С одним из основателей  “i-Jet’а”, Алексеем Косорезовым мы были знакомы ещё со вступительных экзаменов в старшие классы школы, претендовавшей тогда на звание Гуманитарного лицея Екатеринбурга. В так называемые “лихие” 90-е как раз заводилась мода переименовывать школы в лицеи, техникумы в колледжи, а институты в университеты и академии. Набирались туда в первую очередь, соответственно, самые умные и одарённые, то есть по блату. Это сейчас всё строго и по закону: нет лицензии, пусть даже и купленной, - нет статуса лицея, а тогда на такие мелочи смотрели сквозь пальцы. Кстати, особой лихости не было, было ощущение, не то, чтобы ты попал в тюрьму, а тюрьма выросла вокруг тебя.

Собралось нас тогда человек 30 взрослых 15-летних дядек и тётек, так как язык не поворачивается назвать мальчиками и девочками людей под два метра ростом. И вот среди этой баскетбольно-волейбольной братии бодро сновал маленький кругленький красноликий пацан, похожий на спившегося шестиклассника. Как оказалось впоследствии, это и был наш будущий одноклассник - Лёха Косорезов.

Уже тогда он умел сплотить вокруг себя хороших и талантливых людей, которые без него почему-то не собирались. Совместное мероприятие с ним -  это было всегда путешествие в какой-то неведомый доселе мир. Хотя нет, не всегда, через раз. То есть, в один день всё могло быть прекрасно, а во второй он уже мог куда-то пропасть и куча через одного знакомого народу стояла и гадала, зачем это она тут собралась. Мне везло больше всех, поэтому на любое совместное мероприятие я откликался с охотой. Это мог быть квартирник, дискотека, да даже банальный поход в оптику за очками мог закончиться непредсказуемо.

Многие приключения у нас случались по классической схеме “на троих”. Третьим был также наш одноклассник Сергей, по прозвищу Граф. Кличка зародилась сама собой, так как наш аристократ сочетал в себе энциклопедические знания, острый ум и барские замашки вперемешку со снобизмом. Ростом мы с ним были одинакового, за сто девяносто, по сложению оба были тощие, схожие лицом, что позволяло нам с ним проходить в некоторых жизненных ситуациях по одним документам.

В старших классах я стал видеть несколько хуже прежнего, поэтому надо было купить линзы для очков посильнее. В постперестроечную эпоху ларьки и магазинчики выросли на каждом углу, только ассортимент был однотипным: бухло, сигареты, забугорные сладости и дешёвые шмотки. А вот за очками надо было тащиться в государственную оптику, по одной-две на район, в которых выбор был, мягко говоря, сильно ограничен. Уже после второй точки мои спутники сильно заскучали.
- Тоха! Купи нам ликёру, зря мы что ли за тобой таскаемся?
- Пошли нахер, попрошайки, - ласково ответил я.
- Ты чё с..?! Ты чё с..?, - взвился Лёха.
- Господа, -  примирительно ответил я, - бюджет ограничен, могу угостить только водкой.

Тогда водка помимо классических продуктовых магазинов продавалась в ларьках, похожих на бронированные собачьи будки. Да и и купить её мог, в принципе каждый, кто дотягивался до окошка. Для особо совестливых продавщиц была заготовлена легенда, что у деда день рожденья и гонять заслуженного человека по морозу негуманно.

Купленная водка была умеренно палёной, со сладковатым привкусом, запечатанной в “чебурашку” - поллитровую бутылку, в которую во времена Советского Союза разливали только газировку. Так как мы окончательно замёрзли, то согреваться из горла начали прямо на улице имени немецкого коммуниста Карла Либнехта, названного так в честь не кого-нибудь, а своего крёстного отца, самого Карла Маркса! Да, Карл, именно так.

Пуская по кругу обогреватель внутреннего сгорания, мы постепенно приблизились к церкви на Вознесенской горке. В крови внезапно забурлил воинствующий атеизм.
- А пойдёмте попу морду бить!, - это был не вопрос, а именно фирменный косорезовский призыв к действию.
Авангард в лице нас с Графом немедленно выдвинулся в сторону предполагаемой спецоперации. Подёргав закрытую калитку, мы решили двинуть назад, чтобы революционным трибуналом засчитать техническое поражение противнику, ввиду неявки на поле сражения. Нашу энергию подпитывал памятник Комсомолу Урала, стоявший чуть ниже по склону. Вернувшись назад, мы обнаружили потери в лице Косорезова. Он свернулся калачиком на скамейке, нежно прижимая к груди недопитую “чебурашку” палёнки. Несмотря на героически-рефлекторные попытки отстоять антифриз, Чебуратор был безжалостно вырван из рук павшего товарище и цинично слит в снег.

А так как русские своих в беде не бросают, то у нас с Графом всеми своими 12 парами встал вопрос ребром - как и куда теперь доставить бессознательное тело? Вариантов было два - либо к маме на улицу Фрезеровщиков, либо к бабушке на улицу Бабушкина. Недолго посовещавшись мы вспомнили одну мудрость, что дети - это наши враги, а внуки - это враги наших врагов и решили транспортировать товарища к бабушке ибо она по определению добрее.

До 1998-го наш город был запущен сер и мрачен и освещением не баловал, поэтому найти нужную табличку в малознакомом районе было крайне затруднительно. По сему было решено для экономии времени положить тело в мягкий сугроб и разойтись по сторонам в поисках нужной таблички с номером дома. За пару минут мы сориентировались, но лежащий в позе эмбриона Лёха уже привлёк внимание мамы с дочкой лет двенадцати.
- У какой макусенький!, - сказала мама, - это какой класс-то? Пятый?
- Десятый, - дружным хором ответили мы.
- А чего он тогда такой маленький?
- Пьёт много, - грустно ответил Граф и вынул десятиклассника из сугроба.

Домофоны с железными дверями были далеко не во всех домах, и мы беспрепятственно проникли на второй этаж в искомом подъезде. Положив пациента на ступеньки мы решили отдышаться, так как предстояла непростая и, скорее всего, нервная передача любимого внука бабушке.
- Может жвачку ему в рот запихнём, чтобы от него не пахло?, - предложил Граф.
- Ну давай попробуем, - согласился я.
Но модный тогда  “Стиморол” держался во рту хуже каши во рту полугодовалого малыша и после нескольких безуспешных попыток от этой дурацкой затеи мы отказались.
- Ну что?, - одновременно мы спросили друг друга.
- Да пора звонить, хотя конечно мы можем положить тело под дверь и убежать…

На звонок в дверь открыла мама. Мы с Графом переглянулись и на обоих табло читалось: “А кого бы мы застали, если бы попёрлись на Фрезеровщиков?”
- Ну, проходите, рассказывайте, что случилось.
В этот момент возле нашей скульптурной композиции нарезал круги его пятилетний брат Денис, каждые 10 секунд теребивший его за штанину и вопрошавший:
- Лёха, чё с тобой? Лёха, чё с тобой?
- Да вот, товарищ, шампанского перебрал…, - ответил более общительный Граф
- Спасибо хоть доставили, нам не привыкать, с мудро-оценивающим взглядом сказала мама Лёхи, - судя по вашим лицам Вам пора по домам.
- Конечно, нам тут рядом.
Сорок минут ходу через самые криминальные районы  города, на тот момент,  - сущие пустяки для пьяных подростков в 15 лет.

У Лёхи был красный пуховик, хорошо заметный в утренних сумерках. Поэтому, когда мы увидели нашего похмельного друга возле школы, то начали нервно ржать, вспоминая наши вчерашние приключения. Но тут из сумрака совершенно внезапно вышла его мама в сером пальто - идеальном камуфляже для разговора с похмельными подростками зимним утром.

На допрос с пристрастием , что, где, когда и в каком количестве мы употребляли , мы отвечали честно и открыто - что мы разе не взрослые, чего нам бояться?
Оказалось, не всё так просто. Пока мы таскали бессознательное тело по подъезду, соседи успели вызвать ментов. Мама, глядя на сына в состоянии тяжёлого недомогания  вызвала скорую. Первыми, естественно подъехали менты, так как по ориентировке милиции сообщили, что каких-то два бугая мутузят бедного мальчика прямо у них в подъезде. Стражи порядка по прибытии обнаружили, что мальчик мутузит сам себя изнутри и готов встретится с апостолом Петром. Узнав, что скорая уже вызвана, товарищи в погонах тут же отбыли, чтобы не нарушать процесс выздоровления больного. Скорая признала, что у них против такой напасти кроме анальгина и димедрола ничего нет, присоветовала звать сразу реанимацию, потому что “пациент скорее мёртв, чем жив”. Реаниматологи быстро поставили пацана на ноги, после чего уложили в постель и наказали родным обильно поить его и оградить его от смертоносных излишеств.

Выслушав всё это мы подвисли, как операционная система Windows95, то есть наглухо. На наших посеревших лицах мама Лёхи обнаружила должный педагогический эффект и решила немного сбавить силу слова и примирительно сказала:
- Родителям вашим и учителям я ничего не скажу, но впредь, такого свинства, попрошу не повторять.
Идеей мы прониклись, и когда Алексей Алексеевич перебирал, мы никогда не пускали его наружу и всегда предоставляли ему культовый предмет для медитаций, будь то скромный тазик или полноценный фаянсовый агрегат со смывом.

Tweet