Бля, я придумал чё вам рассказать, нах. Короче, слушайте.

Сафсем нидавно, где-то месяц назат, на радио прахадил ахуенный конкурс: тот кто лучше фсех пириведет кусок из песни Эминема “Without me”, тот, блядь, паедет на его канцерт в горот Сан-Франтсыско. Короче, я ни хуя не верил в эти ебучие конкурсы, но так как делать на работе один хуй нечего, решил паслать пиривот. Кароче, перевел нужный кусок, послал по мылу и забыл. Вечером слушаю радио: Хуяк! «Пабидителим дня становица Ваня Иванов (то есть я, бля), палучаит майку, блядь, и диск и становица учасником финала» Ни хуя сибе. Кароче, на следующий день, я пиривел весь ебучий текст и заслал им туда. Типа читайте, нах. Кароче, вечером снова слушаю радио и думаю: так не бывает, нах. Фсе равно не выиграю. А у самого жопа-то шепчет: а хуй там знает. Глядишь и есть правда на белам свете. Тут ХУЯК! «Та-да-да-дам! Пабидитилем финала становица ВАНЯ ИВАНОВ! Именно он едет на концерт Эминема в Сан-Франсыско и пиздец! Фсем фтыкать!»

Бля, ну ни хуя себе? Тут, бля, фсе званят, спрашивают: а это, блядь, случаем не про тебя па радио щас пиздили? Хули, про меня, говорю. Че я, не крутой, нах? Бля, фсе в атпаде.

Короче, на следующий день мне пазванили с радио, поздравляют и все такое. Я к ним приехал, отдал загранпаспорт, заполнил анкету и песдец. Жду. Через некоторое время я паехал ф пасольство за визой. А, бля, забыл сказать: я ни хуя не один должен был ехать. Параллельно на МТВ прахадил конкурс ахуефших репероф. Типа они там далжны были петь сваи реперские песенки, нах, а кто лучше спает – тот и паедит са мной на канцерт. Кароче, выиграл паринек из Тальятти. Толстенький такой. С амурско-васточной внешнастью. Там еще, бля, дефка маладая участвавала, типа рэп пела. Я, канешна, за нее балел. Хули, с дефкой-то проще опщий езык найти. Ф смысле паибаца. Но – аблом. Аказалось, што ей пары месяцев до весемнатсати не хватаит. Ни хуя не совершеннолетняя, паэтаму ее слили. Суки. Кароче, приехал я в пасольство, познакомился с пареньком. Маладой, но гордый. Хуй с ним. Патходим вместе к акошку, там сидит баба. Американка, блядь. Бландинка касарылая. Лыбится ва фсю сваю лоханку и паспорта зырит. Так, блядь, спрашивает, хули вам надо в Америке? Пиздуем на концерт, гаварю. А хули это вы решили на концерт-то сйездить, спрашивает? Ну, бля, говорю, выиграли на радио, нах. Хули, абычное дело, чего непонятного? Ага, гаварит, и смотрит в анкету, где у меня пра дитей написано. Смотрит и спрашивает: а дети у вас есть? Бля, думаю, дура, там же написано. Сам говорю: есть. А мальчик или девачка? Бля! Ну ебаный в рот! Даже если у меня, блядь, у меня нет никаво и фсю эту ебаную анкету ни хуя не я сачинил, неужели я, нах, от таких ебучих вапрософ фпаду ф ступор? Тупые янки. Ладно, мальчик, гаварю. Ой, как охуенно! И так между делом, типа ей интересно: а сколько, блядь, ему лет? И лыбу такую западлистскую тянет. Су-ука… Жаль, за стеклом сидела, а то треснул бы ей в ебло буржуинское, ей богу. 3 года, бля, говорю. У нее ротан аж до ушей уже. Как ахуенно, говорит. Кароче, заебала спрашивать фсякую хуйню, но ф канце канцов, визу дала. На хуй тагда спрашивала?

В общем, да самого полета мы ни хуя не знали, кто нас будет встречать, какая там культурная программа, и так далее. В общем, накануне вылета вручили нам билеты на самолет и на концерт. Примерно в 12 часов ночи. А вылет в 6 утра. Уроды. Гляжу я в билеты и ахуеваю: летим с тремя пересадками, то есть 24 часа в самолетах в одну сторону. Песдец, бля… Врагу не пожелаешь. То есть, выходит так: прилет в Сан-Франсыско в 7 часов субботы, концерт в 7 часов вечера в воскресенье, вылет обратно в понедельник, в 6 часов утра. 48 часоф на дарогу и 36 часоф там. Песдато? Это фсе хуйня, ягодки фпереди. Тут же нам саабщают, што никто нас там не фстречает, никто не праважает, песдуйте сами, как знаете. Гуси-гуси, га-га-га, ну, летите, как хотите, блядь.

В общем, думаю, ладно, фсе равно халява, хули жалаваца. Нада ехать. Кароче, как мы лители, ни хуя не интересно, кроме адной виселой хуйни. Решил я, блядь, над янками ебучими падшутить. Перед пасаткой в Нью-Ёрке взял в самолете пакетик соли, каторые ани там с абедами раздают, а в аэропортовом магазе купил канвертик. Думаю, блядь, щас сыпану соли в канвертик и аставлю где-нибуть ф туалете. Патом в навастях пасматрю, как аэропорт эвакуируют и фся хуйня. Смешно, хули. Кароче, зашел ф какой-то угалок, аткрыл сумку и патихоньку пирисыпал соль ф канвертик. Думаю, щас зайду в туалет, и ф кабинке уроню низаметно рядом с унитазом. Палажил канвертик ф карман, сказал дружку сваиму, што паписать иду и пошел в туалет. Захожу, типа, ф туалет. Абычный такой туалет амириканский, ряд кабинок закрытых с унитазами, а напротив писсуары и умывальники. И у аднаго умывальника стаит, кто бы вы думали? Арап! Реальный такой, с чалмой и барадой. Щупловат, не Усама, канешно, но тем не менее. Ну, думаю, попал ты, брателло. Хе-хе… А хули я, не падонок, штоли? Потхажу к одной из кабинак, берусь за ручку, тихонько дастаю канверт а тут: ахтунг! Дверь саседней кабинки резко аткрывается и выходит… ПАЛИЦЕЙСКИЙ!!! В форме, с рациями-хуяциями, писталетом и нарушниками. От страха у меня руки задрожали и канверт, сука, вылетел, спланировал вдоль пола и приземлился прямо под ноги бедного араба. Ебать-копать! Полета палицеский ни хуя не видел, зато сразу заметил араба. Акинул ево взглядом и… Канешна, заметил канверт пад его ногами. Падходит к нему и спрашивает типа: ваш конвертик-то? Араб вниз смотрит и гаварит: да нет, хуй знает, чей. Я стою ни жив ни мертв. Ащущаю близасть песдеца. Сука, такой стрем взял, што и двинуться не могу. Стою, как мудак, у кабинки и адной рукой за дверцу держусь. Палицейский нахмурился так недобро, нагнулся и конвертик подобрал. Раз – и смотрит в него на свет. А там хули – сразу видно, что насыпано чего-то. Поворачивается резко к арабу. Арап чего-то занервничал, задергался. А коп пестик уже тащит адной рукой и говорит арабу: так, бля, медленно павирнитесь к умывальнику ебалом, палажите на него руки (на умывальник, в смысле) и расставьте ноги. На меня почему-то – хуй внимания. А хули на меня сматреть-то? Раздалбай ф шортах и в балахоне Eminem. Даже тупоголовому американскому палицейскому панятно, что это не мой канверт, а злого пакистанского террориста в чалме. Арап ахуевает, патыеца што-то сказать, но падчиняеца. А хули делать-то? Мусор уже рацию дастал, зовет бэкап, значит. Арап стоит. Мусор рацию повесил на пояс, конверт положил на соседний умывальник и дубинку вытянул. Говорит арабу: стой, сука, не шевелись. А арап то ли не понял, то ли хуй знает чего, короче, взял да и повернулся к мусору. Тот, блядь, как даст ему дубиной в бок! Бедный арап согнулся, зенки на лоб повылазили. Коп кричит: развернись, сука, руки на умывальник! Какой там! Желтомордый скрючился, што-то лопочет па-своему. Ваще не фтыкает ф ситуацию. Видать, нашим ментам ни разу в Маскве на вакзале не пападался. Короче, коп ему как саданет дубинкой по ноге. Тот и рухнул на пол. Коп на него сверху сел, руки заломал, дубинку положил рядом и давай наручники пристегивать. Я, бля, ваще ахуел. Ну, думаю, пашутил, бля. Террорист хуев. А сам уже бочком-бочком, и к двери пячусь. Короче, пока они там барахтались на полу, я тихонько, блядь, ускользул. Вышел в вестибюль, иду к лобби, где мой дружок сидит. Весь потный, коленки дрожат. Стремно, бля. Тут из бокового коридора вылетают трое палицейских с дубинами наголо и целеустремленно несутся к туалету. Пассажиры на них с интересом смотрят, думают: куда это они? Хули, я-то знаю, куда… Прабижали мимо меня и вломились в туалет. Я, бля, ни хуя развязки ждать не стал и поебашил дальше. Спутник мой стоит у лобби, с любопытством так смотрит. Видел, говорит, как полицейские куда-то ломанулись? Наверное, ЧП у них какое-то. Ага, думаю, ЧП, бля. Знал бы ты, сука, какое ЧП. Короче, решил ему сразу ни хуя не рассказывать. Ладно, говорю, пошли на самолет. Сам, бля, побаиваюсь. Вдруг щас вспомнят пра миня, начнут искать. Поймают, ласты завернут, буду, бля, из американской тюряги креативы строчить. Хули, там интернет-то есть, по ходу. Выделенный. Но тут как раз, бля, нашу пасатку абъявили и мы благополучно съебались.

Прилетаем, блядь, в Сан-Франсыско и выходим из аэропорта. Там, бля, хуй проссышь куда и как пиздовать, расписания автобусов ни хуя нет, да и самих автобусов тоже ни хуя не видно. Хули делать, надо на такси ехать. Благо их там до хуя, стоят в рядок прям перед выходом. Ладно, подходим к ним. Один из тачки тут же вылезает, открывает багажник, ни слова не говоря, хуярит туда наши сумки и садится обратно. Ждет, пока мы сядем. Вот гандон. Не спросил даже, куда едем, не поторговался. Ни хуя не привычно. Тоже мне, первый американец, бля. Хоть бы здрасьте сказал, сука.

Кароче, сели мы в машину, сказали адрес (он у нас на ваучере гостиницы был написан) и попиздовали. Тут дружок мой мне и гаварит: слышь, а если он, сука, щас нас кругами вазить будет, штоб денек накатать, а через часик высадит у отеля – типа далико ехать было? Да ладно, я говорю, расслабься. Все равно делать нам больше не хуя. К тому же вроде, говорю, мужик с виду нормальный. Посмотрим, говорю, по обстановке. А он не унимается. Посмотри, говорит, на его ебало бандитское. Ему ж лишь бы наебать да спиздить. Знаю я, кричит, этих таксистов американских. Сука, щас фсе бапки наши кровные захапает. Парнишка не из богатых был, да и к падонкам иво не причислишь. Я, канечно, тоже не Рокфеллер, но бабки вроде были, так что я особо не переживал. Хули, где наша не пропадала? Ладно, сиди, говорю, если что, уебем по балде ему, штоб знал, как русских наебывать. Разберемся, короче.

В общем, пиздуем мы по америке, пейзажи разглядываем. Аэропорт-то за городом оказался. Хотя, пизжу, разглядываем мы в основном не пейзажи, а счетчик, каторый у вадилы на тарпеде прихуячен. А там за каждую милю по три бакса накручивается. И за каждую минуту простоя тоже по три. Сидим, считаем. Водила едет и малчит, как партизан.

Кароче, долго ли, коротко ли, но вроде бы правез он нас нармально, без кругалей. Останавливается у гастиницы, выходит, открывает багажник, дастает наши сумки и гаварит на чистом русском:

- С вас 35 баксов, ребята.

Бля, тут я и охуел. Дружок мой покраснел густо, стоит, репу чешет. Я говорю, бля, что ж ты сразу не сказал, што земляк? Он отвечает, что, мол, в машине по-русски не разговаривает. Кароче, первый американец аказался ни хуя не американцем, а вообще даже русским. Смешно, бля. Ладно, говорю я ему, вот тебе бабло, отчаливай. Не поминай лихом, в общем. Ладно, говорит, счастливо. И мне так тихо потом: ты скажи типа сваиму корешу, штоб в следующий раз не пиздил так громко в машине. А то и балде получить недолго. Подмигнул и был таков.

Ни хуя я снова друшку гаварить не стал. Подхватили мы сумки и прямиком в гастиницу. Маленькая такая. Частный отель. Ни хуя не Мариотт, ну и хуй с ним. Кто ж, блядь, нас в пять звезд-то поселит? Жмет бабки наш ебучий шоу-бизнес. Как конкурс устраивать, так все пиздато, а как нармально паестку устроить – так хуй там.

В общем, зашли мы в отель, подходим к стойке администратора, а за ней – АХТУНГ! Реальный пидор! Субтильный блондинчик лет двадцати пяти, волосики прядками уложены, вниз зачесаны, стоит, дергается и лыбится. Сучара. Ладно, бля, отдали ему ваучеры, палучили свой ключ. Модный такой ключик. Карточка магнитная. Харашо, што он в пакетике был бумажном, а то как же я бы из пидорских рук его взял?

Номер оказался как номер. Две кровати (ясен хуй, две, не хуя ржать), телек, туалет/ванная (запирается), тумбочки и даже какая-то, блядь, подсобка с вешалками, гладильной доской и утюгом. Кстати, гладильная доска была приторочена в этой подсобке на стене напротив двери. Маленький такой крючочек ее держал (я его сначала ни хуя не заметил). Зашли мы туда вдвоем, дружок мой посередине встал, рюкзак свой аткрывает, а я сбоку так стою, утюк разглядываю, который на полочке над доской стоит. Так, думаю, надо бы пасматреть, как доска к стене крепится. Я, бля, ни хуя не западлист, просто интересно стало. Я ж не знал, што она на одном крючке держится. Я его отдернул, а доска возьми да и наебнись. Нижним концом, она, естественно к стенке была приделана, а верхним как раз уебала пацану по балде. Бац! Он росточка небольшого, так что наебок палучился хороший, с разгону. Он присел бедный, зайчиков ловит. Не успел я даже поржать как следует, как он вмтал и в сердцах эту доску пихнул обратно. Доска по стене ебнула, полочка с утюгом зашаталась и утюг мне прямо на ногу с двух метров: пиздых! Вот, бля, радость-то. Стоим как два мудака, он за голову держится, я за ногу. Туристы, блядь. Умники.

Ладно, вышли, включили телевизор. Бля, я никогда не думал, что в одном телевизоре может быть столько негров. Ну просто пиздец, тьма тьмущая. Адни черножопые. Особенно по MTV. Я, вообще-то, ни рэпа, ни тем более негров не фанат. Я и перевод-то этот ебаный, из-за которого поездку выиграл, от балды написал, бля буду. Просто делать было не хуя. А тут один рэп и негры. Адин рас начали паказываать клип с белой бабой, и тот на середине абрубили, начали какие-то новости про негроф паказывать. В песду такое телевидение.

В общем, времени было часов восемь. Вечера, естественно. Хули, утром из Москвы вылетели, 24 часа летели, вечером этого же дня прилетели. Временные пояса, ептыть. Наука. Пашли, говорю, дружок, гулять. Вечерний Сан-Франсыско смотреть. Пошли, хули делать. Кстати, я када туда летел, думал, што Калифорния – это песдец какой курорт, телки в шортах стадами катаются по пляжам на роликах и фсе такое. Как ф кино. Оказалось – ни хуя. В этом ебаном Сан-Франсыско ни хуя не тепло, мало того – реально холодно. Патамушта, видите ли, ветры с акиана дуют халодные. Пляжей там ваще нет и никто не купаеца. Только моржи, и те редко. Это типа в Лос Анжелесе жарко, или там, в Сан-Диего, а в северной Калифорнии – ни хуя. У них там было градуса 23 и ветрила ниибаца, а они думали, што это песдец жара и ахуевали. У нас в Маскве было 34 бес фсякого ветра, и я приехал в эту ебучую Калифорнию в адних шортах, нах. Ходил и мерз, как чукча.

Ладно, идем, мерзнем, смотрим на достопримечательности, на видеокамеру снимаем. Друшку маиму выдали на МТВ камеру цифровую, сказали, снимай фсю хуйню, што попадеца, патом рипарташ пакажем. Вот мы, блядь, фсе снимали, ко фсем даебывались: типа, мы с МТВ Россия, скажите-ка пару слов про Эминема или про еще какую-нибудь хуйню. Народ вёлся и пиздил. Хули, весело. Только все равно эти МТВшники долбоебы. Патамушта батареи в камере хватало максимум на полчаса съемок. Патом она умирала и нужно было ее апять заряжать. А хули, как ее заряжать, када у нее разетка прастая, сафковая. А в этой ебаной америке разетки другие, с двумя плоскими штырьками. Уроды, стопудово. И те, и другие. В смысле и МТВшники, и янки.

Кароче, идем дальше. Стемнело. Народу на улицах ваще никаво. Северо-запад, самый приличный деловой район города, рядом с пабережьем: высокие здания, банки, бутики, отели, вся хуйня. И бомжи. До хуевой матери бомжей! На наших похожи – уссаться. В тулупах, грязные, немытые, вонючие, барадатые. Правда, в основном, негры. Но такие грязные, што фсе равно не разберешь. Спят, где ни попадя, в спальных мешках. И бабки клянчат у магазинов. Ну ладно. Доходим, мы, значит, до перекрестка такого большого и видим такую картину: один такой бомж хуячит ногами аппарат по продаже газет. Валяет его по земле, пинает, трясет. Открыть хочет. Там снизу большой ящик, где газеты лежат, а сверху секция, куда бабки кидают. Вот он за бабками-то и лезет. Короче, бля, ограбление. Охуительный сюжет. Снимай, кричу друшку сваиму, снимай быстрее! А он че-то стремается. Не хочет. Дергаю у него камеру, включаю и пиздую ближе. Стою метрах так в десяти, снимаю.

Этот урод (бомж ебучий) хуячит этот ящик по полной программе. Ящик, сука, ни хуя не поддается. Рядом, кстати, стоит его подруга (не ящика, а бомжа). Ахуительная телка: на вид лет 50, ф таком же тулупе, рваных сапагах, грязная, вонючая, в общем песдец как вазбуждает. Стаит, такая, ждет, пока ее рыцарь, блядь, в сфиркающих даспехах, на ужин балабасоф раздобудет. Так, короче, и тусуемся: я с камерой, дружок мой рядом, бомжара с падругой и ящик для газет. Больше ни души. Но через пару минут откуда-то выруливает и патходит к бомжаре приличный (на первый взгляд) такой маладой человек и што-то ему фтирает. После этаво ани дружно аглядываются на меня. Фсе трое: бомж, его леди и подошедший мущина. И смотрят. Бля, думаю, что за хуйня? Че делать-то? Пячусь патихоноку назад, но камеру не убираю. Тут мущина машет мне рукой и че-то говорит. Хуй знает, чего говорит, я не разобрал. Нет, чтоб сразу съебнуть… Но я, бля, машу в обратку, говорю, типа, может помочь? Ага, шучу, точно. Питрасян, блядь. Абассаца, как смишно: Питрасян, огребающий пиздюлей от американских бамжей. Хуй с ним, над Питросяном я бы пасмиялся, а над собой что-то не хотелось. Как я отпизженный на концерт-то пайду? В песду, думаю, такие приключения. И камеру выключаю. Думаю, щас съебусь по-тихому. Но хуй там. Американские бамжи технически прадвинутые, не чета нашим. Паэтому ани быстро смекнули, што я фсю их преступную хуйню заснял на камиру. И давай типа двигать в маю сторону. Быстро так двинули. Бегом. Фсе трое. Мужики, правда, быстрее двинули. Баба не очень быстро, патамушта у нее сумки были со скарбом их бомжацким. Фсякая хуйня там, бутылки, наверное и так далее. Кароче, особо не побегаешь. А эти резвые такие, даром што в тулупах. Точнее, барадатый ф тулупе, а второй, который попозже подошел, он в куртке какой-то. Типа кожаной и рваной к херовой матери. В общем, приближаются с катастрофической быстротой.

Слышу сзади: топ-топ-топ – шажки. Удаляющиеся. Поворачиваюсь, смотрю: дружок мой чешет, аж пятки сверкают. Ладно, думаю, пора и мне съебаться. Сжимаю камеру покрепче и ну деру! Бегу па улице прямо, аглядываюсь: те тоже бегут, хатя и атстают. Одеты тяжело, да и годы, наверное, уж не те. Но, однако, бегут и орут. Суки! Ладно б, молча бежали. А то на этот крик изо всех щелей и подворотен начали вылезать их ебучие сабратья. Бог мой родненький, я никогда не думал, што в этой типа благополучной стране СТОЛЬКО бомжей! Ну просто пездец, ебануться и не встать, бля буду! Кароче, из-под всех скамеек, из всех уголков вылезают, как тараканы, нах, к Мухе-Цокотухе на чай. Смотрят, такие, но пока не вмешиваются. Кароче, бежим. Наши трое друзей – за нами. Тут улица канчается, выбегаем на площадь какую-то. На другой стороне площади – пирс, доки, пристани, блядь, за ними акиан, туда ломиться без мазы. От площади другие улицы отходят, все в том направлении, аткуда мы прибежали. И на этой ебаной площади еще человек шесть каких-то алкашей. Потрепанные такие, бля, злые. Ебальники я хуево видел, стемнело уже, но, бля буду, ни хуя не Санта-Клаусы. Без мешков и без подарков. То есть, некоторые с мешками, но там ни хуя не подарки, а всякое чмошное барахло. Наверное. Я же туда не заглядывал, ясный хуй.

Тут, блядь, выбегают на площадь наши преследователи. Вопят, суки, руками машут. Хмурые ребята с площади подорвались, бля, и слушают. Да, думаю, ни хуя они нам не помогут. И верно. Не помогли. Точнее, помогли, но не нам. А сваим друшкам-бамжам, которые за нами гнались. Начали методично нас окружать. Кароче, попали мы практически в клещи. Сзади трое атмороженных газетных грабителей, впереди – хуй знает сколько им сочувствующих синяков. Ахуенно. Мне ваще на такую хуйню везет. Сколько раз был в буржуйских странах, наверное, столько раз и во всякие разборки с местными пападал. Может, расскажу еще потом. В общем, паренек, что со мной, заметался и попиздовал наискосок через площадь. На соседнюю улицу. Наверное, как чувствовал, что иначе атпиздят. Чувствительный, блядь. Догадливый. Короче, я за ним. Бежим по улице, американские атмароски – за нами. Теперь их человек десять, наверное. Точно не скажу, считать некогда было.

Бежим мы, значит, по широкой такой улице. Посередине улицы – рельсы. Типа трамвайных. То есть, они трамвайные и есть, и по ним ходит местная достопримечательность – трамвай, который называется ни хуя не трамвай, а cable car. Он у них пиздец какой популярный, они его лепят на всех аткрытках, на хуй, тарелках, майках и прочей паибени для туирстов. А, бля, вспомнил: фильм «Скала» смотрели? Ясен пень, смотрели, там еще Коннери и Кейдж играют (Кейдж – гандон, Коннери – респект). Так вот, помните, там, бля, в сцену, где Коннери уебывает от погони на Хаммере, а за ним гонится Кейдж на спортивной тачиле, попадает местный трамвай, который летит вперед, ни хуя не может затормозить и сносит все на своем ебучем пути? Вот, бля, такой трамвай там и ходит. Иногда. Нужно заметить, что Сан-Франсыско по рельефу местности – типа нашего Смоленска. То есть горка на горке. Очень холмистое местечко, вверх-вниз, вверх-вниз… И этих трамваев тормозов ни хуя нет. Бля буду. Ваще нет. Может и есть какие-то, но они ни хуя не работают. А если и работают, то вадители ими все равно ни хуя не пользуются. То есть двигатель у этих трамваев есть, разгоняться могут, а вот тормозить нет. Ну, может, только чуть-чуть, на маленькой скорости. И когда такой трамвай несется с горки вниз, через хуеву тучу перекрестков, то вадила просто хуярит в невъебенный звонок: типа шухер, бля! И фсе съебываются на хуй с дороги, штобы их не задавили. И остановки у этих трамваев только на подъемах.

Так, о чем это я? А, бля, короче, бежим дальше. Дорога вниз идет, то есть мы на спуске. Бомжи чешут за нами, причем старые отстали, а новенькие со свежими силами уже приближаются. И тут слышим сзади: дзинь-дзилинь, бля! С дороги, на хуй, трамвай едет! В принципе, нам должно быть по хую, патамушта мы бежим по тротуару. Но это так, к слову. А на деле я понял, што если мы прямо сейчас што-нибудь не придумаем, то нас сцапают эти пидары (скорей всего, они пидары, иначе на хуй им так долго за нами гнаться?) и реальность станет для нас гораздо мрачнее. В общем, я астанавливаюсь, гляжу на приближающийся трамвай и кричу корешку, что, мол, все, пиздец, сейчас мы будем запрыгивать в трамвай. Патамушта я, как человек опытный, догадался, что в ебаном трамвае наверняка едут всякие приличные люди (хули, там ведь платить за проезд надо) и ваще больше делать один хуй нечего.

Трамвай приближался. Он был примерно на середине спуска и пиздовал с достаточно приличной скоростью. Дородный ниггер в ачках (пиздец, темно было ниибаца, а этот урод – в очках!) стоял в передней части трамвая и хуячил одной рукой какой-то невъебенный рычаг, а другой трезвонил в ахуительных размеров калакольчик и орал какую-то хуйню.

Кароче, я хватаю друшка за лапу, сжимаю камеру пакрепче и пиздую навстречу трамваю. Трамвай, надо сказать, состоял из одного вагона, причем дверей у него ни хуя не было. То есть, дверные праемы были, а дверей не было. Зато была нехуевых рамеров падношка – впереди на ней стаяли какие-то китайцы с фатааппаратами, а задняя была пуста. На подношке стойки вертикалные – типа штоб держаца. Внутри вагона друг напротиф друга располагались два ряда скамеек. В общем, песедц, трамвай несется на всех парах. Наши преследователи смекнули, што мы сейчас будем ат них съебываться уже аканчательно, и, прибавив ходу, похуярили с тратуара на проезжую часть. Вот только этих уродов трамвай уже абагнал, а к нам только приближался. Хуячил он, правда, намного быстрее и них, и нас. Нужно было ришаца на смиртельный прыжок. Гляжу, моему упитанному другану эта идея ни хуя ни нравица. Прыгать не хочет, жопу жалеет. Кореш, блядь, кричу, если мы сейчас не прыгнем в трамвай, то тваей жопе наступит гораздо больший песдец, поверь! Ни хуя себе, говорю, подумай: выиграть паестку в америку, штобы быть атъебанным ночью неграми-бамжами-пидарасами! Ты так себе ее представлял? Не знаю как тебе, а мне такая радость на хуй не нужна. С этими славами я хватаю иво за рукаф и пиздую вместе с ним к трамваю. Вадитель замичает нас и начинает ахуевать. Я машу ему рукой, мол, пиздец, пассажиры к тебе, парень. У того глаза на лоб, орет, уйдите, бля, на хуй, смертники, щас перееду вас к ебеням! Но нам-то, бля, терять нечего, у нас и так пиздец на хвосте.

Короче, подбегаем мы к трамваю. Он трещит, стучит и звенит. Ни хуя, сука, не гостеприимный. Я толкаю корешка сваиво к падношке, он хватается за стойку, закидывает ногу на падношку – вроде заскочил. Я за ним следом. Чуть не ебнулся, блядь, ногой пизданулся аб железяку какую-то, но удержался. Пассажиры ф салоне ахуевают, смотрят на нас, как на придурков. Ускоглазые аживились и давай нас снимать. Лопочут што-то па своему, фатаграфируют. Суки. Но мне на них по хую тогда было Патамушта я, блядь, гляжу назад и вижу, что один из бамжей с другой стороны за стойку зацепился и бижит рядом, спатыкаица. Хочет запрыгнуть тоже. А трамвай-то фсе еще на спуске. Разгоняется, блядь. Бедный бомж бежит, стойку атпускать не хочет, а трамвай фсе быстрее едет. Што делать? Тут он, смотрю, изъебнулся как-то неподецки и адну ногу закинул на падношку. Фторая болтается, по асфальту скребет. Бля, думаю, надо действавать. А как действавать-то?

Тут я, блядь, замечаю, што ф салоне памимо вадилы есть еще адин ниггер. Имя ему –кандуктор. И ему фся хуйня, што в вагоне происходит, абсолютно параллельна. То есть ему просто фсе по хую. Он ходит и с каждого сабирает по два бака за праест. И вручает билетики, блядь. Патходит, значит, этот черномазый к нам, раскорячившимся на падношке, и гаварит: платите за праест, блядь. Ни хуя себе! Мы, блядь, сваю жизнь спасаем, а он – платите. Гандон какой, а? Хуй тебе, говорю, а не бабки. Вон у тебя, видишь, што на другой стороне тварится. А на другой стороне висит этот хуй, который за нами гоница, и сучит, как кузнечик, адной нагой па дароге. Так этот кандуктор, бля, без фсяких эмоций падходит к другой стороне вагона и что-то спакойно гаварит этому хую. Тот бля, задыхаясь, скачет и што-то ему злобно отвечает. Пассажиры сидят, смотрят, что дальше будет. Вагон несется так, што пиздец. Вадила хуячит сваи рычажки (хуй проссыт, зачем, фсе равно не тормозит и не поворачивает). Кандуктор выслушал, значит, бамжа и с совершенно безразличным видом вдруг как уебет ему батинком по ебальнику! Со всей дури! Бля буду, сам видел, как у бомжа искры из глаз пасыпались. Бедняга, естественно, сразу слетел с трамвая и кубарем ф сторону. Фсе ваще ахуели, не буду пиздить, я тоже. Пиздец, бля, баевик какой-то. Съездил на концерт, блядь. Поснимал репортаж для МТВ, называется. В пизду такие репортажи. От них, бля, нервы ни в пизду становятся ( (с) Питон).

В общем, кандуктор, как ни в чем ни бывало, потходит к нам и говорит: платите, мол, за праест. Два доллара каждый. Бля, ясный пень, я ему сразу заплатил. Без разговороф и с ахуенной радостью. Дал ему пятерку за двоих, сказал, оставь сдачу, на здоровье. Он бапки взял, билетики выдал и равнодушно съебался. Ну и парядки у них там, бля. Свабодная страна, нах. Калыбель демократии, ёпт. Не заплатил – на полном ходу на хуй из вагона. Наверное, вот какая она: защита экономических интересов. Короче, фстали мы, атрихнулись и сели на скамеечки. Отдыхаем и ахуеваем одновременно. Ехали, в целом, недолго и приехали как раз к нашему отелю. Ну, или почти. В общем, рядом. Вышли, блядь, аглядываемся: хуй знает, вдруг выследили нас как-нибудь эти пидары. Это ж Америка, у них там все бывает. Но пронесло. Не выследили.

Бля, сидим мы уже в номере нашего отеля и думу думаем. Хуй знает, о чем там мой кореш думал, а я фсе никак не мог воткнуть, пачиму на мою задницу (пидары – сасать) фсигда до хуя приключений выпадает. Может, я, блядь, несчастливый такой? Может, мне надо дома сидеть и ваще ебальник наружу не высовывать? В общем, сижу такой весь загруженный, делать не хуя, включаю телевизор.

Вижу, блядь, канал ABC или хуй там знает еще какой, короче, новости показывает. Слушаю, блядь, новости и что, вы думаете, там показывают, нах? А показывают там, блядь, аэропорт Нью-Йорка. И дикторша пиздит: «Сегодня, бля, в общественном туалете международного аэропорта JFK в Нью-Йорке был обнаружен конверт с белым порошкообразным веществом. В результате экспресс-анализа содержимого конверта, который был проведен сотрудниками специальной лаборатории, расположенной на территории аэропорта, было установлено, что в конверте находилась безопасная для человеческого организма поваренная соль. Администрация аэропорта приняла решение не эвакуировать здание, которое, однако, было обыскано полицией с помощью специально обученных собак. Никаких других подозрительных объектов обнаружено не было. По подозрению в имитации террористического акта был задержан гражданин Судана (или хуй там знает чего, может, Ливии или Пакистана, не ебу) Хуиф Абдул Пизджафар Ибн Хаттаб (или как там его). Ведется следствие».

Каково, а, бля? Вот пиздец-то, на хуй, думаю. Наделал делов. Бля, в пизду ее, эту Америку, надо дожить до послезавтра и съебывать отсюда ко всем чертям. Целее буду.

В общем, мы решили, что приключений нам на сегодня достаточно и завалились спать. На следующий день у нас была запланирована фстреча с российским вице-консулом, который был дядей маиво друга (не этово, а другово, из Масквы) и должен был покатать нас по городу, показать фсякие дастапримечательнасти и сувенирные магазины, а патом типа атвезти на концерт Эминема (на хуй он нужен, этот Эминем?)

Фстаем мы, значит, с утреца, выходим на улицу: хуяк, стоит. Бальшой такой Бьюик Сенчури Кастом и номера у него такие красивые: «КОНСУЛ». Верняк, без всяких цыфирок, нах, просто слово «консул». И все. Как у блатного. Еще я потом узнал, што у него мигалка в бардачке лежала, но он ее не включал. На хуй надо, там и так все песдец какие вежливые. Бля, я ахуеваю, какие вежливые. Вот па Маскве едешь – ни одна тварь дорогу не уступит. На перекрестке со второстепенной дороги ваще не повернешь, пока нагло морду не высунешь и не поматеришься как следует. А тут – пожалуйста. Не успеешь падъехать к перекрестку, все, бля, тормозят сразу, пропускают. Хоть у них двадцать главных дорог, хоть тридцать, нах. Захочешь перестроиться, только поморгай, сразу притормозят, пропустят. Только никто там просто так не перестраивается и не летает, как бешеный заяц, из ряда в ряд, как в Маскве, нах. Взаимная вежливость, бля. Но это я так, к слову.

Поехали мы, значит, кататься по Сан-Франсыско. Едем, на камеру снимаем, слушаем, как дядя нам рассказывает фсякую хуйню интересную. Покатались, значит, посмотрели разные домики прикольные, улицу Русская Горка, нах (хуй знает, почему русская, там ни хуя никаких русских и в помине нет), еврейские магизины, грузинскую пекарню, дом, где семья Levi живет (это те, каторые джынсы делают. Евреи, кстати) и все такое. Въезжаем, бля, в китайский квартал. Надо сказать, што в Сан-Франсыско китайцеф ну просто ДО ХУЯ! Пиздец, по моим прикидкам, працентаф 70 населения города – пиздоглазые! Их там больше чем негров, отвечу. Если, блядь, взять Пекин, Пхеньян и Ханой и поменять их жителей местами с санфрансысканцами, то разницу хуй заметишь. А ф китацском квартале ваще ВСЕ китайцы. Ни одной белой или черной морды не заметишь, только желтые.

Я, значит, ахуеваю и тактично так дядю спрашиваю: типа, я смотрю, што здесь очень многонациональная публика, не правда ли? Хуй знает, вдруг он этнофил какой или китайцев любит? А он отвечает: бля, пиздец, какая многонациональная тут публика! Не так, конечно, не матом, но достаточно импульсивно и жестко. И продолжает, что, мол, особенно заебали УЗКОГЛАЗЫЕ! Что, мол, проходу от них нет, везде эти желтые ебальники и все такое. А я напомню, што дружок мой тоже с нами едет. Я на переднем сиденье, он на заднем. И он, в общем-то, очень даже узкоглазый. Я, кстати, видел его паспорт, родился он в Амурской области. То есть, кто-то из его предков наверняка тайком через границу лазил. Через русско-китайскую, конечно. Чувствую, заерзал он, занервничал. А дядя знай себе чешет: мол, куда голову не повернешь, везде эти пни желтомордые, и откуда они только понаехали и житья от них нет и все такое… Я в зеркало смотрю, дружок мой сафсем уже насупился, камеру выключил. Абиделся. Не знаю, пачиму, но такой меня тут смех разобрал, батюшки светы! Просто ржу и астанавица не могу. Даже шептуна пустил от смеха. Два раза, по-моему. Дядя посмотрел на меня, потом в зеркало и тоже улыбнулся. И еще окно открыл. Хуй знает, зачем, проветрить, наверное.

Дружок мой ваще пиздец абиделся по полной программе. Атвирнулся и в акно смотрит. Тут вдруг, откуда ни возьмись, слева паявляется какая-то обшарпанная Хонда, обгоняет нас и внаглую так подрезает. Это ваще песдец как ниабычно. Так там никто не ездит. Дядя-консул охуел ниибаца. Побагровел, перестроился влево, догнал эту ебучую Хонду. Посмотрел на водилу и как заорет:

- А, бля, так это узкоглазая пизда! Только эти ублюдские китайцы могут так машины водить. Штоб у нее хуй атвалился!

И все в таком духе. А за рулем действительно сидела старая китайскя бапка. И с удивительным похуизмом фсех падризала. Такая у нее, наверное, развлекуха пиздатая по утряне: ездить на своей раздолбайке и всех подрезать. Сука недоебанная. Я засмеяля еще громче и ваще не мог астанавица минут десять, наверное.

А дружок мой после дядиного крика ваще сник. И молчал весь день, как партизан. Или как гандон, не знаю точно. Гандоны ведь тоже не особо разговорчивые.

В общем, долго ли, коротко ли, приехали мы, наконец, в магазин. Сувениры покупать.

В общем, долго ли, коротко ли, приехали мы, наконец, в магазин. Сувениры покупать. (Бля, как я заебался писать про эту ебаную паестку. На хуй я ваще начал?) Короче, бля, накупил я фсяких маек, кружек и прочей хуеты, заебашил фсе это к дяде в машину, развел ево на пиво (хули, ему в падлу, что ли, мне пифка падагнать? Он же вице-консул, бля, бабла, небось до хуя зашибает) и паехали мы абратно. Привес он нас к ателю и съебался. Типа дел да хуя. Попросил, шоб мы иму пазванили и сказали, када у нас канцерт и где. Типа он нас отвезет.

Патхажу я в ателе на ресепшн. Слава богу, в этот день уже другая смена была, и пидар сменился на толстую косую американку. Пиздец какую косую! Не скажу, куда гляжу, блядь! Даже неудобно, блядь: стою перед ней и головой ворочаю, взгляд пытаюсь паймать. В опщем, мы ее еще с утра папрасили узнать, где находится этот ебаный канцертный зал, где проходит шоу злоебучего Эминема и как туда праехать. Вот я ее и спрашиваю, типа узнала ли ана чего. Она радостно так саапщает, что узнала: это место находится в 40 милях от Санфрансыско в мистечке Маунтайн Вью, што ф Силиконовой Долине. И што в васкресенье туда не ходит никакой опщественный транспорт. НИКАКОЙ! Ни, бля, паезда, ни афтобусы, ни хуя! Только какие-то сельские автобусы с потными мексиканцами, которые могли домчать нас туда на фсех парах за 4 часа, и то с пересадками. Заебись, бля?! А такси в адну сторону будет стоить в районе 150 баков! Ахуенно! Вот так нас, блядь, атправили на канцерт. Фсе продумали наши дорогие арганизаторы. Пошли вы на хуй, думаю, астанусь ваще в ателе. Лутше телку найду какую. А билет фпарю кому-нить. И на эти бапки буду смареть фсю ночь платный порноканал. Вместе с телкой. Кстати, к слову: телки там ахуительные. Бля, фсе блондинки, сисястые, стройные и адеты прикольно. Бля буду, не ожидал. Не начесаны, не расфуфырены, как какие-нибудь лахудры лимитческие, а реально понтово выглядят и вазбуждают. Ладно, проехали. Кстати, я позвонил дяде-консулу и абъяснил ему эту хуйню с транспортом. Он, бля, мужик хороший, но сказал, што ни хуя не сможет нас атвизти, патамушта у него, как у дипломата, 25-мильная зона. То есть он не вправе отъезжать дальше чем на 25 миль от Санфрансыско без предварительного письменного предупреждения местных властей, нах. Да, думаю, фпизду такие концерты.

А с другой страны, неудобно. Приехал, блядь, за тридевять земель на концерт и не сходил на него. Как-то не по-людски. Дружок мой ваще расстроился, чуть не плачет. Хули, он-то рэпер ниибаца. Ездил из Самары в Маскву хуеву тучу раз петь свой рэп. Ждет этаво канцерта, как второго пришествия. Жалко его. В опщем, тут вдруг эта касая и гаварит: бля, кароче, есть для вас адна маза. В 4 милях от концертного зала в этом ебаном Маунтайн Вью у нас есть отель. То есть отель нашей сети. Я, блядь, могу вас туда переоформить и на своей машине на халяву отвезти. А то жалко мне вас, непутевых. Нет, прикиньте? Фсе гаварят, американцы пидары и жиды. А тут первая попавшаяся американка предлагает нам ахуительную помощь. Кривая, правда, напрочь, но хули нам не согласица? Ладно, поехали, говорю. Сабрали мы вещички, прыгнули к ней в машину (хонда-купе какая-то). Помойка в машине – пиздец. Фся, на хуй, ф каких-то бутылках от пепси, фантиках, обертках и прочей шелухе. Просто по колено, реально. Но нам по хую. Дружок мой всучил ей диск группы «Каста» (песня про Макса и все такое – ужасное говно, песдец ваще!), штобы ана его фключила, и сидел, фтыкал.

Короче, едем мы, песдим о фсякой хуйне. Она мне рассказала, што у них президент («джорджбужджуниор» (с) Не Помню Кто) полный мудила и атмарозок и што полстраны ево на хуй пасылает, патаму што за него, ни хуя не голосовали. Што он ебнутый, как Ельтсын, и крыши у него нет и в помине. Она мне фсякой еще хуйни понарассказывала, но я уже все забыл к ебеням. Ехали мы, ехали и приехали, блядь, в другой отель. Ваще охуенная гостиница, тоже небольшая, но очень пиздатая, с бассейном, джакузи, спортзалом (все на халяву) и прочей хуйней. Кровать в номере – пиздец какая большая! Четыре Удава лягут и не потеснятся. Кстати, дали два номера отдельных вместо одного двухместного. Но, блядь, долго мы там фсе равно не пробыли. Патамушто через два часа прибыло заказанное нами заранее такси и павезло нас на канцерт.

Канцерт прахадил в живописном местечке на аткрытом воздухе. Большой такой амфитеатр, тысяч на двадцать народу, с сидячими местами впереди и стоячими – сзади.

Нам достались пиздатые сидячие места – близко к сцене, фсе пиздато видно. Но перед тем как туда папасть, нам мы все равно еще пришлось попотеть. Дело в том, што мой умный-разумный спутник весде ходит са сваим рюгзаком. Песдец, как баба с косметичкой. У него там ваще ни хуя не было, кроме каких-то бумажек ненужных, но он фсе равно его с сабой папер. Я ему еще в ателе сказал – не бери эту хуйню с сабой, могут не пустить. Он такой: хули не пустят? Я говорю, у нас в Маскве на бальшие канцерты абычно не пускают с вещами. Он говорит, а у нас, блядь, в Тальятти пускают. М-да, говорю, кто у вас там играет, на бальших концертах-то? Ну, говорит, иностранцы, конечно, к нам не приезжают, но вот «Руки Вверх», «Агата Кристи» и фсе такое имеется иногда. М-да… Умник, бля. Ладно, говорю, бери сваю хуйню, но если что – я тебя предупреждал. Хули, приехали, разумеется, ему от ворот поворот. Иди, говорят со своим рюгзаком на хуй. И камер хранения, естественно, ни хуя нет. Пришлось нам, как сусликам, скакать по местной степи (а это ваще глухое место, типа за городом на природе) и прятать где-то ф кустах его ебучий рюгзак. А там вокрук ниггеры шныряют. Хуй от их зоркого ока сныкаешься. В опщем, запинули рюгзак ф какие-то колючки, вродже никто не заметил. Папиздавали канцерт сматреть.

Заходим на территорию (типа вакруг амфитеатра – зона развлечений. Пиво там фсякое, майки и прочая поебень). Негроф – хуева гора. Ходят, йоу-кают, абнимаюца. Стаит невъебенный афтобус, расписанный эминемовской символикой, а из него, блядь, как-то хитро, вертушки высовываются и ди-джеи типа на них играют. Весело, хули. В опщем, хуй да дело, начался канцерт. До самого флагмана-Эминема выступала еще хуева толпа фсяких ниггеров. Кстати, фсе те, каво паказывали фсе это время по местному МТВ, нах. Народу набилось – до хуя. Примерно в равных пропорциях негроф, белых и китайцев. Но всех их абъединяло адно – ФСЕ КУРИЛИ ШЫШКИ! Фсе до одного нах! Каждая скотина! Бля, справа от меня чувак забивал косяк в сигарету, слева баба захуячивала план в раздроченную сигару. Сзади уже тянуло характерным дымком, а спереди два смешных белых чувака (очень похожих на парня из клипа Оффспринг «White Guy») уже кумарили вовсю. Через полчаса после начала над амфитеатром стоял такой кумар, што птицы падали! Никто ничево не пил (разве што пифка немного), но шмаль курили ВСЕ! Кроме нас, конечно. И так весь концерт. Который шел четыре с половиной часа. Косяк за косяком. Чума, ваще… За шмальным дымом ни хуя даже сцены не видать было…

Ну, а в целом, концерт прашел как абычно. Побегали эти ебаные ниггеры, патом вышел Эминем, паказал фсем сваю белую, волосатую, прыщавую жопу, што-то там спел и съебался. Вот и фсе веселье. Правда еще выступали в этой рэп-толпе «Papa Roach» - вот эти меня порадовали. А так – хуйня. Правда, еще ниггеры устроили цырк: вышел, значит, один на сцену и говорит: так, блядь, сейчас левая половина зала будет громко кричать. Все, бля, на той половине заорали как пидары недорезанные. О, какая пиздатая половина, говорит. Не то, что уебищная правая. Малацы. Тут выходи другой негрила и говорит: хули ты, сука, народ обижаешь? Ну-ка, правая половина, теперь вы кричите! Фсе орут: АААААА!! А теперь, правая половина, повернитесь к левой половине, поднимите руку, сожмите в кулак, вытащите средний палетс и скажите: ИДИТЕ НА ХУЙ! В общем, как на утреннике. Пазавите, детки, снигурачку и фсе такое. Детский сад, бля. Но весело. Бля, двадцать тысяч человек стоят и друг друга на хуй посылают. При этом, заметьте, никто не пиздится. И мусоров на концерте ваще нет. Ни одного. Я думаю, среднестатистический американец за год встречается с копами реже, чем я за два дня. Но об этом позже. В общем, стоит мат-перемат, кумар и веселуха.

А потом канцерт на хуй кончился. Папиздавали мы на выхад, в степь, бля. Темно уже пиздец. И начинаем скакать, бля, по колючкам, искать рюгзак маиво друшка. Полчаса лазили (то есть я-то, конечно, не лазил, на хуй мне надо, мой рюгзак, што-ли?), еле нашли, блядь. И тут, блядь, до меня доходит один неприятный песдец. Фсе просто – я ни хуя не помню ни названия ателя, ф каторый мы переехали, ни, разумеется, ево адреса, нах. А находимся мы, напомню, ночью ф степи. Ни телефона, ни рации, ничего у нас нет. Вылет дамой через 5 часов. Через два часа за нами в отель должен приехать заказанный шаттл-бас, штобы вести нас в аэропорт. Мы, блядь, не особо далеко от отеля (хули - 4 мили), но в какой он стороне – даже не представляем. Патамушта ехали па хайвею, хуеву тучу рас паварачивали и фсе такое. Короче, труба. Ахуенно. Ладно, говорю друшку, давай допиздуем до каково-нибуть цивилизованного места, а там такси поймаем. Попиздовали. Вместе с нами пиздует до ебени матери народа. Но все они (все, блядь, без исключений!) приехали на сваих тачках. Вакргу этово ебаного амфитеатра до хуя парковок и все забиты машинами. И народ чешет туда, садица па сваим фордам и джипам и уебывает дамой. Спать. И никаких такси в акруге нет и ф памине.

В общем, пиздуем мы вдоль какой-то дароги, по каторой фсе тачки съебываются. Типа в направлении хайвея. Местность нежилая, но зато по нашей стороне тянется та самая пресловутая Силиконовая Долина. Так што мы хуярим мимо невъебенных домиков с логотипами Silicon Graphics, ILM, Dreamworks, Lotus и прочей хуйни. Пиздуем долго. Через полчаса доходим до моста, пресекающего хайвей. Смотрю я, блядь, внис, вижу как там носятся тачки и панимаю, што никаково такси на хайвее поймать нам не удастся. Мало тово, што их там просто нет, так еще и хуй кто остановится. Абзатс… Прощай, шаттл. Гуд-бай, самолет домой. Пидары, каторые с канцерта едут, несуца как угорелые, на нас хуй кладут. Раскладной. К таким опкуренным атмароскам в попутчики не набьешься. Дружок мой от таких мыслей занервничал мрачно, злится, ругается. А мне весело, хули. Где наша не пропадала?

В опщем, начали шерстить местность. Спустились как-то блядь, с другой стороны и наткнулись на што-то вроде оазиса цивилизации. Макдональдс какой-то, еще пара забегаловок, заправка и все такое. Озираюсь я ф поисках такси или чево-нибуть пахожего Ни хуя нет. И тут мой взгляд падает на одиноко стоящую палицейскую машину, спрятавшуюся за кустами с погашенными огнями. Бля, думаю, ну что делать? Больше помощи ждать неоткуда. Отдышался, собрался с мыслями и папиздовал к к машине. Патхажу, смотрю, окна открыты, сидят два копа. Оба белых и с усами. На меня – ноль внимания. Здрасьте, говорю. Тот, что на пассажирском сиденье, нехотя паварачивает ка мне голову и говорит, типа, че надо? Бля, говорю, мужики, песдец, так и так, мы туристы, патирялись, нах, у нас самолет через три часа, надо срочно в отель папасть, а то пропадем ни за полушку и фсе такое… Он мне: какой атель? Я говорю, бля не ебу, адреса не знаю. Начинаю ему пра приметы рассказывать, какие помню: что, мол, супермаркет какой-то напротив, бассейн, бля, джакузи, спортзал. Баба касоглазая. Кровати большие. В опщем, фсе, што помню. Он сидит, крутой такой, слушает. Попиздил че-то с напарником, потом говорит: это отель такой-то? Я тут же вывеску вспомнил: ага, говорю, он самый! Ладно, говорит, туристы хуевы, щас я вам такси вызову. Бабки есть, за такси забашлять? Ага, есть, говорю, а как же. Стойте, говорит, где-нить у Макдональдса, он вас там падберет. Кароче, взял сваю рацию: первый, первый, я второй, пришлите кэб на улицу такую-то, нужно двух раздолбаев отвизти туда-то и туда-то. Фсе, говорит, пиздуйте к Маку и там стойте. Щас такси приедет.

Поблагодарил я добрых американских ментов и попиздовал с дружком к Маку. Около Мака несколько дорого пересекается. Встали мы на углу, штобы перекресток видеть и стоим. Темно, поздно, машин пачти нет. Минут через десять праизжаит мима нас такси. Падъезжает к другому углу и останавливается. Вдруг, аткуда ни вазьмись, паявляется с той стороны Мака какая-то парочка, садится в это такси и УЕЗЖАЕТ! БЛЯ!!! На нашем такси! СУКИ!

Что делать, нах? До шаттла 1 час. Вещи не собраны, ни хуя не готово, и ваще мы даже еще не в отеле. Песдец. Опять к мусорам идти? Чего доброго, застрелят еще… Но делать-то нехуя. Не-ху-я! Правильно, пиздую опять к ментам. Они на меня смотрят так уже подозрительно. Бля, говорю, не велите казнить, велите миловать. Так и так, приехало наши такси, но какие-то злоумышленники его спиздили. И уехали на нем. Они мне: ты че, издеваешься. Хули ты ваще тут делаешь? Бля, говорю, мы с МТВ Россия, нах, приехали на концерт Эминема, но ввиду хуевой организации, блядь, не можем попасть дамой. Пожалейте, плиз, не оставьте на погибель верную. Ладно, бля, говорят, последний раз. Кароче, снова берет коп рацию, вызывает нам такси и говорит, пиздуйте, встречайте. Проебете – ваши проблемы. С этими словами они заводятся и уезжают. Песдец. Мы несемся как угорелые к Маку, встаем, бля, на разных, углах. Снова через десять минут появляется желтая машинка. Бля, мы выбежали на дорогу, замахали ему, чуть под колеса не легли. Остановился. Открываем двери, запрыгиваем, говорим: гони, брат. Там сидит какой-то араб, по-английски еле чешет. Говорит: «билять, эта для ваша милиция такси вызывала, хуй-перехуй»? Да, говорю, для нас, блядь. Мы охуенно спешим, так что гас ф пол и фпирет! Этот урод нас еще полчаса мурыжил, мы это или не мы, поехал искать этих ментов, штоб у них спросить и так далее. Сука, говорю, если ты сейчас же не поедешь, я тебе ебну. Я ему и впрямь готов был ебнуть, патамушта ситуация была уже очень хуевая. Можно было в натуре никуда не улететь.

В общем, хуй знает, вроде подействовало. Паехали мы быстро. Правда он несколько раз не туда свернул. Чурка, хули. Тупой. Или наоборот, очень умный, блядь. В общем, наконец, приезжаем мы в отель. Врываемся в лобби, будим ахуевшего спросонья клерка. Тот говорит, что все нормально, ребята, ваш шаттл приедет через двадцать минут. Бля, бежим бегом в номер, пакуем вещи, спускаемся. Полчаса прошло, сорок минут. Шаттла нет. Самолет – через 3 часа. Што за хуйня, спрашиваю у клерка? Хуй знает, отвечает, ща выясню. Звонит в контору, в которой шаттл заказан, а ему там и говорят: шаттл приезжал к вам в отель двадцать минут назад. По словам водилы, он зашел в лобби, никого там не нашел и съебался. БЛЯ! Вот пиздеж! Клерк (узкоглазый, кстати) аж сам охуел. Не пиздите, говорит, я все время здесь. Он не мог сюда заходить. Ни хуя не знаем, говорят, шаттл уехал. Следующий сможем подогнать через сорок минут. Ахуеть. На регистрацию опоздаем. А делать-то хули? Пришлось соглашаться. Через сорок минут подрулило што-то вроде большой Газели с толстой теткой за рулем. Она бодро закинула нас и наши пажитки ф кузов и папиздовала в аэропорт. По дороге собрала еще народу и давезла до аэропорта минут за сорок.

В общем, как я объяснялся с хуями, которые не хотели нас регистрировать на рейс, это ни хуя не интересно. И ваще, больше ничего интересного с нами не случилось. Если я вам расскажу, што по фсему аэропорту JFK были расклеены маи фотографии с надписью “wanted”, вы вряд ли паверите и правильно сделаете. Палку ни хуя перегибать не буду. Мы просто прилетели в Маскву и песдец. Фсе, нах. Родная сафковая действительность с бирезками, самоварами и прочей хуйней снова приняла нас ф сваи абъятья.

Хуй знает, у меня с окончаниями праизведений фсигда праблема была. В опщем, каму ни панравилась история, или кто щитает, што она слишком реско и непонятно закончилась – меня не ебет, нах. А, кстати: сюжет про ограбление бомжом аппарата для газет показывали по МТВ в позапрошлый понедельник. Вот так-то. Фтыкайте. Raider.