапля и… отдуплился, что на крыльце - кукла, типа тех, что стоят в витринах магазинов. «Серег, нах ты манекена этого сюда приволок?» - выдал я. «Да ты охуел, именинник, ипона…этот «манекен» под трешку зелени стоит! Кто ваще бабу резиновую заказывал, я не понял?! Это тебе, между прочим, не надувная дешевка, а эксклюзив… короче принимай подарок и ниибет!» - загоготал этот увалень, обняв нас обоих за талию и втащив в дом. Реально охуевший, я смотрел не нее… подаренную мне резиновую пелотку, как зачарованный, а Серый с гордостью демонстрировал все ее достоинства, показывал, как гнуцца в разные стороны ноги, руки и даже пальцы, изо всех сил доказывая, что она реально песдатого качества. «Зацени, какие сиське! Нет, ты не просто смотри, ты потрогай!!!» и аккуратно, чтобы не задеть больную ногу, водрузил мне на колени это чудо-создание рук человеческих. «Она» была довольно тяжелой, почти как живая, явно цельной, вероятно силиконовой и, скорее всего, с металлическим скелетом внутри; поверхность, не смотря на впитавшийся уличный холод, действительно была такая, что хуй отличишь от нежного бархата женской кожи, мало того, она еще и пахла не какой-то дерьмовой резиной, а вполне достойным парфюмом. А волосы, сцуко… такие волосы и не у каждой живой попадутся! В общем я был в полном ахуе и, пользуясь моментом, пока «московский гость» пошел к тачке за вещами и коробкой от подарка, чего уж скрывать и выебываццо, тут же, не спрашивая разрешения, полез пелотке под юбку. Труселей, как я и предполагал, не оказалось и, произведя беглое тактильное обследование, я без промедления приступил к осмотру визуальному. Открывшийся ракурс был настолько аццки фееричен, что я, ощутив (хотел написать «беспесды», но понял, что буду не прав) реальный стояк, смутился и вернул объект в исходное положение. 

Дождавшись камрада, я двинул вместе с ним в гостиную, бережно удерживая подарок на руках, и, пока он поднимал чемодан в гостевую спальню, успел пристроить силиконовую красотку в одно из кресел, придав ей максимально естественную позу. Отъехав на несколько метров и придирчиво осмотрев еще раз эту зеленоглазую блондинку с зачетным бронзовым загаром в розовом топике на описанных уже ахуенных, с торчащими сосками, сиськах, короткой джинсовой юбке и легких летних сандалиях на идеальной формы ножках, я подумал, что если закрыть кукле глаза и придать спящее положение телу, то с пяти шагов отличить ее от живой не будет точно нихуйа никакой возможности.
Плеснув себе и спустившемуся Сереге в бокалы по порции вискаря, я стал расспрашивать его о московской тусне, рассказывать ему особо запомнившиеся местные абасцаки, так, за ненапряжным пиздежом, незаметно пролетело пол часа, прежде чем раздалась очередная трель. За воротами маячила Генкина Ауди. Сам Генка вместе с водителем уже обошел машину сзади и, стоя раком, они доставали что-то из багажника. Сергей пошел открывать дверь, а я наблюдал, как двое мужиков заносят во двор запакованную в подарочную обертку с бантом на боку пиздатенную коробку высотой примерно как раз с человеческий рост… совершенно непроизвольно я начал выпадать на измену…

Когда в ответ на мое: «Народ для разврата собран!» Геннадий, ебанув по полу своим подарочным пакетом, начал выдавать, как всегда, сложную и витиеватую речь: «Дорогой камрад! Позволь от всей души поздравить тебя с днем твоего рождения, пожелать тебе сто лет жизни, скорейшего выздоровления, дальнейшего крепкого здоровья и мощного стояка на все времена!» взгляд его с интересом уперся в золотоволосую красавицу, скромно и тихо, без всяких бабских выебонов, нога на ногу, сидящую у меня за спиной. В продолжении явно заготовленной заранее эскапады, выражение лица Генчика  становилось все напряженнее, а глаза заметно суживались и в конце фразы «Разреши преподнести тебе беспезды эксклюзивный подарок, о котором ты давно мечтал и который достойно скрасит дни твоей болезни, превратив их в незабываемое блаженство, да и в последствии убережет тебя от многих опрометчивых поступков» просто впились в вышеописанную искрометную блондинку. Далее, судя по всему, последовал экспромт: «Блять… только я вот вижу, что один хитрый и, сцуко, шустрый москаль, трезуб ему промеж глаз, меня уже опередил! Но зато теперь, дорогой камрад, у тебя есть все возможности заниматься групповухой, не выходя из дому…». После этих слов оба, и Серый, и Генчик, рухнули на пол и стали по нему кататься, ржа, как лошади, а именинник с удовольствием бы упал пацтул, но не мог себе это позволить ввиду своей колченогости и потому уссыкалсо сидя.
Когда слезы высохли, то, разорвав с помощью друзей подарочную упаковку и вскрыв коробку, я обнаружил там практически двойняшку златовласки, даже с точно таким же загаром, только на сей раз пелотка оказалась шатенкой с прелестными карими глазками, выряженная в короткое красное шелковое платьице и босоножки на каблучках в цвет волос. Только теперь мне открылась вся истинная прелесть выражения «Ахуеть, дайте две!» По итогам разбора полетов камрады получили, по крайней мере на этот вечер, заслуженные погоняла и именовались теперь исключительно «шустрым москалем» и, соответственно, «тормознутым хохлом». Все внимание было уже сосредоточено практически только на куклах и после очередных порций вискаря, настала пора сексуальных девиаций. Пелотки были порядком наебенившимися уже мужиками нагло и бесцеремонно раздеты и уложены на диван в позицию 69.
За этим занятием нас застал следующий звонок. Все трое с нескрываемым любопытством вылупились на дисплей, пытаясь не столько рассмотреть ебло звонившего, сколько определить, что же, сцуко, все-таки находится у него в руках.. Хозяином ебла был Ленчик, человек, никогда не выезжавший из славного города Черноморска дольше, чем на несколько месяцев, то есть, в отличие от нас, троих распесдяев, которые всю жизнь жили как перекатиполе, настоящий, чуть ли не коренной, одессит. В руках у него, вернее под мышкой, был средних размеров пакет, естественно в подарочном оформлении. Не знаю, как камрады, но я вздохнул с явным облегчением, попутно про себя отмечая, что в очередной раз эмпирически подтверждается известная хуйня: время опоздания почему-то, сцуко, всегда обратно пропорционально величине расстояния, которое необходимо преодолеть. Нахенг был открыт «шустрым москалем», пиздовать которому пришлось из Москвы дальше всех, продолжен «тормознутым хохлом» из Киева, что в половине езды ближе, а последним в комменты суждено было попасть Сан Санычу, который, как уже говорилось, живет от меня в двух шагах.
Облегчая жизнь убогому инвалиду, друзья ломанулись открывать дверь и встречать гостя. Я неспешно покатил за ними, придерживая свою сакраментальную фразу для эффекта пущего сюрприза. В прихожей я был в очередной раз торжественно поздравлен, осыпан невъебенными пожеланиями и подарочный пакет перекочевал в мои руки. Так, с пакетом в руках, я во главе процессии двинулся назад в гостиную, произнеся «Народ для разврата собран!», только переехав ее порог. Ленчик, зайдя в комнату и поймав в поле зрения близняшек, резкое и коротко воскликнул «Ух ты, блять!», что давало понять, что чел купился на реализм происходящего. Потом, во время того, как руки аффтара неспешно срывали обертку с коробки, глаза с интересом наблюдали за дальнейшим развитием Ленчиковой реакции, а затылок чувствовал за спиной не менее жгучий интерес двух других даунов, ударившихся в децтво, охуевшее выражение ебла вновьприбывшего стало перерастать в нухуйанепонятную гримасу, из его груди начал нарастать стон, разросшийся в протяжное «Бли-и-и-а-а-ать!!!», а сзади вдруг ни с того ни с сего, раздался звук упавших тел. Аффтар опустил глаза… и сквозь целлулоидное окошко коробки встретился взглядом с преданно смотревшими на него другими, ярко голубыми глазами, широко посаженными поверх широко открытого ярко-красного рабочего рта на лице из плотной резины, принадлежащему, по видимому, резиновой же надувной телке… Слив был защитан!

Через некоторое время, убирая на голодный желудок уже вторую бутылку вискаря, и грозящиеся вывернуть матку далбайобу, везущему из японской харчевни заказанный хавчик, заплутавшему в трех соснах и звонящему уже в третий раз, чтобы найти дорогу, четверо камрадов, нервно постукивая костяшками по столу, с немым вопросом в глазах, ждали пятого. Ленчик, этот прямой, сцука, потомок предприимчивых одесских носителей пейсов, делающих деньги практически из воздуха, постепенно уже оклемался от шока, что его переплюнули какие-то неместные гои. Сей беспесды хитрый аид, успевший раз пять на разный лад пропеть, что в этой, таки да, провинции никогда не найти ничего современного, в отличие от столиц, мигом сообразил организовать тотализатор и вовсю зазывал делать, не забыв оговорить, естественно, свой гешефт, ставки, на что тупые гои в лице «тормознутого хохла» и «шустрого москаля», как всегда велись, и в Ленчиковых руках находилась уже сумма с тремя нулями. Надеюсь, фтыкатель, что ты не настолько туп и имеешь хоть какое-то чувство юмора, для того, чтобы не разжевывать тебе, на что именно делались ставки.
Именинник, хоть и не имея еврейских корней, но все же достаточно проживший в Черноморске для того, чтобы не вестись на  описанные разводы, от ставок уклонился и, прихватив в помощь костыли и, от греха подальше, Ленчика с банком, отправился в сортир. Звонок застал их именно там. Не буду объяснять вам, камрады, каким физическим уйобком чувствует себя мужик, которому только вчера сняли с руки давно успевший настоебенить гипс и не освоивший еще толком эти бляцкие железные палки, именуемые костылями, настолько, чтобы ссать стоя и вообще передвигаться с более-менее нормальной скоростью. Поэтому, даже с Ленчиковой помощью, учитывая, что кресло в сортир не пролазит, весь этот нихуйаневеселый процесс занял приличное количество времени.

В общем когда электрокар с вашим покорным слугой и с семенящим сзади Ленчиком под громко декламируемую фразу «Народ для разврата собран!», с добавлением зачем-то «Окончательно!» пересек порог гостиной, им открылась беспесды ожидаемая картина. По бокам, в позе атлантов с загадочными еблами стояли «шустрый москаль» и «тормознутый хохол», между ними лыбился хорошо, видно, уже поддатый Дохтур Саныч… придерживая за талию уже раздетую невъебенно симпотную куклу, в одних ярко-алых бикини и таких же туфлях на ахуетькакой шпильке, через плечо куклы была перекинута широкая подарочная лента, а на пузе красовался пиздатый бант. Свет ламп играл бликами на черных, как вороново крыло распущенных волосах, на лице, плечах и необъятных сиськах, покрытых блестками и буквально просвечивал насквозь фарфоровую кожу. Смеяцца сил больше не было.
- Превед! – улыбнувшись, сказал именинник и покатил вперед
- Превед! - сказала кукла и, неслабо колыхнув сиськаме, походкой от бедра пошла навстречу.
- БЛЯТЬ!!! - заорал именинник, высоко подпрыгнув, несмотря на колченогость, в кресле.
- С днем рождения! Я твой живой подарок! - продолжила охуевшая, но все же отлично профессионально подготовленная кукла…
Сзади раздался стук падающего тела. Это, не выдержав накала страстей, ебанулсо в обморок впечатлительный Ленчик.
Вечер задался и направленности своей уже не менял… Ленчик был откачан, пелотки, все без исключения, слегка приодеты и рассажены за столом между падонкаме. Все продолжали пить скотч, бурбон и чистый мальт, закусывая привезенными, наконец, заплутавшим далбайобом, суши и сашими. «Шустрый москвич» рассказывал, как на окраинской таможне с него пытались слупить бабосов за ввоз куклы, сначала тонко намекая на неофициальную сумму в карман таможенникам, потом – открыто требуя уплаты таможенного сбора за «товар стоимостью более $500 и/или весом более 50 кг.», на что он, послав всех вхуй, сказал, что это не товар, а предмет, относимый к категории «личные вещи», т.е. предмет индивидуального пользования и если хохлы, сцуко, не угомонятся, то им всем придется вкруговую держать свечки над столом начальника смены и протоколом фиксировать акт этого самого пользования им, «шустрым москалем» своей личной вещи, в простонародье именуемого «еблей». Как после нарушения целостности упаковки на границе, он начал глумиться дальше над окраинскими гайцами, посадив куклу на переднее сиденье Мерса и сняв с нее топик, не забыв при этом законопослушно перетянуть сиське ремнем безопасности.
После оглашения всех этих отжигов меня вслух стали терзать смутные сомнения, не присунул ли он все же случаем где-то в глухой украинской степи безотказной пелотке. «Ты что?» - без тени иронии пизданул камрад – я же знал, что это твоя будущая постоянная девушка, у меня рука не поднялась бы!» При чем тут рука не понял никто, но «тормознутый хохол», все время, подвывая, сетовал на везучесть «клятых москалей» и безумно жалел, что провез свою шатенку всю дорогу от Киева скромно в багажнике в подарочной упаковке и никакая падла не умудрилась его остановить и сунуть нос в этот самый багажник.

Темы Полит.сру, включая мировой экономический кризес, проблемы секторов Газа и безгаза, обсуждение личностей МедведПута, Баборуля и даже ЧилавегаЮщенки единогласно были признаны оффтопом и даже не подымались. Коротко вспомнили лишь абасцаку, возникшую при смене ЖороБуша–младшего на Барак у БАМа (Борат Обама, Буряк Обамо, Баракабама-мамбару и даже Барак-Обама–Багама-Мама) (С)
Крепко ебанув алкоголя, камрадами овладело желание испытать ходовые качества арендованного электрокара, хуле, какой русский, тем боле под шафе, не любит быстрой езды. Пострадавший Ленчик мигом воспрял и предложил скинуться по сотке в призовой фонд и устроить заезд на скорость с вручением всей капусты победителю. Из подручных предметов интерьера мигом была сооружена трасса гран-при, заезды проходили как в легком, так и в усложненном варианте, с шатенкой на руках и блондинкой на шее. Надувная пелотка, хоть и была легче, популярностью нихуйа не пользовалась из-за, в сравнении с двумя другими, неудовлетворительного внешнего вида. Ленчику, по пьяни отбросив правила хорошего тона, было высказано пожелание в следующий раз дарить подобную продукцию вместе с ящиком водки. Живая кукла по имени Саша (Бугога, Саныч, сцуко, долго тезку выбирал), несмотря на сиське, на целый номер больше, чем у силиконовых коллег, почему-то тоже оказалась в аутсайдерах, хуле, эксклюзивность рулит, на что видать, крепко обиделась и, с молчаливого поощрения, убралась вискарем вхлам, вырубившись еще до полуночи.
Хуйпойми откуда, на свет был извлечен коллекционный диск караоке с песней про кукол и сотни децибелл стали сотрясать стены несчастного строения. Солисты «Иванушек» нервно курили в сторонке, пока ужратые камрады снова и снова со слезами, льющимися на силиконовые сиське, в танце сетовали на прошедшие децкие годы. В комплект к храпящей, не смотря ни на что, Саше, блонда была наречена Машей, а шатенка – Дашей. Надувному уйобищщу, которому кто-то уже успел понавтыкать во все имеющиеся отверстия всякой хуйни, почему-то единогласно присвоили имя Арина, может быть сработало подсознательная ассоциация ее беспесды гнетущей внешности с возрастом няни великого русского поэта.
Расходились хуйпойми какой глубокой ночью. Беспринципный Ленчик вымогал у дохтура Саныча денежные знаки во все возрастающем количестве, шантажируя сливом его жене нащелканных на мобильник недвусмысленных совместных ракурсов с раздетой новоокрещенной Дарьей, сошлись на том, что Саныч оплачивает такси на двоих. Генчик, разбудив водителя, помчался на важный сходняк в Киев, из-за которого не мог остаться, обещав вернуться на выходные. Серега, пошатываясь, попиздовал в гостевую на второй этаж. На мои робкие попытки уговорить захватить с собой куклу Сашу (все-таки это явно не моя постоянная девушка) он резонно заметил, что это подарок, а подарки передаривать - нефтему.

Когда с утра, с раскалывающейся с бодунища головой, после потных ночных кошмаров, в которых ревнивая, коварная и ебливая тупайа обезьяна Саша опасной бритвой хуячила вдоль и поперек беззащитных, утонченных и можно даже сказать еще вполне целок, Машу и Дашу, я был разбужен робкой попыткой миньета, то, естественно, ни о каком желании, а тем более стояке, не могло быть и речи. Тяжело вздохнув, Саша, оказавшаяся  вполне приличной и даже ниибаццо хозяйственной пелоткой, по собственной инициативе и без единого намека на дополнительную плату, переодевшись в притарабаненные с собой футболку и джинсы, собрала со стола и перемыла на кухне всю посуду. После чего, скромно попросив разрешения, и оставив на столе визитку, колыхнув на прощание еще раз своим пятым размером, молча съебалась. Но, гаспада падонке, надо было видеть, каким уничтожительным, сцуко, взглядом она все же зыркнула при выходе в сторону Машки и Дашки, в обнимку валяющихся на соседнем диване!
Куклу Арину сдули нахуй, засунули в коробку и убрали к ебеням в шкаф. Куклы Маша и Даша были усажены в кресла создавать атмосферу душевного присутствия. Вернувшийся из школы спиногрыз, тихо прихуев, на свой вопрос получил ответ, что папа, типо, собрается открывать магазин одежды и это образцы манекенов, после чего упал на четыре масла и слезно стал просить разрешения пригласить в гости пару молодых пелоток из класса, «чтоб у тех от зависти глаза повылазили», чем еще выше поднял свой рейтинг в моих глазах, ибо доказал, что уже достойно владеет приемами заманухи, потому, что даже я о возможности такого способа еще не думал.

Для предотвращения нахуй пока еще не нужного подросткового любопытства (хотя надолго ли, парень очень любит докапываться до внутренней сути вещей) Серега вечером был командирован в модный бутик за лифчегами и труселями двойняшкам, причем оказался настолько потенциально ебливым и хитромудрым падонком , что в процессе покупки явно успел снять какую-то пелотку, потому, что, завезя покупки, срочно упиздил в неизвестном направлении, а к ужину позвонил и сказал, чтобы мы его не ждали.
    И вот, на часах уже почти полночь, малолетний оболтус давно посапывает у себя в децкой, Сереги все еще нет, стопудово ибецца в какой-то из саун, я, с упоением вспоминая вчерашний вечер, заканчиваю хуярить этот креатифф , а по бокам от меня, ожидая своего часа, молча и ненавязчиво смотрят на меня влюбленными глазами Маша с Дашей. Какой заебатый, гаспада падонке, все-таки праздник день рождения…

Tweet