Необходимое окружение:
Заблеваный и засранный, но тем не менее огромный зал провинциального кинотеатра, облезлые порезанные и прожженные бычками совковые кресла рядом с суперсовременной акустической системой и большим экраном (на кресла денег не хватило), большое количество мусора и гондонов, обязательно шелуха от семечек в охуенном количестве и везде, закопченый потолок.
Толпа зрителей, много пива, водки, других спиртных напитков и папирос "Беломорканал" с характерно закрученным концом.
В жопу пьяный киномеханик.

Сцена первая.

Толпа расселась, вскрыты первые банки-бутылки, парочки сзади в ожидании темноты.

Свет медленно гаснет.

Стрекот проектора, начало фильма, первые робкие струйки дыма.

Черный экран, медленно переходящий в белый туман.
На заднем плане слышится мерный храп.

Неожиданно из тумана появляется хуй.
Храп прерывается. Из тумана проявляются усы и трубка, которые растворяются в клубах дыма.
Хуй, покачавшись из стороны в сторону, также неожиданно исчезает.
Храп возобновляется.

В храп ритмично вплетаются ударные, которые переходят в бешеный ритм, похожий на пулеметные очереди.
На экране медленно прорисовывается надпись "Идите на хуй".
Потом надпись исчезает, а на экране появляется бегущая строка, разобрать которую не представляется возможным.

Крупная надпись "Сидеть, суки! Это только начало." Звук резко прерывается.

В это время вооруженная охрана блокирует все выходы из кинозала, потому что матерящаяся толпа уже порывается выйти. Для пущей убедительности в зале зажигают свет и расстреливают первого попавшегося зрителя. Его труп подтаскивают к экрану и с размаху бросают в полотно, отчего оно трескается в нескольких местах и обильно покрывается кровавыми пятнами.

Охуевшая толпа рассаживается на пол, кресла, и на тела нескольких слишком впечатлительных граждан. В обмороке они или уже нет никого не волнует.

Свет медленно гаснет, и в свете прожекторов на сцену перед экраном выходит конферансье в сияющем белом фраке, но без штанов. Его мужское достоинство кокетливо прикрыто розовой бабочкой. Свет прожектора отражается от его блестящей залупы и слепит глаза зрителям.

С потолка спускается микрофон и конферансье, подхватив его на лету, подставляет его к своей голой заднице и оглушительно пердит. Его пук, разнесенный мощными акустическими системами объемного звука, давит зрителям на уши. Некоторые обсираются. Случайно затесавшаяся в зал беременная мамаша скатывается на пол в схватках и удивлении - только 3 месяц, что же она может родить?

Отпердевшись, конферансье брезгливо оглядывает микрофон, потом достает из внутреннего кармана большие ножницы, отрезает его и бросает в толпу. Микрофон изрядно запачкан гавном, отчего толпа расползается от него, как от гранаты.

Свет в зале меркнет окончательно.

Сцена вторая.

В полной темноте раздается барабанная дробь. Вспыхнувший прожектор подсвечивает строй пиздатых девок, которые, четко маршируя, выходят на сцену и выстраиваются вокруг конферансье правильным полукругом. Каждая держит в правой руке садовый секатор, в левой швабру. Девки абсолютно голые, выбритые пилотки сверкают в луче прожектора.

Несмотря на всю абсурдность и ужас обстановки в зале начинается оживление. Слышатся довольные смешки и громкий шепот. Конферансье начинает хлопать в ладоши, зал подхватывает, сначала робко и неуверенно, а потом все дружнее и веселее. Аплодисменты переходят в оглушительную овацию. У всех мужиков встает.

Девки дружно разворачиваются к залу спиной и становятся раком. Овация достигает пика, с потолка зала сыплется штукатурка. Мамаша продолжает заинтересованно рожать.

Возбуждающий газ а-ля "Виагра" льется из вентиляции широким потоком.

Сцена третья.

Прожектор гаснет, и овация начинает затихать. Слышатся отдельные выкрики "бис", но все также темно. Через пять минут в зале опять настает тишина, прерываемая только довольным шепотом и звуками расстегиваемых ширинок. Те, кто поумнее сориентировались, как только погас свет, и дрочат уже пятую минуту. Самые умные наслаждаются внеочередным минетом, благо девки в зале тоже присутствуют.

На заднем плане начинает играть эротичная музыка, поток газа не ослабевает.

Свет вновь начинает загораться, но, не достигнув пика, создает в огромном зале очень уютную и интимную обстановку.

Народ начинает поиски подходящих дырок, но женщин в зале слишком мало, поэтому к каждой пристраивается по 5-6 человек. Те, кому не досталось, начинают потихоньку отрывать от кресел подлокотники и примериваться к затылкам более удачливых. Женщины не возражают против незапланированной ебли, а наоборот, подбадривают народ матерными выкриками и недвусмысленными жестами. Даже мамаша, перестав рожать, призывно крутит жопой и дряблыми сиськами. Прыщавая и страшная как смерть нимфетка входит в раж и кончает мощным потоком, забрызгав бородку и пенсне солидного господина, который привел в кино внучку. Впрочем, внучка тоже не теряет времени и сосет хуй у симпатичного дяди с фиксой и смешной татуировкой на члене "ДМБ-88".
В это время девки, бережно положив свои орудия, спускаются в зал. Подростки кончают только при виде их ритмично раскачивающихся бедер. Один мужик плачет счастливыми слезами и орет:
- Пять лет не стоял, а щас, а щас...!!!
И проталкивается сквозь плотную толпу, окружившую девок. Его пропускают без очереди. Подлокотники брошены, всех охватило чувство вселенской дружбы и единения.
Весь зал заполняют хлюпы и стоны.

Сцена третья с половиной.

И только небольшая группа разномастно и безвкусно одетых пидаров брезгливо жмется к креслам и призывно поглядывает друг-на-друга. Один из них даже посылает воздушный поцелуй лысому потному субъекту с бегающими глазками и с затейливыми сережками в ушах. Лысый причмокивает губками и достает из барсетки на поясе помаду и зеркальце.

В это время их освещает прожектор и конферансье, мирно поглядывающий на все действо, преображается. Его лицо искажает гримаса злобы, он выхватывает из другого кармана маузер и шмаляет в потолок всю обойму. С потолка спускается очередной микрофон, в который конферансье произносит длинную прочувствованную речь из двух слов "Мочи пидаров!" Его лицо крупным планом на экране в обрамлении кровавых пятен. Труп мужика лежит в той же позе, только штаны странно оттопыриваются.

Охрана заинтересованно направляется к тем самым жмущимся уродам и ласково выволакивает их на сцену, сломав по дороге всего пару ребер. Их вялые протесты слышат только подошвы тяжелых, подбитых шипами кирзачей.

Сцена четвертая.

Народ в зале кончил и удовлетворенно рассаживается по местам.
Начинается основное шоу.

Конферансье обращается с вопросом в зал:

- Ну что, мочим пидаров?

- Даааа!!! - Орет зал.

Тут встает сухонький мужичок и отчаянно тянет руку.

- Какие-то возражения? - спрашивает конферансье, недвусмысленно перезаряжая маузер.

- Да - говорит мужичок, - вопрос есть. А можно мне самому хоть одного замочить, всю жизнь мечтал?

- Даааа! - орет конферансье, и восторженная толпа на руках выносит мужичка на сцену.

Охрана в это время уже привязала пидаров к веревкам, спущенным с потолка, причем кверху ногами. Одежда с пидаров снята и отправлена нуждающимся в Зимбабве.

Девки торжественно возвращаются из зала и поднимают с пола секаторы и швабры. На экране мелькают крупные планы их задниц и зловещие лезвия. Становится видно, что на концах ручек от швабр торчат гвозди-десятки. Эти кадры на экране сменяются перепуганными мордами пидаров.

Конферансье торжественно вручает мужичку самый большой и острый секатор и подводит его к лысому пидару.

- Нахуй ему хуй? - орет он в микрофон.

- Отрезать, нахуй! - подхватывает толпа.

Мужичок поднимает ножницы и, примерившись, отрезает сморщенный хуек точным и ловким движением. Тот шлепается на пол кровавым ошметком, из лысого начинает фонтаном бить кровь, долетая до задних рядов кинозала. Ошметок тут же утаскивают жирные крысы.

- Двадцать лет слесарем, бля! Ооо, бля! - орет мужичок, торжественно потрясая окровавленным секатором. На лезвиях играют блики прожекторов, взрываются и фонтанируют фейерверки по периметру сцены, очередная девка опускается и отсасывает неожиданно большой хуй мужичка.

- Так их, мочи их - неистовствует в зале толпа, вверх летят шапки и использованные гондоны, кто-то запевает Марсельезу, только матом. Вновь нарастает овация.

Конферансье подхватывает с пола швабру и с размаху засаживает ее в разъебанное очко еще живому пидару. Блестящие гвозди прорывают его потную тушу в районе горла, отчего тот покорчившись, окончательно затихает. Кровь окончательно заливает сцену и стекает красивыми ручейками.

Остальные пидары дико корчатся на веревках. Под оглушительные аплодисменты девки поднимают секаторы и повторяют ту-же операцию. Особо удачные моменты показывают крупными планами. Потом в ход идут швабры, толпа неистовствует по колено в крови. Крысы тонут со счастливыми улыбками на усатых мордах. Крупный план.

Играет марсельеза в обработке Эминема и Pink Floyd.

Свет в зале медленно гаснет.

Сцена пятая.

В полной темноте раздается оглушительный храп. На медленно светлеющем экране появляется кровать, в которой спит толстый, усатый и уставший товарищ Сталин. Его верная трубка дожидается его на столике. Тут храп прерывается, товарищ Сталин медленно открывает один глаз, потом второй, потом произносит:

- Мочи пидаров, как завещал великий Ленин, и как делал я. - Подносит ко рту трубку и глубоко затягивается. Выдыхает дым, кольца которого сворачиваются в могильных червей, мерзко шевелятся. Потом смачно сплевывает и пристально смотрит в камеру.

- Бойтесь, суки, скоро вам всем пиздец, особенно тебе, Боря… - и многозначительно покачав пальцем, вновь засыпает.

Экран медленно гаснет под мерный храп и из космической черноты вновь появляется хуй.

Потом хуй уплывает за горизонт и по экрану медленно проплывают титры фильма, разобрать которые совершенно невозможно, впрочем, если читать их по вертикали, то они складываются в затейливую матерную конструкцию.

Сцена последняя.

Вооруженная охрана исчезает, в зале полный свет, охуевший народ начинает приходить в себя и медленно нащупывать одежду. В это время поднимается труп расстрелянного мужика, раскланивается, и произносит:

-Рады были приветствовать вас на премьере нового фильма, а теперь, если вы все еще кипятите, то мы идем к вам!

Толпа с радостным, звериным воем набрасывается на мужика и разрывает его на гранулы с лимонным запахом.

Двери зала распахиваются, на экране надпись "ПиздецЪ".