Это  был прекрасный день во всех отношениях. Бывают такие дни.  Все идет как надо с самого утра, все получается, а настроение просто зашибись. И я не говорю, что вы торчите на чем-то. Все хорошо просто так – совершенно без какой-либо фармакологии. Так бывает, вам просто нужно вспомнить.

И надо же было мне попереться в чертов волмартр?

***

В волмартре играла музыка Дорз. Лав ми ту таймз бэйби, рвал сердце Джим Моррисон: лав ми твайс тудэй.

В волмартре – самом коммунистическом магазине США, впитавшем все наиболее гнусное от жидко обосравшейся совковой системы – от отношения к рабочим до отношения к покупателям. Например, если в соседнем Таргете у кассы собирается больше пяти человек, менеджер мгновенно открывает еще одну кассу – даром их штук двадцать у входа. А в волмартре менеджер черный и очередь в кассу всегда больше десяти человек. И вот над этими глумливыми очередями и злобными малооплачиваемыми кассирами теперь играет Дорз и поёт Джеймс Даглас Моррисон.

Тот самый Джим Моррисон, который всю жизнь забивал им баки, опускал и высмеивал, Джим, который нащупал комфортный выключатель жизни и остановил свое сердце героином, забравшись в горячую ванну в Париже, теперь  Джим обслуживал их бумажную денежную массу и китайские газонокосилки. Лав ми ту таймз герл, ам гона уэй.

На их стороне вязкая текучесть времени. И они знают об этом. Поэтому мы дерзко помашем им хуем со сцены сегодня, как Джим на концерте в Майями.  Или смачно плюнем в их гнусные лоснящиеся рожи катапультой Майдана завтра. Они все равно рано или поздно тихой сапой загонят нас в горячую ванну смерти или смирительный костюм психушки. Сделают послушными избирателями. Откроют в честь нас «Тупик Высоцкого».

Суть потребительской демократии состоит в бесконечных выборах, где нам и, правда дают выбирать. Только от нашего выбора мало, что реально меяется. Но легитимный  выбор у потребителей и обывателей есть всегда.  Как у великого Уэлша: «Выбери жизнь. Выбери работу. Выбери карьеру. Выбери семью. Выбери огромный телевизор, выбери стиральные машины, автомобили, проигрыватели компакт-дисков и электрические консервные ножи. Выбери хорошее здоровье, низкий уровень холестерина и стоматологическую страховку. Выбери недвижимость и платежи по фиксированной ставке. Выбери первый дом. Выбери друзей. Выбери спортивную одежду и чемоданы одного цвета. Выбери костюм-тройку в кредит из материала на твой, блядь, выбор. Выбери вариант «сделай сам» и раздумья утром в воскресенье о том, кто ты такой. Выбери этот диван, развались на нем и смотри отупляющие, жалкие игровые шоу, набивая рот едой из супермаркета»

Времени у них – бесконечность. И если они не согнули нас при жизни, они сделает из нас набивной жупел после смерти.



***

Я шел по Волмартру счастливый как невеста летит с примерки свадебного платья. День прошел как надо, на работе я оттарабанил на кацманюгу без потерь для настроения и большого ущерба для здоровья. Бывают такие дни.

В голове напрашивались наброски какой-то новой истории, а  у меня было целых два часа до прихода с работы жены, которая привезет с собой и сына. За пару часов одиночества и такого вот правильного настроения можно нагрофоманить сотню килобайтов непрактичной не имеющей монетарной ценности информации. Историй любви и ненависти, которые наши современные пишущие машинки переводят в равнодушие цифр. Диджитал. Литература цифрового века. Мы сами не замечаем, как плетем матрицу нолей и единиц, наивно думая, что боремся с нею.

Нужно только быстро купить дешевых костей на суп прожорливым зомбакам – тоже моя обязанность. Дешевые кости для зомбак и завели меня в тот день в зыбкие трясины волмартра.



***



Я увидел в магазине Тони и вздрогнул.  Это точно Тони. Потому что, он одет под олд-скул – штаны на жопу не слезают, рубашка не пестрит баскетбольной символикой, на носу очки с простыми стеклами – закос под лоха, а голову украшает недешевая кепка. Правда, кепку он носит задом на перед, так что над его высоким умным лбом парит стилизованный кенгуру какого-то, видимо, всем известного брэнда.

- Тони! Дюд! Какая встреча!

Рванулся к нему, хватанул за плечи, развернул к себе, и охренел встретившись с дюдом глазами – несмотря на поразительное сходство, будто сошли с одного конвейера Джи Эм в Детройте, это все же был не Тони. Олд Скул, нормальный такой седеющий культурный нигрило, но не братуха. Увы. Блиин.

Смущенно улыбнувшись, я извинился и с тоской сказал, что он напоминает старого знакомого. На полуслове спохватился о том, как бы не попасть в непонятку. Здесь не преследуют особо за гомеопатию и херопрактику, но рассказывать с такой тоской о друге одного с тобой пола это всегда наводит только на одну мысль – голубцы в собственном соку.

Развернулся, и пошел было уже, но эрзац Тони вдруг ловко вцепился мне в руку и сипло зашипел в ухо:

-        Да не бывает в нашей жизни случайностей, слышь, ты, молодой. Все суждено и все предрешено.  И в волмартр тебя занесло не случайно и видуха у меня такая – тоже. Чтоб ты ошибся и перепутался. Считай, что тебе повезло. Искал друга? А я и есть – друг!

Это немного напомнило скороговорку цыганок, схвативших вас за руку в толпе, умоляя погадать, пока товарки ловко шарят у вас по карманам.

Я вспомнил, какой классный с утра был день, просто чудесный, фантастический, сказочно удачливый день, махнул на все подозрения рукой и поспешил согласиться. Расслабился, одним словом. Ведь написано на нем было – сиделый калач, лагерная косточка, клифт от Лагерфельда с биркой от мвд.  А у нас  на хуторе говорят ебут в основном тех, кто расставляет ноги.

-        У меня племяш вернулся с tour of duty. Привез с Тайланда такой приправы, мамалю не горюй! Оцепишь? Приправки-та? Хороша! Не тепличная бустаманка, органика для богатых белых ролевых моделей. Ты ролевой модель? Или рулевой?

Ну не могут негритосы без своей манеры говора. Спасибо не пятистопным ямбом шпарят, как Васисуалий Лоханкин.

Тур аф дьюти - это так в армии США заморская поездка на несколько месяцев называется. Обычно в зону военных действий, а мы в Таиланде вроде пока не бьемся ни с кем. Будь морпехом – поезжай в экзотические страны, встрется с новыми людьми. Убей их. Американцы одна из самых злобных, мстительных и способных на жестокую непропорциональную оборотку цивилизаций в галактике.

Значит в Тайланде зреет чегось? Локальная войнушка? Если Тай закроется куда же на свой тур оф дьюти станет ездить похотливый маэстро Михайло Плетнев? А я тут как Красная капелла – первый узнаю и даже напишу на адрес электронной почты на сайте ГРУ РФ? Предупрежу красных. Один раз уже писал по бухе в ГРУ, на первый год пребывания в штатах, когда не знал куда приклонить голову– типа на работу нельзя ли к вам? Внедрился и жду указаний. Обасака и нагасаки.

***

Приправу – в смысле травку мне совсем неохота, наверное, последние лет десять. В молодости ранней не скрою – курил часто и с удовольствием, ржал как пржевальский на лошади, а сейчас совсем тоска. Все до единой мысли чернеют, депр накрывает тоской. Сплошная жуть, а не удовольствие. То ли я уже не тот, то ли и правда эта гидропоника выходит депрессная из-за того что вместо азиатского солнца над ней  гигантские мертвые лампы с таймером и вспрыском удобрений, управляемым с компа.

Купить я решил чисто из уважения к негролу – ну расположил он меня этим сходством с Тони, чего греха таить. Лох я во глубине сибирских руд. Да и потом мне показалось так круто – прямо в волмартре уже наркоту предлагают. Шувобода. Адреналиновый трип. Возьму-ка на двадцаточку. Не дорого, и пусть лежит себе до праздника какого или даты круглой. А что?

-Давай, биг бро, на 20 отгрузи, туда-сюда, если сечешь о чем я?

Это «если сечешь о чем я» негры старшего поколения, типа Тони добавляют через каждые пять слов. Молодняк не особо, а вот постарше – эти нон стоп. Сегодня встаю с утра, открываю занавески, если сечешь о чем я, а там солнце светит. Умылся, почистил зубы, если ты в теме, и решил позавтракать. Пожарил себе пару яйц, улавливаешь че к чему? И стал одеваться на улицу – погулял, сечешь о чем я тут тебе? Ya know what am sayin?

-        На двадцать? Всего-то. Ну смотри сам. Сам смотри. На двадцать, хе. Нет, ну вы только посмотрите на него.

Последнюю фазу он, увлекшись, сказал так громко, что на нас обернулись и действительно посмотрели другие колодники с тележками. Поэтому негр снова упал на шёпот:

Я тебе  скажу как Добрый Пастырь нас наставляет – кинетесь меня искать, как вкурите чё к чему, да вот поздно будет, истинно говорю тебе, если сечёшь о чем  я.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       

Будете стучать, а не откроют вам уже – останетесь на улице на ночь глядя. Ибо свой светильник следует заряжать маслом добрым.     

- Ладно, бро. Убедил. Давай на все сорок. Масла. Доброго.

Вот в эту же секунду шевельнулось, что-то внутри, я прямо физически почувствовал, что проглотил наживку и уже раздвигаю мягкие ягодные места, которыми Генрих Ягода и Тюль Уленшпигель никогда не говорили по-фламандски. Прямо под гипнозом каким-то вытянул из бумажника сороковку и передал ему с рукопожатием, одновременно приняв от негра пакетик - из рук в руки, или как говорят бывалые – из рук прямо в жилы. Да что я вам тут тру, сами хоть раз в жизни, но закупались какой-нибудь стрёмной канителью. Легкая нелегальность.

Как подло говорят в  Америке «рикрийэшанал драг» - легкий наркотик для отдыха, если ухо у вас оживет к этому языку , и вы будете шестым чувством слышать, что это чуть ли не «полезный для здоровья наркотик для отдыха». Рекриэйт это «восстановиться», а то и «воссоздавать». В данном случае большой брат не хочет отталкивать нас от травки на бессознательном уровне. Иначе бы формулировка никогда не прижилась.

Идиотизм запрета на марьванну не в том, что на нее не подсядешь больше чем на пиво или кофе, а в том, что толкая на скользкую дорожку приобретения нелегального вещества, марьванна делает преступником каждого, кто всего лишь предпочитает эффект от дури эффекту от дешевой бормотухи «Дикая роза Ирландии». В штатах менты называют травку Gateway drug – наркотик открывающий дорогу или доступ. Наркотик который убеждает, что прятаться от ментов и встречаться со странными мутными личностями это нормально, бо в аптеке эту приправу до сих пор не продают. Научившись вынужденно нарушать закон человек готов к следующему шагу – настоящей, опасной наркоте.

Ведь встав на тропинку общения с барыгпми- призраками, человек, обычно молодой и всем сердцем открытый науке – натыкается на вещи куда посерьёзнее. Кокс, крэк, герыч, транквилизаторы для крупного рогатого скота, которые почему-то имеют на нас, потомков обезьян обратный, энергично бодрящий эффект, и, наконец, ту страшную белую синтетическую штуку, без запаха и вкуса на которой, я, кажись, сижу до сих пор.



***



Когда жена вдруг решила рожать шел восьмой день моего спрыгивания. То есть первые несколько особо поганых дней болезни отрыва были позади. Оставалась невероятная слабость, отсутствие аппетита, жутчайший депр, когда плачешь от любого сериала на ютрубе или плачешь даже без сериала, и конечно же, стопка неоплаченных счетов вкупе с ворохом долгов.

Американская система ненавидит людей потерявших работу. Ей нужны винтики организма, надежные смазанные шестеренки отрабатывающие процентные ставки кредитов, а не длинноволосые хиппаны, вдруг начавшие слышать другой барабан. Чтобы держать население послушным большая часть, даже с мизерным доходом подсаживается на кредиты и ипотеки.

Нужно убедить всех, что способность не ходить строем вместе с остальными это не дар божий, а патология, опасная болезнь, за которую надо карать. Всем наивным, плохо представляющим мощь американской финансовой системы и, потому со смехом говорящим о «санкциях» скажу – нельзя недооценивать противника. Большая часть национального бюджета Польши или Греции это всего одна из статеек дохода крупного частного американского банка. Тут даже не Реконструкции и Развития, а какого-нибудб кацмановского Голдман-Сакс.  У нас на хуторе ебут тех, кто расставляет ноги. Американская финансовая система очень долго поворачивает башню и направляет пушку в вашу сторону. Все это скрипит, застревает, перенацеливается и правда снаружи выглядит как торможенная черепаха. Но когда система, наконец, выстреливает, звук выстрела это последнее, что вы услышите.

Цель скрипучего танка посадить на кредиты весь земной шар. Левая рука печатает деньги, а правая дает их в долг. Тогда у тебя в должниках весь мир, неплательщиков очень легко будет называть террористами и уничтожать физически.

Но борясь с драконом, нельзя использовать его методы. Нельзя говорить мне можно бомбить Тбилиси, потому что американцы бомбят Багдад. Тогда вы сами становитесь драконом. Только и всего.

***

Я тихо плакал на новым счетом, представляя, как в середине следующего месяца в доме отключат воду. Весело будет остаться без воды летом. А потом, даже заплатив каким-то чудом, несколько дней ждать пока снова подключат. И тут, как бы продолжая тему аш два о, жена позвонила с работы и сказала, что кажется, отходят воды. О-о-очень кстати. По моим расчётам у нас в запасе был еще минимум целый месяц. Я соскочил с матраса мгновенно, как десантник собрался, впрыгнул в машину и через несколько минут уже был у нее.

Так, во всяком случае, это должно было быть. На самом деле это выглядело чуть иначе:

Я с трудом встал с матраса, который лежал на полу в зале прямо перед телевизором.  Я переехал в зал из спальни, чтобы не мешать жене своим терпким бесконечным вонючим потом и бессонницей. Ваши ноги реально «слазят» с героина, они крутят невидимые велосипедные педали ночи напролет. Будто в середине позвоночника у вас дыра для пропеллера, как у Карлсона. Пропеллер крутят и крутят, а вместе с ним педалируют в далекую даль скрипучие макаронные ноги.

Я встал с матраса, и меня сразу качнуло ветром. Штормит, капитан Сильвер.

Пока я шел на кухню,  весь взмок, будто пробежал не меньше трети стандартного марафона по пересечённой местности.

Добравшись до кухни, целых шесть шагов,  я сделал первый привал – ну хоть секундочек тридцать посидеть, перевести дух, ну плииииз.

Заварил пару столовых ложек кофе, который после герыча отличался от воды только цветом и мазутной горечью и не брал меня совершенно, и как старик ветеран обрушивается с костылей на сидение Запорожца, упал в затянутой обивкой «Привет киска» мультяшное нутро машины моей жены. Ну, киска, вывози милая.

Выехав из гаража, я выполз из машины и побрел закрывать ворота. Вот тут произошла первая неприятная неожиданность – на пути к гаражу меня обогнала моя же собственная машина.

Трезвый человек, недавно снявшийся с порошков очень туго соображает. Я оставил машину на передаче «вперед» и она, разумеется, поехала. Для активных водителей и истинных поклонников динамики придется по душе эта версия трансмиссии с вариатором, позволяющим забыть о смене передач, доверяя эти манипуляции автоматике.

Слава богу, машина пошла довольно медленно, я успел ее догнать и запрыгнуть в последний момент, вернее вставить правую ногу и нажать на тормоз, когда  седан уже неловко въезжал в гараж, снеся зеркало и неловко приволакивая за собой косяк гаражных ворот. Интеллектуальная система полного привода i-AWD осуществляет упреждающий контроль распределения крутящего момента между осями в соответствии с дорожными условиями и стилем вождения. Каким чудом меня с таким рискованным стилем вождения тогда не раздробило закрывающийся, зажатой косяком дверцей машины еще не один год будут удивляться проходящие мимо негры с их вечными лотерейными билетами.

***

По графику дочка должна была родиться больше чем через три недели, и эта ее поспешность добавила к ста десяти депрессиям на разные темы еще одну – довольно мощного почти суицидального уровня – ведь нельзя вроде рожать на восьмом месяце, правда? Вроде только седьмой и девятый хороши, нет? Так ведь утверждали в советское время. Боже ну куда же эта торопыжка намылилась так рано? Дала бы мне хоть еще неделюшечку вылежаться, а? Ведь я должен когда-то снова стать нормальным?

Нет. Никогда так не бывает в жизни, зараза.

Радует только одно как ни считай или пересчитывай, но дочка возникла в таинственных недрах моей жены задолго до того, как подонок Джексон Чен принес мне белого синтетического убийцу в первый раз. То есть теоретически я даже сигарет ни курил тогда, не то что. Ребенок должен быть совершенно здоровым и нормальным, слава тебе.

Главное теперь, чтобы родилась нормально, и у нее все было в порядке. У нее и у жены. Или я просто убью себя всеми известными способами одновременно.

***



Помню  в  ночь длинных ножей, я  доехал до дома, поставил в машину в гараж, разгрузил сумки в холодильник, задал овса собакам и морским черепахам сына, и только тогда, довольно вяло и без трясущегося от наркоманского тремора открыл один из двух пакетиков Тони-2.

Там было то, что мы оба и назвали с негром вслух – приправа. Самая настоящая. Можно в суп, а можно в шашлычный маринад.

Да, друзья, я купил приправы на сорок долларов. С заговорщицким видом – еще бы прямо в волмартре, вот это драйв. Дорогущая травка.

Эту штуку узбеки райханом клычут. Райхон. А по русски вроде – базилик. Повелик. С поволокой. Блять какой бред. Повелика Дю Бовэр. Базилика у кладбищенской ограды. Что за чушь лезет в голову. Наебали. А! Выебали! Ы!!!

И главное – я прямо физически чувствовал – объебывают ведь меня, имеют, и все равно, как под гипнозом, как кролик с удавкой, как баба Ксеня на сеансе Анатолия Замогильевича Кашпировского… вытянул сороковник и с заговорщицким видом купил в волмартре пару пакетиков неимоверно дорогого ароматного райхона. ЛОХ! А!!! Лошарик. Повелик. Базилик сука еб его еб.



И ведь деньги-то не особо большие. Но в деньгах ли дело? Ведь не в деньгах дело-то, братцы.  В доверии поруганном, унижении дело то. Вытер он мной жопу свою, черная негритянская душонка. Сын шакала и ебаной рувимской ослицы, клянусь Аллахом.

Аллахом. Кстати – среди черных очень много мусульман. Ислам это своебразная музыка, а черновцы расположены к музыке.

И еще они склонны к выебону. Даже вот пройти по улице просто так не могут. Мало-того, что штаны сползают до середины жопы и ты невольно глазеешь на марку и брынд их (надеюсь чистых) трусов, вышитый на поясе, мало того, что шапка набекрень, а магазинные бирки с нее не сняты и не будут сняты никогда – не надейтесь, так они еще и передвигаются слегка пританцовывая, будто слышат музыку. Это и них называется «шуваг», а пишется swagg. Бе блэк, нигга, гив дем сам шуааагг!



А что такое шуваг? Ну это, пользуясь негритянской же терминологией то же самое, что и пимп, только современней и круче. А «Пимп» - это дословно – сутенер, но означает, вовсе не представителя древнейшей профессии, а крутизну с какой негры – сутенеры одеваются и преподносят себя раньше. Негр сутенер это так же распространенно как негр друг-дилер или негр-баскетбол-плейер.

То есть, если Тони и его генерация это все как один пимпы и «сечешь о чем я ща тру», то дюд –дилер у которого мы с Ченом таримся моей синтетикой он уже шуаг и просто «йо». Вместо длинного сечения, просто вставляй «йо», как у некоторых русских «бля», йо,  преподноси себя в стиле шуаг и будет тебе и респект, йо и уважуха, йо.



А тут еще такой головокружительный шуаг как ислам сверху добавляется, а, сечете, йо?  Вот был ты простой дюд Эндрю Джонсон, а стал вдруг крутой как сами яйца Мухамад Садык Мухамад Ясеф, хранитель тайны доки-пиццы и доки–умарова. Кармический брат высокородных братьев Царнаевых. Или простоватых братьев Губашевых, доморощенный пимп с козлиной бородкой и органической неприязнью к большинству участников бостонского марафона. Ненавидеть пендосов приятно и легко. Они противные, кровожадные, суют всюду свой жидомасонский нос и у них у всех наперечет есть айпэд эйр. А потому – пидоры.

Нет не негритянское это дело, марафон, как впрочем, и хоккей и наскар. Перестаньте им выдавать пособие и медленно тлеющий внутри аллах акбар возьмется за коктейли молотова. Доместик Дистербанс в стиле Балтимора и Фергюсоновой части Сент_Луиса – обеспечен.



Гандоны черномазые. Всех белых ставят в одну линейку. Мой дедушка ведь не гонял дедушку этого очкастого урки  плеткой по всей хлопковой плантации. Что я ему сделал такого, чтобы он так гадко выебал мой прекрасный замечательный добрый день? Все шло с утра прямо чудесно. Скотина. Негодяй. Негр.

Хм. Вдруг заметил, что слово «негр» - совершенно невинное на русском языке для меня уже трансформировалось в ругательство. Процесс натурализации идет полным ходом.

Сейчас. Вот съезжу, привезу жену и сына домой и  сразу вернусь в гребаный волмартр. Почему-то я уверен, что ты еще там приторговываешь там приправами, который твой гребаный родственник привез из тура по хуеплетневским местам Тайландии.

Дождусь, когда выйдет на парковку, я умею ждать. Помахаю револьвером перед плоским афроносом, объясню, что я все же рашн и надо иметь к этому некоторую увагу, сечешь о чем я?

Заберу свой сороковник, а может,  может и остальное заберу – пусть сделает правильные выводы. Правильные и навсегда. Ю дон фак  с белыми русскими. Да нет, не с белоруссами (а заметили какое расистское название у маленького гордого народа) а с белыми русскими из дельты Амударьи и Сырдарьи, не помню точна. Подразделение дельта. Для метрополитов из метрополии – мы все узбеки, так оно легче для совести. Пока им не скажут по телеки, что мы оказывается русские и нас жмут гораздо круче, чем зажали на Домбасе.

Станет дергаться, прострелю-ка ему бедро прямо на парковке – через мягкие ткани, так чтоб кость не задело – как русский компостер отмечу. Это не больно, вопить не станет, но испытает шок. Пробуждение. Главное не зацепить косточку. Эта маленькая прихоть точно стоит сороковки, пусть похромает неделю и расскажет всем  своим пимпам о ебанутых русских (белых) простреливающих нашим братьям бедра прям на парковке у волмартра, йо.



***

В больнице я уже вовсю ориентируюсь, это мой второй ребенок, паники, как в первый раз, когда бросил жену в вестибюле, чтобы правильно запарковать машину, уже нет.  Теперь войдя в приемный «покой» (если послушать здешние стоны, ведь входишь через отделение скорой помощи, то «покой» звучит как самое настоящее издевательство) я просто позвал валета и отдал ему ключи.

Валет сам запаркует в аккурате, а я заплачу на выезде. Может быть заплачу. А может  и нет - я вам скажу по секрету – если все хорошо будет у жены – глубокой ночью, часа в три с парковки можно дернуть не заплатив не цента! Правда, очень хорошо бы сунуть валету  пару баксов на чай сейчас, им же платят сущие копейки, но у меня правда нету сегодня, ну честное слово, я не жмот, слышите. Не жмот. Я просто банкрот. Даже ё-банкрот, не в обиду Прохорову будет сказано.





В больнице весь набор удовольствий сумасшедше дорогой американской медицины.  В инстинктивном отношении продолжения рода я сделал одну толковую вещь - поднялся как лосось вверх по остро-каменистому течению, и метнул икру уже здесь по это сторону океана, в безопасной отдельной палате. Подальше от президента Каримова и особого, узбекского пути государственности с мертвой экономикой и большим количеством тюрем. В палате где все на уровне минимум четыре звёздочного отеля, никто не вымогает взяток, а на ножку новорожденным одевают электронный браслет, как у преступника под домашним арестом. Попробуйте-ка теперь перепутайте детей или, прости господи, попробуйте дитя украсть и вынести за пределы отделения. Как ни крути медицина тут лучше узбекской, и студентов из колледжей не посылают на уборку хлопка. Идиоты – ведь это так удобно. Хотя тут для этой цели есть негры и комбайны.



***



Переезд с работы жены до родильного отделения занял всего-то полчаса, но с меня стекло сто десять потов и сейчас я просто растекся по удобному креслу для посетителей. Уфф. Будто муку разгружал. Или пердел – в муку. Как видите поэт-лирик во мне вечен – постоянно ввернет чего-то свое. Будто знаете – стихи в муку…

Кровать для больного, которые здесь выпускает оборонная компания Stryker я даже не стану описывать, скажу только, что каждая стоит четыре с половиной тысячи долларов, а еще Stryker поставляет в Ирак и Афган длинномерные БТРы – так называемые платун риггз – способные выдержать разрыв импровизированной самодельной бомбы прямо под брюхом, ну понятно если бомба не размером с бочку в которых еще со времен советской дружбы народов в Багдаде на улицах продавали морс и квас. Страйкер это очень серьезный американский брэнд.

Кроме милитаристской кровати, где сейчас со всеми удобствами уже устроилась жена тут  комфортное раскладное кресло-кровать для дежурящего родственника. Это тоже отличительная черта американской больницы – можно быть с женой круглые сутки, никто не выгонит. Не пустят только в ультра стерильную операционную, чтобы не лез с советами во время кесарева сечения или пересадки костного мозга.

Пришла медсестра-филиппика, в стиле стюардессы предложила напитков и закусок, и прикрепив к животу жены какие-то датчики, посеменила филиппинским степом вызывать дежурного врача. Александру Филиппенко пришлись по вкусу филиппинки, снова вставил мой внутренний полудурок.

Датчики оживили кучу аппаратуры на полке у кровати, и я впервые в жизни услыхал сердцебиение еще не рождённой дочери.

Сердечко у них в эту пору совсем уж малюсенькое, отсюда пульс просто как у загнанного кролика. Тыдык-тыдык, тыдык тыдык, тыдык тыдык.  Как маленький поезд на детской железной дороге.

Я сидел  и тихо депрессовал проклиная свою слабость и ненадежность – подвести жену в такое время, вот именно когда я ей нужен был больше всего на свете. Слабый как жертва Освенцима и без копейки денег. Вонючий потный кретин. Каждый ударчик сердца, как приговор.

Пока жена искала канал МТВ на палатном телевизоре, я слушал это тыдык-тыдык и украдкой плакал. Понятно это было побочкой от отходняков, но мне показалось, что прошло действие наркоза и я вдруг ожил. Я больше не зомби, и хотя мне теперь очень больно и я очень слаб, придет момент, когда я снова  испытаю и радость, и счастье и любовь. И уже без всякого наркоза, которых их притупляет, гасит как мутное стекло. Соглашаясь на обезболивания от жизни, мы ведь и счастливую сторону, и весь позитив приглушаем с одинаковой силой.

***

В тот странный день сын и жена сели в машину и всё весело что-то мне рассказывали. Похоже, у них тоже был очень хороший день. Ну, а вот мой хороший день подпортили. Духи злобы поднебесной. Поэтому я их слушал родных как-то вполуха. В тумане. Все мои мысли, вся суть моя уже шарахалась по узким улочкам волмартра в поисках Лже-Тони. Анти-Тони.

Сегодня, этому ниггеру-шварцнигеру придется сделать больно, йо.  Я запасусь терпением. Главное сработать четко, бесприкольно, и после не привезти ментов за собой на хвосте в мое укромное лежбище.

Значит, на машине ехать нельзя – увидят в камеры, отследят по номерам приедут прямо следом. Чертов двадцать первый век, камеры с софтом для распознования лиц почти на каждом большом перекрестке. Читал где-то на Хеллоуин система подняла тревогу-перехват узнав Усаму бин Ладена за рулем старенького бьюика. Усама ехал на вечеринку в ночной клуб. Как не странно муллы Омара, его постоянного до полного ахтунга парнера с ним в тот вечер не было.

Нет. Ни машину, ни телефон, ни бумажник с собой брать нельзя – обычный рыбацкий протокол. А что сейчас делать? Правильно – поеду в волмартр на стареньком велике. Знай наших. Его называли веломаньяк. Кровавая череда поломанных велосипедов и исковерканных негритянских судеб тянулась за ним от побережья до побережья.

О великая автодержавность Соединенных Штатов! Все и вся на машинах. Хотите легко уйти от ментов – выскакивайте нахер из авто и рвите на своих двоих – всего-то делов! Менты превосходны тут в автопреследовании.  Раз в месяц у них учения. Плюс вертолеты сверху. Идиотам преступникам просто в голову не приходит взять бросить тачку прямо посередь дороги. Шок энд оу. И машины у копов хороши и техника вождения. А я вот сигану кустами как заяц, пусть теперь стоят и глазами хлопают. Понятно сообразят, но минуту-другую я выиграю. Обязательно.

***

Три лихорадочных круга по периметру волмартра ничего не дали. Тишина. ЛжеТони исчез. Мелочная рожа. Скосил мою сороковку и ушел на посадку?

Это немного расстроило, но совсем не убавило пыл. Я перешел через парковку и мягко упал на барную стойку в Эплби. Отсюда хорошо видно оба входа в лабаз,  и можно мудро скрасить часы ожидания добрым пивом.

Лжедмитрий вернется – клёв у него тут отменный, я уверен. Вернется. Я тихонько выйду за ним на парковку, дождусь правильного расположения звезд и с удовольствием прострелю в упор бедро. Аккуратно, так, чтоб кости целы остались, а то ведь начнет орать, сука.

Незаметно, в удобной моей засаде я ласково осушил три бокала отличного бельгийского пива. Я от первых трех напитков обычно косею до бесстыдства. Но чудо несет в себе четвертый дринк – ибо от него я вдруг трезвею совершенно, и если не совершаю глупости и не тянусь за пятым – вечер-таки сходит мне с рук.

Именно на четвертом дринке меня и осенило. А нахрена мне ждать этого Тони? Что мне блин негров мало что ли? Опущу одного – другого, ограблю, унижу, может и полегчает, ась? Может и полегчает. Однозначно терапия. Это как в желтой газетенке писали про фермера из Флориды, который поймал крокодила, пытавшегося его убить во время рыбалки, связал несчастную рептилию, завязал ей глаза и потом неделю методично насиловал. Статья называлась «Крокодиловы слезы».

Я залпом охлобыстнул остатки джина, ибо что может нам помочь больше после трех бельгийских пивцов, чем старый добрый английский джин? А по-арабски джин это «дурак». Много они понимают, корабли пустыни. Долголетний опыт экспорта нефти и газа оставил их без национальной идеи. Не страна, а бензоколонка.

Залышив щедрые чаевые – я  пополню запас монет уже сегодня, в день большой охоты, выскочил на улицу, запрыгнул на велик и нелепо захлюпал педалями, как утконос перепонками в направлении даунтауна, столь излюбленного и засиженного жирными неграми.

***

Мнение врачей разделилось. Половина считала, что это ложная тревога и нам можно спокойно отправляться домой, другая часть белохалатной мафии, так измученной местными адвокатами и бесчисленными исками, полагала, что лучше от греха вызвать искусственные роды и отпустить нас уже втроем. Страховка все покроет – раз пришла дэк пускай уже родит заодно. Чего койко-место порожняком гонять?

Решено было дожидаться завотделением, который заступал на смену в три часа ночи. Нас перевели в просторную родильную палату и понеслись наши первые сутки в стерильном комфорте нутра Метро Клиник. Нутра метра.

Мне было абсолютно все равно где лежать на спине. Дома, в больнице. Лишь бы лежа.  Лежу и все жду когда придут силы. Ведь придут, нет? В больнице даже лучше – обожаю идеальную чистоту. Я отправил сына с родней жены, и с надеждой на сон моментально растянулся подле ее напичканного электроникой бронированного страйкера.



***

Сначала я решил долбануть по черным охранникам с платной парковки.  Впрочем, охранники -  одно название. Тесто плохо пропечённое залитое в униформу типа полицейской. Полуфабрикаты. Полуфабриканты. Репликанты. Питекантропы.

Помашу перед рылом стволом, набью карман мелкими мятыми купюрами и снова на велик, как настоящий гангстер. Но уже у самой парковки мне показалось, что первый удар по неграм не должен быть омрачен какой либо монетарной меркантильностью. Ноу. Только идейная борьба, деньги ведь пока есть, правильно?

И потом – пора поменять байк, нечего рисковать своим. Я прикрутил железного ослика у велостойки цивильного паба Малдунз и побрел пехом. Малдунз-пиздунз сразу отозвался злой клоун. Я отмахнулся от него и двинул на поиски байка. Первого плохо лежащего или дурно стоящего байка. Желательно какого-нибудь черного байка. А за своим непременно вернусь после того как упадет занавес сегодняшней странной оперетки. Хотя режиссер пока не знает, чем же оперетка кончится.

***

Проходя мимо автобусной остановки,  заметил стариковскую алюминиевую трость. Хороша тросточка. Хозяина нет. Уехал, наверное. Или исцелился. Проникся духом господним и вот - оставил свою тросточку мне-грешному. Погну-ка я ее сегодня о чей-нибудь черный хребет, а пока прикинусь-ка инвалидом. Камуфляж. Ассара –дара – чукара!

Дальше я зашагал уже тяжело опираясь на трость, и неумело симулируя хромоту, вечно забывая, на какую ногу следует хромать, чтобы сбить столку возможные следственные действия завтра. Замаскировавшийся припиздыш.

Я еще толком не знал какое правонарушение совершу, но был уверен, что совершу непременно. Аж чесался весь. Хейт-крайм – акт-ненависти. Конечно же хейт крайм. А потому что нехуй плевать мне в душу. У меня был хороший день, и я любил весь мир. Если обижаете меня просто так вот, знайте, я сукин сын крайне злопамятный и у меня есть небольшой револьвер. Две маленькие слабости из длинного списка бесспорных достоинств.

***

Четвертый дринк начал было выдыхаться, так что я задорно прихромал к небольшому бару. Такие знаете маленькие дыры в стиле  пропойцы Буковски где все провоняло кислым перегаром, стылым куревом, туалетом. Барменшей здесь старая облезлая белая лошадь и держится все на десяти-пятнадцати завсегдатаях - ненавидящих все и вся реднеков, которые терпеть не могут, когда в их тухлую гавань заплывают эдакие щелкуны-гренадеры в очках и с непонятным акцентом.

Но джин там стоил всего два доллара, а за два доллара  я готов был потерпеть пару минут их колкие неуютные взгляды, пока я разделываюсь с  моей можжевеловой водочкой. Почти религиозный опыт.

Положив три доллара на прилавок, я решил, что необходимо срочно поправить дела с наличманом, вот только до этого надо обязательно хоть небольшой, но хейт крайм. Я не большой сторонник монетизации искусства, но и без этого похоже тоже – никак.

***

Выйдя на улицу огляделся. Как раз напротив  потрепанный негр в шапке, которую они тут почему-то называют «федора» вылезал из пикапа. Он не только не заглушил двигатель, но и дверь широко настежь оставил. Федорино горе, вставил мой внутренний остряк. «Полетели, зазвенели, да к Федоре прямо в печь! Стали жарить, стали печь».

«О, пикапчик, как кстати» - продолжал пазошедшийся внутренний шут, и я резво пересек улицу. Занёс уже было ногу в кабину, чтобы кинуть в передачу и дать газа с места, как на полпути в кабину обнаружил, что гребаный пикап-то с ручной коробкой передач.

То есть теоретически  я, конечно, могу управлять машиной без автомата, но желательно под присмотром взрослых и в нормальной обстановке, а не уходя от преследования. Не факт, что преследование будет, но рыхлый пикап двадцатилетней давности явно не стоит того допускать даже чиста теоретически. Вообще ручная коробка в двадцать первом веке это как компьютерный интерфейс в виде голой командной строки. Быстро, эффективно, но неудобно и манерно.

Я пополз прочь из кабины и враз наткнулся на федору.

-        Ты чо, слышь? Ты чо тута?

Федора заметно паниковал.

Он был даже не негр, а какой-то индус или араб – по любому их в сегодняшнем списке желательных потерпевших не было.

-        Спички ищу

-        А сам куревом богат?

-        Держи

Мы выкурили мою последнюю пару, поплевали на колеса и расстались добрыми друзьями. Федора оказался иракцем. Повезло.  Если мы, говоря по-американски «выбомбливаем из кого-то гавно» в той или иной стране, оттуда сразу появляется устойчивый поток эмиграции. Переводчики, старосты и полицаи. Все хотят поближе к источнику, к кормушке-поилке.

Я вернулся на солнечную сторону улицы и деловито застучал палочкой об асфальт, почти как Гомер Паниковский. Вскоре меня обогнал юркий черный мальчоныш с рюкзачком на плече. Рюкзак был выполнен в виде желтого лупоглазого миньона.Все было при нем. При нем. Велик, чернота и рюкзак. Готовый терпило. Я быстро засеменил следом. Поспевая за ним бежать, как говорил великий Есенин.

На мое счастье терпиллер вскоре подрулил к маленькому бару – такого же паскудного типа, как и тот барчик, который я только что покинул. Реднек вуман истэблишмент. Чернот бросил велик прямо на дорогу  (О Боги Паллады!) и двинул вовнутрь. Я было начал карабкаться на его скрипучий байк, но вспомнив неудачу с пикапом решил все же заглянуть пацаненку вслед, убедится , что все без шухера, и двинул за ним в бар.

Уже с порога стало понятно, чем эта мразь зарабатывала – он подло попирал авторское право и бойко торговал сворованными с торрентов фильмами коряво записаными на дешевые двд.

Недолюдына черномазая. Торренты для людей, а не для барыг. Торренты мают быть бесплатными. Больше аргументации против обвиняемого мне не было нужно, его байк принадлежал мне теперь по полному праву. Экспроприат.

Иш ты. Я ведь торренты сутками держу включенными, но ведь не торгую фильмой то. Не гоже боярину фильмой торговать.

Наверное, я слишком долго пристраивал к раме трость и слишком медленно набирал обороты на чужом непривычном байке. Мальчоныш враз меня догнал, и ловко толкнув, больно поверг на грешную землю. Наверное, думал, что испугаюсь. А я только больше разозлился – обожгло ладонь об асфальт. Скотиняка.

Во мне проснулась слепая ярость, и я несколько раз задвинул ему под ребра моей славной тросточкой. А ля пьяный мастер. Так должно быть побольнее. Я в восьмом классе очень анатомией человека увлекался. Хотел в медицинский поступать. Отговорили слава богу.



Но черныш был крепче и выше меня ростом, и, похоже еще тот стрит-файтер.

Удары тростью должны были сломить его дух к сопротивлению, но я просчитался. Мальчиш-кибальчиш бросился в атаку, и, наверное, вскоре подмял бы меня на землю, но я быстро отскочил на несколько шагов, выдернул ствол, ловко по иствудски взвел курок и навел ему прямо в мерзкое  смуглое обличие.

О, момент истины подмеченный еще в нервные времена Сэма Кольта: «Авраам Линкольн дал людям свободу, а полковник Кольт уравнял их шансы». Некоторым людям вообще свободу давать не стоило – сразу на голову полезли.

Пацан был явно из неблагополучного района, потому что моментально определил, что у меня в руках универсальный уравнитель, и проникся искренним уважением:

-        Айа йа йай – ты чего, беляш, ты чего, послабони, друган, йо, убери ствол-то!

-        Сегодня меня твой черный брат опустил. Без объявления войны. Должок за вашим блядским народцем. Вот ты мне сейчас его и заплатишь за всю блядскую черномазую братию!

-        Не правильно это! Слышь? Я-то тута при чем? Убери ствол, ну!

Я впрыгнул на байк, швырнул ему в грудь как спортивное копье мою выполнившую свою историческую роль трость, мгновенно исцелился и так закрутил педалями, будто на финишной прямой велогонки Париж-Даккар. Или еще какой- там велогонке, я вам не комментатор Георгий Засриянц.

Хейт крайм, однако, вышел, что надо. Видели бы вы его обиженную вопиющей несправедливостью рожу. Пусть знает, как работает этот подлый  мир. На жадности и несправедливости. Зависти и ненависти. Только вот появится хороший день и ты всех любишь, и рубаху последнюю готов разделить с врагом, как тебе насрут в душу другие венцы творения. Негатив от лжеТони передался по цепочке. Ударил по его собратьям. Вот так то.

Но я только разогревался. Входил в раж. Или в радж? В кураж. Скорее в какой-то злобный шарж. Посетите Шарджу – пискнул, скандируя мой карманный юморист.

***

У завотделения было доброе пожилое лицо еврейской версии профессора Преображенского.  Наверное, от этого я сразу согласился на предлагаемую процедуру, будто бы он моего мнения спрашивал, и именно мне предстояло вызвать у себя искусственные роды. Будто бы моя жена это просто тут посторонний зритель.

Подозреваю это все комплекс начинающего изучать иностранный язык – когда ты вдруг всё понял, буквально каждое слово из сказанного на ином языке,и ты исполняешься такой чистой радостью, что все сказанное кажется тебе истиной в последней инстанции. На самом деле уровень понимания значения всех слов и уровень отделения истины от лжи это два совершенно разных уровня. И настоящему профи нельзя забывать об этом ни на секунду.

Я давно говорю по-английски, иногда даже думаю по-английски, и должен был бы изжить этот детский комплекс – но пылкая речь доктора пестрела таким обилием медицинских терминов, что я вдруг почувствовал себя на экзамене по медицинскому переводу в моем старом колледже в родном Нью Дели. Вот чтобы не провалить этот экзамен я сходу и согласился на все процедуры. Сходу и сдуру. С улыбкой. А следовало ведь исходить из интересов жены. В первую очередь. А не хорохорится перед доктором своим знанием медицинской терминологии. Моя тупая напыщенность порой достигает таких глобальных пиков, что ее замечаю даже я сам.

Тот факт, что следовало исходить из интересов несчастной жены моей тормозной похмелюжной башке стал предельно ясен уже через несколько мучительных часов.

Все эти часы гигантскими капельницами в жену вливали довольно агрессивное лекарство, которое должно было заставить не готовое к родам тело начать схватки. Обмануть природу. Капельница была подлой – стоило ее вырвать или сбавить капельный рейт, она поднимала тревогу, будто я тут  работал кражу с проникновением. На сигнал, как ищейки сбегались хищные медсестры. Они здесь рубят безумное бабло эти медсестры. Отсюда и запредельные счета типа двести пятьдесят баксов за укол или четыреста за анализ мочи. И хоть преклоняются сейчас передо мной, сирым, эти фальшивые медсестры каждую на парковке ждет сверкающий лехус.



При всем этом добрый доктор запретил жене есть и пить, вот только несколько кубиков льда. Он считал, что в крайнем случае может быть придется резать, а значит желудок должен быть совершенно пуст.

Я рванул мобилу надеясь выяснить из сети насколько опасна и болезненна процедура на которую я как радостный идиот согласился только потому что понял чего мне пытаются растолковать. Боже! Я редкостный павиан.

Мобилы, конечно же в больнице жестоко подавлялись. Даже капельницы были оснащены вайфай модулем и создаваемые мобилой помехи были сродни тем, что отвлекают летчиков. Так что  о гугле не могло быть и речи.

А капельницы с ядом, между тем, заменяли одна другую с огромной скоростью. Медсестры вламывались в комнату каждые двадцать-тридцать минут и даже добавляли капельницам скорости. Это походило на средневековую китайскую капельную пытку.

Жена уже больше не лежала на удобной кровати и смотрела телик. Теперь она постоянно ворочалась и похоже проходила через какое-то подобие ломки. Я часто водил ее в туалет, она не могла пойти сама – надо было катить следом капельницы. А медсестер она, конечно, стеснялась.

Помощь жене давала мне некоторое удовлетворение ну хоть какая-то польза от моего пребывания здесь. Но внутри царил страшный дисбаланс на химическом уровне и самоедский депр не покидал меня ни на миг. Мне было очень страшно. Необъяснимо страшно – трудно бороться с собственной химией.

Кроме жены у меня был еще один объект, которого я также бездумно подверг мучениям. Этот объект ни на секунду не покидал эфир вот уже скоро сутки: тутук-тутук, тутук-тутук, тутук-тутук.

Я схватился за голову двумя руками.

***

Велосипед хорошее средство передвижения, не то что прогулки с тростью при синдроме ложной хромоты. На велике я сорвался довольно далеко от места первого преступления на расистской почве. Кажется, пришло время подзарядить батарейки и хлобыснуть пивка.  Я вперся в довольно роскошный Макарони-гриль. Бармен был приятный полноватый скот. Скот в смысле шотландец, а не то, что украинцы называют «скотиняка».

-        Эй бро знаешь как у нас дома Стеллу Артуа кличут?

-        ???

-        Гей-пиво, хохохохи!

-        Гей-пиво, а?

-      Гей его гей 

Я пошутил с барменом шуткой услышанной вчера в кино. Кажется, это было «Залечь на дно в Брюгге». Глупо было допускать, что белый бармен, скорее всего студент колледжа в этом цивильном баре мог не смотреть тот же фильм. Я тупил. Это значит, был уже прилично пьян.



Но разве же я мог отдавать себе тогда в этом отчет? У меня была миссия. Белая миссия. Что-то большее чем я сам. Что-то большее чем все вокруг меня. А значит, стоило добить пивасик, гей он был или гой, и двигать строем дальше – вылавливать новых негритянских потерпевших.

Я вышел на улицу и смачно сплюнув проскандировал:

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты — в ризах образа...

Не видать конца и края —

Только синь, блять, сосет глаза.

Многие по бухе поют, а у меня слуха нет.

Только вот в район с Макарони–грилем я приперся зря. Райончик-то хороший культурный такой, а это значит больше белых, и, соответственно, больше копов. Среда значительно агрессивнее.

Допить пиво и валить назад - в джунгли урбана. Ловить зарвавшихся бандерлогов. Ночь еще совсем свежа. Но будет ли ночь нежна? Не обещаю, нигерры! Не обещаю, мазафаки.

Я вышел из бара и бодрой поступью подошел к железному коньку-горбунку. «Конёк-горбункул» - вдруг активизировался рандомайзер случайных шуток.

Эти его шутки это мне знак того что когда-то по исполнении времени я запишу сегодняшние события. Это я так письма пишу. Друзьям. Кто-нибудь да и прочитает и напишет ответ.

Вопрос только чем все это сегодня кончится? Сам пока не ведаю.

Тут я и заметил негра в форме обслуги Макарони-гриля и пыхтящего цигаркой.

-        Эй ты, слышшшь, курить дай, а?

В моем голосе звучал сильнейший плебейский акцент уличной ташкентской шпаны. «Кто ты по жизни и знаешь ли ты Рината Энуреза из поселка Эпидермис Ленинской Комсомолки?

-        А нетути закурить!

-        Эй ты тут не наглей сученыш! И не пизди.

-        Нет курить, чё, глухой?

Неприкрытому мужеству негра я даже обрадовался и потянулся было в карман за моим пистоль де волынье, но тут на счастье заметил сразу две камеры, которые внимательно и с любопытством следили за развитием сюжета прямо со стены  макаронного гриля.

Фу ты, черт. Ну блин!

-        Слышь, ну давай тогда эту хоть добью? Курить охоца.

-        Не-а. Сорри, дюд. Сам хочу курцевать. И перерыв у меня с гулькин членц.

-        Ах ты потрох гнойный, селезень одуревший, рифмоплет доморощенный! Что молчишь? Нечего сказать? А настоящему джентльмену всегда есть что сказать!

Негр молча докурил глянул на меня с презрением, сплюнул, вымочил бычок в слюнях и протянул мне. На-кось! Курни!

Вверх наглости. Чертовы камеры. Я был готов выпустить весь барабан ему в спину, когда он величаво, со шуагом удалился. Гады. Негры только что сравняли счет. Один-один.

***

Теперь когда в палату заходили медсестры или врачи я обсыпал их градом вопросов по поводу гребаной процедуры. А каковы неблагоприятные сценарии? А какова статистика? А каковы шансы, что ребенок от этой химии родится недоразвитым? А как это? А почему то?

Медицина в США платная и очень качественная. Но бизнес на здоровье меня всегда пугает. Через два года жизни в США у меня совершенно изменилось отношение к врачам. Навсегда. Доктор Айболит в этой стране давно умер от эболы. Как и Санта Клаус и даже Микки Маус. Да что там говорить если они даже отца всея цыплят табака– полковника Сандерса – и того замучили насмерть. Нельзя чтобы здоровьем управлял чистоган. Это страшно! Это чудовищно, если вы задумаетесь.

Помниться одну из моих многочисленных собак сбила машина. Ужасный был денек. Гадкий. Обошлось, правда, все переломом передней лапы, но врач в собачьей скорой помощи почти сутки уговаривал меня сделать собаке сложную операцию – вставить какой-то штуцер внутрь кости и свинтить ее по кусочкам. Штуцер из дорогущего металла. Легкий нержавеющий сплав из области военной авиации. Вся процедура должна была обойтись в несчастные  две с половиной тысячи долларов. «Но даже в этом случае я не могу гарантировать, что не останется легкая хромота».

Я дежурил у собакиной постели сутки все ломал башку где возьму эти чертовы деньги. А мой друг Малявин все писал электронные письма с далекой родины. Мобилы тогда были намного примитивнее и я у собакиной койки все злился на Малявина – будто не знает, что вместо кириллицы я вижу  сейчас кучу квадратиков. Неужели нельзя написать на нормальном, понятном сам-сунгу языке!

Дорваться до компа удалось только утром, когда я вырвался домой. Письмо от моего друга просто гласило: «Держись, братан, мы все не вечные. Вчера вечером умерла твоя бабушка».

Не знаю, в какую прострацию я бы впал, потому что в детстве несколько лет кряду только бабушка меня и воспитывала, вместо обоих родителей. Родители были слишком погружены в карьерный рост и мелкие феодальные разборки. Уехали в командировку на полгода, а там решили поделить имущество. Это были годы развала страны и семьи. Годы сделавшие из меня негодяя без чего либо святого.

Последние пару лет здесь в штатах, я даже по телефону говорить с бабулей не мог – она совсем слабо слышала. Все хотел послать ей красивую тросточку и слуховой аппарат. Вот с этой получки – обязательно пошлю. Прямо вот как деньги получу, заплачу по счетам – так сразу и вышлю. Не успел. Не выслал. Не окружил хоть минимальной заботой в последние одинокие годы, когда нам всем, наверное чудится, что мы пятое колесо в никому ненужной повозке.

Если вы давно не звонили близким – пожалуйста, позвоните прямо сейчас. Это так легко пока они живы. Пока живы, понимаете? Потом годами будете молить бога о прощении и хотя бы коротком свидании во сне.

Сбитая в те же сутки, что смерть бабушки собака, помогла сместить фокус и не разбить себе башку о стенку. А еще помогла мисс Линн – чернокожая воспитательница с работы жены. Я вам про нее уже говорил, ага-ага, эта та, что когда нет денег перед самой получкой - даже на бензин, ходит на донорскую станцию и сдает за деньги кровь. Чтобы бак заправить потом. Вот как в Америке любят и ценят бензин. Капля бензина как капля крови. Чаще чужой, но иногда и своей. Армагеддон это битва за бензин или газ или, не дай бох воду и воздух. Нас, сапиенсов с мотором становится слишком много на планете не возобновляемых ресурсов. Дотянем ли до получки? Доживем ли до понедельника?

Мисс Линн дала мне адрес бедной собачьей клиники для черных. Там я и встретил пожилого пропойцу ирландца – доктора О’Нила. Старенький вет посоветовал вставить штуцер  самому доктору из в гламурной собачьей скорой. Потом он быстренько наложил обычный прозаический гипс, подстриг  собаке ногти и почистил уши. Покачал головой, что я на полгода подотстал с прививками. «Вгонишь ты  себя в траблы, паря» - И вколол еще чего-то ошалевшему от интенсивности последних событий псу. Пес перестал плакать крокодиловыми слезами и уснул.

Через две недели кости срослись, а через три месяца исчезла и хромота. «Как на собаке». Это все стоило мне долларов пятьдесят и бутылку отличного скотча «Чивэс» для дока О’Нила. Они тут никогда не вымогают подарков, но к счастью и не отказываются, если уж принес. Главное не увлекайтесь, не станьте двигателем коррупции. Жить без взяток все же легче, чем с ними.

Так что, нет-нет и еще раз - нет, ребята. Не должна медицина сливаться с бизнесом, это страшно! Страшно когда ваш доктор ведет себя как специалист из отдела продаж подержанных автомобилей. Объявив вам смертельный приговор, он звонит и заказывает новую Мазерати или яхту.

Хантер Томсон назвал Штаты страной торговцев поддержанными авто.  Курт Воннегут полжизни проработал в дилерской Сааба.  Скажу вам по секрету продажей старой рухляди иногда грешу и я сам – с тех пор как обнаружил сайт-аукцион битого железа.

Эх,  где бы мне сейчас найти такого пропойцу О’Нила – когда на кону жизнь  не собачья, а моей любимой жены и дочки пока без названия. Я так затерроризировал медсестер вопросами, что через пару часов примчался сам жидовский Преображенский:

-        Я тут слышал, ты  тут много вопросов задаешь, а приятель?  Ну, мы ж вроде обо всем договорились? Все обсудили? Разве нет? Спрашивай у меня. А ты кто вообще по специальности-то? Любопытно просто.

Чертова с два. Любопытно ему. Наверное, боится, что у меня есть адвокат и я надеюсь поправить свои делишки за счет их большой и богатой клиники. Неплохая мысль, между прочим, но речь сейчас идет о моей жене, а не обо мне, так что цинизма на такое едва ли хватит.

Так кто же я по специальности? Не знаю – последние пару лет надеюсь, что писатель. Может кто-нибудь мне когда-то хлопнет по плечу и скажет – «да ты, брат, писатель!» или просто кто-то очень добрый возьмет и напечатает мою книжку. Это мало изменит положение вещей в мире вокруг.  Но этого будет достаточно, чтобы смело записывать сей гордый титул в графу, как говорят в Америке «оккупация». Хотя Буковски смело именовал себя писателем задолго до первой публикации. Всегда завидую уверенным людям. Я уверен только под синтетикой.

-        Военный переводчик!

-        Понятно. Слушай, переводчик, брось-ка эмоции. Смотри на все как на обычную технологию. Замена масла или тормозных колодок. Этой чертовой процедуре почти двадцать лет –  так что все у вас ребятня будет в норме, не переживай больше чем сама пациент.

А его глаза злобно сказали: «Такие вот озабоченные папаши, как ты, это крест и головная боль всего отделения».

-        Ну, спасибо. Спасибо. А то я быстро согласился сперва, а потом как паранойя накатила! Блииин. Жалко жену-то!

-        Ну ладненько. Не ты первый. Знаешь вы тут уже третьи сутки. Плод продвинулся вниз, но совсем чуть чуть. Эдак мы до рождества будем рожать. Доктор хохотнул. Может, ускорим все это доброе дело? Технология, брат. Чистая технология. Конвейер, прости за цинизмус.

Я мысленно представил набрякшие переполненные кровью горячие предродовые женские вульвы, и сколько миллионов раз он эти губы видел за свою долгую жизнь, и мне стало нехорошо. Несколько работающих тут мужчин вызывали у женщин пациенток бурю позитива. Но я подозреваю у них у всех работающих здесь мужчин какой-то вывих психики. Это как разок написав сценарий для кино, навсегда теряешь радостную детскость восприятия и грабишь самого себя. Фильмы мысленно дробишь на запчасти, и чудо исчезает. Что должно было случится с этими мужиками в детстве, чтобы они выбрали море кроваточащих вагин как поприще для заработка? Призвание?

-        Скажу вам честно я сам бы рад отсюда уехать домой, но в этот раз мы свами все сделаем правильно. По протоколу. Вы детально опишите процедуру мне. Я четко переведу моей супруге, и уж пусть она сама решит.

-        Договорились! Оукэй. Итак. Сначала мы ее посадим спиной к нам. Потом найдем место в позвоночнике между ребром номер такой-то и ребром номер такой-то и воткнем в этом месте шприц ей прямо в позвоночник. Неприятно, но  поможет обезболить. После этого мы возьмем спицу и проткнем плаценту чтобы сразу вызвать воды. Ну, тут уж она хочешь - ни хочешь, но должна родить. Или просто разрежем – кесарево сечение, слыхал? Этот вариант у меня всегда в рукаве. Крайняя мера.

Скажу вам честно, мы переводчики это вам не обслуживающий персонал. Мы можем влиять на судьбы мира. Вот я могу слово просто перевести и все равно мягко повлиять на ответ другой стороны. На судьбу переговоров. Подбором лексики, ее экспрессивностью, я бы даже сказал пассионарностью, ударением, акцентом мягко сманипулировать – при этом все  будет сказано слово в слово!

Обжегшись на молоке я стал дуть и на воду.

Хотя я увидел по лицу жену ее ответ еще когда дошел до иглы в позвоночник. Кроме того одна из сестер – а мы уже пережили тут несколько смен, вот одна из сестёр, на мой взгляд самая искренняя, хотя они все были хороши, сказала: «Они будут подталкивать вас искусственно вызвать воды. Не спешите. Может на третьи-четвертые сутки. Это очень-очень больно».

И вот сейчас добрый доктор именно к этому нас подталкивал. У меня не осталось к нему и доли былой симпатии. Понятно, что нам выкатят счет за факт родов, а если воткнуть в мою жену спицы и иглы дело пойдет быстрее и освободиться дорогостоящее койко-место в напичканной электроникой родильной палате. Для следующей путешественницы.

Поэтому своим переводом я зарезал кровожадную инициативу безобразника Преображенского. Хрен. Пусть гонят свои капельницы, разу уж начали, но мы будем ждать наиболее естественного в данной ситуации исхода. Хоть и до рождества – страховка пока все кроет.

Доктор глянул на часы – было три ночи и  шли уже третьи сутки нашего марафона в Метро Клиник.  Преображенский ушел очень недовольный и все же поднасрал мне в отместку – увеличил скорость и концентрацию раствора-мучителя. Это максимум что он мог сделать, что выпихнуть нас отсюда побыстрее.

***

Я выскользнул из палаты следом за доком.  Машина была второй проблемой. Отдаленной, но все же проблемой совершенно не способствующей моему глубокому депру пост-отходняка.

Это была хорошенькая японочка двенадцатого года. Оцепил ее на страховом аукционе почти даром. На ней сбили несчастного олениня в Западной Вирджинии. В  горах Западной Вирджинии не то, что олени, даже гризли настоящие есть. Но склонностью к суициду страдают в основном оленене.

Поменял крыло, капот и фару – всего делов. Сам справился – честно вам говорю, и у вас получилось бы легко. Получилась почти новая машина с дизайном который замахивался на Ауди, но японским безупречным качеством.  Я тогда уже торчал на белой синтетике и в сутки нужно было не меньше ста баксов. Поэтому я быстренько продал старую машину жены, а эту стал готовить ей в подарок.

Беда с этими аукционными битыми тачками одна – надо пройти после ремонта спец техосмотр. Многие умники покупают по-дешёвке битые тачки, а потом угоняют такие же целые – на запчасти. В основном поляки с украинцами этим грешат, хотя литовцы тоже от них сильно не отстают.

Так вот очередь на этот техосмотр – еще аж месяц. До этого машину не оформить никак.

Ну, я недолго себе голову ломал – повесил на лайбу номера от старой машины – не просроченные номера еще на полгода, да и отжигал себе по-тихому. Я нелегал и у меня давно нет прав. А раз нет прав – нахрен платить за страховку?

Но вот номера левые это уже плохо. Стоит копу хотя бы рутинно пробить лицензию и он начнет глаза тереть – вместо бьюика шестого года, перед ним хонда аккорд двенадцатого. Машину враз конфискуют и потом выкатят такой счет за все про все, она золотом инкрустируется. Пока я ездил под лекарством – не боялся ничего, а сейчас я боюсь даже собственной тени.

Вот этот страх остаться без машины тоже все время маячил где-то на заднем плане. Не так страшно, как рождение недоношенного или недоразвитого из-за этих капельниц ребенка, но тоже присутствовала и жизнь дополнительно отравляла.

Еще учтите у меня всего тридцать долларов осталось. Всего.  Все больше не копеечки. А из-за неадекватных номеров машинку, которую я держал в подарок жене за мучения, приходилось прятать ее на дорогущей платной парковке Метро.

Так что я выехал с платной парковки – а после часу ночи шлагбаум открыт, выкинул старый билет и тут же снова въехал. Таким образом отсчет пошел заново, но уже  с трех ночи, а не с семи вечера вчера.

После позволил себе потратить часть сэкономленных средств на бургер с цыплёнком – из автомата понятно дело, сплошная химия.Разогрел и тут же, у автомата сожрал в два прикуса. Охотничий привал двадцать первого века. В джунглях Метро клиники. Не хотел дразнить жену видом пищи – она уже третий день ела только редкие кубики льда. А мне нужны были силы. Водить ее в туалет, помогать принять душ не отмыкая капельниц, ставить одноразовые грелки, делать массаж, а главное защищать от изобретательного непоседы-доктора.

Сил не было совсем, и я буквально чувствовал крепкие порывы ветра на улице.

***

Пересекая на велике квартал за кварталом, я все высматривал новую жертву. Но новых потерпевших все не было видно. Между тем дело было уже заполночь, алкоголь снова выветривался, и вообще пора была апгрейднуться на автомобиль. Взять так же как и байк – по тому же принципу сильного.

Впереди замаячил красный фонарик недорогого стрипушника. «Лошадь, борзая и просто лисичка». Отлично. Кто угодно пусть повертится передо мной, хоть лошадь, хоть борзая, а может повезет замацать и красотку лисичку. Влуплю там и пива и джина. Потом сразу на рейхстаг. На последний приступ. Что-то устал. Пора уже кульминацию и в люлю.

Припарковав велосипед – представьте уровень нелепости – велик у входа в «джентльменз клаб», я уткнулся в первую линию обороны.

За мой малый рост и обшарпаный велик- охранник предложил мне отправится домой к маме, баиньки.  Никаких удостоверений личности, я понятно, на подобные экскурсии не беру никогда.  И тут мне пришла в голову идея.

Я подтащил вышибалу ближе в круг фонарного цвета, открыл рот и продемонстрировал ему свои зубы. Они довольно крепкие еще у меня и совсем не жмут. Я сидел не на Магаданах, а в Наманганском вилояте. Так что цингой никогда не болел. Но вот махра и чифир наложили на бивни пожизненные особые приметы: как засохшие пятна в немытом стакане из под чаю.

-        Во видал, дюд – рашн призон. Слэммер русский,каталага, кэн, сечешь, йо?

-        Вау! И как там – в рашн призон? Жесткач? Хотя постой вот ты скажи мне разницу между джейл и призон – тогда черт с тобой – пущу!

-        Ха! Делов – джейл это СИЗО – следственный изолятор, там до суда и  этапа в призон. А призон это зона –лагерфельд, йо.

-        Заходи. Давай-давай, народу совсем мало, клиентура наперечет.

-        А то! Почту за честь. Как тут у вас борзые лошади – ничо?

-        С пивом пойдет



-        Кстати бро, по поводу пива ( я игриво втиснул ему в ладонь пятерку) – ты там бармену расскажи  что я в законе, а то начнет тоже ксивоту пробивать, что мне теперь этим оскалом в зале пред честными девушками что ли светить?

-        Сделаем, бывалый

-        Добро тебе

Потягивая бад лайт – терпеть не могу эту мочу, но цены в джентльмен клубе были откровенно издевательскими, я по очереди посмотрел и лошадь, и борзую и лисичку у шеста. Различались они разве что весовыми категориями

Потом борзая присела было рядом со мной, с явной целью раскрутить меня на дорогой коктейль, но я ее быстро угомонил, и борзая уползла гримерку с шипением «проклятые пидоррры», не нравится вам женская компания, так идите в голубую устрицу. А я между тем, расположился к милой беседе с лисичкой.

В очередной раз с удовлетворением поймал себя на мысли, что моя теория оправдывается полностью – в последние годы, если я вижу девушку на которую хочется обернуться или же легко флиртую с продавщицами, барменшами или медсестрами, то как-то автоматически выделяю тип женщины сильно похожий на мою собственную жену! Когда я сделал это поразительное открытие – я понял, что изменять жене совершенно нет никакой необходимости. Ведь если я изменю ей то только с ее же копией. А зачем нам копии, если имеется оригинал? Скажите-ка на милость?

Можно флиртануть, позаигрывать, даже шлепнуть клонов по заднице – и все. Дома у меня есть версия почти той же самой модели.

У меня был период жизни, сразу после освобождения после шести лет зла – промискуитет, я тогда только на количество работал. А сейчас я женат. И верным мужем быть приятно и легко. И даже, думаю в наши дни еще и оригинально.

***

На четвертые сутки в больнице, в комнате без окон и с залетом в эту комнату медсестер каждые гребаные полчаса – вот только задремал – и снова свет! А это сердечко тутук-тутук, тутук-тутук, и мучения жены, уже реальные схватки, но пока все без толку, и депр отнятия от опия, и слабость и звон в ушах, и нелегальная машина на дорогой парковке. Я просто сдался. Спекся. Вспомнил о быстром выходе. Временном решении вечных проблем. Решил вызванить Джексона Чена, в миру Женю. Женю вывезли из Ростова, когда ему было шесть. По-английски ему легче говорить, чем по-русски. С другой стороны он не понимает, что Ростов сейчас это прифронтовая зона, смотрит с мамой русские каналы и очень-очень любит президента Путина.

Решил вызванить Чена и от принятого решения сразу стало намного легче.

Расклад у нас с Ченом такой – я даю баблоны, Джексон привозит мне прямо на дом продукт. За это он забирает половину. Это очень дорого, но с другой стороны у меня не так быстро растет доза, как если бы я забирал все. Плюс все эти поездки в глубину негритянского гетто просто небезопасны, могут кинуть или запросто подставить ментам.

Но сейчас у меня последняя тридцатка. По идее я сполз со ста долларовой дозы, так что малюсик в пятнашку должен меня нормально взбодрить. Именно это мне и надо – обрести силу, стимулироваться и быть рядом с женой. Не полумертвым плаксивым кулем, а крепким свежим защитником и бойцом. Помощником.

Вот так я это и объяснял своему внутреннему прокурору. Прокурор вроде хавал. А может сам был на кумарах. Прокуроры они что, не люди? Но бабки-то были последние, а я давно уже ничего не брал через Чена и запароноил – а вдруг возьмёт да и кинет? Никогда не кидал, а сейчас заберет эти несчастные гроши и свалит. Сейчас, когда мне эта дурь просто необходима. Нет. Поеду до черного дюда, людоеда вместе с Джексоном Ченом.

-        Я сгоняю домой на полчаса – покормлю собак с черепахами. Не родишь тут без меня?

-        Ты же слышал сам плод почти не продвигается, я вот думаю, может уже попросить, чтобы воды спустили?

-        Ужас. Давай через полчаса вернемся к этому разговору, согласна? Как только вернусь. Не соображаю ничего. Протримаешься фще пивгодины?

-        Полчасика протяну.



Моя жена армянка из Тбилиси, а я алтайский русский из Ташкента. Мы познакомились здесь в украинской протестанской церкви и поэтому, иногда посмеиваясь, болтаем друг с другом на смешном суржике. Америка украинизировала нас. Хотя этот суржик даже и не с украинского, он содержит и сербские, и польские, и чешские словечки. Прикольненькие и хрустящие как огурчик. Славянский метаязык – не более. Такая мелочь как границы или диалекты стираются на расстоянии. И вот уже второй год я не могу смириться нашей глупости и изящности проведенной врагами  операции. Славян снова столкнули лбами и делают ставки.

***

Проскочив сеть бесконечных коридоров и сменив пару литерных лифтов, я вырубил мою вечную думу о судьбах России и мира, и наконец, выскочил на чистый воздух.

Улица была прекрасна после кондиционируемого воздуха палаты без окон. Снова до слез стало жаль жену. Обманываю ведь ее опять. Страдаю херней. Кумар делает меня слезливым. Хотя говорят Адольф Гитлер тоже лил слезы, когда слушал грустную музыку.

-        Чен, бро, хочу пиццу заказать.Белую

-        Нет в это раз на большую нету средств – на три персоны всего в этот раз.

-        Не вопрос – как обычно половина твоя, уговор есть уговор, йо. Когда подчалишь до Метро Клиник? Пятнадцать минут? Точно? А у дюда тесто уже на старте? Точно? Кей. Давай заруливай тогда прямо к подъезду скорой помощи – я уже тут тосую. Бью степ. Аха. Си ю ин а фью.

***

Лисичка сидела передо мной и я автоматически отмечал – очки моей жены, цвет волос – моей жены, фигура моей жены, некоторые черты лица – версия моей жены. Другим был только запах. Новый, по пьяни откровенно волнующий. Я обожаю женский пот.

Вот он – свежак, девушка только от шеста. А пот сводит с ума.

Пот раскрутил меня аж на четыре уже дорогущих джина с тоником. Он же вкупе с коктейлем (слово соскtail по английски это типа хвостик от хуя – совершенно иной коленкор чем безликое молочное словечко «коктейль») раскрутил меня на откровение.

-        Понимаешь, капкейк, ну такой день у меня шикарный был такой весь победоносный, прямо горело все в руках! И столько радости и счастья! А сам я в такие дни – лучшая версия: улыбаюсь всем, двери приоткрываю, пропускаю без очереди.

И тут это негр мне прямо в душу плюнул. Понимаешь? Одним махом обидел, так знаешь, в лучших чувствах.

-          Не уверена, что ты прав сейчас, пампкин. Мне кажется он сперва аферист, а потом уже негр, понимаешь? Его негрость вторична, как сказал бы профессор Баскин из нашего колледжа. Может тебе лучше всем аферистам джихад объявить? Я их не оправдываю и конечно держусь подальше. Но настоящие враги- это upper middle class. Весь их лоск зиждется на нашей крови.

Я растрогался от ее логики. Хорошая девчушка. Ходит в городской колледж. Не плющевая лига, конечно, но я уважаю людей тянущихся к знаниям. Быстро достал двадцатку, и вежливо без излишеств воткнул ей прямо в трусишки –  под тонкий шелковый шов на бедре

-        Джихад. Слова то какие знаешь, капкейк! Розовый джихад – вот крутизна. Наверное, слышь, права ты! Допью вот дринк ща и домой. Может жена еще не спит, может перепадет чего мне на радостях то? Она у меня чем-то на тебя похожа, внешне я имею в виду.

-        Розовый джихад! Знаешь, пампкин, я тут on the second thought поняла. Вот у меня несколько близких знакомых – все черные понятный петя. И все по одиночке – ну прямо ангелы во плоти. А вот стоит им вместе собраться – и такое знаешь начинается быдло. Быдлам. Орут, вопят, сорят, хулиганят на дискотеке. На хрена? Так что не знаю , что тебе сказать. Бох тебе судья. Джихад у тебя или просто заход. Холивар или просто заскок, лучше грязный мартини мне закажи-ка еще, кабальеро! Надоел своими русскими вопросами. Берёте ствол идете негров потрошить, а внутри ищите себе оправдания. Не выживите вы со своей дости овощиной.

-        - Дости чего, прости, капкейк? Какой офощной?

-        Дости евщиной, я имею в виду, ну Достиовский – писатель ваш или польский?



-        Польский это Дзерджинский. А овощной Достоевский несомненно наш!

- Делаю еще попытку предотвратить глупый поступок, о котором ты сам станешь жалеть. Тут не в неграх вообще дело, они в одной лодке с тобой, и именно это на самом деле тебя и бесит. Твой настоящий антагонист - государство в лице доктора или адвоката, на которого ты не можешь наехать и полиции, которая придет проверять твои документы если толстый чикен привлечет внимание, короче, сильные мира сего. Шпрехензи чикен, о котором ты рассказал или аферюга из волмартра- не антагонисты, а сабститют, заменитель, мальчик для битья, крайние. Ну ты понял короче. Плюс, ты сам прекрасно понимаешь, что проблема не расовая, а социоэкономическая, есть совсем другой слой черных, живут в других районах, ездят на других машинах и такие же твои враги как и тот какой-нибудь богатый врач или судья.

Я купил ей мартини, хлобыснул остатки джин тоника, развел с барменом и поспешил на выход отмечая, что я уже довольно таки topsy-turvy – пьян в энной степени со всеми признаками средней паршивости опьянения.

Пора было закругляться. Домой. Под мягкий вкусный бок родной жены. Как ложечка пристроюсь сзади, сожму руками сиськи и спать. Засыпать еще с тюрьмы люблю гораздо больше чем просыпаться. Только вот заехал я довольно далеко от дома. Даже на велике наверное час с гаком выйдет. А силы уже не те. Не те, грю, силы-та. Ага. Надо все же рвануть попробовать тачилку и все на сегодня. Вот те крест – все.

***

Буквально в квартале я и вышел на нее – ту чертову заправку. И машина была на старте и колонки и все дела. Шеви малибушка наверное года второго-третьего. Ниггер поплелся на заправку –оплатить за бензик. Его нигретесса осталась в машине. Мотор чернорылый идол заглушить поленился. Нужно только набрать полную грудь воздуха, подскочить к шевичке, прыгнуть на водительское, показать дуре ствол и сказать, что автобус идет в парк – пусть выметается. Потом ходу, хлопцы, ходу. Простая формальность, никаких сложностей. Теоретически.

***

Медсестры посещали нас каждые тридцать минут. Мы с женой уже познакомились со всеми и даже обзавелись фаворитами. Я влюбленно смотрел на медсестру, которая тихо предупредила, о том что сбрасывать воды неестественным способом – болезненная процедура, за которой последует сущий ад. Она мне еще и пирожных из их столовки принесла – просто так, бесплатно.  Я бегал вокруг нее и помогал с капельницами, утками грелками и постельным бельем всякий раз, когда она приходила в нашу башню из слоновой кости.

А мою жену явно взволновал медбрат Шулерман– единственный после старичка доктора и его второго ординарца – Борменталя, мужчина в нашей новой реальности. Моя жена лежала на постели голая в одном тонком халатике, а Шуля все время приходил проверять пульс подправлять подушки и менять капельницы. И я не мог не заметить, что моей жене как особенно приятно, когда ее обслуживает именно он.

У меня от этого наблюдения возникло какое-то извращенческое чувство радости за жену – в конце концов, у нее так сейчас мало радости  осталось в этой палате. Может мне вообще выходить, когда он приходит? Но тут во мне взревела ревность: «да ты что уже совсем умом ебнулся, может еще и это…»

Сейчас я стоял на улице в ожидании Чена и страшно ревновал, представляя как похотливый крепыш –медбрат Шулерман похожий на молодого квадратного Ника Расторгуева проводит с женой дольше чем с другими пациентками развалившимися на страйкерах в виде огромных огнедышащих вульв. Вот он случайно как бы касается рукой ее руки (А любо любо любэ, о любэ люберцы моииии!) – от явственности картинки я чуть не хлопнулся в обморок , но тут нарисовался на своем гей-мобиле Чен. Чертов героин за который я даже жену оставил одну с похотливым любером.

На тележке Чена идеально ездить по нелегальным поручениям. Ну совсем не бандитская машина. Кия-Мимикрия тринадцатого года. Меняет цвет в соответсвии с окружающей средой.А у меня просто химичесий дисбаланс, вот  и лезет в башку паскудство нездоровое.

Я полез на заднее сидение, а Чен удивленно спросил:

-        А ты чего со мной что ли хочешь ехать? Остался бы с женой, рожает ведь, я привезу сюда все, ну.

Не мог же я ему сказать, что в паранойе практически был уверен, что Чен меня сейчас кинет, хотя за год отношений в отношении продукта у него всё было четко. Он мог факапнуть по любому другому поводу, но насчет серьёза – все было ровно. Стрэйт – как говорят американцы. «Все путем, братан? Йеа, олл стрэйт»

Я влез в машину и сказал:

-        Давай ехай, а? Чего ждать-то, Чен? За двадцать минут разве не обернемся?

-        Ты прости, не хотел тебе говорить, но дюд что-то не готов, наверное, ждать придется слегка. Я б поехал, а ты сиди с женой, чего там – привезу, не подведу. Чего попрешься-то?

-        Поехали Чен подождем вместе до девяти, потом если не срастется, вернешь меня сюда

-        Хозяина – барина, смотри сам

Так вместо тридцати минут мы прождали на какой-то паскудной улице,  в паскуднейшем гетто минут пятьдесят. У меня начались загоны, что жена уже рожает, а роды принимает похотливый Николай Расторгуев, я плюнул на всё и застонал:

-        Все,сука Чен, вези меня обратно, у меня жена там одна и донька – одна внутри ее, я им нужен. Я их защита и опора, давай, Чен!

-        Я же тебе говорил, я тут сам дождусь, потом как прострелит, привезу все тебе. Сидел бы с женой.

Мне стало стыдно, что я бросил жену одну из-за своей похоти, да еще и Чену за несчастный тридцатник не доверяю. Это все первые дни сумбурной трезвости, когда ты понимаешь, что под кайфом гораздо лучше соображал и быстрее принимал решения:

-        У нас есть варианты, Чен? Еще дюды есть? Старики-дюдовики, мать их перееб.

-        Вариантов масса на самом деле, но синтетика только вот у этого штымпа.

Иногда Женя вставлял в речь термины ростовского слэнга наверное времен Соньки Золотой Ручки и я автоматически задавался вопросом, где он мог этих мамонтов блатной словесности подхватить.

-        А у остальных чего? Обычный герасименко?

-        Не обычный, а хороший, афганский. Так ведь после белого это совсем не вдохновляет.

-      Не особо.  Знаешь мне просто бодряка сейчас поймать, праздновать рано. Едем, оцепим хоть геру и пулей в больничку

-        Хозяина-барина, кто девочку ужинает, как грится…

Через полчаса я уже брёл в бесконечных переходах  Метро. Поверил, не утянули ли с парковки машинку, зашел в туалет для жирной полоски гера-флю и бегом ринулся в палату к любимой и единственной. Пока шел в палату, а лекарство еще не действовало (неужели наебали?) вдруг остановился, ткнулся головой в стену от безысходности и загнанности, ведь думал, что слез с дури уже окончательно и зарыдал в голос. Взмолился к небу, чтоб сохранили они мне жену и дочку – все брошу, честное слово.

Потом накатило лекарство и я остекленел. Удивленно и деловито размазал по роже сопли и заспешил в знакомую палату. Она уже вызывала чувство дома – как гостиничный номер в котором долго уже торчишь.

Жена мне была рада. Она всегда мне рада, просто поразительный человек попался.

-        Знаешь, я посоветовалась со Стэном и он сказал, что после того, как спустят воду будет гораздо некомфортней, но это не надолго – я ведь рожать сразу начну.

Стэном звали нашего обожаемого клона молодого Колинза Расторгуева. Теперь он у нас становился авторитетнее самого старого интригана Преображенского.

-        Стэн сказал? А? Некомфортней, а? А он, конечно, спец – чего уж там! Как в том анекдоте, у мужика спросили: а чего больней, дядь, целку ломать или рожать? Медбрат блин.

-        А он?

- Кто он, мужик?    А он им в ответ – слушайте, девчонки, а вам по яйцам когда-нибудь били? У Стэна нет матки и он вряд ли представляет как это преждевременно рожать посуху. Но завтра пятый день, если считаешь, что готова, давай рискнем. Я тоже вроде как готов. Тошнит уже от этого метрогоспиталя.

Я и вправду был готов – за время нашего диалога лекарство подействовало, и взяло эмоции под полный контроль. Теперь и сам смогу принять роды, если понадобиться – настолько все вдруг мгновенно стало обычным и производственным. Невероятно как эта дрянь превращает меня из хныкающей развалины в бэтмана всего за пару минут.

***

В два скачка я достиг машины, бухнулся на водительское сидение, направил ствол на негритянку и сказал имитируя акцент Терминатора :

-        Get out!

-        Ой дядечка не убивайте нас!  Помилуйте! Берите все  только не убивайте нас!

Кого это нас? Я последовал взглядом за взглядом негритянки и обернулся на заднее сидение. Там я наткнулся на четыре пары глаз откровенно малюсеньких негритят. Боже как их столько туда влезло – машинка-то не самая большая. Боже! А что мне делать? Зараза! Влип, кажись по полной. Аж в пот кидануло. Обратной дороги нет. Сейчас явиться их отец и будет биться со мной насмерть. Родительский инстинкт силен. Выскочить и побежать – догонят, вызовут ментов, обложат. Боже. Я вспотел и протрезвел в мгновение ока. Нахрен я вообще затеял это сафари?

-        Забирай своих выблядков вместе с люльками. Считаю до трёх, потом каждому по контрольной пилюле между бровей вгоню, ну!

Черная обрадованно засуетилась:

-        Ой спасибо, дядечка, вот спасибо! Я сейчас, ага! Я – мигом, дядечка, я мигом!

Она ловко вытащила свой выводок на улицу – за полминуты. Я наблюдал в зеркало заднего вида, а потом еще башку повернул, убедится, что из грабежа с угоном еще и на киднэпинг не напарываю. Рванул по газам аж резина завопела.

Однако отскочив на полмили выровнялся – теперь нельзя газовать, нарушать скоростной режим и вообще привлекать  к себе внимание.  Я – персон оф интерест, по-русски говоря – разыскиваемый.

Бензин они залить, конечно, не успели, но до того как он кончится, а они вызовут ментов и меня начнут ловить, я должен успеть доехать до моего велосипеда, который я припаркавал у вэст эндского бара Малдунз в самом начале бестолкового вечера. Отсюда где минут двадцать езды.  Автоматическая коробка передач в шевичке была при смерти – я это заметил довольно быстро. Ей было откровенно больно переключаться со второй на третью. Не дай бох сейчас придется уносить ноги – машина просто посыпиться из под меня кусками. Чертовы негры наплевательски относятся к технике. Животные.

Ну ничего. Потихоньку доеду. Как же меня угораздило у детей машину отобрать? Вот мудильник. Противно. Перебухал. Все. К черту. Мстить уже больше совсем неохота никому. Добраться бы живым до дому и спать. Спа-а-ать. Идиотский конец такого хорошего дня. Ну ничего. Скоро будем дома. Все забудется как дурной сон.



Как в ответ на мои позитивные мысли с заправки через улицу прямо наискосок через все четыре полосы Кларк-авеню мне навстречу вырвался полицейский крузер и сразу двинул наперерез. Откуда так быстро? Замигали маяки и раздался поганый вой сирены – приказ остановится у бровки. Ну вот. Укатали сивку волки позорныя. Глупо как укатали!

***

Когда акушерка вытянула из упаковки длиннющую вязальную спицу, которая должна была спустить воды мне, даже под наркозом стало нехорошо, и я резко отвернулся. Медицина, конечно, рванула вперед за последнее столетия, но некоторые отрасли, особенно хирургия и стоматология это  все еще инструментарий каменного века.

Когда они закончили процедуру, жена закричала от боли, но обезболивать что-либо уже было поздно и нельзя. Второе ужасное событие это вдруг резко наступившая в палате тишина. Исчез тутук-тутук, тутутук, который не покидал эфир ни на секунду в последние несколько суток.  Акушерка даванула на кнопку тревоги и в палату стали быстро сбегаться врачи, медсестры и прочая госпитальная челядь.

Жена крутилась от боли в кровати, но все же попыталась мне как-то улыбнуться, вот ведь воспитание! Потом ей на лицо резко натянули кислородную маску, но мне все равно было слышно, как она стонет. Толпа персонала как-то сразу оттеснила меня в угол. Я стоял у стены и не знал куда девать руки. А еще я чувствовал как героин приглушает муки от того, что родному человеку рядом очень больно, я стал себе противен.

***



Я не заметно отстегнул ремень безопасности, придерживая его рукой для видимости и откатил сидение справа назад. До упора. Если что сейчас он подойдет, попросит бумаги, я полезу в бардачок и выскочу через пассажирскую дверь. Рвану дворами. Авось уйду. А? Повезет ведь, ну?

Я потянулся к бровке и готов был тормозить, как вдруг крузер пёрший мне навстречу вдруг проехал мимо. Ужас пережитого был неописуем. Ффу!

Один краткий миг я видел полицейского лицом к лицу. С полсекунды, лоб в лоб. Пуэрториканец. Поджарый и темноволосый. На табличке имя «Ангел Кей Лопес». Ангел. Ангел Кей Лопес. Почему имя засело в башке пока я, как под ледокаином, весь замороженный страхом удалялся от того места. Ангел Кей Лопес. Наверное, это мой ангел-хранитель таким образом подавал мне знак. Предупреждал. Типа хорош уже дурью маяться. Сбрасывай машину, пока не влип и домой – спать.

***

К счастью с сердцем у дочи все было в порядке, просто отсоединился датчик, но скорость ту тук тутука все же немного упала. Врачи коротко посовещались на тарабарском языке, и вдруг отсоединив страйкер от стены, дружно бегом покатили его из палаты. По  той скорости с которой они двигались, я понял, что дела наши совсем швах. Я подхватил баллон с кислородом пытаясь таким образом проскочить под шумок дальше, в саму операционную куда они и рвались. Только бы быть поближе к жене. Боже как же я могу ей помочь сейчас? Дать бы ей героину! Ага, и ребенка заодно травануть, скотина тупая.

Мой трюк с баллоном быстро заметили и сыграли со мной шутку, которую явно отрабатывали годами.

-        Эй-эй, приятель, спасибо за помощь, конечно, но в таком виде дальше нельзя. Нет-нет! Сейчас тебе выдадут специальный набор одежды. Стерильный. Быстро переоденься – и милости просим!

Они укатили дальше и я заметил ужас в глазах жены. Даже за руку не могу подержать. Бедная девочка, втравил я тебя своей похотью!

Медсестра очень не торопясь принесла мне набор хирургической одежды, которую я начал неловко натягивать поверх своей. Потом огромные бахилы. Потом шапочку.  Натянув идиотскую полупрозрачную беретку я нелепо подумал, что пора бы уже и подстричься.  Резко двинул  в сторону операционной. Когда до двери оставалось шага три, я вдруг услышал плач ребенка и как сразу шестым чувством понял, что это плачет обладательница маленького сердца. Моя маленькая девчонка.

***

Я бросил машину в двух кварталах от дома. Отсюда уже великом пойдем, Солдатов. Только пальцы попротирать везде и домой. Да и обшмонать машину – уничтожить все документы. Не понимаю зачем, ведь номера все и так бы рассказали ментам, но тогда с пьяну мне показалось это особенно важным. В багажнике шеви нашелся большой черный мешок для мусора и я стал судрожно сметать с него все что было в машине – в бардачке, на сидениях, под сидениями, на полу – негры попались неряшливые, что совсем меня не удивило.

Спрятав ключи под солнцезащитный козырёк, я взвалил мешок с трофеями на плечо и поколесил себе до хаты. На сердце было неуютно и уже вовсю подкатывал завтрашний похмель.

Я вырыл лунку в углу палисадника позади моего дома и развел в ней огонь. У негров, видимо, был с утра хороший день, а я его жестоко обосрал. Месть удалась как по нотам, но почему-то совсем не было радостно. Не было ощущения победы или успешно выполненной операции. Муть какая-то. Негры явно в тот день получили пособие – я понял по пакетам из дорогого ресторана – «Ошпаренный рак». Они недоели и забрали останки омаров домой – разогреть и насладится вечерком. Не судьба. Как рачительный хозяин и вообще, мелочная рожа я призвал зомбак и скормил им знатный ужин – тянуло баксов на пятьдесят, не меньше.

То что они не часто себе позволяли Ошпаренных раков, я понял когда извлек из мешка на свет кучу талонов на бесплатное детское питание. Блин. Довольно больно уколола совесть. Оставил грудничков без еды на месяц. На месяц! Ох накажет меня боженька, ох накажет. Бессмысленных преступлений я до этого не совершал ни разу. Талоны полетели в огонь. Следом детские бутылочки. Хотел и ложечку бросить, но остановился – маленькая, красивая, серебряная – настоящая улика, а вот жадность одолела, оставил. И портфельчик маленький для школьных завтраков с микки маусом – пожалел бросать в огонь. Вот и весь улов, не считая полуразъебаной машины, которую все равно не продать, даже на металлолом. Строго тут с машинами. Сплюнул в сердцах будто на самого себя сплюнул, да так и вышло - застряла липкая слюна да и упала на грудь липкой скользкой ниткой.

***

В комнате рядом с операционной пока ждал результата, обнаружил столик на колесах – все ящики под замком. Наркота! И камер нет в комнате. Ходил вокруг этого столика, как кот, пока врач не вышел с дочкой на руках. Увидел, узнал сразу – моя сомнений нет.  Моя! Профессор Преображенский аккуратно передал мне на руки розовый посапывающий комочек. Спит, как ни в чем не бывало. И пришла радость. Но увы не такая, как при рождении первого ребенка – чертова синтетика приглушает и боль и радость совершенно одинаково.

Жена еще висела под наркозом, и самое время было выезжать из Метро, чтобы не платить за парковку. А заодно и вещи ей на выписку принести – тут вышвыривают уже на второй третий день почти после любой операции.

***

Совесть за отобранную у бедолаг машину мучила меня долгих три дня. Три раза я проходил мимо машины подтверждая теорию, что преступник всегда возвращается на место преступления. Проходя все плевал на себя, выворачиваясь наизнанку. И хотя давно на мне негде ставить клейма, мучился совестью, хоть ты тресни.

На четвертый день не выдержал. Встал в пять утра – все равно совесть толком не давала спать, и отогнал машину на ментовскую штрафплощадку. Понятно не на саму площадку, а бросил ее с открытой дверью метрах в двухстах. Выкинул резиновые перчатки и мерно зашагал домой. Улыбнулся. В тот день я впервые нормально выспался.

***

Дома решил все убрать к приезду жены и ребенка. Гера скоро отпустит и на уборку не останется сил. Перед тем как окунуть руки в раствор хлорки в  ведре для пола, решил проверить почту. В куче спама вдруг обнаружилось письмо из ЭКСМО пресс. Я туда отправлял роман года три назад, когда для меня вопрос опубликоваться был вопросом жизни и смерти. А вот сейчас, когда мне совершенно уже насрать и я знаю, что книжка с моим именем на обложке вряд ли много изменит для меня в жизни, издатели, наконец, родили.

«Наше издательство решило опубликовать ваш роман Школа Стукачей. Вы должны предоставить доказательства, что вы это вы, а роман написан вами, а не спижжен, и мы охотно подпишем с вами договор».

Я это я. Может это плохо, но скорее хорошо.  Я это я. Так уж вышло. И вряд ли на свете найдется идиот, который захочет присвоить мой роман, где главный герой-стукач. Мне хотелось именно так ответить в ЭКСМО, но я решил повременить сутки – свыкнутся с мыслью. И, наверное, я кривлю душей, когда говорю, что мне плевать на это письмо. Потому что после прочтения я исполнился силы и благого духа и до блеска вылизал весь наш маленький домик. Скоро приедут. Я выделил им комнату особой  стерильности и повесил на нее табличку. Это уже для медсестры, которая припрётся сюда проверять условия для ребенка в первую же неделю.

***

Идею с Армией спасения подбросила сотрудница с работы жены – Моник. Моник – черная. Она прикатила на старом черном Шеви Тахо – негритянской машине. Старые черные Шеви Тахо жрут бензин ведрами. Это делает их чрезвычайно доступными для черных людей за чертой. Жену недавно прооперировали и теперь ей нельзя поднимать тяжести. А  в Армию Спасения требовалось предъявить ребенка.

Я подхватил новенькую автомобильную люльку (снова спасибо тебе, май компьютер) и поволок дочку в зёв Шеви Тахо. Кто бы мог подумать какие тяжелые эти чертовы люльки!

Дочка родилась на пару недель раньше срока, роды длились бесконечные трое суток, поэтому мы сейчас над ней трясёмся. Открыв дверцу, я вдрун наткнулся на четыре пары глаз откровенно малюсеньких негритят. Опустив люльку на сидение кишащее негритятами, я испытал ужас и инстинктивно шагнул назад, как герой культового фильма «Змеелов на самолете». У меня перед глазами промелькнули лица негритят, которых я вышвыривал из их машины под дулом кольта.

-        Да все будет тип-топ! -

Моник улыбнулась мне шикарной жемчужной молнией, заставив автоматически зарегистрировать все ее внешние половые признаки. То ли оные признаки, то ли ее милая улыбка сбили меня с толку, и я помахал машине вслед рукой, как седеющий аутист.



КОНЕЦ

Аппендиксы и благодарность:

Это посвящается Марине потому что пока я писал она перевели мне баксов пятьсот помаленьку. Чтоб не сдох с голоду. Мы познакомились через мое творчество. Так что если один из сотен читателей помог – можно сказать писал не зря.Спасибо!



Синтетические опиоиды. Эпизодически встречавшиеся на лихом наркорынке лихих девяностых продукты типа «China white» — «белого китайца» или «китайского белого», «белого карлика» и т. д. «Белый китаец» — 3-метилфентанил, «белый карлик» — этонитазен. Отличаются чудовищной силой (в том числе и убойной), намного превосходя героин, и ничтожными дозировками — даже не миллиграммовыми, а микрограммовыми. Вследствие этого не могут продаваться не разбодяженными (в чистом виде дозу часто даже увидеть невозможно), но даже в разбодяженном виде крайне опасны из-за неравномерности концентрации порошка. Из-за высокой опасности и непредсказуемости не особо популярны среди торчков, встречались обычно в больших городах, а ныне появляются периодически в разных местах, вызывая всплеск смертей от передозировок и арест группы очередных ушлых химиков. В советское время (да и сейчас) фентанил успешно использовался в анестезиологии. Надо, однако, понимать разницу между аптечным фентанилом, который подготовил к применению врач-анестезиолог, и «белым китайцем» из подворотни, который не пойми как бодяжил пушер с трясущимися руками. В последние несколько лет, на западе «фенту» имеет право назначить (и очень активно назначают) любой семейный врач-терапевт при жалобах на сильную боль. И еще одно свойство фентанила — это единственный опиоид, который в анализе мочи не дает реакцию, типа «героин». Все это очень нравится «метадонщикам» и те с удовольствием пользуют его, не опасаясь сурового анального взыскания.

Во время штурма Норд-Оста террористов и остальных ФСБшники травили именно фентанилом, а умирали люди из-за того, что им вовремя не вкололи антидот налоксон. Дополнительная неприятность фентанилов — при отравлении ими налоксон действует куда хуже, чем при отравлении обычными опиатами вроде героина. Так что риск стать героем высок, как никогда.



https://www.youtube.com/watch?t=193&v=jX1eZKNXph8

Tweet