Предыдущие части здесь: http://udaff.com/authors/lev_hudoy/

Градобоев и Боровков вышли из квартиры.  Аркадий, поковыряв ключом в замке, закрыл дверь. Сеня пошарил в пачке, вытащил сигарету, прикурил, поймав язычок пламени в ладонях.
- Подожди, давай покурим.. чтоб не на ходу.

В подъезде пахло краской. Аркаша представил себе предстоящую дорогу, и на него снова накатило легкое раздражение. Сеня стряхнул пепел в пролет.
- Анекдот хочешь? Приходит, значит,   негр в баню... Знаешь?
- «Мы-шахтеры?»
- Ага…А про мужика с деревянными яйцами?
- Знаю, Перовский вчера рассказывал - Аркаша вдавил черный прямоугольник кнопки в стену. Где-то вверху завыла машина лифта. Сеня плюнул в жестяную пепельницу и затушил бычок.
- Ладно, поехали.
Двери лифта, лязгнув, разъехались. С легким грохотом спружинил пол под ногами. Лифт ухнул вниз.
- Чистенько! Не успели еще хуями расписать?
- Успеют еще.
Шаги скатились по лестнице, хлопнула подъездная дверь, скрипнул под ботинками снежок. Аркаша глянул по сторонам - темно, холодно, безлюдно. От ядовитого света фонарей снег казался желтым. Поправил шарф, натянул перчатки.
- Нам туда, - махнул рукой, - пойдем к остановке.
Заскрипел под подошвами снег. Сеня зачерпнул пригоршню, попробовал слепить снежок. Снег не лип, рассыпался.  
- Ну и хуй, - сказал Сеня и пнул подвернувшийся под ногу сплющенный молочный пакет.

Дорога была такой же пустынной как и весь окружающий пейзаж. Желтые фонари освещали заледенелый, пересыпанный грязным снежком асфальт, окаменевшие придорожные сугробы. Сеня принялся подпрыгивать на обочине в такт размахивая руками, Аркаша спрятав лицо в воротник уныло смотрел за поворот. Минуты через четыре проехало одинокое, перекошенное такси. За ним - припозднившиеся Жигули, тоже мимо.
Они уже начали подмерзать, когда неожиданно показался автобус. Сеня обрадовано закричал:
- Во дает! Спаситель, спаситель, ёбана в рот! Как знал! Это наш?
- Наш, наш! Тут только один и ходит.
Лиаз тяжело вильнул хвостом и, проскользив на заблокированных колесах метров пятнадцать, остановился. Побежали за ним, перелезли через снежный бордюр, черпанув ботинками снега, и , наконец по скользким ступенькам забрались внутрь, за спиной зашипели двери. Изо рта – пар. В салоне почти пусто - мужчина в пыжике с портфелем, два парня с пивом и женщина в платке и с пакетом. Окна в морозных, местами протертых, узорах.
- Ух, считай - повезло! Сеня плюхнулся на коричневое дерматиновое сиденье, задрал штанину, стал пальцем выковыривать из ботинка забившийся снег.
- Сколько нам остановок?
- Две, - Аркаша сел рядом.
- Дико у вас тут. Пустыня какая-то.
-  Ага. Район-то новый, не обжитой.
- Понятно, - Аркаша совсем снял ботинок и потряс его – несколько плюх снега упало на мокрый пол, - Сколько возьмем-то? Предлагаю две белых и пива - шесть. Закуска есть?
- Есть пол-торта. Салата немного осталось. Больше нихуя.
- Ладно возьмем хлеба, колбасы, пельмешек, огурцов пару банок.
- Надо кофе еще, а то я засну, - сказал Аркаша, - И сыра.
- Вот: сигарет еще надо купить, напомни.
- Угу.

Двери лязгнули, впустив в салон облако холода и сразу закрылись. Сеня подмигнул Аркаше и обратился к дамочке.

- Добрый вечер! Не желаете отдохнуть в приятной компании? Фрукты, вино, мороженое, танцы в разных стилях?
- Чего? Ты на морду свою посмотри, алкаш.
- Зря. Мы приличные люди, творческая интеллигенция,  - Сеня громко шепнул Градобоеву: «Ишь, дикая, самца не подпускает».
- Ты протрезвей сначала, самец.
- От низкой температуры сердце принцессы обратилось в лед, - с фальшивой театральностью произнес Боровков - смогу ли я растопить его?
- Слышь, ты, ателло! Отстань от женщины - пыжик повернул свою красную морду
- ... и злобный цербер охраняет покой ее, - пропел Сеня:
- Спокойно, Циклоп, спокойно.
- Я ведь к тебе подойду сейчас, пожалеешь.
- Яволь! Уже разминаюсь. Какие ставки на матч? Товарищи пассажиры, передавайте деньги водителю. Сорвете банк. У меня второй юношеский разряд по шахматам.
- Идиот, - пыжик отвернулся
- Технический нокаут - прокомментировал Сеня
- Так Вы присоединитесь к рыцарям, принцесса? Волшебная ночь лежит у ваших ног. Смелее. Быть может, это знакомство окажется роковым для нас обоих.
- У меня муж, - скучно вывалила принцесса.
- Вы знаете, мне кажется, что он вас недооценивает. - Сеня перешел на вкрадчивый кошачий баритон, - Бросает на передовую жизни, так сказать.
- Он меня будет встречать на остановке, между прочим.
- А вот это благородно! Я пожму ему лапу.
- Не советую, он вспыльчивый.
- А в окошко можно помахать?
- Да прекратите этот свой дурацкий юмор.
- А что, например, он веселее шутит.
- Он шуток вообще не любит.
- Зря. Смех продлевает жизнь. Пусть хоть анекдоты читает. Хоть ради вас.
- Я ему передам.


Качнуло. Автобус затормозил.

- Приехали, вылезаем, - Аркаша поднялся, ноги заскользили по обледеневшему полу. Двери с шипением разверзлись и, дыхнув бензиновым перегаром, выбросили творцов на свежий воздух. Автобус, поблескивая рубиновыми огоньками сквозь облако белого пара из выхлопной трубы, покатил дальше.

На торце ближайшего дома светилась сине-желтая вывеска: «Продукты. 24 часа»
- Вот он, оазис для страждущего путника в снежной пустыне. Местный отдел рая в Южном Бутово, или как твои ебеня называются? Войдем же-е, - пропел Сеня и путешественники спустились в подвал. За обитой цинковым листом  дверью было светло, на прилавках лежали популярные продукты. Несколько разномастных человек глазело на витрины, выбирая и тихо переговариваясь

- Какую брать водку - вопрос не стоит, - сказал Сеня, - я пробовал практически все сорта и, должен заметить, что эффект у всех практически одинаковый. Что касается вкуса – то он вкусный опять же независимо от производителя. А  какие у тебя предпочтения?
- Обычно, кристалловскую.
- Значит, две "Гжелки". Пиво?
- Бери Хайнекен
- Буржуйское не люблю.
- Наше все гавно.
- Оп-ля! Ты чего это? – Сеня удивленно посмотрел на Градобоева, - Ты эстет, что ли? Как Загорский?
- Причем тут Загорский? Я себе возьму Хайнекен, а ты бери что хочешь.
Сеня махнул рукой:
- А может ты и прав. Я вкус, вообще, не очень чувствую. Давай Хайнекен.
Сеня протянул деньги продавщице
- Две Гжелки, шесть Хайкенов  и две пачки Bond.

В соседнем отделе купили закуску: белый мягкий батон, полкило докторской, триста грамм российского сыра, килограмм развесных пельменей, большую банку маринованных огурцов с помидорами, банку охотничьего салата и пять пакетиков растворимого кофе со сливками. Всю еду запихнули в два пакета с нарисованными елками и надписью «Счастья Вам в новом году!» Уже собрались выйти на улицу, как Сеня сказал:

- Стоп,  есть у меня подозрение, что мы сейчас ничего не поймаем. Тачек на улице - как волос у лысого. Предлагаю выпить по соточке для согрева и прогуляться по свежему воздуху, ОК?
- Из ствола тяжеловато.
- Посуду найдем! - Сеня подошел к продавщице, что-то прошептал ей.
- Ишь ты! – закричала тетка, - Домой выпивать иди, нечего здесь пьянки устраивать!
Из подсобки вышел худой мужик в спортивном костюме с небритой мордой.
- Чего шумим?
- Камрад! Буквально, нужен обыкновенный стакан, с возвратом.
- Отсыпешь?
- Не откажу.

Продавщица что-то недовольно проворчала. Спортсмен, растопырил пятерню, - Ша по нарам! - нырнул обратно в подсобку и тут же вынырнул с граненым стаканом.
- Держи.
- Ну, бля! Ты его из-под земли что-ли выкопал? – Сеня посмотрел сквозь грязное дно на лампочку, - Волосы какие-то, фу…
- Дай три стаканчика, - раздраженно крикнул через плечо спортсмен, - а закусить?
- Да. Давай огурцы откроем, - чпокнула жестяная крышка, разнесся острый запах маринада, Сеня достал хлеб, оторвал три куска. Разлили. Полупустую бутылку Сеня убрал обратно в пакет.
- Не пьянства ради, здоровья для! – произнес Боровков и тонкие пластиковые стаканчики на миг сгрудившись сразу разошлись, взлетели донышками вверх.
- У-ух!, - водочный дух ударил в нос.

Захрустели, задвигались челюсти.
- Повторить бы надо, - изрек спортсмен, доедая хлеб.
- Ты на посту, солдат, не забывай, - Сеня отечески потрепал его по плечу, - да и пора нам.
- Будут деньги – заходи, - спортсмен развернулся и в развалочку пошел в подсобку.
- Звать то тебя как? – крикнул вдогонку Сеня.
- Тертунчик.
- Шестерня, ты Тертунчик, так что не залупайся. Стакан помой свой задроченый, а то прочистят тебе дымоход и на пятый номер переведут.
- Че ты сказал? – сорвавшись на фальцет заверещал бывший зэк.
- Иди, иди, пощекотю, - Сеня поманил спортсмена пальцами, другую руку сунул руку в карман.
- Пиздец тебе, фраерок, щас ребят вызвоню
- Фуй тебе в рыло, за гребней не подписываются. Ты своим в милицию позвони, сука.
-  Да я, падла, щас… – Тертунчик метнулся в подсобку .
- Я таких клоунов на фуфельнике вертел, - кричал Сеня выталкиваемый из магазина Аркашей.

***

Лед плавился в тонком стекле бокала, вплетая струю холодного, кристально чистого горного ручья в жаркий терпкий аромат пряных трав. Узкий луч холода из чуть приоткрытой форточки  надувал волны полупрозрачного тюля  освежая душноватый полумрак уютной Зининой кухни, отделенный ледяной плоскостью оконного стекла от черной дыры бездонной январской ночи. В приглушенном матовом свете бра Зина казалась Цеплакову еще более красивой и загадочной. Прозрачный хрупкий тюльпан, тяжелый от искрящегося янтарного вина, покачивался в ее тонких ухоженных пальцах. Оголенные узкие запястья – свободный золотой браслет часиков,  манящая шелковая упругость бесхитростного домашнего декольте

Голова Жоры пылала. Вино распалило желание, предчувствие скорой близости взволновало его до крайности. Зина, сквозь легкое ленивое опьяение и подкрадывающуюся усталость, чувствовала еще огонь прошлой  ночи, но теперь он переплетался  предвосхищением быстрой, а потому неутомительной, взрывной страсти влюбленного мальчика.
- Почитай что-нибудь.
Жора на секунду смутился, наморщил лоб. Краска выступила на щеках. Откашлялся. Облокотился на локоть.

В вине я слышу эхо разнотравий
И пыль на солнце выжженных степей
Я вижу, как под вечер виноградарь
Холмы обходит с палкою своей

Зина рассмеялась:
- Как-как? С палкою своей?  
Жора совсем покраснел. Она приблизила к нему лицо, жора ощутил, как от нее приятно пахнет вином, коснулась кончиками пальцев виска.
- Пойдем в комнату, потанцуем.
Цеплаков нашарил под столом тапки. Что-то мешало встать - незаметно поправил рукой. В комнате переливалась разноцветной гирляндой елка. Зина вытащила большой квадратный конверт «ABBA»
Через минуту  из колонок раздалось потрескивание, потом  - тонкой линией вплыла музыка,  женский голос тронул сладкую до слез мелодию:

No more champagne
And the fireworks are through
Here we are, me and you
Feeling lost and feeling blue

Жора обнял ее за тонкую талию, почувствовал, как мягко прижалась ее грудь. Они медленно и неуклюже закружились по комнате.

- Хорошо, что ты приехал
- Да, - его голос, срывался, не слушался.
- Ты меня правда любишь?
- Правда.

Зина чуть наклонила лицо, приблизила губы, и Жору немедленно увлек, закружил горячий и жадный водоворот поцелуя.

Потом, когда пластинка уже кончила играть и монотонно щелкала, упершись в кольцевую дорожку, Зина мягко отстранилась. Жора почувствовал, что страсть опьянила ее. Провел ладонью по груди, ощутил упругую пуговку соска. Она вырвалась из его рук.  

- Иди в душ, я пока постелю… подожди,… вот полотенце…

Tweet