Похмельное утро 24-го февраля. Пустынные улочки города, утопающие во мраке нависающих туч. Морозец щиплет уши, скрипит снег под ногами. Содержимое бутылки «Специального» плавно перекочевывает в мой желудок. Надо срочно бросать такую работу! Вчера толком не выпил из-за того, что если много выпью на утро конец света не разбудит. Все нормальные люди сейчас спят, хотя нет, не все. Вот до чего допил блин – на четвереньках бегает, да еще как быстро! Зловеще завывает ветер, красные глаза мелькают в полутьме. И вдруг раз! Его клыкастая пасть застыла в сантиметре от моего горла.
- Ааааааааааааааааа!
- Ааааааааааааааааа!
- Мужик, ты че орешь?
- А ты че орешь?
- Закурить есть?
- Нет, извини, не курю.
Фуууу. Чуть не родил от страха! Да еще ветер этот завывает в самый неподходящий момент, в такой обстановке даже у здорового человека мысли дурные в голову полезут. А может быть он и правда вампир? Глаза красные как-будто кровью налитые, лицо бледное, без шапки был, значит не холодно. А сколько у нас сейчас? -25 градусов. А ему не холодно. Вывод: или пьяный в дупель или сытый вампир.
Настоящий город тьмы, ей Богу! Хоть бы один фонарь работал! Вот так бывает идешь с работы уставший, думаешь скоро дом, тепло, ужин. А тут фига тебе под нос в лице фонаря, темно хоть глаз выколи, заплутать легче, чем дорогу найти. Надо GPS купить. Друг вчера нахваливал – «Купили мне GPS на день рождения. Вещь классная, только пользоваться пока не научился.» Да, GPS не катит, особенно китайского производства. Они ведь такие хрупкие, что пока разберешься как она включается одни болтики только и останутся.
О блин! Ноги из сугроба торчат. Ой, чует мое сердце, обморозился мужик, но помочь надо обязательно.
- Эй, чувак! Ты живой? – одновременно со словами сильно трясу за плечо.
- Оеоаое. Ииди наоах.
Переворачиваю бедолагу на спину. Мешки под глазами как воздушные шарики устремляются в небо закрывая глаза. Нос синющий, губы чернющие, рожа перекошенная, но живой вроде. Вдруг его взгляд приобретает осмысленность, фокусируется на бутылке пива.
- Пиивоо.
- Не дам я тебе пива! Самому мало!
Тяжело поднявшись на ноги, мужик заковылял на негнущихся ногах ко мне. «Пиивоо» - протяжно завывал он. Из окружающих домов на улицу направлялись тени. Медлительные движения, вытянутые вперед руки. Громогласное «пиивоо» огласило окрестности.
- Идите на хрен, уроды. Вы не получите моего пива.
Где-то впереди визжат автомобильные шины, на дорогу выносится армейский «Хаммер». Нещадно сбивая людей, он останавливается рядом со мной. За рулем сидит негр, бутылка водки в правой руке наполовину опустошена, небрежными движениями левой руки он приводит в движение гидравлический привод. В такт медлительным рэперским мотивам джип трясет то задом, то передом. Негра нещадно трясет, но он производит впечатление крайне довольного человека.     
- Братан, залезай в тачку! Стрелком будешь.
- Конечно, только поехали отсюда быстрее!
- Ща включу только нашу нигерскую тему и поедем.
Из огромных колонок доносятся звуки русской народной песни «Черный ворон» Негр бормочет себе под нос слова песни, из его глаз неторопливо скатываются слезы. А алкаши не дремлют, они уже почти впритык подошли к джипу. О блин! Пулемет. Рембо, Рембо видел бы ты сейчас меня. Опускаю пальцы на пусковой крючок и понеслось! Тратататататата. Летят оторванные руки, ноги, хлещут фонтаны крови, взрываются проезжающие мимо автомобили.
- Братан, если ты сейчас же не перестанешь стрелять я тебя съем! Ты что не слышишь какая песня красивая играет? А ты тут со своим пулеметом…
- Посмотри вокруг – нас окружают толпы алкашей!
- Что ты предлагаешь делать?
- Ты гонишь, я стреляю.
На совесть америкосы делают свои знаменитые «Хаммеры»  - люди бросались под колеса с криками «За Родину! За Сталина!», а тачка едет себе потихоньку. Пулемет заработал с удвоенной силой, но казалось, что даже его всеуничтожающая мощь нисколько не уменьшает поток алкашей. «Дзинь», нажимаю на курок и ничего не происходит.
- Чувак, че-то пулемет не стреляет!
- Дак блин патроны закончились, идиот!
- А где их взять-то?
- Просто скажи волшебную фразу «Дайте мне, пожалуйста, еще одну тысячу патронов».
Смешно, а может и правда дадут? Это ведь не наше правительство, у которого как ни проси все равно ничего не допросишься. Произношу шепотом «Дайте мне, пожалуйста, еще десять тысяч патронов». Что уж мелочиться-то!
- Воздух! Воздух! – заорал водитель.
- Какой еще воздух?
Е мое. Летающие тарелки сновали в небе как майские жуки по весне. Дула пушек направлены в нашу сторону. Негр начал качаться из стороны в сторону, заставляя автомобиль двигаться зигзагообразным маршрутом. Взрывы снарядов расцветали бутонами красных роз то слева, то справа. Пулеметные очереди скользили по поверхности тарелок, не причиняя им никакого вреда.
- Термоядерными пуляй!
- А что это такое?
- Это так тьфуй, а потом бабах!
А, точно, как я сразу-то не  догадался. Прокрутив колесо мыши я выбрал термоядерные заряды, в правом нижнем углу экрана появилась цифра 100000 и черный крест рядом с ней. Тьфуй, бабах и тарелки оплавленными грудами металла падали на землю. Во блин, сходил на работу! Зеленоватые ящероподобные фигуры выпрыгивали с бортов летающих тарелок, перед самой землей надували животы, приземляясь на них как на воздушные подушки. Все! Тишина! Последняя тарелка превратилась в огненный шар. 
- Чувак, пора врезаться!
- Куда блин?
- Вон смотри там дерево стоит.
Негр поддает газу и со всего размаху въезжает в дерево. Корпус джипа разрезается стволом с легкостью ножа, скользящего по маслу.
- О блин! А как я скорости-то переключать буду?
Дерево замерло аккурат на коробке передач, увеличив тем самым размер рычага до своего размера.
А вокруг простирается ромашковое поле. Белые лепестки тонут в зелени клевера, рои пчел перемещаются от одного цветка к другому, сбрасывая десант пыльцы. Солнышко подмигивает облаками-веками, изредка скрывающими его от наблюдателя. Девочка в легком сарафанчике с корзинкой в руке бежит вприпрыжку по полю, золотистые волосы, перехваченные красной лентой, так и норовят показать свой озорной нрав.
- О блин! Чувак, лето, блин!
- И правда. Что за хрень творится блин!? Привет девочка! Тебя как зовут?
- Какая я тебе девочка, гуталиновый придурок! Я тебе в матери гожусь!
- Ааа, ээээ. Извините пожалуйста.
- Да ладно вам. Слезайте со своего корыта, потрапезничаем хоть вместе, а то одной скучно.
- Мадам, а как вас все же зовут?
- Алена Романовна, молодой человек.
- А меня Жора, Жора Адмиралтейский.
- Я вроде как просто Нигер.
- Алена Романовна, вы меня извините, но что мы кушать будем?
- Да вот, грибов насобирала. Свеженькие, вкусненькие. Угощайтесь.
- А они точно съедобные?
- Обижаешь сынок. Ты главное быстро глотай и все будет нормально.
Эх, была не была. Маленькие, безвкусные какие-то. Один за другим слопал штук сорок и Нигер не отставал, вообщем опустошили корзинку за пару минут.
- Слушай Аленка, у тебя случаем братца Иванушки нет?
- Как же нет, есть конечно. Уже два года как козленком бегает. Вон видишь рожки торчат? Травку жует наверно.
- Козленок говоришь? Я козлят люблю, не есть конечно. Слушай Жора, ты пока посиди, а я с козленком отойду, ок?
- Конечно чувак.
О блин! Клевер! Надо найти четырехлистный и загадать желание. Ничего не пойму – то шесть листьев, то три. «Съешь меня» - шепчет стебелек. «Но ты ведь живой, а живьем есть грех! Подожди сейчас я тебя зарежу и съем.»
- Аленка! Ты где?
Тишина. О блин! Топор! «Хееерракс» и голова клевера, вместе с его лепестками отлетает в кусты. А вот туловище я съем.
- Жора, ты че совсем рехнулся?
- А че?
- Зачем ты Аленку ешь?
- Нигер, какая это Аленка. Это ведь клевер. Он сам попросил меня его убить.
- Ну ты как хочешь, а я смываюсь.
Тьфу. Невкусный какой-то клевер блин. Ух ты! Озеро! Водная гладь манит, в нетерпении срываю с себя одежду и с разбега врезаюсь головой в землю. Е мое! Одежда вся в крови, вроде не моя, ну и ладно тогда. Надо бы в город выбираться. Узкой коричневой лентой по полю вьется грунтовка. Мужичок, сидящий на козлах неторопливо подгоняет лошадку, запряженную в телегу с сеном. Густая борода скрывает отсутствие зубов, седые волосы выбиваются из-под меховой шапки.
- Эй! Отец, не подбросишь до города?
- Отчего же не подбросить! Залезай в телегу.
Что же теперь со мной будет? Я ведь убил человека, да что там человека сотни людей! Может списать все на самооборону? Из пулемета? Вряд ли покатит. Что сегодня за день-то вообще? Алкаши, обычно тихие спокойные люди озверели, какие-то летающие тарелки, ящеры. Или в психушку упекут или на нары. Нет, лучше в тюрьму, там хоть гадостью называемой лекарствами не кормят. А негра я зря отпустил, надо было топориком по голове  - нет свидетеля, нет и преступления. 
Решено. Как только в город приеду, сразу же пойду в милицию с повинной. Расскажу как все было, авось лет тридцать дадут, а там годков двадцать отсижу и по УДО освободят за примерное поведение.
- Парень, приехали! – хрипловатый голос кучера отрывает меня от мыслей о явке с повинной.
Ряды палаток, заполненных тряпками, овощами, фруктами, толпа людей, торгующихся, ругающихся, разговаривающих и просто гуляющих. Над всем этим бедламом красуется табличка «Рынок». Скучающие лица продавцов загораются огнем наживы при виде покупателей. Отовсюду доносится расхваливание своего товара, призывы купить именно этот картофель и никакой другой. Тощенький подросток с длинной челкой, зачесанной на бок вещает визгливым голосом – «Свежие фекалии! Килограмм три рубля! Подходи! Покупай!» Тоненькие ручки держат огромный мешок, от оживленного гримасничества из проколотой брови потекла струйка крови, язык цепляется за здоровенную серьгу в губе, придавая тем самым голосу шепелявый оттенок.
- Чувак, ты че говно продаешь? 
- Ну зачем вы так! Фекалии, свежие, ароматные. Они принесут вашему дому поистине незабываемый оттенок!
- А правда свежие?
- Да вы сами понюхайте! – и протягивает мне мешок. Ооой, ну и вонь блин.
- Сколько за килограмм?
- Три рубля.
Может купить? А зачем мне собственно говоря говно? Но ведь стоит-то дешево! А вдруг пригодится по хозяйству, или к примеру цены на кал резко подскочат?
- Ладно чувак, взвесь мне два кило.
Заботливо уложенное в полиэтиленовый пакет, взвешенное и оплаченное, говно плавно перекочевывает в мой карман.
- Ты не подскажешь как пройти в милицейский участок?
- Налево, направо и еще раз налево.
Налево значит. Двухэтажные домики раскинулись по обеим сторонам дороги, соединенные веревками с сохнущей одеждой. У одного из домов сидит, стоит и лежит группа странных людей, точнее мужчин, одетых в голубенькие комбинезоны с розовыми рюшечками и длинными пушистыми ушками на голове. Из магнитофона, вокруг которого они сидят, льется жалобный голос Бори Моисеева.
- Э, стой! – скорее всего вожак останавливает меня слащавым голоском. – Ты пропечатанный?
- Что значит пропечатанный?
- Вот значит как! А ну-ка мужики держите его!
Братцы-кролики мгновенно вскакивают на ноги, скручивают мне руки, сдергивают штаны.
- Пидарасы! Суки, только посмейте прикоснуться к моей жопе! Я вас всех потом на мелкие кусочки разорву!
- Петруня, дай-ка печать.
«Хууу» - вожак дышит на сверкающую чернилами поверхность и со всего размаху  припечатывает меня по правому полужопию. 
- Все. Можешь идти теперь.
- Козлы блин. Нет на вас моего пулемета.
О блин! Дробовик, шестиствольный. Щас я им задам жару, этим гомикам проклятым. «Бабах» разом стреляют шесть стволов, кроликов разрывает на части, рушатся здания, насквозь пронзенные картечью. Эх, жаль патронов больше нет.
Внезапно тишина наполняется воем сотен сирен, из-за поворотов вылетают «мусоровозы». Хищный оскал установленных на их крышах лазерных установок не предвещает мне ничего хорошего. Впереди и сзади, окружили заразы, а бежать некуда – кругом сплошные стены домов. Боже, помоги мне! Защити раба своего! Клянусь всем, что у меня есть, а именно компьютером, коллекцией фильмов про оживших мертвецов, дырявым свитером и кошкой Муркой. Клянусь, если я сейчас останусь жив, то в этот же день уйду в монастырь, посвятив всю свою оставшуюся жизнь служению тебе.
В тот же миг мне на голову падает горшок с цветами, от удара темнеет в глазах, падаю на земь. «Пциьюмпциьюм» звучат выстрелы лазерных установок, жар, дым, взрывы и тишина. Пыль оседает мириадами мошкары, зарево огненных всплесков угасает. Свобода! Дружественный огонь так сказать проявил себя на благо человечеству.
- Выходите с поднятыми руками иначе мы откроем огонь! – звучит голос из громкоговорителя, заглушаемый вертолетными винтами.
А куда собственно говоря выходить-то? Я же на улице стою.
- Считаю до десяти и открываю огонь.
То есть получается, что огонь он откроет в любом случае. Тогда нужно бежать. Куда? В лес конечно же. С разбега головой пробиваю стену дома, покрытый пылью, кровью, опутанный простынями, коврами, трусами, туалетной бумагой и еще непонятно чем выбегаю к лесополосе. В лесу царит мрак, где-то вдалеке ухает филин. Стволы деревьев опутаны лианами блестящими влажной поверхностью. Из под крон исполинов просачивается столб света, образующий на земле освещенный круг, в центре которого сидит какой-то карлик. Длинные уши, заканчивающиеся метелкой волос движутся как локаторы у взлетно-посадочной полосы. Маленькие глаза останавливаются на мне, ноздри расширяются, пытаясь уловить какой-то запах.
- Здравствуй воин!
- Здорово чувак!
- Ты принес мне поесть?
- В смысле поесть? У меня с собой ничего нет.
- Вкус очаровательных человеческих фекалиев не скроешь от моего носа. Ну что ты медлишь! Давай сюда пакет.
- Да забирай! Что мне жалко что-ли?! Только помоги мне спастись от вертолета.
- Добрый ты человек. Вот возьми этот лазерный меч. Он поможет тебе победить врагов. И помни! Следуй данной себе клятве, не сворачивая с выбранного пути!
- Откуда ты узнал о…
- Я много знаю, я долго пожил. А сейчас иди с миром и пусть тебе поможет Господь Бог!
Хоп и лес закончился. Кругом пшеничное поле. Вертолет увидев меня радостно завилял хвостиком и направился на сближение. Лазерный меч длиной около полуметра болтался у меня в руке. Как его использовать-то? Может кнопочка какая-нибудь есть? О блин! Клавиатура выезжает из рукояти меча. «Введите команду» появляется изображение на дисплее. «Уничтожить вертолет» печатаю я и в тот же миг лезвие удлиняется до нескольких сот метров разрезая воздушную цель напополам.
Ну что же. Бог, ты выполнил свою часть договора, пришло теперь время выполнять свою. Я верую в Тебя! Надо только монастырь подходящий найти и уединиться в какой-нибудь келье. Буду молиться о прощении грехов, работать с утра до ночи, усмирять физиологическое и разнуздывать духовное.
Что-то озоном пахнет. Блин а как он пахнет-то озон этот? Нет ну точно озон,  даже слышно как электричество потрескивает. Моему взору предстает ужасающая картина – женщина, опутанная сетью электрических сполохов приближается ко мне. Длинные волосы тянутся вверх как трава по весне, опухшее лицо выдает в ней профессионала в плане выпить.
- Как ты посмел вступить в мои владения?
- Дак я это, от вертолета убегал. Позвольте спросить как ваше имя? – если скажет, то уж точно не убьет, а там глядишь разговоримся, выпьем за знакомство.
- Я Маша Электробудка.
- А я Жора Адмиралтейский. Скажите пожалуйста, почему такое оригинальное имя?
- С мужем как-то шли, с Витьком моим, а он как шарахнет мне по голове бутылкой, пустой конечно же и я в электроподстанцию свалилась. После этого наэлектризованная и хожу. Церковь меня прокляла, повсюду ищут, вот и приходится скрываться в лесу.
«Ты святой Палладин! Уничтожь исчадие Ада, выжги нечистую силу с земли нашей праведной!» - звучит в голове певучий властный голос. Выжечь блин. А чем? «Руки твои и есть самое сильное твое оружие, вера, что наполняет их испепелит Машу Электробудку на месте!» Руками. Голыми. Ну держись Машка. Хватаю за горло железной хваткой – а куда денешься – электричеством бьет, мышцы рук сами сокращаются, опутывая горло жертвы. Хрясь! И голова осталась в руке, тело повалилось на траву, электричество погасло. Такая благодать снизошла! Все дела мирские мелочными показались. Скорее бы в монастырь.
А где собственно говоря его искать-то монастырь этот? «Бумбумбум» никак колокол где-то забубнил. Судя по звуку на север, недалеко, километров двадцать, это значит часов пять ходу. О блин! Велосипед! Горный однако, на таком хоть по трассе хоть по буреломам кататься. «Привыкли ноги к тормозам, привыкли руки к топорам» недаром говорят «Песня людям жить помогает». Вот уже высоченные стены монастыря. У двери виднеется кнопка звонка. «Господу помолимся, господу помолимся» звучит звонок. Прикольно блин. Мне надо тоже такой дома повесить. Поглощенный прелестными звуками звонка и усердным нажиманием на этот самый звонок, я не заметил открывшего дверь монаха.
- Добрый день, сын мой! Хватит блин на звонок жать, заколебал уже, прости Господи.
- Извините святой отец.
- Ты зачем пожаловал в стены знаменитого мужского Новобабьева монастыря?
- Дык грехи замаливать, Господу служить обещал так сказать.
- А ты сам-то хоть веруешь в Господа-то?
- Верую, конечно верую, святой отец.
- Ну заходи тогда, чего уж булки мять. 
Монахами не рождаются, ими становятся.

Tweet