Обычный день.

Он начался с рассветом. Обычным рассветом. Я как обычно встал. Почистил зубы обычной пастой. Сьел свой обычный завтрак.Обычно пошел на обычную работу. Обычно провел свой обычный рабочий день. А после обычного дня наступил обычный вечер. Я по обычаю позавтракал и посидел перед телевизором, смотря обычный набор обычных телепередач, а потом началась ночь, и мне не хотелось спать, потому что следующим утром я бы встал и начался бы еще один обычный день.

Неудача.
Однажды я цыловался в подворотне. Девушка, с которой я цыловался, была щупленькая, чуть ниже меня ростом. Миниатюрная, подвижная, ее беспрестанно быстро поворачивающаяся и вдруг заcтывающая во взгяде головка с длинным носиком делала её похожей на забавную птичку-вороубышка.
На улице была хуевая погода, шел мокрый снег, образовывавший при касании с поверностями асфальтата и крыш, липкую и холодную жижу. Из грязного окна на лестничной клетке, возле мусоропровода, рядом с большой надписью синим маркером EXPLOITED, было видно как по улице идут люди. Тетки с детьми и сумками, накрашенные и нахохлившиеся мокрыми крашеными мочалками-волосам малолетки-пэтэушницы, инженеры в плащах и манагеры в польтах. Иногда люди заходили в подьезд и окидывали нас устало- заинтересованными взгяладм. Поэтому мы забарлись на самый верх, прямо рядом с лестницей на чердак. Романтично, не правда ли?
Там, во мраке, целуясь, моя пассия как-то неудачно прижалась ко мне и сильно ткнула меня локотком в бок, я дернулся от неприятных ощущений в районе печени и она попала своим длинным носом в мой правый глаз. Было больно, в глазу залетали светлячки, но я промолчал - очень уж мне хотелось ебацца. Потом, правда, я встал с другой стороны, но был уже осторожен и потому скован. Поэтому мы вышли на улицу, в эту слякать. Мне так и не дали в тот вечер.
Неудача 2.
Я договорился встретиться с ней еще раз. Но пред тем как я вышел на улицу, пошел сильный дождь. Вода лилась сплошным потоком, ничего не было видно вокруг, сталкивались машины, а где то справа доносились крики - когото били. Мы не нашли друг друга и так и не встретились. Мне опять не дали.

Неудача 3.
Я договорился встретится с девушкой с которой познакомился в интернете. Дождя не было. Было вообще лето. Жаркое лето. Фотографии, которые она мне прислала пользуясь протоколом SMTP, я внимательно изучил и с радостью обнаружил отсутствие длинного носа и костлявых конечностей. Мы договорились встретится в центре, у памятника Маяковскому. Придя почти на полчаса раньше, я стоял излучая радость и сомнения. Рядом за блестящим стальным, гофрированным забором работал бульдозер, квохтали голуби под моими ногами и несгибаемые пенсионеры спешили покупать крупу и масло.
Я прождал три часа. Она так и не пришала. Наверное памятник Маяковскому, этому не мужику, а "облаку в штанах", глыба коричневого гранита с косым сквозным отверстием, была вовсе не похожа на великого поэта и она не смогла найти место встречи. Успокоившись этой мыслью я купил 4 бутылки пива и прекрасно провел вечер.

Мои мысли.

Сижу я как-то. Курю. Мечтаю. Из магнитофона хрипит прокуренный голос солиста Вабанка Скляра. Александра Эф. Чо за Эф-то не понимаю. Фак? Формидабль? Фашыст? А Скляр энто, ебсиь он в рот, поет: "Я не бывал на Рио-Калорадо. Не цыловал китану между глаз. Чо за слово такое китана? Может путана все таки? Или катана? Да хуй с ними с путанами. Я тоже не только на Рио-Кало-Радо, не был я и на знаменитых Бермудах. А сейчас наверное на энтих самых Бермудах по солнечным пляжам из белого песка, под пальмами и прочими южными вечнозелеными деревьями берМудачки стройные загорелые ходютъ, да статные мышцатые красавцы-берМудаки с длинными мокрыми волосами под жаркими взглядами этих самых бермудачек на досках своих с волн сьежжают. А я вот здесь в прокуренной кухне сижу один, и как подумаю обо всем этом, так мне сразу удавить когонить хочется. Потому я сажусь писать письмо в ООН и Гаагский суд, с требованием убрать приставку Бер от этих самых островов и другое письмо, Александр Факин Скляру, шобы заткнулся наконец он вмести с Сукачовым и Коррозию Металла включил, гад.
Конкурс "на самую собачью фамилию" выиграл Вася Кошкин с фамилией известного рок-исполнителя Сукачова.
Заканали эти Ваши Канары.
Лучше досуг-проституция, чем пятизвездная Турция.
Не поеду я на Азроры купюр мне дороги узоры.
Рок-н-ролл это не работа. Рок-н-ролл - это прокол.
Эта дура Зимфира жыла в Якутске и была лезбиянкой. Бывало идет по улице - смотрит как дефки якутские парочками прогуливаюцца. Втыкает, мокнет. Бывало пригласит к себе парочку - те стоят, глазами хлопают, монистами звенят - ни понимают нихуя. Азия одним словом. А тут к ней пидрила Лагутенко с парой своих дружков приходит. Звенят монисты, щуряцца глазки монголоидные, улыбаются рты. Восточный парад пидарасоф и лезбиянок. А Земфира с Лагутенкой кокаин нюхают, улыбаюцца и в слова рифмованные играют. А рифмы на бумажечку записывают. А потом из этих бумажечек они как-то под грибами стихов понаделали. Заебись говорят стихи.
Кинчев не любил свою жену. То есть не то чтобы совсем не любил, любил конечно, но не часто. А жына плакала и шла к Шевчуку показывать роскошное тело свойе, да тока Шывчуку такие отношения нихуя не нужны были. Ему бы все ЛЮБОВЬ, да ЛЮБОВЬ. Зануда короче.

Мой друг.

Мой друг обожает автомобили. Он приходит ко мне в гости, приносит для совместного распития алкоголь, садится на табуретку и начинает рассказывать. Он с вострогом говорит о количестве цилинров, восхищается тюнингом, с нежностью описывает подвеску, c восторгом вещает о климат-контроле и передних зеркалах. Его воображение рисует мне мягкие плавные формы, блеск хромированных деталей, запахи лака и смазки.
И тогда я понимаю, что моего друга намного сильнее интересуют женщины.
Нам не хватает понимания.
"Да нам нихуя не хватает понимания" - думаю я, когда прогуливаясь с падругой и сожытильнецей по универмагу Максидом. "Нам не хватает понимания", - говорит эта милая женщина, жадными глазами глядя на газоразрядный телевизор. "Нам не хватает понимания", отвечаю я ей вожделенно глядя на навороченную Бошевскую дрель. "Нам блять не хватает понимания", - бьюсь я головой об монитор когда 2 килобайта забавных символов не хотят делать то что мне нужно. "Нам не хватает понимания", - ставит резолюцию мое начальство на моем прошении поставить мне на компьютер навороченнную видяху и эС-Бэ-Лайф. "Нам не хватает понимания", - затягиваюсь я сигаретой когда меня очередной раз банят, кикают, фильтруют, ставят в игнор.
О женщинах.
Бедные женщины! Сначала вас лишают девствинности - чпок! Потом приходитцца рожать - чвак! Вместе с тридцатилетней отметкой надежды - бултых! Мои руки по локоть в девственной крови и влагалищной смазке. Я кровавый Робеспьер, каратель этой революции. Мой Интрнационал - это марш порванных гондонов, парад пивных животов, удшливый запах крепких сигарет и пивного пергара.
Капитализм.
Тоталитаризм, фашизм, сталинизм, все эти вурдалаки-пиночеты это пиздец как мрачно и нехорошо. Но хуже этого так называемая "демократия", свобода словестно-товарных отношений. Тоталитаризм - это клетка с грубо сбитым дощатым полом и ржавыми прутьями. Но ты видишь что за пуртьями - дождь, хуйовая погода, галдящие дети, и еда в ларьке 24 часа. Капитализм - это комната с бетонными стенами. Внутри - стоят пальмы в кадках, искусственная трава, журчит фонтанчик, а на стенах - пейзажи - фотографии красот природы во всю стену, и через весь потолок - фотография неба. Все так красиво и реально, что легко забыть, где ты живешь, помчатся, весело лая в к нарисованному, переливающемуся в лучах солнца, пробивающимся сквозь буйную тропическую растительность, ручейку. Помчатся и врезатся в стену. Больно, искры из глаз, кровь из носа - обескураженный, ты ощупываешь эту моющуюся и самоклеющуюся иллюстрацию, колупаешь ее ногтем, обнюхиваешь с разочарованным удивленим. И идеш понурый обратно, к кормушке.

Ночь.

Я мучался, ворочаясь в кровати, поливая потом простыни и подушки, думал. Когда я думаю, мне хочется курить. Я вставал с постели и шлепая босыми ногами шел в прихожую, за сигаретами, что лежат в кармане польто. Выкуренная сигарета высушивала горло и я шлепал на кухню за водой. После воды хотелось ссать. Я шел в сортир. Плохо ссалось от неровов. Не сразу. Я напрягался и понимал, что уже хочу не сколько ссать, сколько срать. Пока я срал, вновь хотелось думать. И так по циклу.
Заснул я только под утро. А на рассвете уже не сумел проснуться. Наступил наконец необычный день.