Кира шла по длинной тенистой дороге, с удовольствием ступая с пятки на носок: «хорошо, что я не надела туфли на каблуке», - думала она «иначе ноги бы уже сильно болели». Она гуляла третий час. Жара. Полдень.
Веселенькие «вьетнамки» очень шли к цветному оформлению витрин, зеленым деревьям, защищавшим аллею от солнца, и на некоторое время давали ей возможность помечтать, будто она идет по курортному городу, где никто ее не знает и где она никого не встретит. Где можно творить любые чудачества, не ожидая неодобрительных окликов людей, приросших к ней словно мидии к надежной опоре. Мидии не умели плавать, и потому не давали плавать никому другому, чтобы не утонуть от зависти.
Кира проводила отпуск в городе. В ненавистном жарком провинциальном городишке, возомнившем себя столицей, где от дороги поднимался такой жар, что казалось, будто ты слоеная лепешка в тандырной печи. «Хорошо бы под шлепанцы купить такую же веселенькую сумку», подумала она, проснувшись сегодня ближе к обеду. Допив чудом пережившую ночь бутылку «Мартини», Кира нарочито неряшливо оделась и поплыла через весь город на блошиный рынок за покупкой.

Отпуск в городе напоминает сюжет «100 лет одиночества» гениального Маркеса: невозмутимые в своем сумасшествии жители крохотного селения считают, что живут правильной жизнью, гордятся своими поступками и в своей кротовьей близорукости даже не догадываются, что где-то вдали пенными лапами ласкает землю море. Бесконечно нежное, и бесконечно непредсказуемое как любимый мужчина  в самом начале  романтических отношений. Запертая в замкнутом пространстве деревенского мегаполиса Кира сходила с ума от гнетущего воздуха всеобщей занятости бессмысленными делами, от вони, исходящей из общественного транспорта, от расплывшихся мамаш, ползающих с колясками по спальным районам, от правил общества, которое уже не помнило,  с какой целью они были придуманы. . Она рвалась на свободу и никак не могла вырваться – не пускали люди, которые почему-то убедили ее, будто она не может жить без них и их, связанных с ней желаний. Если она начинала присушиваться к мнению окружающих, то теряла уверенность в себе. Люди, с их кабинетами и табличками на дверях, что походили на надгробия, которые они сами себе выбрали и приколотили… Она сама была одной из этих вечно занятых чем-то людей, готовых заниматься чем угодно, только бы не остаться наедине с собой и не задуматься о смысле происходящего.

Дорога на блошиный рынок проходила мимо неприметной лавочки «Фэн Шуй», которую раньше Кира никогда не замечала – она всегда спешила и не глядела по сторонам, живя в своих мечтах и планах на лучшее. Теперь, когда она уже ни о чем не мечтала, лавочка встала у нее на пути и приветливо звякнула колокольчиком на дверной коробке. Кира зашла. Внутри, в ало-золотых топях ярких тканей на высоком кресле восседал маленький человечек  с плоским как блин лицом «Я и мои товары к вашим услугам» - угодливо кивнул он со своего тряпичного трона «У вас есть что-нибудь, что поможет мне стать счастливой?» - спросила Кира, стараясь не выказывать смущения своим наивным вопросом «Конечно есть», - ответил человечек «но для начала мне необходимо знать, что ты называешь счастьем».
Кира задумалась: она с легкостью могла объяснить, что она считает несчастьем, но наоборот…. Любимый, друзья, привлекательная внешность, материальный достаток – все это у нее было, она всего добилась сама. Но иногда внутри что-то ныло так, будто в душе стоял открытый гроб, который засасывал ее вакуумом, обещая покой и умиротворение. Иногда ей удавалось ненадолго обмануть себя, выделить из окружения людей, назвав их друзьями, но свита никогда бы не сказала королеве, что она голая. Она могла быть им и слугой и предводителем, кем угодно, но жгучее чувство одиночества все равно находило ее и отнимало всех, кто был рядом.  Ничто не помогало.
- Я хочу знать, зачем я здесь – выдохнула Кира
- Зачем тебе это?
- Если  буду знать, зачем я живу, я буду знать как мне жить, буду стремиться выполнить свое предназначение, и моя душа наполнится покоем, а жизнь обретет цель.
-  Об этом тебе может сказать только Бог, спроси у него, - ухмыльнулся человечек
- Я бы спросила, но как мне с ним встретиться? – в таком же тоне ответила Кира
- Ну, в этом я как раз могу тебе помочь, - обнадежил ее человечек. Немного порывшись в черном сундуке, он достал оттуда яркую, расшитую драконами сумку
- На перекрестке четырех стихий открой ее, и загляни внутрь
- Я что, должна увидеть там Бога?
- Нет, это Бог увидит в ней тебя – проворчал маленький человечек и затянул какую-то мантру, перестав обращать на нее внимание.
Пожав плечами, Кира накинула сумку на плечо  и пошла дальше. На мосту она остановилась, достала сигарету, затянулась ароматным дымом, и с последней затяжкой открыла сумку. Над городом поднялся ветер, пыль закружилась около речного моста, засыпая глаза прохожим. Когда ветер стих, на мосту уже никого не было. Она наконец была счастлива, она шла к Богу спросить себе дело.

….по аллее города шла молодая мать, толкая впереди себя коляску с очаровательной голубоглазой девочкой. Дитя смеялось, с восторгом смотрело по сторонам, наслаждалось мороженным, купленным мамой по первой просьбе. Кире было 4 года, ее мама еще не знала, что через год ее ребенок умрет, чтобы заново воплотиться в розвощеком голубоглазом младенце.
Кира наконец была счастлива. Дети никогда не задумываются о смысле жизни, потому что они его и так знают. Только дети знают, зачем люди нужны Богу. Знают, пока взрослые не заставляют их об этом забыть, и до конца жизни потом уже безрезультатно пытаются вспомнить. Дети не наше будущее – они наше настоящее.

Tweet