Глава №1
Ужасен был самодержавия режим-
Разгул чиновников, нечистоплотства тьма.
Судьба поэта - страшная судьба!
И царский трон во веки не движим.

И вот он - молодой кудрявый парень
С чертами явными негроидных племен,
Не сломленный никем и не пленен,
Оперся жопой о гранитный камень.

Златую лиру мучает рука,
Поют те струны о кровавом строе,
О чести, славе, вере и покое,
И об осколках, где напишут имена.

Но чу! Безвольный раб царя
Пришел разрушить истины источник -
И на французском ( я даю подстрочник )
Сказал: "Извольте в лагеря!"

И бедный Пушкин, скрученный неволей,
Был отчужден от сладкой суеты:
Фуршетов, балов, верховой езды.
Но не был сломлен дух такою долей!!!

И вероломный царь послал поэта в ссылку!
В далекий душный и жестокий юг -
Вдаль от дворцов, дождей и вьюг,
За что, судьба? Как будто в сердце вилку!!!

И вот он там - заложник вольнодумства,
Ни сна, ни водки и никаких блядей -
Лишь муза, лист и оперение гусей.
Жизнь не игра - жизнь грязное безумство!

Под прессом медленных и будничных картин,
Сидит застенчиво, читает на опушке.
Кто ни проходит скажет: " Ай да Пушкин!" -
Самокритично бросит: "Сукин сын…"

И вспыхнули глаза, словно янтарь:
"О сколько баб лежало с этим телом!
И сколько пропито за годы, между делом!
Нет точно братцы - я БУНТАРЬ !!!

Я бедный сын не своего народа" -
Он думал, подбривая бакенбард :
"За занавесой шлюх, вина и карт,
Во мне живет бунтарская порода!"

За рюмкой чая с милой Керн,
Он вдруг сказал ей прямо в очи:
"Я Вас любил…Теперь уже не очень…
Я новый Пушкин - прежний убиен!

Я на краю, как птица при пике,
За мной следит лакей двора царева.
И положеньеце моё, увы, хуево,
Ведь с декабристами на дружеской ноге!"

"Да ты трепло!" - сказали из толпы -
"Постыдный карлик, нигерский хорек!"
Но Пушкин оскорбление присек,
Сказав лишь тихо: "Дам сейчас пизды!"

"Сергеич, выпей - остуди накал!
Он в чем-то прав, ты тоже в чем-то,
В конце концов, ты - правнук арапченка…"
Рука поэта подняла бокал.

Дантес сидел и ковырял в зубах,
Он только что приехал из Европы,
Пока поэт щипал чужие жопы,
Стрелок приехал с грудью в орденах.

Да, кстати, о больших грудях!
Страсть как любил вонзать в них…взор
Наш Пушкин Саша, ах какой позор!
В присутствии жены, да на людях!

Дантес ценил порок поэта,
Но ждал момента и молчал.
А Шурик Громче все кричал,
Что песнь его еще не спета.

Нажравшись, наш бунтарь улегся.
Ногою в борщ, лицом в салат,
А пузом в спаржу, мармелад,
В фасоль, опять же, - видно спекся…

Сопя надменно в оливье,
Он спал и видел смерть цензуры.
Хлебнув по утру политуры,
Он удивился: "Где же все?"

Глава №2
- Как Вас зовут? - Наталья Гончарова.
- Вы здесь одна? Без мужа, стало быть?
- Мой муж поэт, он любит много пить,
Сейчас с друзьями зажигает дома.

- О, бедная мадам, - Сказал Дантес с ухмылкой -
Поэта дар - обуза для жены,
Хоть для нее сонеты сложены,
Но сердца ключ лежит для музы пылкой!

- Ах, правда Ваша, дорогой мосье,
Поэта вдохновенье - зло!
Лишь бабы, карты и вино:
Для музы все и ничего семье!

- Пойдемте, ангел, в дорогой салон.
Я закажу лазанью и треску,
Вином и крабами мы победим тоску,
И Вы забудете про мужа, как про сон.

Дантес с Наташей удалились прочь,
Допив "Бургундское", взяли по "Столичной".
Хвала Дантесу - он вел себя прилично,
За разговором вдруг подкралась ночь…

- Уже 12? Боже мой!
Как миг летят часы беседы!
- Наташа, кушайте конфеты,
Не бойтесь - провожу домой.

Он вдруг сказал: " Если по чести,
Я заприметил Вас давно,
Желанье вспыхнуло одно -
Как согрешить бы с вами вместе.

Но после разговора с Вами…
Мадам, какой я был дурак!
Не буду портить Ваш священный брак.
Прошу, останемся друзьями…

Глава №3
Помятый весь, раздетый догола,
Неровной поступью, шагая по двору,
Наш Пушкин, проигравшись по утру,
Шел излечить пороки бодуна.

Добравшись до рассола, у ларька,
Он приложился и стал жадно пить,
Но, как обычно, начало тошнить.
Да Бог с ним - мы оставим дурака…

О, мой читатель, всего вещи три
Терзают сердце, как заноза в жопе:
Итак, коровье бешенство в Европе,
В Сибири язва, ну, и злые языки!

Последнее - является проблемой
Вселенского масштаба, мне поверь,
Любая сплетня, словно дикий зверь,
Кусает правды плоть и брызжет пеной.

Так иль иначе, Чадаев прискакал
И прям, с порога, доложил поэту,
Что, мол, жена его всю ночь гуляла где-то,
И что Дантес с Наташей переспал.

Чадаев просто так еще сказал,
Что акт носил характер аномальный:
Помимо грубых поз, он был еще оральный,
И, для наглядности, руками показал.

Но Пушкина тошнило все в пакетик,
И потому чихал он на измену,
А грубый секс считал обычным делом,
Ведь в этом тоже был не теоретик!

- Как можно, братец, он царев слуга,
Цензуры пасынок - Чадаев ныл - Он зверь.
Но выход есть, и это лишь дуэль!
Злодейство может лишь пресечь твоя рука!

Воспрянь же духом - соберись!
Я пули с пистолетами принес,
Они хотят твой памятник на снос!
Отмсти, но прежде похмелись…

Глава №4
"Какой мудак стреляться рано так удумал? -
Вертелся меж ушей вопрос -
Наш Пушкин спать хотел до слез -
Да, хрен с ним!" - на удачу трижды плюнул.

Карета ковыляла по дороге,
Чадаев сверил час - 6:30.
Заныли жалобно в колесах спицы,
У Пушкина уже дрожали ноги…

Воще, противно что-то делать по утру,
Особенно в дорогу собираться!
Так что советую я крепко отсыпаться,
А то воротит лишь при взгляде на еду.

Ведь наше тело - сложный механизм!
Причина всех поломок - образ жизни.
Врачи советуют массаж, покой и клизмы.
Не проеби, читатель, организм!

Ты плачь над каждым заусенцем,
С упорством ишака выдавливай прыщи,
И пред водою с мылом трепещи,
И вытирайся насухо махровым полотенцем!

Диету соблюдай - жри витамины,
Не ешь говядину - там бешенство коровье,
Нормальный стул - залог здоровья,
А коль запор - так помогают сливы!

Ну ладно, вот уже и мост:
Под ним - река, за ним - и поле,
И там решится, с божьей волей,
Кому дорога на погост…

Глава №5
- Уж не угодно ль, господа, Вам примириться?
- Пошел он на хуй! Не прощу иуду!
По гроб обиду помнить буду…
- Грешно пред ликом смерти материться!

Герой наш выбрал пистолет -
Так значит, что стрелять Дантесу.
- Ну, что! Давай, самодержавия повеса!
Дай пропуск мне в тоннель, где свет.

Но нет, не выйдет! Правда - это Я!
Единственный пророк среди живущих,
На страже истины, детей малоимущих
Стою я твердо, не убить меня!

Дантес растрогался и мысленно решил:
"Че убивать больного человека?
Мне жаль его! Да и вдали Наташина карета…
Прицелюсь так, что б выстрел не убил".

Вот выстрел! Дрогнула лишь бровь.
И жидкое тепло разлилось по штанине.
"Все кончено - меня убили!"
Но стоп, ведь это же не кровь!

Расчет Дантеса был до дюйма точен:
Задев лишь руку, пуля унеслася вдаль.
Не зря за меткость получил медаль!
И не убил, да и мундир не опорочен!

Но Сашка не просек всей фишки
И грыз в конвульсиях траву:
"Смертельна рана - я умру!
Кто детям будет стряпать книжки?

Они добились, че хотели:
Хрусталь моей души разбили,
Отняли музу - на панель пустили,
Из терна мне венок одели!

Мой путь в историю, прощайте!
Пегаса я седлаю - не коня,
Плюю на скипетр, корону и царя,
Прям в рожу - так и передайте!

А творчество мое да будет не забыто!" -
Он громогласно - нервно закричал,
Потом он театрально помолчал
И, прям с пегасом, протянул копыта…

Глава №6
Пренебрегайте чем хотите - все игра:
Эсхатологией, полемикой иль дхармой,
Реинкарнацией, сансарой, да хоть кармой!
Самовнушеньем - НИКОГДА!

Оно, как макияж для женщин,
Да и процесс похож и чувства полон:
Конечно, может получиться клоун,
Но может быть он и шпаклевкой трещин!

Пойми его, узнай и слейся с ним,
Представь, что ты зеленая листва,
И пусть он будет, как роса,
А не как для чукчи пластилин.

Вот в этом-то и кроется ответ,
Самовнушенья жертва был наш Шурик,
Легко был ранен, а стал ведь жмурик!
И умер не от пули, нет!

Хотел погибнуть, как герой,
За дело правое уйти,
Во славе вечность обрести.
По мне, так это геморрой!

Ну, хватит - я сейчас засну!
Нам жить еще, творить, возможно,
А напоследок, если можно,
Я подарю еще главу…

Глава№7
Возможно, я нанес урон,
Ведь есть фанаты у поэта,
А если так, то, что ж, за это,
Прошу я искренний пардон…

Прошу лишь, в качестве урока,
Всего одной идее внять,
Что сколько б лет нам не искать,
Но нет в отечестве пророка!…