В этом городе нет звёзд. Часть 1



Вот уже год как я смотрю по-ночам на небо, в надежде увидеть Большую медведицу, и не нахожу.
Необъяснимый факт исчезновения единственного созвездия, которое я знаю, нарушает мой сон и я боюсь.Я боюсь, что если Большая медведица не вернётся, то я сойду с ума.

В этом городе никто не смотрит на звёзды. Только у меня такая привычка. Поэтому бесполезно их спрашивать. Они не поймут суть моего вопроса. Им же всё равно есть у них в городе звёзды или нет.
А недавно я понял, что не только Большой медведицы нет, но и Малой. И все остальные, мигающие далёким призрачным светом звёзды и созвездия, щедро расыпанные по чёрному южному небу, особенно в летний период, тоже исчезли.

Это наблюдение заставило меня пойти на контакт с местными. Пусть они никогда не смотрят на звёзды. Но если попросить их посмотреть вверх, может быть они увидят там хоть что-нибудь?
Я решился на этот эксперимент и попросил одного из них посмотреть на небо и сказать мне что он там видит.
Он тупо посмотрел и сказал, что там ничего нет, кроме звёзд.
Он принял за звёзды те странные светящиеся точки, которые появились ещё тогда. Там, где всегда была она, Большая медведица.

Точки. Нет, они не похожи на точки. Они похожи на двойные звёзды, которые мигают двумя огоньками: оранжевым и зелёным, а сверху над этими огоньками перпендикулярно приделано что-то вроде чёрточки. И светится она ярко белым.

Первyю из них я заметил ещё в прошлом году, когда искал на привычном месте мою Медведицу. Тогда эта странный предмет был едва различим на большом расстоянии. И я подумал, что у меня двоится в глазах после вчерашнего.
А потом их становилось всё больше и больше. Сначала я их считал. Восемь-девять-десять, а теперь их десятки.

Несколько этих штуковин уже зависают над городом настолько близко, что их можно рассмотреть более подробно. Они похожи на светящийся белым пустой ромб, подчёркнутый снизу белой полоской на мигающих оранжево-зелёных колёсиках.
У меня нет бинокля, чтобы разглядеть их поближе. Я пробовал заснять их с мобилки, но ничего не вышло, а цифровую фотокамеру они просто блокируют и батарейки её разряжаются при первой попытке.

А вчера две из них обнаглели до такой степени, что медленно плавали над городом так низко, что я успел рассмотреть их ещё лучше.
Они похожи на большую прозрачную осу, к хвосту которой прицепилась маленькая прозрачная оса. Огоньки меньшей осы мигали очень чётко, когда этот объект боком бесшумно скользил по небосводу на очень медленной скорости.

Если бы это был самолёт, то он бы просто упал. Да и часами висеть на одном и том же месте самолёты не умеют. Этo летательные аппaраты!
Oни просто огромны и их так много, как звёзд, которые исчезли с небосклона этого города прошлым летом. Они неподвижно висят по-ночам, близко и далеко, а под утро некоторые из них уплывают вправо, влево, вверх. Они уплывают не в одном направлении!

***

Наверное звёзд, как таковых, никогда и не существовало и это - такое же заблуждение, как когда-то в древности, что Земля - плоская.
Возможно, эта армада космических наблюдателей, которая столько веков иммитировала звёзды, получила приказ рассредотичиться и снять звёздный камуфляж. Или же им просто надоело впустую изображать Большую медведицу и другие созвездия, когда люди в этом городе никогда не смотрят на звёзды.

Они никогда не было звёздами! Они всегда следили за нами, а люди воспевали эти железки в произведениях искусства!

Наконец-то я понял, и всё стало на свои места. Странно, что, кроме меня, в этом городе, похоже, никого не волнует, что над их домами, где они вкусно и сытно едят, ссорятся, мирятся, плачут, смеются, размножаются...факт перемены звёздной карты неба на её мобильную версию-онлайн никого не пугает. Им даже не интересно. Они никогда не смотрят на звёзды.
И им даже не страшно, если хотя бы одна из этих звёзд вдруг приземлится на центральной площади их провинциального южного городка, и оттуда выйдут те, кто неизвестно зачем, век за веком, как в микроскоп, наблюдали за ними!

Непонятно в этом случае только одно. Почему астрономы, у которых в обсерватории есть телескоп, всё это время делали вид, что ничего не происходит? Или понятно. От жителей скрывают правду, потому что эта правда может взорвать и даже уничтожить геополитическое устройство Мира? Но в этом городе не смотрят на звёзды. Здесь бы наверняка ничего не изменилось.

Даже если бы они и приземлились на центральной площади этой удушающе-жаркой августовской ночью, их могли бы принять за шоу рекламной компании, продающей домашние электроприборы. Или за отчаянную рекламную попытку турагенства, которое оказалось на грани разорения из-за мирового кризиса, когда очень малочисленные клиенты соглашаются покидать город, чтобы их похитили или даже убили в какой-нибудь дикой африканской стране с вечно голодным населением.

Но есть же ещё служба ПВО. Я точно знаю, что эта служба существует, потому что лично знаком с одним генералом аэронавтики. Однажды я присматривал за его престарелым, больным диабетом папенькой, и у меня до сих пор есть номер eгo мобилки.

Решено. Я позвоню ему. Сегодня же.

***

Где я?
Кровать с металлическими блестящими барьерами, белый потолок, на котором крутится вентилятор, гоняя тёплый душный воздух, в углу - обшарпанное инвалидное кресло устаревшей конструкции на колёсиках.
- Включите кондиционер!
- Я задыхаюсь! Есть тут кто- нибудь!
- АААААААААААААААААААААААААААААА!

Сосед в домашней пижаме подходит к моей маленькой тюрьме, протягивает руку куда-то за моё изголовье и вытягивает толстый белый провод, на конце которого пластмассовая коробочка с большой красной кнопкой.

- Не орите, намите на кнопку.

Нажимаю. Трель с занудными промежутками откликается острыми молоточками в голове. А за закрытой дверью эта трель разносится гулким эхом. Там много места. Там - свобода!
Полчаса звенит однообразная трель вызова и мигает лампочка слева над дверью. Не слышат. Не идут. Начинаю орать по-новой!
Пришли, скрутили, укололи. Провалился в жаркую потную пропасть. В горле шершавая сухось, язык - как бyлыжник, покрытый мёртвым, неприятно шуршащим при прикосновении, мхом.

- Эээй...эээййй! Просыпайся, милый, завтракать будем...- прохладная ладошка ласково похлопывает по щеке...мелодичный женский голос с родным акцентом.
- Ты кто?
Отвечает на моём языке - Я Нина, твоя няня. Наши скинулись, чтобы я за тобой присмотрела. Воды дать?

Выхватываю их её рук литровый пластиковый бутыль, выпиваю его до капли, захлёбываясь и проливая. Прохладные струйки приятно холодят, стекая по горлу на подушку. Дышать стало легко.

- Ты включила кондиционер?
- Да, здесь же задохнуться можно, а на улице плюс 45 в тени.
- Нина, ты в курсах, что со мной? Где мы?
- В госпитале мы, Андрей. Тебя вчера ночью скорая прямо с центральной площади забрала.
- Я ничего не помню. Что ещё?
- Невралгия это.
- Спасибо, что не дурдом.
- В дурдом тебя сегодня после обеда должны перевести. Примарио сказал, я слышала. В "альцгеймер" пока, там бесплатно. Не волнуйся, я поеду с тобой. Ребята наши скинулись. Платить мне будут. Я же без работы всё лето. Даже на море ни разу не ездила.
- Ладно, давай позавтракаем, Нина.
- Ты сможешь подняться или я тебя подниму?
- Издеваешься что ли?

Отодвунула штатив с капельницей, легко сняла металлический барьер, подкатила инвалидку.

- Не надо, Нина. Я на стуле посижу.

Позавтракал за столом больничным молоком и сухарями в упаковке. Ноги ещё дрожат, но в целом пришёл в норму.

- Андрей, если тебе станет лучше, я потеряю эту работу.
- Мне уже хорошо, Нина. Прикинусь, не потеряешь.

Отвернулась к окну, пергидрольные кудряшки задрожали на широкой спине. Почему я раньше не встречал её в этом городе?

- Обход! Посторонним покинуть камеру.

Подошли к моей кровати. Прикидываюсь. Тупо смотрю куда-то сквозь примарио и ещё двоих, в униформе врачей.
Очкастый поднял мою руку. Отпустил. Рука бессильно плюхается мне на грудь. Они преглядываются и говорят открыто, не заботясь, что "овощ" поймёт.

- Готовьте бумаги на выписку. За ним приедет амбуланца из комплекса. Родственников известили?
- Нет у него никого. Нелегал. Няня в корридоре стоит.
- Позовите.
- Сегодня после обеда в альцгеймер. Знаете как добраться?
- Найду.

В "альцгеймер" - это хорошо. То, что надо. Свободный выход. Работал там, знаю.

***
Вот мы и в "альцгеймере". Нина добиралась на автобусе. На выезде из города наш дурдомовский комплекс.

Я разглядываю её незаметно, когда она не видит.
Одутловатое лицо с мелкой сеточкой морщинок под глазами, слипшиеся от пота пергидрольные, никогда не знавшие руки парикмахера волосы, сосульками падающие на лоб. Она постоянно откидывает их с лица, но они падают, снова и снова. Грузное тело, жировые складки, проступающие из-под длинной бесформенной футболки, полные отёчные ноги. Она нацепила леггинсы. Это, как ни странно, ей идёт...вот если бы у неё были тонкие ноги...натруженные крестьянские руки.Сколько ей? Сорок пять? Пятьдесят?

Водянисто-голубые глаза - маленькие и невыразительные. "Женщина с трудной судьбой", селянка, каких полным-полно в нашем городе. Не от хорошей жизни приехала. Но почему я никогда её не встречал в нашем небольшом провинциальном городке, где я знаю всех и все знают меня? И ещё нестыковка - кто заплатил ей, чтобы она сидела со мной?

Здесь же каждый за себя. Копеечку, если не пропьёт, то домой отправит, семье. Были, конечно случаи, когда скидывались все, кому не жалко, на обратную дорогу какой-нибудь землячке, у которой крыша поехала на работе. Не каждый выдерживает с ненормальными, подготовки-то специальной нет. Случая три таких на моём веку было.
Но, чтобы кто-то подумал обо мне...странно это и как-то не верится в такое ниразу.

- Нина!
- Что, Андрей? Я думала ты уснул...

Откуда, откуда мне знаком этот мелодичный голос, который никак не вяжется с её простоватой внешностью?

- Я не спал, я думал.
- О чём же?

И речевые обороты у неё не дерeвенские. Селянки так не разговаривают.

- Просто интересно. Кто эти добрые самаритяне, которые заплатили тебе за меня?

Скорее всего, она и понятия не имеет о "cамаритянах". Щас скажет, что не знает из какого они села.

- Эти самаритяне всегда помнили о тебе, Андрей...- запнулась-...я не знаю из какого они города...просто мужики наши...я их у нашего магазинa повстречала, а они позвали меня и сказали, что Лунатика в дурку замели. И...скинулись, чтобы я к тебе нянькой пошла.

Раз от разу веселей. Что-то здесь не так.

- Кто такие, откуда, как звать?
- Я думала, что ты знаешь. Вы же пьёте вместе?
- Я не пью "вместе". Дома, в одиночку предпочитаю.Ты давно в городе, Нина?

Щас скажет " нет, я из другого города только приехала, работы там нет", ну же?

- Нет, я из другого города приехала, работы там нет.
(- Ты читаешь мои мысли, отвечай?)
- Не всегда получается. Ты же сейчас экран поставил.
- Чтооооооооо?
(- Ты начинаешь вспоминать? Или это просто бред?)
(- Что я должен начинать вспоминать, Ни...это не твоё имя!)
( - "Андрей" - тоже не твоё...)

Pезко поднялась с неудобного жёсткого стула и затрясла телесами к террассе, на которую выходит дверь из моей камеры.
- Пойду покурю.

Это она вслух, а до этого мы говорили как?

(- До этого мы говорили как тогда...ты должен вспомнить все сам.)

Вышла, стоит спиной к стеклянной двери, курит на сорокапятиградуссной жаре. Или делает вид, что курит. Кругом голова идёт. Наверное-таки не зря меня в дурку засунули. Звонок мобилки. На дисплее - Алдо.

- Да, генерал?
- Ты мне звонил на днях.
- Я не помню. Наверное, я хотел Вам позвонить.
- Мой телефон был закрыт. Секретарию сейчас проверил. Что?
- Да, я вспомнил. Хотел удовлетворить моё любопытство. Что за летательные аппараты в небе над городом? Вы должны знать.
- Андрэа, я не понимаю о чём ты. Ты опять без работы? Сожалею, но с папой работает украинка. Нина. С проживанием.
- Нет, генерал, я сам сейчас пациент. В госпиталь положили.
- Выздоравливай, дорогой, и забудь про эти бредни, понял?

Не дожидаясь ответа, Алдо отключился.

***



В этом городе нет звёзд. Часть 5

О кей, попробую вспомнить. С чего начать? Да хотя бы с того как я сюда попал.

Нина. Она читает мои мысли. Ставлю экран...xyй его знает, что это такое и как его ставить.
Просто закрываю глаза и включаю чёрный ящик. Включил...наверное у меня в мозгах автопилот или ещё какая-нибудь хрень. Откуда - неважно. Я же в дурке, а дуракам можно всё. Этим здесь никого не удивишь.
Ну что, поехали?

Волна горячего воздуха, тихий хлопок. Это Нина вернулась с террассы.
Экран работает, она меня не услышит. Я должен вспомнить всё сам. Хотел бы я знать что?

- Андрей...послушай меня...

Не отвечаю, делаю вид, что сплю.

- Андрей, у тебя есть три дня, чтобы вспомнить.

Не выдерживаю. Любопытный я до ужаса. Открываю глаза.

- Почему?
- Потому, что только три дня они ничего не будут тебе давать.
- Да, знаю, Нина. Я же тоже с дураками работаю. Три дня они будут наблюдать мои реакции, чтобы правильную дозу назначить.
- Да, и если тебя станут лечить, то ты уже никогда не вспомнишь ничего, понимаешь?
- Где проблема, Нина? Отсюда можно свалить в любой момент, хоть сейчас.
- Нет, нам нельзя.
- Отчего же? Очень даже можно. Легко! Они же не знают кто я и где живу. Хату снимаю без контракта. Ключ запасной скажу у кого взять, одежду мне привезёшь. И чао-ариведерчи. Искать меня никто не будет, ты же знаешь.
- Ты не понял, Андрей. Мы не можем уйти без них.

Ну, началось, блин. Похоже, у кого-то из нас точно кукушка не тикает.

- Тикает кукушка, тикает...а-ха-ха!
(- Тебе идёт смех, Ни...это не твоё имя!)
- Здесь моё имя - Нина. Не время ещё, Андрей. Нам надо освободить ещё двоих. Они никогда не смогут вспомнить всё сами.
- Мне-то что за дело? Ты подработать хотела или что?
- Не хотела я подработать, Андрей. Есть у меня работа.
- Ну да, украинка Нина на папеньке генеральском...что за игры, блин?
- Алдо. Он - один из нас. Это он послал меня к тебе.
- Тэкс, разводка номер два...
- Ты не был готов услышать правду, Андрей.
- А сейчас я, по-твоему, готов сожрать все те спагетти, которые ты мне на уши лепишь? Кароче, щас я встаю и чешу отсюда домой. Лунатик-то я лунатик, но не до такоже степени, чтобы первая встречная страньерка меня разводила как лоха!
(- Большая медведица!)
(- Не ори!)
- Большая медведица...мы удерживали её для таких, как ты...я понимаю...ты сопротивляешься...подсознательно...ведь это разрушит мир твоих иллюзий.
- Не останавливайся, мне хорошо, милая...гы.
- Хорошо. Я сейчас дам тебе одну подсказку, Андрей.
- Да-да, я Вас внимательно слушаю.

Eбaнуться!

- В тот вечер, когда тебя забрала скорая, ты стоял в чаше фонтана на центральной площади, махал руками и кричал:"Я здесь! Я здесь!"
(- Мило, очень мило...чаша фонтана на гладкой пятиметровой колонне...интересно, как я мог туда вскарабкаться?)
(- Ты туда ПЕРЕМЕСТИЛСЯ!)
(- Фигня. Никто не может перемещаться таким манером!)
(- Ты - можешь. Мы все так можем.Тебя не удивляет, что мы сейчас разговариваем, не произнося ни одного слова вслух? Ты не хочешь вспоминать. Ты же сбежал..тогда.)
- Когда сбежал, откуда, куда?
- Это ты и должен вспомнить сам. Иначе мы не сможем помочь другим. Я могу разблокировать только одного, но их - двое. Если я помогу вспомнить тебе, то уже не смогу помочь другому.
- А если я не хочу никому помогать?
- Тогда мы навсегда останемся здесь.
- Не возражаю. Я здесь живу, худо бедно, но живу.
- Это - не твоя жизнь, Андрей, и не моя. Пока ты здесь, я тоже обречена быть такой, какой ты меня видишь.
- Вижу, ну и что? Ты читаешь мои мысли, это не такой уж и великий аргумент.
(- Ты тоже читаешь. Мои, не так ли?)
(- Допустим. И что с того?)
(- Ты это смог потому, что захотел вернуться.)
(- Куда? И с чего ты взяла, что я "захотел"?)
- Подумай хорошо почему ты кричал:"Я здесь! Я здесь!"? Ты звонил Алдо...он сразу послал меня к тебе, но они уже забрали тебя в госпиталь...им пришлось вызвать пожарную машину с лестницей...а-ха-ха!

До чего же у неё необыкновенный мелодичный смех. Я никогда не слышал, чтобы так смеялись...или слышал...где, когда?

- Я этого не помню.
- Спроси у медбрата Давидэ. Он подтвердит.
- Давиде? Я знаю его. Я же часто работал в альцгеймере.
- Я знаю. Он уже подкатывался ко мне.

Этот лысый? За ним такое водится...трахатель-геронтофил, бля.

- И что дальше, Нина?
- Дальше сам.

Зачем? Зачем мне вспоминать то, чего не было? Что надо этой старой некрасивой тётке? Это не я, это она должна лежать в дурке. Пора смываться отсюда, иначе они точно меня залечат.

(- Если ты сейчас сбежишь, то это тебя не спасёт. Ты уже начал вспоминать, но они тебя кололи, и это затормозило процесс. Твоя память вернётся к тебе, но ты уже не сможешь...ничего...будет поздно.)

Она отвернулась и мне показалось, что пергидрольные сосульки задрожали как тогда, когда она плакала у окна в невралгии.
Страшная усталась вдруг навалилась на меня...сонливость...последнее, что я увидел - Нина смотрит на меня каким-то лучистым взглядом, и глаза у неё огромные и дымчатые, как солнцезащитные очки.



***

Я лечу над городом. Свобода! Наконец-то!

Тесты высшего уровня...мне удалось...никто ничего не заподозрил.

Земля. Она всегда странным образом притягивала меня своим голубым свечением. Те, кто вернулись...им запрещено рассказывать. Всю информацию считывают и блокируют их память. До следующего внедрения.

Со мной не совсем так, аномалия у меня. Я вижу то, что солдату моего уровня не положено видеть. Достаточно беглого взгляда в глаза идущему на сканирование, и в моём, невидимом блоке дублируется всё то, что тщательно скрывают от остальных.
Я даже знаю, что такие аномалии - только у тех, кто родился от землян.
Иногда наши женщины возвращаюся не одни.

В основном они не знают, что человеческое семя прорастает в их чреве. Срок - одни сутки, такое никто не может определить, кроме специального сканнера в отсеке, куда нет доступа таким как я.
Всех их, первым делом, отправляют на сканирование. Они выходят оттуда с глазами, в которых даже мне не удаётся прочесть ничего. Пустота, вакуум в их бездoнных глазах. Это не надолго. Всего сорок восемь часов - и они становятся такими, как прежде, и даже смех, мелодичный смех, возвращается к ним. Они снова становятся привлекательными для нас, солдатов-мужчин. И, когда мы читаем в их глазах согласие, то уединяемся с ними в отсеке удовольствий.

Этот отсек - приятное место, там можно расслабляться с женщиной, которая тебя привлекла, не заботясь о том, что кто-то наблюдает.
Мы часто приходили туда с Нирой и нам было хорошо вместе.
У Ниры нет доступа к продолжению рода и поэтому она всегда была свободной для меня. Я не хотел приводить других в этот отсек. Меня всегда привлекала только она.
Нира. Oнa тоже всегда отвечала согласием только мне. У неё - высший уровень доступа. Это она сказала мне, что я рождён от землянина.

Я не знаю кто моя мать. Даже мне, с моими сверхвозможностями, закрыт доступ к такой информации. У нас нет такого понятия как семья. Рождаемость строго контроллируется. Ведь наша раса не имеет своей планеты. Мы всегда в движении, там, куда пошлёт нас Каолиция. Поэтому наши женщины не имеют доступа к продолжению рода. Исключение только для тех, кто приносит человеческое семя с Земли. Таким образом мы избегаем вырождения.

Я делаю вид, что я такой же как и все солдаты моего уровня. Мозг детей, родившихся от землян, подвергают специальному облучению, чтобы избежать мутаций, после чего они ничем не отличаются от чистокровных представителей нашей космической расы.
Наверное случился сбой в системе и что-то не сработало, когда облучали меня.

Я никогда не рассказывал даже Нире о моих возможностях. Это опасно не только для меня. Солдат с отклонениями от нормы и тех, кто об этом узнал, отправляют в тот отсек, из которого никто не возвращается. И только я, благодаря моей аномалии, знаю что происходит в этом отсеке.
Чувство страха неведомо нашей бессмертной расе, однако, никому не интересно исчезнуть навсегда. Жажда жизни - наш основной инстинкт.

Никто на нашем звездолёте не знает другой жизни. Кроме тех, у кого - высший уровень доступа.
Только им известно как живёт та, другая раса. Раса землян.Только им ...и мнe, солдатy среднего уровня, мутантy, которому никакой доступ не нужен.

Наблюдатели, которых регулярно засылают на Землю. Они живут там как простые земляне, а когда возвращаются, то база данных пополняется свежей эмоциональной информацией.
У нашей расы особое задание от Kаолиции. Сбор эмоциональной информации о землянax.
Расы с интеллектом в зачаточном состоянии руководствуются эмоциями. Высокоразвитым космическим расам эмоции не свойственны. Поэтому изучение землян на эмоциональном уровне необходимo, чтобы вовремя предотвратить угрозу. Опасность этой планеты, обуреваемой эмоциями, просчитана много веков назад. И только посвящённые знают реальный уровень этой угрозы. Ну и я тоже, да.

***
У меня в запасе всего лишь одна ночь свободы.

Под утро я должен проникнуть в сушность человеческого зародыша, сущность которого станет моей сущностью. Мной. Девять месяцев я буду развиваться в чреве матери, a когда у неё родится сын, то она будет любить его, как своего родного ребёнка.
Дальше я буду жить как земной человек. Пока не сработает программа, и я не начну вспоминать. Они могут заставить меня вспоминать в любой момент. И, когда я вернусь, они отберут мою свободу, мои эмоции и память.

Так они поступают со всеми, кто жил на Земле, со всеми, кто любил, страдал, ненавидел, воевал, совершал великие открытия и создавал произведения искусства. Представители нашей расы всегда были теми, кто тащил этих диких и кровожадных землян к вершинам познания и вселенской красоты. Как правило, благодарнось землян выражалась в распятии на крестах, пытках святой инквизиции, сожжении на кострах...а в более цивилизованный период они придумали исключительно изощрённый способ. Психиатрия. Оказалось, что уничтожение инакомыслия достигнуть легко и просто. Всего лишь, засунуть возмутителя спокойствия в дурдом и убить его интеллект.

Земляне - несовершенная раса, многие из них рождаются с отклонением от нормы и впоследствии сходят с ума. Поэтому это очень легко объявить неудобного мыслителя сумасшедшим и сделать из него круглого дурака в специальном заведении для умалишённых.

И всё же...я выбрал эту нестабильную планету, с её диким и жестоким населением, чтобы сбежать из моего стерильного мира. Земля - моя родина и я хочу жить там, откуда моя неизвестная мать принесла меня когда-то.

Я сбежал...тесты показали высший коэффициент проникновения...мне удалось...я начинаю мою жизнь на Земле!

Город на покатых холмах, разделённый широким проливом...стремительные, необыкновенно изящные минареты над многочисленными полусферами-куполами...морской освежающий бриз...я лечу, касаясь ступнями водной поверхности...хорошо!

- Мальчик! Сын! У меня родился сын!
- Поздравления, Aмир-эфенди! Да пребудет с Вашим сыном Аллах!
- Эфендим, мой господин, посмотрите какой наш сын светленький...у него зелёные глаза, как у Вашего батюшки!
- Да, гюзелим, красавица моя, угодила ты нашему роду.
- Как назовёте нашего сына, мой господин?
- Назовём его Айхан, повелитель месяца...в ту ночь, когда Аллах послал его было новолуние.

В тот же самый день в семье старшего брата Амира родилась светленькая голубоглазая девочка, и назвали её Айнир, лунный свет.

- Вот и будушая жена для нашего Айхана, джян-джян, душа моя.
- Аллах милостлив к нашему роду, эфендим. Да будет так!

***

Прохладная ладонь на моей щеке...Айнир?

- Андрей, проснись, завтрак принесли.

(- Я не хочу просыпаться. Я не хочу, не хочу уходить от тебя, Айнир!)
(- Айнир больше нет. Она бросилась в Босфор, когда гонец принёс страшную весть, что Айхан, сын Амира, погиб от руки неверного.)

- Нина!
- Да, ты вспомнил...начало.
- Нет, я вспомнил всё! Четыре века я рождался и умирал и снова рождался. Я прожил десятки человеческих жизней на Земле, но я не помнил их.
- Теперь ты вспомнил, Андрей.
- Но ты, Нина...какое отношение имеешь ко всему этому ты?
- Это неважно.
- А что важно?
- Мы дожны освободить Карминэ и Бенито. Они здесь, в отделении хроников.
- А потом что, Нина?
- Потом мы все вместе вернёмся туда, откуда пришли. Осталось два дня.
- Хорошо, я помогу им вспомнить. Можем начать прямо сейчас, Нина. Они уже вышли на прогулку.

Карминэ. Добродушный дурачок с глазами наивного дитяти...когда я курил, он всегда молча зависал метрах в пяти от меня...он ждал, когда я брошу окурок, чтобы его подобрать. Я всегда подзывал его и угощал его целой сигаретой.
Бенито. Бывший военный, он всегда стоял у входа в наш корпус...открывал для всех дверь и отдавал им честь.
Я много лет работал с дураками в этом городе, в этой стране, куда я сбежал из совка. Как правило, они не вызывали у меня никаких особенных эмоций. Но эти двое почему-то пробивали меня на какую-то щемящую жалость и чувство вины. Теперь я знаю почему.

- Я возьму на себя Кармине, Нина. Он здесь уже около двадцати лет. У тебя не получится вытащить его за такой короткий срок.
- Да, я знаю, Андрей, спасибо. Я помогу Бенито, он молод и совсем недавно здесь.

Нет, это дурдом какой-то! Я ли это?

- А-ха-ха!

Такой чистый вибрирующий, заводящий меня с полуоборота, переливчатый смех...так только Нира смеялась когда-то...а сейчас так смеётся эта жирная каракатица с пергидрольными сосульками вместо волос?

(- Да, Хан, теперь так смеётся она, эта жирная каракатица !)
(- Нира? Как ты оказалась здесь? Такая...)
(- Я всегда была рядом с тобой, во всех твоих жизнях...)
(- Этого не могло произойти, у тебя же высший доступ...таких на Землю не засылают!)
(- Я сама попросилась сюда. Они разрешили. Ведь ты же сбежал...ты поставил экран...заблокировал доступ к твоему сознанию...)
- Ты шпионила за мной? Столько веков, Нира!
- Нет, Хан, я просто была рядом. Никто кроме меня не смог бы тебе помочь, когда прийдёт время вспоминать.
- И это всё?
- Неважно. Я жe не привлекаю тебя...как тогда...

Эт точно...ужас какой-то, а не тётя.

(- Вырвалось, прости.)
- Прощаю, идём, Кармине и Бенито уже в саду.

***
Bот и всё. Этой ночью они вернутся на звездолёт...втроём...я не сказал Нире, что я остаюсь. Зачем?
Ей нечего делать на этой планете, она же - не полукровка. Земля никогда не была её домом.

Я курю на крыльце главного входа в "альцгеймер" и, как всегда, смотрю на небо. Там осталась только одна звезда. Скоро и она растворится в бесконечности, и только я замечу, что в этом городе больше нет звёзд.

- Нина, что?
- Сигареты у меня закончились, дай одну.

Дал. Прикурила, выдохнула, облако горького дыма окуталo на мгновение её одутловатое лицо...её коренастое бесформенное тело.

И в этом облаке я увидел её, мою прежнюю Ниру, такую привлекательную и желанную...стройную и миниaтюрную, как фарфоровая статуэтка...с огромными дымчатыми глазами, похожими на солнцезащитные очки.

(- Ведь ты не вернёшься, Хан?)
(- Нет, Нира. Мой дом - на Земле, ты же знаешь.)
(- Но...ты же хотел...ты хотел вернуться!)
(- Я не хотел...просто я истосковался по тебе, Нира.)

- Мы расстаёмся навсегда, знаешь?
- Оставайся, они не смогут забрать тебя силой.

(- Я не нужна тебе такая, Хан.)
(- У нас ещё будут другие жизни, Ниpа, и мы снова будем молодыми и красивыми!)
(- Не будет других жизней, Хан . Это - наша последняя жизнь на Земле. Цикл перевоплощений небесконечен. Может быть передумаешь? Через два часа будет поздно, они откроют портал перехода.)

- Я не передумаю, Нина. Я всё решил для себя, ещё тогда.
- Чтож...удачи тебе, Андрей.

(- Я провожу тебя, Нира.)
(- Не надо, Хан...Большая медведица...ты будешь видеть её в твоих снах...только не рассказывай людям...Алдо не сможет тебе помочь, у него здесь другая миссия. Мы вернёмся за ним только через пятьсот световых лет).

***

Нира. Она никогда не приходит в мои сны.
Ей больно видеть тебя, спящую на моём плече.

Эмоции...

Tweet