…странно же. А почему так? Я еще раз решил проверить открытую мной «штучку», сработает ли. Слегка зажал между зубов шершавую мякоть языка и произнес про себя случайное слово «веревка». Работает! Слова вслух не произносишь, только думаешь о нем, но оно и в сознании получается искаженным при произношении, потому что зажат язык. Здорово.

Тусклый зимний четверг томно умирал в сумерках. Вокруг не было птиц. Как будто мы живем в проклятом Лондоне и на завтра обещали потоп. А иначе где птицы? Вороны, что тараканы – есть всегда, везде, за шкафом и за глазами. Но и чертовых ворон не видно. А в детстве, я помню, было много птиц, особенно синицы. Они всегда мелькали перед глазами, как будто ими кто-то бросался. А вдруг и правда что-то случится, птицы же чувствуют, а их нет нигде. Или я их не вижу. Значит, птицы улетели из меня? К черту птиц. Я сегодня обнаружил просто невероятную «штучку» с языком!

А вот и та самая прямая, и ведет она ко мне на остров. Остров посреди бескрайнего острова. Я иду домой. Мой путь вплетается в арку, выгрызенную в чьем-то высоком доме. Мне нет дела до этого дома, мне лишь нужна эта арка, делающая мой путь короче, выравнивая его. Но каждый раз, выходя из этой арки-дыры, на мою голову падает камень. Изо дня-в-день меня ненавидит этот монолитный и мертвый чужой дом. За что? За мои «штучки».

У меня снова нет настроения, и настраивать себя, чтобы я звучал, становится все сложнее. Струны натянуты до толщины волоса, оттого начинаются рваться, вынуждая меня вздрагивать во сне. Страшно проснуться и осознать, что ты больше не зазвучишь, не заиграешь. По тебе теперь можно только стучать, но и дождь, бьющийся в окно, отбивает мелодию куда более живую. «Веревка». Странно быть воздухом, ощущать пустое в наполненном. Касаешься головы и на ладони чувствуешь холодную пыль. Хочется кричать, но воздух способен только на глухой свист. Все знать и молчать, мочь и не хотеть. Идти там, где падают на голову камни. Твои камни. Ведь это ТЫ их кидаешь, нет тебя – нет камней. Я чувствую себя этим четвергом, этим зимним днем без единой снежинки. У меня в жизни наступил День сурка. «Мистер, Сурок! Ждать ли нам весны?» - «Хрен вам!»
Споткнулся, но устоял на ногах. «Черт!» - слетело с губ. А будь я аморфен, я не споткнулся бы. Отлично!

Нажал на кнопку вызова лифта, вспыхнул красный огонек. «Типа стой, да? Как светофор?» - люблю свой мрачный и бодрящий юмор. Меня все чаще стал интересовать вопрос о том, как мгновение сносит с серебряных рельс состав жизни. Я могу бесконечно планировать свой день, могу заказать билет на самолет, который летит в Копенгаген через месяц, но я зайду в лифт и всего через 11 секунд умру. Этот гребаный лифт застревает ежедневно, а люди все пользуются им. Вот и я не хочу подниматься по лестнице.

Двери лифта треснули пополам и, скрипя, исчезли в стене. «Та-дааам!» На щитке с номерами этажей уже какой-то умник вывел маркером «Go! She’s gonna blow». Моя четвертая кнопка дождалась меня. Я про себя ее поприветствовал. На этот раз не зажимал кончик языка, там, по-моему, уже норовит выскочить прыщ. Лифт дернулся, я еду домой.

На сколько вероятно, что лифт, недавно отстроенного дома, сорвется в шахту, что трос оборвется? Наверно очень мала. А какова вероятность, что Иван Иванович Иванов в шесть часов утра девятого января две тысячи пятого года наедет на своем велосипеде на фантик от Виспы? При этом на улице еще темно в шесть часов утра. Вероятность мала, но Иванов на фантик велосипедом наезжает. Дурацкие и пустые мысли о смерти. Хочется умереть, но на следующий день оказаться живым. Умереть, чтобы родиться. Невозможно. Я родился, чтобы умереть. 4 секунды. Еще ловлю себя на мысли, что мне нужен кто-то. Кто? Точного ответа пока не могу дать. Мне жаль, но на большинство своих вопросов, падающих на меня лавиной каждый день, я не могу ответить четко и однозначно. И каждый день я задыхаюсь под этой массой. Должно быть это адское ощущение, когда не можешь вдохнуть. Я же не могу и выдохнуть. А эти ощущения мне не кажутся подобными. Я хотел бы выдохнуть многие воспоминания, многих людей. Я хочу выдохнуть самого себя, я хочу задышать спокойно. Я могу избавиться от луны, так почему я не могу избавиться от себя? При всей своей величественности, при всей своей магии, заставляющей выть на себя голодных волков, а людей ходить по нитке, луна просто и мгновенно исчезает в моей ладони. Я ее закрываю и нет ее больше. Вот так же и я хочу закрыть себя. 8 секунд. Хочу быть фантиком от Виспы. «Ха-ха! Неплохо сказано! Почему мне такая чушь лезет в голову?» А ведь стоит только вглядеться, и я увижу, что я счастливый человек. Есть люди, которым я нужен. В моем окне течет река, и я всегда представляю, как двигаюсь вместе с ней. А еще появилась она, а вместе с ней усилился инстинкт выживания. Утром я проснулся и поймал себя на том, что напеваю себе под нос какую-то старую веселую песню и думаю о той самой. Я хочу жить. И я буду жить!

По салону что-то ударило, и меня содрогнуло. Лифт остановился. Я чувствовал, как вишу на последней струне. Раздался металлический звон лопнувшего волоса, мне он почему-то понравился, такого звука я еще не слышал. Красиво. Мысли носились табуном и было слышны только остатки плавящегося эха: «Я хочу жить». Трос оборвался и лифт упал в шахту.

Tweet