За столом, старым, дубовым и круглым, как шар, сидят трое.
Он, он и она.
Он и он, пользуясь внешним сходством, прикидываются братьями.
А она прикидывается лохушкой, кто этому верит.
Они расписывают штуку, но не на деньги.
Она, если проиграет, обещала им парный минет.
А они ей дорожку кокаина и бурный оргазм.
Они называют себя даблвасями, а она предпочитает, чтобы они обращались к ней, как к королеве Марго.
И вот, подстегиваемые каждый своим интересом, они играют всю ночь на пролет.
Даблваси, известные шулера, мухлюют, давая ей расслабиться.
Марго, не полагаясь ни на что, кроме своей звезды, осторожно блефует, чтобы все не испортить.
Даблваси накачиваются вискарем и становятся все развязнее, ожидая свой сладкий приз.
Марго с бокалом вина только поглядывает на часы.
В четыре утра, поглаживая ногу одного из даблвась, что сидел на прикупе, она наконец-то блефует по-крупному.
После этого, отпросившись якобы пописать, она крадется в коридор и достает свой мобильник.
Посылает смс и возвращается обратно.
Тот, которому она гладила ногу, смотрит на нее улыбаясь и уже представляет себя в ее обьятьях.
Второй, понимая, что она их разводит, бросает карты и тянется к Марго первым.
Через минуту они уже как два кота в марте, сцепившись, катаются по полу.
Марго хохочет, как подрезанная и прикидывает в уме расстановку сил.
Она вытаскивает крошечный электрошокер и аккуратно вырубает обоих.
Затем наклоняется, достает пистолет с глушителем, что был приклеен скотчем к столешнице и стреляет в упор того, кто сверху.
Затем,  откинув волосы со лба,  делает аккуратную дыру между глаз второму.
Споласкивает свои  руки, лицо.
Делает контрольные выстрелы и пару фотографий на телефон, которые тут же скидывает кому-то по почте и решает, была ли она права в своих предположениях.
Из-за все той же их внешней схожести, проверить это уже невозможно.
Она слышит тихий стук в дверь, открывает, пропуская того, кто пришел и стирает смс, в котором было только одно слово, легко.
Внизу ее ждет невзрачный синий жигулек с помятым водилой, он подвозит ее два квартала, отдает чемоданчик с деньгами и ключи от ее новой машины.
Двести штук евро она перекладывает в мешок с микимаусом, хлопает водилу по плечу и растворяется у станции метро.
На ее мобильник приходит ответный смс. В нем тоже только одно слово, продолжим.
Марго, стройная, миловидная девушка 27 лет, из ее достижений до этого дня были, сломанная нога в детстве, медаль за спасение утопающего, аборт в 16, незакоченное высшее в сфере психологии и несколько нудных лет ассистенткой в частном массажном кабинете.
Красота у нее была своя, грудь тоже, мозги достались от деда.
Можно было еще добавить уроки экстремального пофигизма у одного богатого подонка и философиии азартных игр, полученные, как бонус от него же, после трех добровольно проведенных с ним месяцев, навсегда вычеркнутых ею из памяти.
Ей удавалось не вспоминать некоторые слабости, которые она к нему питала, но не всегда.
Тем не менее, они продолжали встречаться, в деловых целях.
Их короткий адюльтер он в общем-то считал перспективным, в отличии от нее, она до сих пор ему нравилась и он был непрочь продолжить, но не стоило менять ее прочие качества ради того, что у него и так было с избытком, только свистни. А на большее он рассчитывать не мог, поэтому она и не заморачивалась.
Ник, Никитон, 32, бабник, кутила и просто богатый чел, спасибо деньгам его папочки, тем не менее прекрасно окончил физмат, потер стройный зад лаборантом у известного профессора, заскучал, бросил карьеру на взлете и чуть было не лупанул  оторваться мужской лафы во Французском легионе.
Чуть это значит, что своей бредовой идеей он красиво засиживал уши тем телкам, на кого у него был естественный, но краткосрочный интерес.
Марго подслушала эту байду, сидя за соседним столиком в хорошем ресторане и чуть не подавилась костью форели, которая обещалась быть без костей вообще.
Она повернулась в сторону Мюнхаузена в надежде плюнуть ему в лицо, но увидев, подмигнула его девушке и они вышли попудрить свой носик вдвоем.
Не сказать, чтобы та была обычная шалава, но после щедрой дорожки кокса, предложенного Марго, послушно растворилась в другой части ресторана.
Марго подсела к Мюнхаузену и не церемонясь обьявила, что у его девушки случился понос и ей пришлось за свои деньги отправить ее домой.
Еще она представилась журналисткой.
Загадочно улыбаясь, по секрету с серьезным лицом, она слила ему, будто Французский легион обьявил новый набор европейских обсосов для высадки во Вьетнаме.
Что рук не хватает, рис сохнет, пандемия холеры и некому красить забор.
- Какой забор, вежливо уточнил он и поднял на нее свои серые глаза.
- Вероятно тот, за которым пряутся эти дерьмовые вьетнамские свиньи, которых я тебе напомнил? - спокойно продолжил он.
Марго не собиралась сдаваться легко, но что-то в этом парне было столь притягательное.
- Правда? А я только о том, что рис дорожает, не смущаясь ответила она и смелым глотком хлопнула его сухой мартини.
А когда попыталась закусить оливкой из его же бокала, он неожиданно крепко схватил ее руку, молниеносно слизал оливку из ее пальцев, вытер губы о ее же запястье и отпустил, довольно захрюкав.
Подскочившему официанту он кинул свою карту, предложив включить умеренные чаевые.
Марго порывалась было сразу же уйти, но он удержал ее, сказав,
- Не стоит больше ходить в туалет, где кому-то уже сплохело.
Если тебе хочется понравиться мужчине, просто отпусти воззжи.
Только следи за дорогой. Если придется бежать.
А для начала, я не против выслушать твои био параметры, включая и обидные прозвища из детского сада, который ты вероятно, еще не успела забыть.
- Марго. Можно без регалий.
- Никита Евлампиевич. Или Петрович, точно не помню, ответил он, проворно подталкивая ее за зад к выходу.
- Прошвырнемся по-семейному? Спросил он, когда пристегнул ее ремнем безопасности и они рванули на бешенной скорости прочь из города.
Марго нравилась его машина.
Некоторое время они безмятежно молчали, каждый о своем.
Она первой потянулась сделать музыку погромче.
Он поглядывал на нее коротко, время от времени и Марго это было приятно.
- О, я вижу добрых Робингудов за нами. Вероятно, догоняют, чтобы сообщить благую весть, сказала Марго, взглянув в боковое зеркало.
- Дорогая, замечать их на дороге, мое дело, не утруждайся, с твоими-то диоптриями, - ответил он почти уважительно и улыбнулся.
Машина дпс, несшаяся  за ними разрывалась оглушительным воем.
Никита, казалось внял, сбросил скорость и послушно подплыл к обочине.
Гаишники, заметив это, выключили мигалки и стали притармаживать.
Внезапно он наклонился к колену Марго, поцеловал его и рванул с места.
Их машина развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла полицейским навстречу тараном.
Те замигали, завыли, но когда поняли, что сейчас произойдет, резко скатились с обочины вниз по склону и замерли, пока Никита пронесся.
Вероятно, все же подумали про обдолбанных психов и решили не создавать себе ненужных проблем.
Никита сделал небольшой вираж по лесному проселку и вынырнул на тоже шоссе парой километров дальше.
Марго не думала, что за таким гламурным фасадом может быть столько дерзости.
Этот парень начинал ей нравиться.
- А теперь, ария Трубадурочки, заметил он, сворачивая  у поворота в шикарный дом.
- Это моя поселковая хибарка. Если не впечатляет, ты не жеманься, у соседей есть прелестный летний бунгало с буквами м и ж, сможешь повечерю перекантоваться.
- Для соседей видно не секрет, что ты все еще писаешься по ночам?, - парировала она.
- Я люблю все естественное, но умеренно, сечешь? Не уступал он.
- Если в твоей убогой фантазии застряла-таки сказка про свинопаску, то я спешу тебя разочаровать. Я давненько профукала свою лицензию. Кстати,  вместе с невинностью.
Она снова улыбалась.
-То есть ты все-таки женщина, не скрывая притворного разочарования протянул он и продолжил, завывая,
- О, боги! Я предпочел бы обратиться обратно в свинью, лишь бы не в принца, чья принцесса уже отморозила свою горошину с кем-то другим!
Марго, хохоча во весь голос, запустила в него бутылкой минералки, которую собиралась пить.
Он поймал бутылку, свинтил пробку и погнался за ней.
Пока она удирала от него по лужайке, он орал ей, что только воды священного Ганга из его рук помогут ей не превратиться в русалочку, что он Святой Моисей и если она его не послушает, он запустит ее на пробный заплыв прямо тут, в пруд в японском стиле и заставит совокупляться с зеркальными карпами для избавления от человеческой скверны.
Он догнал ее и на самом деле затащил-таки в этот пруд, целуя ее как сумасшедший и вышвыривая толстых карпов прямо на траву.
Он стаскивал с нее мокрую одежду, крича, что процесс очищения дело серьезное и верить никому нельзя.
Она хохотала, уворачиваясь от него как могла. В итоге, обессиленная,  обняла его за шею и они занялись любовью прямо в воде, между водяных лилий.
К счастью карпов, подоспел садовник.
А мокрые вандалы срочно ретировались в дом, все так же хохоча.
К вечеру,  почувствовав в Марго равную по разуму, Ник предложил ей жить вместе.
- А не разогнать ли нам облака?
Спросил он, преклоняясь одним коленом и протягивая ей свою руку.
- Что за моветон, мон шер, я полагала это работа служанок, ответила она и встала вслед за ним.
- Пойдемте, милая, в подвале у меня имеется парочка пыточных кресел для Вашей комплекции, мурлыча продолжал он, пока они спускались по лестнице.
Под домом, в подвале  был огромный зал для тусовок.
Обстановка напоминала больше куртуазный бордель, с элементами артдеко, но в общем смотрелось не пошло.
В углу возвышался диджейский остров, забитый техникой.
Под потолком, над танцплощадкой, вертелся зеркальный шар в стиле диско.
Она едва успела что-то рассмотреть, он пообещал ей позже устроить платную экскурсию.
За этим залом шла череда комнат.
Для гостей с Альцгеймером уточнил он, кто забывает свой домашний адрес.
- Я слишком дорожу своим холодильником, чтобы еще и хранить их мозги в свежести.
Дальше были еще двери и лифт куда-то еще ниже.
- Да не собрался ли ты поиграть в гондолупинскую консервную фабрику, не скрывая интереса спросила она.
- Спрос на дубленки из кожи рептилий заметно сократился, детка, не парься, отвечал он ей в том же духе.
Она устала тащиться за ним и остановилась.
- Сделай еще пару шажков, рыбье филе, не бойся, у меня аллергия на все, что ниже двухметровых качков.
- Я полагала, мы еще не пили на брудершафт, зачем столько страсти? Просто скажи, что я буду любимой женой в твоем приюте из евнухов и покончим с этим. Я и не пообедала еще.
- Да мы пришли, вот он, твой очаг, Буратино, Карло вышел за водкой, ждать осталось недолго.
Никита открыл последнюю дверь и она удивилась.
Просторное, если не сказать огромное, помещение длиной в несколько сотен метров, напоминалл тир, больше похожий на сафари.
Двигающиеся по едва заметным рельсам чучела из латекса и металлической, почти невидимой глазу сетки, давали возможность стрелять по ним безопасно, но скорость их движения и траекторию было сложно предугадать.
Рыки диких зверей, птиц менялись в зависимости,  достигала ли пуля цели, сражала ли или только ранила.
Но это было не все.
Такие же манекены в одежде охотников располагались в хаотичном беспорядке по периметру комнаты и при желании по ним тоже можно было стрелять.
Все эффекты, включая даже льющуюся кровь, стоны, она видела такое впервые.
-Ты только не перегрейся, русалочка.
- Это все как раз для твоей возрастной категории от трех до шести, смеялся он, открывая дверцу, за которой она увидела такое разнообразие оружия, что им смело можно было обеспечить локальное восстание местных пролетариев в каком-нибудь мухосранске.
- Я не испытываю тягу к предметам, на которые дрочат толстые мальчики в шортиках, ответила она, но он ее не слушал.
Он одел ее в комбинезон, весом с хорошую гусятницу из чугуна и натянул шлем и очки.
- Это помогает не покрыться преждевременными морщинами тем, у кого кроме рыбьего жира только партийный билет, смеялся он.
- Да я в общем, не против, но видишь ли, я еще не присягала на верность отечеству. К тому же у меня сколиоз. И желтуха. Намечается. В следующем квартале, - пыталась от него отделаться она.
- Ну, вот, а я и не надеялся, что ты сама это мне предложишь, придерживая, он направил ее руку прямо в глаз охотнику рядом с рысью.
Она закрыла глаза и выстрелила.
Рысь, кажется завыла, а охотник выстрелил в нее.
- Пинг-понг, детка, сказал Никита, когда она скорчилась от скорее неприятного чувства, чем от боли, едва пуля с краской коснулась ее руки.
Она понимала, что его игрушки оставались игрушками.
Ее смущало только упорство и сосредоточенность, с которыми он ими занимался.
А теперь приучал и ее.
Возвращаясь обратно, наверх Ник завел ее в одну из комнат для гостей.
Ничего не обычного, кровать, тумбочки, светильники, зеркало во всю стену и тонкий шелковый узорчатый коврик на полу.
- Кабинет синей бороды? Засмеялась Марго.
- Да лень тащиться обратно, малышка, столько лишних шагов, а я подустал. Сама понимаешь, годы...
Ник свалился на кровать, увлекая ее за собой и уснул.
Она, выпив бокал вина, непривычно еще, остро чувствуя его тело, заснула мгновением позже.
Ей снились пустые сны, о которых сразу забываешь.
Сквозь сон она лишь почувствовала, как Никита приподнялся с постели и стал возиться с ее телом.
Но она только глубже ушла в свой сон.
- Красивая, говорил низкий мужской голос сквозь ее сны.
- Открой-ка ей рубашку, я хочу взглянуть на нее, продолжал тот же низкий бархатистый голос, но не Ника.
Рука Ника распахнула полы ее рубашки.
- Пожалуй,  я посмотрю, что это за девочка, продолжал тот же голос.
- Ты только не увлекайся, отвечал Ник, она мне пока и самому нравится.
- Не ревнуй раньше времени. Ты знаешь, как я поступаю со слабаками.
С этими словами, он погладил ее груди, сжал между пальцами соски и отпустил.
Марго хотела шевельнуться или закричать, но тело ее не слушалось.
- Послушная, это уже плюс, сказал отец Ника.
Мужчина продолжая гладить ее тело, спокойно спустился до ее ног и опять обращался к сыну.
- Если ты хочешь любить женщину, ты обязан уметь с ней обращаться. Иначе, живи один и трахайся с проститутками.
- Ты же знаешь, отец, я давно завязал с этим.
- Тогда послушай меня, пока не поздно, раскрыть женщину может только мужчина, имей ввиду, в школе этому не учат.
Он спокойно вставил палец внутрь Марго и вытащив, облизал.
- Ты засранец, конечно, успел отметиться в ней, пока она совсем не готова и почти все испортил.
- Да я и сам не ожидал от себя, когда ее встретил. Мне казалось, она тоже этого хотела!
- Сколько я учил тебя, не торопись срывать кислые яблоки, не дожидаясь пока дозреют, а? Тоже самое и с женщинами.
- Да что я опять сделал не так?
- Если мужчина понимает толк в любви, если он настоящий мужчина, то он сделает свою женщину сладкой, как мед.
- Вот как, и что?
- Когда он этого добьется, он может начинать с ней спать, как мужчина, постоянно. И, кстати, должен на ней жениться, иначе она превратится в шлюху, а он в рогоносца и идиота.
- Я не успел подумать об этом. Я даже не в курсе, что у нее было до меня, мы не говорили пока об этом.
- Женщины редко узнают об этих мужских секретах. Не стоит передавать все козыри в женские руки, так и без яиц можно остаться и без потомства.
Отец, выталкивая Ника за дверь, сказал,
- Иди, проветрись, ты все равно ничерта не смог сделать правильно,  я отдам ее тебе, не бойся. И можешь жениться, раз такая любовь, как ты говоришь. Мы с матерью будем только рады.
Дверь захлопнулась, Ник нехотя ушел, а Марго не могла поверить в реальность происходящего.
Она чувствовала, как отец Никиты молча привязал ее к кровати и зажег какую-то ароматическую лампу.
Запах дурманил Марго, расслабляя.
Мотивы тихой протяжной восточной мелодии навевали воспоминания о палящем лете.
Мужчина заговорил, обращаясь только к ней.
- Я намерен с тобой кое-что обсудить, пока не поздно, начал он.
- Породу женщины выдают множество признаков.
Марго прогнулась и потянула руки, пытаясь их освободить. Но не смогла.
- Конечно, красивое лицо, красивое тело женщины считаются на востоке самым великим ее даром, данным богом, именно потому, что мужчины нуждаются в том, чего сами почти всегда лишены.
- Но для любви этого недостаточно. Именно тот талант, который есть в женщине для любви мужчины к ней и ценится на вес золота, если она сумеет его вовремя обнаружить. Без мужской ласки, такое удается ей весьма редко.
- Чтобы ты понимала меня лучше, я тут потому, что люблю своего сына . А тебе я помогу стать немного счастливее для тебя самой. Ну и для него тоже, так как он все равно будет рад за тебя, даже если ты его и не полюбишь, как он надеется.
Марго казалось все сонным бредом, когда температура тела бывала ближе к сорока градусам.
- Выбрось свои глупые мысли и даже не мечтай, что я стану тебя насиловать. Или мне думать, что ты дура?
- Расслабься, послушай музыку, не думай пока ни о чем, отнесись ко всему, как к другому опыту. Возможно, позже, ты сумеешь выразить свою благодарность.
Марго сковь веки, которые она никак не могла поднять совсем,  видела высокого, статного мужчину, он развязывал пояс красивого халата, за которым было очень ухоженное, мощное  тело и возраст выдавала только седина  копны вьющихся волос на его груди.
Он лег с нею рядом, снова поглаживая ее грудь и сказал ей,  ближе к ее уху,
- Тебе не надо делать вид, что тебе понравилось или орать, что тебе слишком больно. Тебе вообще не надо ничего оценивать никакими привычными тебе образами. Позволь мне немного узнать тебя. Это все равно произойдет, это уже неизбежность.
В голове Марго металось столько мыслей, что ей казалось, что сделать то, что он говорил было вообще немыслимо.
И тогда он словно почувствовал это.
Он приподнял ее ноги, подхватил их сильными руками, его твердый член уткнулся в Марго, а через мгновение был уже в ней.
Она напряглась инстинктивно, когда он вошел в ней до ее глубины и отпустил ее ноги.
Он не собирался в ней двигаться, наоборот, он повернул их обоих на бок и так подхватив ее одну ногу повыше, положил свою руку на клитор Марго.
- Я все равно уже в тебе, говорил ей этот странный бархатный голос, разминая мягко ее клитор, как никто этого так ей не делал, и чувствуя нарастающее ее возбуждение, сказал ей, я не хочу пока, чтобы ты кончала.
Он не хочет, думалось Марго и тут против и его воли, она взорвалась мощнейшим оргазмом.
Этого ни он, ни она не ожидали.
Он налил ей еще вина и когда она села на кровати, он ей сказал,
- Со мной такое впервые.
- Со мной тоже, наконец придя в себя заявила Марго.
- Я пока не влюблена в Вашего сына, он только милый. Учитывая мой юный возраст, я предпочитаю именно это его качество всему остальному.
Отец Ника задумался.
- Пожалуй, я бы предложил тебе спать со мной, пока ты не решишь иначе, медленно, глядя в ее глаза сказал он.
-. Я не стану уверять, что мне это нужно, но ты можешь думать, что угодно, это даже забавно.
- Вам не стоило мне еще раз напоминать, что я не мужчина. Но мне плевать, по большому счету. Наверное, мне достаточно того, что у меня есть?
Она выпила вино и глаза ее медленно закрылись. Устала, подумалось ей, только спать.
Никита вернулся за ней глубокой ночью, но нигде не нашел.
Он спрашивал отца, тот не стал ничего объяснять.
Никита сорвался к утру, волнуясь и неизвестно как раздобыв ее адрес.
Он звонил в ее дверь минут двадцать и когда она не открыла, он тупо высадил дверь вместе с замком.
Она спала на полу гостинной и улыбалась во сне.
Никита лег рядом, обнял и тоже заснул.
Утром она удивленно спросила его только, это ты?
И они занялись любовью.
Через две недели безумств, он купил билеты и они улетели в Испанию.
Как-то вечером, качаясь на волнах теплого моря, она все же спросила про слова его отца, но он ласково отмахнулся.
- Забей, русалка, это просто олд скул, но если тебе интересно, я могу обьяснить тебе, что он имел ввиду.
- Я не об этом, возразила она, как ты мог допустить, чтобы такое вообще случилось?
- Я устал с ним спорить. Похоже, он переложил сиропа, делая меня и мне все время приходится ему это доказывать.
- А мама?
- А она вообще трахается с кем попало, ему все равно.
- Тогда к чему эти басни?
- А к тому, что ты ему понравилась. Только власть ему нравится еще больше.
- Он такой капризный?
- Скорее одинокий. Бабла выше крыши, дурит, играя в арабского шейха.
-. И ни слова правды?
- Не совсем.  Но ты поставила его на место и я думаю, он об этом думает тоже.
- А ты не ревновал, совсем?
- Да я чуть не убил его. Конечно, я хотел понимать, что значу для тебя сам и дал тебе выбор. Признаюсь, хреновый.
- Ты все еще думаешь, что я русалка и смогу пройти по горящим угольям, не опалив ног?
- Я думаю, что я тебя люблю, ответил Ник и занырнул в воду поглубже.
История средневекового исскуства, в отличии от современности, всегда базировалась на страхе.
Человек был слишком слаб.
Его собственные страсти, даже и низменные, казались ему спасительной калиткой, ведущей к избавлению от реальности.
Поэтому средневековые художники, музыканты и поэты отдавали предпочтение музам, которые для них были недостижимы.
Продливая срок неосуществленной, а зачастую неразделенной любви, в накале эмоций, вызванных этими обстоятельствами, они создавали бессмертные шедевры.
Сегодня мы умудряемся, глядя на них, осязая и слушая, входить в схожее состояние экстаза и точно так же парить.
Наконец, продолжала гид музея Гойи в Барселоне, мы можем попытаться понять, чего хотел этот великий мужчина.
Он женат, сделал карьеру, о которой и не мечтал, дети, почет, друзья, уважение и признание, его искусство, от которого он сам сгорает, приводят его к странному выводу.
Он встречает женщину, равную себе, красивую, дерзкую и знатную и вдруг сдается под этим грузом.
Дразнит врагов. Попадает под пристальный взгляд инквизиции, но зачем?
Физическая страсть утолена.
Женщина от него без ума.
Что,  собственно, ему еще надо от жизни?
И тут приходит ответ, от его старого друга, тоже художника, что помогает дописывать ему его шедевры.
Серый фон.
Что-то, что помогает художнику проявить свой дар особенно ярко.
Тогда что значит его собственный мощный талант?
И тут мы приходим к противоречию, которое, вероятно, разрешат только наши потомки, если смогут его обьяснить или смогут его изменить, я не знаю.
Женщина-гид отправляет экскурсию наслаждаться полотнами своего великого соплеменника, вздыхая.
Марго спрашивает у нее, знал ли Гойя, что нужно женщине?
И гид замечает, увы, только об этом он и смог узнать как следует.
Только любовь к нему пришла слишком поздно.
Иначе, возможно, он бы просто расписывал горшки и тарелки и ни о чем не думал.
- А почему же инквизиция столько лет преследовала его?
- А потому, что любовь тоже искусство. Впрочем, как и убийство. Не похожее на жизнь. Это ему и пытались обьяснить и только так, как он мог понять, совершенно глухой. Как внутри, так и снаружи.
- Но не слишком ли это жестоко?
- Более жестоко, чем собственно жизнь? Я не думаю, деточка, ответила гид и ушла.
С этого дня Марго изменилась.
Она любила Ника по-своему, но совершенно о нем забывала.
Она начала тайком спать с его отцом из-за наслаждения, которое она ему доставляла.
- Сладкая моя, - целуя, шептал ей он, ты еще не осознаешь своей ценности. Ты способна повелевать, взлетай выше. Не останавливайся.
- Все, что ты должна научиться, это отдавать. Давать мужчине нечто, о чем он не может знать, пока не почувствует, не узнает. А дальше, он твой.
- Но как я сама могу это понять?
- Только если выключишь свои мозги. Доверишься телу. Будешь достаточно терпелива. Тебе, конечно, нужен свой мужчина, безумно тебя любящий, но для этого у тебя есть я. И мой сын. Немногие могут похвастаться тем же.
- Значит, я должна выбрать?
- Нет. Ты уже выбрала, его. Только не пришло его время. Потерпи.
- Я не понимаю, чего хочу, осторожно подбирая слова, призналась Марго.
- А хочешь ли узнать? Спросил отец Ника, входя в нее снова.
- Не думаю, что твой ответ меня устроит, опаленная его страстью, прошептала она.
- Напрасно, заметил он, мгновенно приближая ее к финалу.
Едва она кончила, он вышел из нее и теперь смотрел, словно раздумывая.
- Умение побеждать не приходит с опытом, это тоже дар, он или есть или ты только читаешь о нем в толстых справочниках, заметил он, успокаивая ее.
Она любила эти мгновения больше, чем то, чем они с ним занимались.
- А теперь, я хочу, чтобы ты доставила мне мой фейерверк, попросил он и глядя, как она опускается на колени, добавил, может, попьем с тобой кофе, завтра, в моем офисе.
На следующий день Марго провела несколько типичных женских проверок своей гардеробной.
Ей не хотелось выглядеть, словно она только игрушка, сделанная на заказ и злилась, не понимая, какой образ ее устроит.
В итоге, выбрала короткое шелковое платье цвета горчицы, приталенный серый пиджак и летние сапоги из мягкой замши.
Из украшений она надела длинные серьги из платиновых колечек, свитых в причудливую нить и дорогие часы на тонком кожанном ремешке, состаренном вручную.
- Пытаюсь ли я ему понравиться, спрашивала себя Марго, вспоминая слова Ника.
Она добавила каплю духов на внутреннюю часть бедра и спустилась во двор.
У подьезда наперерез стояла машина Никиты.
Он сам, слушая музыку, вытянул руку в окно и что-то бросал голубям.
Марго, увидев его, замерла.
Впрочем, она довольно скоро овладела собой.
Он неспешно приоткрыл дверь машины и она в нее села.
- К парикмахеру или так потремся, по-стариковски, спросил ее Ник и вырулил на шоссе.
- Да я, собственно, только за хлебом, сосед настоял, ему кажется, что я похудела, ответила Марго, копаясь в сумке и выключая телефон.
- Грандиозный план, папаша велел запастись сухарями, так что нам по дороге, ответил ей Ник и свернул в какой-то первый попавшийся двор.
- Марго, начал Никита и протянул ей маленькую коробчку зеленого мягкого барахата.
- Я не знаю, что у тебя с моим отцом и не хочу, чтобы ты повторила судьбу моей матери. Открой наконец коробку и надень кольцо. Если и после этого ты продолжишь с ним встречаться, я стану лучшим другом чертовой бабушки, к которой ты в своих мыслях сейчас меня посылаешь. Наши дерганные фрикции с тобой тоже заслужили немного уважения. Я готов немного подождать, пока ты выйдешь из ступора, только не увлекайся. Я ужасно рассеян. Могу и забыть или что-то напутать.
Марго наблюдала за Ником, будто непонимая, что он ей говорил.
Внезапно, он взьерошил свои светлые волосы и обняв руль, закрыл глаза.
- Папа дал наводку на груповую цель? Считай, что вовремя. Ухожу сражаться с соблазном вмочить обратно, ответила Марго, странным сухим тоном, - без советчиков, наудачу.
Марго сжала коробку с кольцом и вышла из машины.
Никита сорвался с места мгновенно, оставив ее одну.
Марго чувствовала свою первую победу, но мысли о ней не давали ей чувство покоя, скорее наоборот.
Она остановила попавшееся кстати такси и назвала адрес.
Офис отца Ника казался ей слишком огромным для него одного, слишком холодным.
Он стоял к ней спиной, когда она вошла.
Она остановилась у края длинного и гладкого стола, черного дерева,  и положила коробку с кольцом.
- Я не обещал тебе, что будет легко, обращаясь к Марго, отец Ника продолжал смотреть в окно.
- Я не думаю, ответила Марго, что мне хочется говорить об этом.
- Зачем же ты пришла? Спросил он и теперь пристально на нее посмотрел.
- Я зашла всего на минуту, если ты об этом, ответила Марго, снимая пиджак.
Отец Ника, обойдя стол и сбрасывая с нее коробку, взлянул в глаза Марго и взмахнул рукой, будто приглашая.
Она коротко засмеялась и легла на стол лицом, закрывая глаза.
Он вошел в нее, едва задрав ее легкое платье, под которым ничего не было.
Он сжал ее волосы, оторвал лицо от стола и прогнав взглядом испуганную секретаршу с кофе, прошептал ей в самое ухо,
- Научись принимать жизнь целиком, со всеми красками, полностью.
После этого он выебал ее столь жестко, что она кончила только тогда, когда он в нетерпении засунул ей палец в рот, почти в самое горло и кончил.
Позже, когда он отвернулся и застегнул брюки, а она, как сумела одернула платье и села, секретарь принесла им новый кофе и они закурили.
- Конечно, начал он, выпуская плотную струю дыма, я бы предпочел видеть сына с другой, не с тобой вместе.
- Я думаю не о нем, ответила Марго полностью успокоившись,  скинула сапоги и положила обе ноги на стол.
- Вот именно по этой причине. Только я и не надеюсь, что ты откажешься от его глупой идеи взять тебя в жены.
- Все его мечты я уважаю, как свои собственные, ответила Марго, а все остальное остается только со мной.
- И насколько этого хватит, спросил отец Ника, вставая.
Он вышел к секретарше и отпустил ее домой.
После этого он подошел к Марго и раздел ее полностью.
Под тревожную, скрипящую музыку он положил ее на прохладный дубовый паркет.
Его уверенные руки заставили ее задрожать, предчувствуя новый порог сладострастия.
Она пыталась оттянуть момент, когда потеряет контроль, но он не давал ей это сделать.
Когда она застонала, он только усмехнулся и сказал.
- Значит, ничего не меняется. Что же, я рад, но придется жить немного не так, как ты себе навыдумывала.
Марго, чувствуя его каждой клеточкой своего тела, мечтала исчезнуть совсем, раствориться.
- Я выбираю себя, прошептала она и кончила. Он кончил за ней и они оба понимали, что вряд ли могут договорить именно сейчас.
- Не сегодня, сказал отец Ника и обнял ее.
- Время, на все нужно время.
На следующий день отец Никиты отвез ее в свое подпольное казино, которых у него было несколько и дал ей проиграться.
Днями она наслаждалась стрельбой с Никитой в его тире, а ночью играла в казино его отца.
На третью ночь они встретились с Ником там же, в казино, нос к носу.
- Счет общий, красотка, кинул Ник крупье.
Они поставили друг против друга  с Марго. Она на красное, он на зеро.
Ник выиграл, Марго недоумевала, заметив, что Ник заметно изменился после выигрыша.
Его взгляд был почти равнодушен, он хотел продолжать, но не хотел это делать при ней.  И Марго уехала домой без него.
Отец Ника никак не проявлялся и на какое-то время она перестала о нем думать.
В воскресение с утра, курьер ей доставил огромный букет алых роз и небольшой светлый конверт.
В конверте была только одна фотография, Ника и даблвась напротив, сделанная в казино.
К обеду позвонил отец Ника. Он обьяснил ей коротко, что Ник задолжал им слишком большую сумму, сам он платить сейчас не может, а их босс не умеет ждать.
- У тебя есть шанс вытащить моего сына из петли, в которую он попал по глупости, из-за тебя, нужно только, чтобы все свои тайны они надежно хранили в себе, сказал отец Ника и положил трубку.
Марго не верила ему, но часть того, что он сказал, могло быть правдой.
Она позвонила Нику и когда они встретились, задала ему пару вопросов.
То, что он ей ответил, было еще ужаснее.
- Если я правильно понимаю, мой отче запал на аромат, что от тебя исходит. Да, я действительно должен, но кому, думай сама. Тебе не нужно в это впрягаться. Я далек от настырности джеймса бонда, но что-нибудь придумаю.
Она приняла свое решение мгновенно, озвучив желаемый гонорар отцу Ника коротким смс.
Дерзай, ответил ей он.
И вот, она на кровати в своей квартире, рядом спит Никита, а она хочет уехать.
С ним.
- Мой сын не создан для простого сермяжного счастья, говорил ей отец Ника тогда, в офисе. Он весь в свою мать, ему нужны чужие страдания, как доказательство никчемности всего живого вокруг. Он слишком пресыщен собой.
Это мы еще посмотрим, думает Марго, попивая утренний кофе абсолютно голая, сидя на кресле, скрестив под собой ноги.
Закрыв долги Ника, она позвонила знакомому брокеру и вложила половину денег в три новых проекта стартап.
На другую половину приобрела деревенский домишко в Португалии и увезла туда Ника.
Она точно знала, что отец Никиты не отпустит их так легко, но сейчас она не думала об этом.
Меня никто не заставит плясать не под мою музыку, думала она, глядя на пуховое одеяло из облаков в самолете.
Они расписались в городском муниципалитете Порто, распивая шампанское позже, с видом на огни сумеречного города.
- Ты не жалеешь, что вышла за меня?, спрашивал ее Никита, обнимая за плечи и прижимаясь носом к ее волосам.
- Если ты о растраченных лучших годах моей жизни, то не стоит. Я намерена подзадержаться и посмотреть, что из этого выйдет. Лет еще пятьдесят, если ты не против, отвечала ему Марго, не задумываясь.
Это сделало их обоих счастливыми.
Их души просили праздника.
Они наскоро перезнакомились с соседями, простыми веселыми людьми и устроили миникарнавал в честь их свадьбы со стрельбой по глиняным черепкам крыши и танцевали до утра.
Они занимались любовью столь страстно, бездумно и безмятежно, что когда Марго забеременела, не сразу это заметили.
Ник понял первым и, казалось поначалу, был безмерно рад.
Но пару дней спустя, он вернулся пьяный в дым, злой и потребовал сделать аборт.
Марго оставила его спать на веранде, не задавая никаких вопросов.
Она почти сразу поняла ответ.
Ничего больше не обсуждая с Никитой, она понимала, что все кончено.
Она искала еще какие-то слова утешения, но не находила, а потом договорилась с агентом о продаже дома.
Она не хотела рисковать этим ребенком, ради прихоти стареющего мужчины, который начал об этом забывать.
Она улетела домой одна и позвонила отцу Никиты.
Он выслушал , стараясь не задавать никаких вопросов.
- Чтож, я говорил тебе, что ничего путного не выйдет. Разводиться, даже ради тебя, я не стану, мне это просто не надо. Быть содержанкой, не устроит тебя. Мне надо несколько дней, я найду тебя сам.
Через дня три он приехал к ней один, без охраны.
- Девочка, ты должна понимать, что этот ребенок потянет тебя не совсем туда, куда бы тебе хотелось.
- Я понимаю, мой сын кажется тебе сейчас удивительным шансом. Только придется выбирать, мне особенно, ты или он. Идея с абортом позволит нам забыть о выборе. Я предлагаю тебе стать моей правой рукой, не надеясь на своего ненадежного сына. Если ты рискнешь и откажешься, я поставлю на внука, но тогда ты станешь мне не очень нужна, подумай.
Да, кстати, Никита не станет возражать, если ты захочешь продолжать проветривать его диких зверюшек. Он был весьма удивлен, что это занятие доставляет тебе столько удовольствия.
Он поцеловал Марго и уехал, оставив ее домысливать все без лишнего напряжения.
Тогда Марго, чувствуя себя монстром, набрала номер матери Ника и игнорируя ее неприязненный тон, договорилась о встрече.
Мать Никиты, холенная блондинка с ленивым взглядом, заметила, выслушав Марго, что обычно с шалостями своих мужчин она разбираться не привыкла.
- Это слишком меня утомляет, милочка. Если Вам кажется, что я могу на что-то влиять, то это только на длину моего маникюра и то, не всегда. На мой беспристрастный взгляд, мои парни немного повздорили, а Вам следует быть осторожнее.
Тогда Марго, ничего не отвечая, показывает ей наконец фото даблвась.
Мать Никиты, бледнея, смотрит на фото минуты три.
- Сколько, спрашивает она.
Затем достает чековую книжку и выписывает Марго чек, вдвое превышающий полученный ею гонорар.
- Я пришла...
- Я полагаю, у Вас достаточно хлопотное время, перебивая ее сказала мать Никиты, вставая. Поезжайте, отдохните подольше, дайте всему прийти на свои места, говорит мать Никиты, протягивая чек Марго. Я сообщу, если мне удастся что-нибудь узнать, если Вы сообщите мне свой адрес. Позже, разумеется.
Марго берет чек, складывает его пополам и кладет в чашку с чаем.
- Нет ничего более скучного, чем семейный ужин в осенний день, говорит Марго сама себе, хлопая дверью.
Она возвращается домой, переодевается в темное платье и плащ и едет на кладбище.
На могиле ее родителей она зажигает свечи, сметает пыль с памятника, кладет цветы и присаживается на маленькую скамеечку рядом. Она сидит, стараясь не вспоминать день, когда они погибли, возвращаясь веселые и молодые из поездки по Алтаю.
Она пытается представить, что сказали бы ей они, будь они рядом в эту минуту.
Возможно, мама бы просто ее нежно обняла, а отец наверняка бы сказал, эй, малышка, думай только о хорошем, жизнь слишком коротка, чтобы вешать нос преждевременно.
Вечерело.
Марго продрогла и устала. В царстве семьи Ника не было места для настоящего тепла, без которого не бывает ни доверия, ни счастья.
И кто тогда была она сама, не доверяющая своим чувствам более.
Совсем стемнело и пошел мелкий дождь.
Жизнь Марго показалась ей полностью лишенной смысла.
Тень старого клена возле дома расплывалась в каплях осеннего дождя.
Ночью она ощутила свое одиночество так глубоко, что хотелось закричать.
- Подумай о себе, говорил ей Ник, когда она еще жила мыслями об их совместном будущем.
- Разве я похож на прообраз героя твоих снов? Продолжал говорить с ней Ник, покачиваясь в гамаке.
- Разве недостаточно того, что ты есть, спрашивала его Марго.
- Милая, я только пешка. Ты можешь пытаться двигать меня по несвойственной мне траектории, но тогда это будет твой собственный выбор. И когда я не оправдаю твоих иллюзий, ты сама от меня уйдешь. А я останусь со всем этим хламом чужих доспехов, не зная, что мне со всем этим делать. И стану тебя ненавидеть, защищаясь от собственной боли.
Лампа под потолком казалась слишком яркой, слишком безжалостной.
И мне нету места в этой империи пустоты, думала в последние мгновения своей жизни Марго.
Вероятно, меня уже ждут на партию в тыщу, думалось ей почти без боли.
Она подняла тяжелый пистолет, поднесла к виску и вздохнув глубоко, выстрелила.
Уличная кошка, испуганная эхом грохота, шмыгнула в подворотню. Ночь, такая отчаянно темная, укрыла надежно ее следы.

P.S. Через две недели после смерти Марго, Никита повесился, не оставив никакого прощального письма.
Его отец, переживая две нелепые гибели, развелся с женой и, продав бизнес, исчез.
Мать Ника никогда не навещала могилу сына.



























.

Tweet