У нас весна наступает рано. Еще в апреле. Тогда распускаются первые бананы и ночью при свете луны слышно как совокупляются кенгуру и другие милые жвотные. Мы - добрые люди, тоже работаем ночью, так как днем температура воздуха достигает 40-50 градусов С'. Наше население весьма и весьма загорелое, хотя на негров мы никак не похожи и темный цвет кожи не мешает нам работать.
Как ни странно начало светать. Мистер Зёпа сегодня испытывает свой новый отбойный молоток на паровых батареях. Он великий психодел - музыкант. Звучит чудная мелодия: "Тутатитотутатэтэтэрэтэтэз!!!" В нашем поселении люди говорят, что он научился играть, когда ему было 5 лет. А ныне он стар и его поседевшая голова едва держится на плечах, однако он верен своим убеждениям, продолжая музыкальную деятельность не выходя из дома.
Я смотрю на небо сквозь густые ветви бамбука. Хотелось кука, но поблизости не было Кока. Еще на прошлой неделе он оседлал свой многоколесный велик и уехал в Крым, оставив обгорелую кастрюлю и груду пустых пакетов с под молока. Мое жилье располагалось в великолепных зарослях бамбука, который я самолично посадил. Еще у меня росли два небольших куста малины. Все мое скромное имущество составляли два рослых дуба на которых висел мой гамак, большая бочка с дождевой водой, и старый комод в котором лежало разное барахло. От внезапного дождя меня спасали густые кроны деревьев и навес над гамаком, сделанный из откидывающейся крыши древнего лимузина. А иногда я прятался в дупле дуба, там было немного тесно, но тепло и уютно. Также у меня был, жестокий будильник, который когда то будил меня обламывая самые прекрасные эротические сны. Он жил на верхушке дуба в гнезде из соломы и ватных тампонов. Вскоре я привык к нему и не обращал никакого внимания на его мычания и трель. Декоративный прикол гнусно валялся на полу возле маво гамака не желая работать без батареи, которую Зёпа опять спер пока я дpых. Новая же батарея, что лениво лежала в местных "промтоварах", не желала покупаться бесплатно, а денег на нее тратить было конкретно по облому.
И вдруг откуда ни возьмись, я почувствовал, что дико хочу пить. Мой разум охватил гнев со злобой, т.к. кроме горячего кефира на столе ничего не стояло. Но зато под столом еще оставалося полторы банки квасу. Сладко потянувшись я выпал из гамака на нагретый утренним солнцем песок и пополз к этой манящей баночке квасу. Уже через пару метров я все же схватил ее и оживленно начал пить содержимое. Квас оказался на редкость теплым и прокисшим, что в результате окончательно потрясло мою хрупкую психику. Зёпа все еще сотрясал своим большим психо-музыкальным орудием свое жилье и даже разбудил соседа космонавта Титова. Титов привык просыпаться под аккомпанементы отбойного молотка. Вообще-то черепахи ниндзя спят довольно таки крепко, но Титов был не такой. Он вообще не был черепахой, хотя его нос напоминал, что то подобное черепашьему дулу. "Пойду-ка, посмотрю, что они там делают, поближе ???" - неверно подумал я, т.к. все нормальные люди думали без трех вопросительных знаков (только не подумайте, что я так мало и редко думаю). Взяв себя в руки, (только не подумайте ничего дурного) я начал продвигаться вперед сквозь чащу неприкосновенных бобов. Деревенские еще не успели собрать урожай, поэтому мне пришлось пролезать сквозь густые заросли, увиливая от падающих сверху, словно бомбежки, созревших плодов. Один такой плод все же угодил мне в темя, оставив там серьезный отпечаток в виде иностранной буквы "R" в кружочке. "Надо будет смыть!" - подумал я и почесал пострадавшую голову правой рукой. Наконец я совсем близко подкрался к Зёпе и Титову. Вау! Перед мной открылось неотразимое зрелище. Такого зрелого плода рыжовника я еще не видел! Подумать только: За одну ночь из навозной кучи, которую Титов бережно поливал и возделывал каждый вечер, вырос такой фрухт. А Титов в такт отбойному молотку бегал вокруг него босиком, не забывая откусывать то там то тут. Вообще то он не очень любил рыжовник, но в эти минуты он был горд и наверное ощущал себя скульптором Цеpителли, изящно обгладывая выросшее, в нужных ему местах, дабы было красиво. Если вы когда ни будь будете проходить мимо домика Титыча, то не сможете не заметить множество навозных куч со всеразличными плодами по середине, вдобавок изящно обглоданными. Старые "скульптуры" уже начинали подгнивать и превращаться в основу из которой они выросли.
"Диалог тута не уместен, подумал я!" - это я подумал эту мысль и поплелся в обратную сторону. Но так ка мне абсолютно, то совершенно не хотелось пролазивать сквозь посевы зарослей бобов и я еще раз подумал ту мысль и пошел на немного левее по широкой аллее в направлении к парку. Аллея сегодня была наиболее широка, это я заметил сразу, т.к. вдоль нее в избытке валялась масса использованных баянов и разбитых ампул. Настроение это не поднимало, а даже наоборот, тем более что в парке в это время года продавали только "паркопан". А сегодня как раз было это время года. И оно грозилось продлится еще очень и уочень долго.
По дороге мне попадались одинокие лица. Они более менее мирно сидели на лавках, а некоторые из них даже пытались читать газету. Я подошел к одному из них и решил завести разговор на интер-сующюю меня тему. Одинокое лицо не выражало явных признаков протеста, но заводилось только с толкача.
- И как вам нравится погода? - спросил я одинокое лицо.
- Погода значит тебя интересует, да? - ответило оно с трудом, оторвавшись от столь увлекательной газеты, - А я вот погодой не интересуюсь! Я вообще то паркопанщик! Зыкенско
У меня чуть не выпали яйца. "Неужели!" - подумал я, - "Этот человек кушает "паркопан", а еще с газетой." Я конечно знал, что "паркопан"-это дешево, но я также знал, что это просто кака! Поговорив еще немного о "паркопане" с одиноким лицом, я поспешил от него отделаться, сказав, что иду пить "кока-колу". Он скорчил недовольную гримасу и отвернувшись за скамейку съел еще несколько таблеточек. После этого он надолго выпал в осадок и остался в таком состоянии сидя на скамейке... Газету я у него стыбрил.
Парк по которому я шел был достаточно длинным и весьма скучным. И вдруг я увидал, как из за поворота в МОСТРЕСЖОРПОДВАЛ вышли трое. Я попытался было, незаметно свернуть, так как эти типы уже издали были мне не приятны. Да еще как! Противны они были тем, что постоянно плевались по всем четырем сторонам, говорили исключительно на матюжном языке и нечленораздельных знаках. И в придачу они были похожи друг на друга, как две капли мочи. Даже одевались они одинаково в одну и ту же одежду, никогда, никогда ее не снимая. От этого они дико воняли сельдью и перегаром, так как питались исключительно водкой и селедкой. Да и звали их как то одинаково: Шлепнутый, Чикнутый, Дрипнутый. Кто из них кто, знала только их внебрачная мамка.
Расстояние меж нами сокращалось и разговора по все вероятности было не избежать. Поравнявшись с ними, я живо загородился украденной газетой от массы плевков и прикрыл нос рукой.
- Ну че ты, бля епти, на хуй, здорово! - выдал один из них.
- Здорово, хуй на, епти бля, ты че ну! - поддержал его второй.
- Я все понял! - ответил я на их стандартное приветствие.
- Хуево, ащще пиздец, дай бля, а! - согнув пальцы в виде крючков промолвил третий из них, от которого больше всего исходил запах селедки. Он был среди них главным, это я понял увидев у него во рту пакетик чая "Липтон". Так же я смутно догнал, что этот крэнк, что то просил
- Держите вот эту диковину, может пригодится. - дружественно произнес я и протянул ему полу-пустой пласт "релашки", который недавно нашел по дороге к парку.
- О-о-о! - в один голос промычали они, - В натуре, бля, на хуй, хуевина!
И воспользовавшись моментом пока все трое разнюхивали остатки "реланиума", я поспешил уйти, как можно дальше от этих мерзких типов, дабы меня не начало тошнить и выворачивать изнутри. И пусть почтенный читатель не подумает, что я не люблю селедку или пренебрегаю водкой...
Я шел по направлению в "томорово" насвистывая песенку мистера Зёпы. Это было весьма великолепное местечко, где можно было посидеть в тишине. И в шуме там можно было посидеть, но ни кто и ни что не беспокоили меня там. "Томорово" заросло всеразличной величины бетонными плитами и металлическими остовами, среди которых ребятишки играли в "войнушку". Своими криками они не вызывали резких мыслей в голове, уж хоть бы это весьма улыбало. Я нашел место где стоял более тихий шум и поставив его в угол, сел на металлическую лавку. Вдруг у меня в кармане штанов, что то сильно задымилось. Я быстро вынул ЭТО и обнаружил, что ЭТО был уже прикуренный косяк САМОПЫХ (а не то что вы могли бы подумать). Не успел я подумать о том, что пыхать в одно личико не хорошо, как из-за шума в углу вылез мой давний приятель. (Представлять его вам не имеет смысла, т.к. в рекламе он не нуждается и все наверняка догадались, что это был Мазофака.) Не слова не говоря я затянулся добреньким славненьким косячёчиком и задержав дыхание передал его Мазофаке. Тот сделал аналогичную операцию и в свою очередь передал косяк мне. Это могло продолжаться бесконечно долго, однако косячина сгорела до конца. Это не капельки не вызвало грустных мыслей, а скорее наоборот привело нас в восторг и поделив "горчишник" мы облегченно выдохнули остатки сладкого дыма.
- Вот щас да !!! - воскликнул Мазофака.
- Ништяк нахлобучило ! - в свою очередь подметил я. И я не врал, т.к. никогда не вру в таких случаях и нахлобучило вполне мазово, ну то есть действительно ништяк. Неожиданно я почувствовал прилив счастья к голове и это ощущение словно сладкое вишневое варенье потекло от тудова к самым пяткам. Мне было весело. Мы стояли и весело смеясь, вспоминали начало этого рассказа.
Неожиданно, как бы невзначай, мы решили пойти прогулочным шагом в деревню Подзоpное, где жили гномы и зелененькие пришельцы. Я плюнул "гоpчишником" в горизонт и мы пошли. По дороге, я в ярких подробных красках рассказал Мазофаке, откуда я взял косяк. Мол, достал я его не откуда ни будь, а из правого кармана левой штанины. Мол, уже прикуренный, а как он туда попал, куль его знает. По пути Мазофака прикупил блинчиков, которые мы с удовольствием начали поедать, забавляясь их причудливой формой и цветом. Вдруг откуда не возьмись, появился Фазофака - брат Мазофаки. Он отличался надоедливым характером и слабым желудком, а похож он был на те блины которыми мы его угостили, чему он оказался сердешно доволен. После четырех блинчиков, которые он съел, его вдруг неприлично стошнило и он убежал в укромное место.
Я уж и не заметил как мы пришли в гномову деревню, однако почувствовал некоторую усталость и мы решили сесть на пенек, чтобы переварить блины. Когда мы сели и расслабились, со всей округи позбежались забывные гномы и зеленые пришельцы. Они буpно суетились вокруг, наперебой рассказывая о Кривой девушке посетившей ихнею округу. Мол, какие у нее крутые сиськи и громкий голос. Что, мол, она жирным шрифтом такие штучки рисует и т.д. Было весьма забавно слушать гномовы прогоны с комментариями зелененьких пришельцев. Как вдруг Мазофака схватился за голову (свою) и ужасным голосом прошептал мне в ухо:
- Та-акой прого-о-он!!! Пойдем отсюдова!
Испугавшись не случится ли с ним мандраже, я решил действительно уединиться от всех этих тараторящих гномов и пришельцев. Отойдя на насколько метров мы присели на иной пенек, а гномы и их друзья все стояли у того же пня и высказывали, но уже пустому пню и друг другу, свои сокровенные мысли и плоды бурно разыгравшейся фантазии.
- А че мы ушли то? - спросил я.
- А чиво в порожняк фтыкатса? - ответил Мазофака.
- Ты че, прикольно же! Про Кривую девушку! - возмутился я от того, что нам пришлось покинуть веселых расказчиков не дослушав рассказа до конца.
- Какая девушка, какие сыськи, при чем тут жирный шрифт и жареная форель!!! Ты чиво! Они же опять гонят пургу! - сказал как можно убедительней Мазофака. С этим я не согласился, но решил не возражать, т.к. уже отвлекся и принялся втыкать во природу и гигантские лопухи растущие вдоль стройных заборчиков. "Интересно, подумал я!" - подумал я, - "Сколько раз можно подтереться одним лопухом если порвать его на несколько равных частей ?" С такими мыслями мы еще некоторое время созерцали природу и все те же лопухи, а они в свою очередь буквально расцветали от наших теплых взглядов. Немного далее стояли старые покосившиесиеся новостройки, которые подпирали небо на высоте 16-ти этажей, тем самым украшали весь многообразный пейзаж. Вдруг у меня в груди, чагой-то кольнуло. Сначала я не обратил на это никакого внимания, но потом подумал: "А с какого это хуя!?"
- Слушай, Мазофак! - обратился я к корефану, - Ты не знаешь от чего может покалывать в области груди?
- Наверное у тебя от тутошних прогонов сыськи расти начали! – серьезно предположил придурок Мазофака.
- Не, ну я серьезно!
- Ну тогда это скорее всего от блинов. У меня тоже такое было.
Я, бля буду, не поверил, потому что от блинов у меня обычно колет в ином сыром, прохладном месте. И тут я увидел ЕЕ! Она шла по направлению вдоль забора и ее пышные волосищи развевались на ветру, словно раздуваемые пылесосом "Буран". Я мигом окликнул одного из забавных гномиков и пришельцев, а когда те подошли я осторожно спросил:
- Кто та волшебная фея, что так ловко идет вдоль забора?
- А-а, эта? Эт, Кривая девушка. - последовал дружный ответ.
- Спасибо за информацию. - взблагодарил я и подумал: "И чегой то у нее там скривилось то?"
А она все шла вдоль забора, как бы не замечая, что я смотрю на нее и даже уже иду рядом на расстоянии дюжины сантиметров.
- To jure de la mure! Mon а me de pupie. - сказал кто-то из за кустов.
- Как зовут вас, о чудесная манзель? - скромно спросил я, не обращая внимания на крики Мазофаки (он кричал, чтобы я вернулся следить за природой). Девушка молчала.
- Меня зовут Би-Ха-Тайп, а по ихнему B-Ha-Type. - представился я первым и важно расшаркался, как это делали в древней греции.
И тут девушка взглянула на меня своим чудесно накрашеным лицом и стала надувать огромный Бубль Гум. Через мгновение он гулко лопнул и косметический гримм с шумом осыпался на асфальт, придавив мне обе ноги и слегка контузив.
- М Е Н Я З А В У Т К Р Ы В А - А - А - А Я Д Э В Ю Щ К А ! ! ! - ответила она и ее громкий голос заставил осыпаться остатки гримма подняв пыль столбом и напугав меня до полу разложившегося состояния...
- Д-д-досвидания! - еле слышно (по сравнению с ней) сказал я и пустился на утек. Потрясение от увиденного было на столько мощным, что потом мне пришлось много пыхнуть, запивая квасом, дабы прийти в себя и начать думать. А Мазофака (мать его так) ржал до обсиру, под аккомпанемент гадкого хихиканья гномов и зелененьких пришельцев. И напрасно мне было выяснять, почему же то существо назвали Кривая девушка, а не Кривой чучмек, например. А потом забавные гномы и зелененькие пришельцы прикатили печь буржуйку и мы все вместе стали кипятить чаек и пить его с бараночками. Один гном (будь он не ладен) поведал, что завтра их деревушку посетит Клавка Завасблючо с весьма торжественной речью о вреде курения и фетишизма. И вот, бля, сидим, ждем'с, елы-палы.

@1994, c.1999-(Гусинский) Goose