Все персонажи вымышлены. Ага. Угу.


Малолетние шлюшки в папильотках живут под мостом. У них большая комфортабельная картонная коробка: два этажа, три спальни, кухня, гостиная, семь нежилых комнат, три кабинета, три ванны, четыре туалета, джакузи, солярий. Китайский фарфор и греческий мрамор. На стенах – полотнища Тициана, Брейгеля, Босха, Мане, Пикассо. Постеры Димы Билана. Воздух очищен, охлаждён, ароматизирован – воздух горнего Тибета. На полу – живые махровые ковры: слуга Жак раз в неделю проходиться по ним специальной газонокосилкой. В каждой комнате кулер с минеральной водой и выход в Интернет. Под потолком – грозди спелого хрусталя. В коробке потрясающая акустика: живой Шуберт льётся из скрытых колонок, унося воображение в райские кущи. Воинственный Вагнер, задумчивый Моцарт, таинственный Тимати сменяют друг друга. С кухни летит настойчивое амбре свежего чёрного кофе, из гостиной тянется аромат шафрановых благовоний. Так уютно в коробке под мостом, что не замечаешь больше золотистых стрелок в старинных напольных часах в гостиной комнате, что, не спеша, нарезают время ломтями; стирается, вовсе исчезает несовершенство окружающего мира.

На маленьких аккуратных балконах растут сотни гиацинтов, настурций, мимоз, трепонем, роз и филодендронов. Малолетние шлюшки в светлых платьишках то и дело высовываются из окошек и поливают цветы из леек с длинными носиками. Пышная ухоженная растительность окружает картонную коробку. А на кухне в специальном горшке растёт Пастернак. Когда повариха Марфа готовит овощной суп, Пастернак вдохновенно читает свои стихи или отрывки из «доктора Живаго». Щи и борщ получаются изысканными, поэтическими: маленькие шлюшки едят и томно вздыхают. Впрочем, есть ещё один Пастернак, но толку от него совершенно никакого. В тесном неудобном горшке он стоит в гордом одиночестве на крыше коробки. Лишь изредка, когда случается огромное звёздное небо и воздух пронизан какой-то неземной магией, малолетние шлюшки, вооружившись блюдечками со свечами, поднимаются на крышу и вместе с тем другим Пастернаком любуются чудом, отрывающимся им по обе стороны моста. В такие моменты кажется, что и бесполезное растение готово дать цвет.

Малолетние шлюшки одеваются, словно богини. Их гардеробы под завязку забиты восхитительными платьями, пышными юбками, мягкими кофточками, милыми носочками, радостными платочками, триумфальными джинсами, модными шубками, целой грудой туфелек и сапожек. На головках маленькие шлюшки носят лучезарные папильотки и никогда их не снимают.

Даша, самая старшая из шлюшек, бегает и прыгает в балетной пачке. Белые колготки обтягивают её тонкие ножки. Губки сверкают вазелиновым блеском. А сколько грации, сколько чувства, выраженного танцем! На городских соревнованиях Даше обязательно дадут латунный кубок чемпионки.

Зина великолепна. Она может вообще ничего не делать и оставаться эталоном женственности. Даже синяя резинка от трусов, натянутая на лоб, нисколько не портит её внешности. Зина читает Петрарку и реп. Когда Зина улыбается, с неба сыплются ангелы, мухи и стеллсы-невидимки.

И последняя шлюшка – Таня – попала в коробку, в общем-то, случайно. Однажды она взяла у одного обидчивого писателя пишущую ручку, о сакральности которой не подозревала, и забыла вернуть. А писатель-то был на самом деле злым волшебником и последним мудаком и превратил Таню в малолетнюю шлюшку. Таня часами могла сочувствовать себе.

Малолетние шлюшки были очень хорошими хозяйками, и всё у них было ладно в коробке под мостом. Самые разные люди приходили к ним в гости, чтобы расслабиться и получить истинное удовольствие, которое, как известно, бывает только от произведений искусства. А услуги, которые шлюшки оказывали своим гостям, были подлинными произведениями искусства – абсолютными шедеврами.

Миньет Даши – что изящная дорическая колонна – так же причудлив, витиеват. Ведь даже мягкий знак в слове «минет» так просто не окажется. Вялый, густо пахнущий рыбой, хуй Даша раскатывала, стоя на коленях. Её остренький язычок умело собирал с обнажившейся залупы жёлтые окатыши смегмы. Хуй проворно исчезал в дашиной глотке, такой тёплой и уютной. Зачастую Даша давилась, и её изящно выворачивало съеденными на завтрак тигровыми креветками прямо в спущенные штаны клиента. Кусочки ракообразных зависали на всё ещё эрегированном инструменте, и тогда Даша принималась собирать свой завтрак обратно.

Зина обожала анал. Её узкие недоразвитые бёдра, казалось, были рассчитаны на то, чтобы Зину брали исключительно сзади. Тугэнька дырка, а-ну, пошукай тамо! С маленькими дурацкими сиськами Зина очень походила на мальчика. Во время жопоебли она выразительно читала что-нибудь из классики: 2-Pac, 50 cent, Каста, Легалайз. Впрочем, могла и Лотреамона или псалмы. Зина была универсал.

Таня же была, обычно, погружена в себя настолько, что делать с ней было можно что угодно. Ею пользовались самые прихотливые клиенты, потенциальные пациенты психиатрических лечебниц, блохастые макаки-ампутанты, продавцы из MacDonald’s.

Частенько наведывался к шлюшкам бомж Геннадий, собиравший в окрестностях моста бутылки. Элегантный, надушенный, с гладко постриженной щетиной, он всегда приходил в новеньком костюме от Charmani, всегда с бутылкой шато-прево, с остатками на донышке, с лучезарной улыбкой. Малолетние шлюшки любили Геннадия и давали ему за так.

Но однажды к коробке под мостом пришёл студент-медик Василий. Был он под два метра ростом, удивительно худ, а в широком кулаке сжимал социальную стипендию – потому как был родом из многодетной семьи.

Студент Василий по очереди овладел малолетними шлюшками, и стало ему интересно, почему они ходят в этих странных бигудях.

- Зачем вам папильотки? – спросил он у Даши.

Но Даша ничего не ответила. Она принялась вылизывать калоши студента и сделала вид, что не слышит.

Тогда Василий спросил у Зины:

- Зачем вам папильотки?

Зина посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Трещина пошла вдоль лица Василия, но сдержался он и, чтобы голова не развалилась пополам, быстро стянул её брючным ремнём.

- Много будешь знать – скоро состаришься, - ответила Зина, отворачиваясь в сторону.

Василий отправился к Тане.

- Зачем вам папильотки? – был вопрос.

Таня пристально посмотрела на Василия, тяжко вздохнула и молвила:

- Страшной тайной окутана история эта, но ничего тебе не скажу, пока не выполнишь трёх моих условий.
- Каких? – спросил студент.
- Моё первое условие: встречайся со мной год и три месяца и всё это время бессловесно терпи мой нрав, мой эгоизм, мои амбиции, смены настроений и загоны. Вытерпишь – скажу, что дальше делать.

Василий взял Таню за руку, и они стали встречаться. Множество испытаний выпало на голову долговязого студента-медика. Снежной кучей они накапливались там, грозясь в любой момент переломить шею терпению. Но бессловесно вытерпел Василий срок.

- Что дальше? – спросил он.
- Моё второе условие, - отвечала Таня, - откажись от всех своих привязанностей, друзей, интересов – и всё во имя меня.

Нелегко было Василию решиться на этот шаг, но и его он сделал, не дрогнув. Как и подобает настоящему мужику.

- Третье условие! – сказал он.
- Моё последнее условие: удовлетвори меня в постели.
- Ну, - обрадовался Василий, - это проще всего.

Полетели со студента нехитрые его портки, и уже через две минуты восходил он с Таней по крутой лестнице удовольствия, где на верхнем этаже ждал их оргазм. Только, как оказалось вскоре, по лестнице он шёл в гордом одиночестве. Таня снизу махала ладошкой и шаловливо улыбалась. Василий сбежал вниз и снова повёл Таню по лестнице удовольствия. На сей раз, она поднялась на несколько ступенек и остановилась. Василий повторил операцию. Семь потов сошло с него, пока он не доставил шлюшку на верхнюю площадку.

- Уфф, - выдохнул Василий.
- А теперь, Вася, - проворковала Таня, - я открою тебе страшную тайну. Злой чёрный колдун обрёк нас на ношение папильоток. В них заключена магическая сила, делающая нас малолетними шлюшками. И не можем мы их снять. А тот, кто осмелится снять с нас папильотки, лишится всего.
- Что ж, - усмехнулся Василий, - я сниму папильотки и освобожу вас! Ведь всё равно я уже потерял всё, что у меня было: друзей, выпивку, интересы, мужское самоуважение. А что моя жизнь без этого?

С этими словами он снял с малолетних шлюшек папильотки, и с ним ничего не произошло. Зато произошло со шлюшками, они стали тем, кем были на самом деле: Даша превратилась в мандавошку, Зина – в сколопендру, а Таня стала самой обыкновенной девушкой.

Василий взял её в жёны.


17 декабря 2007 г.

Tweet