Утро и день рождения я встретил неожиданной мыслью: «Блядь, продукты-то мы все распихали в холодильники тети Софы и дяди Бори! Что же теперь, опять ехать в магазин и закупать еду уже для холодильника родителей Лены? Опять траты?» Таки звезда Давида возымела свое действие. Ни до, ни после этой поездки, к кому бы я ни приезжал, на дачу или просто в гости – я не просыпался с мыслью о деньгах, еде и прочей ерунде, которая омрачает отдых любого настоящего мужчины. Я, сука, лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и думал о том, как забрать продукты! Лена проснулась, оглядела меня и крикнула: 
- С д-н-е-м р-о-ж-д-е-н-и-я! 
- Угу, – буркнул я. 
- Ты чего? 
- Да, так… – все так уставившись в потолок, лежал я. 
- О чем думаешь? 
- О продуктах… 
- О чем? 
- Лен, ну вот смотри, мы продукты оставили у твоей тети Софы, а сегодня переезжаем к твоим родителям. Значит опять закупать еду надо? Опять тратить деньги? 
- Саш, ты меня пугаешь! – Лена явно не ожидала от меня такой тирады. 
Нет, смех смехом, но я не лукавлю, в тот момент я реально думал о жратве и бабках. С кем, как говорится, рыбу фиш кушаешь, того и слушаешь. Атмосфера, царящая вокруг, накладывает отпечаток и на мысли, и на сознание, и на действия. 
- Я серьезно. Вот смотри, припремся мы к твоим родителям, и что объедать их будем? А продукты наши законные, между прочим, тю-тю. Вон, как твоя тетя Софа и дядя Боря мою свиную колбасу вчера точили! Фирма не та, наполнители, усилители – батон за милую душу. Только едала трещали на весь поселок. 
- Тебе колбасы жалко? 
- Дело не в колбасе, а в том, что у меня такое ощущение, что меня где-то поимели, а где – я понять не могу! 
- Ой, Саш, вот вечно какую-то херню порешь, – вздохнула Лена. 
- А что ты хотела? Создала «фракенштейна», будь готова к ужасам реальности. 
- Ты же Шулерман? – улыбнулась она. 
- Тем более, это еще страшнее. Кстати, у меня, по-моему, не только мысли меняются, но и тело. Волос больше стало, мошонка сама собой пропадать начала. Вот, потрогай! 
- Ф-у-у-у-у, Саша! 
- Срочно! Срочно! В леса и поля русские бежать надо! К березоньке белоснежной губами прильнуть, водки жахнуть и над песней всплакнуть! – рассмеялся я. 
- Дурак! – улыбнулась Лена. 
- Ладно, я в душ, – я спрыгнул с кровати и, надев спортик, пошел в ванну. 
Поскольку ванная комната была хозяйская, то и шмотки там лежали тети Софы и дяди Бори. Я оглядел небольшой туалетный столик, на котором были какие-то вещи, книжки, среди них была кипа, которую, наверно, носил дядя Боря. Меня всегда живо интересовало, как они их крепят? Я аккуратно взял ее и надел себе на голову, затем посмотрел в зеркало. 
- Таки да! – произнес я. Гони бабки нашей еврейской семьи, сраный макаронник! – вспомнил я цитату одного из гангстерских боевиков. Бдыж-бдыж-бдыж! За Израиль всех порвем! - изобразил я два Кольта в руках. 
В этот момент дверь распахнулась, на пороге ванной комнаты стоял заспанный дядя Боря. Я забыл закрыть дверь. 
- Ой, извините! – я снял кипу и положил ее обратно. 
- Да, за ради Бога! Вам, кстати, очень идет! - он взял кипу со стола и протянул ее мне. Носили когда-нибудь? 
- Я в таком районе живу, что если кипу надену, меня в ней и похоронят. 
- Ясно. А вы знаете, что они все разные? 
- Ну да, видел, есть очень даже симпатичные, а есть просто тряпочные. 
- Э-х-х-х, Саша, симпатичные девушки бывают, а кипа – нарядная или будничная. Обычная, тканевая или бархатная кипа носится повседневно, вязанная, как вот эта, например – символ особого отношения к Израилю, атласная или, как вы выразились, «симпатичная» - праздничный вариант. Сейчас еще появились кожаные кипы, но их в основном молодежь носит. 
- То есть, у вас особое отношение к Израилю? 
- Не совсем. У вязаной кипы есть еще один символ – она показывает особое отношение девушки к парню, ну или женщины к мужчине. Эту кипу мне связала Софочка. 
В этот момент мимо проходила Лена: 
- Саш, ты еще не принял душ что ли? 
- Да, мне тут дядя Боря про кипу рассказывает. 
- И что? 
- И то! Иди, вяжи мне кипу, чтобы показать свое особое отношение ко мне! 
- Забавный вы, – усмехнулся дядя Боря. 
- А как она крепится? Покрутил я в руках кипу. 
- Ну, кто-то крепит на заколку, а вообще, головой вертеть меньше надо и вперед смотреть, тогда ничего спадать не будет, – улыбнулся дядя Боря. Символ кипы в том, что над тобой всегда кто-то есть. 
- Короче, на каждую хитрую жопу всегда найдется хер с… 
- Саша! – рявкнула Елена. 
- Правильно мыслите, молодой человек! – рассмеялся дядя Боря. 
- Вы не слушайте его, он порой мелет, сам не понимая что, – смутилась Ленка. 
- За потоком слов порой приходит мудрость, так же, как в спорах рождается истина! – дядя Боря на секунду замолчал. Таки вы в душ или как? А то я сейчас себя чувствую, как в далеком детстве, когда возле ванной с утра собиралась вся коммуналка и часами слушали байки дяди Яши Зибермана. Проще было в Израиль к стене Плача смотаться и слезами верующих умыться, нежели утром в нашей коммуналке. 
- Выгнать его не могли? – спросил я. 
- Во-первых, дядя Яша просыпался раньше всех и занимал ванную комнату, а во-вторых, дядю Яшу все очень уважали, в силу того, что еще Мишку Япончика знал. Ладно, принимайте душ, а то мы так до следующего праздника будем стоять и разговаривать. Мне Софочка сказала, что у вас сегодня день рождения! Так что, Мазаль тов ле-йом оледэтха! – пожал он мне руку. 
- Да-а-а-а, ничего особенного, – смутился я. У меня каждый день, как день рождения. 
- Это как? – покосился на меня дядя Боря. 
- Утром встал – вот и родился! Если не встал – значит помер, – улыбнулся я. А вообще, казаку всё едино, что тьма, что полтина! 
Лена и дядя Боря переглянулись. 
- Ладно, я в душ, всем рукапожимаю! – и я закрыл дверь. 
Наконец-то приняв душ, я приоделся (ну, как приоделся… кепку надел в дополнение к спортивному костюму) и спустился вниз. Там уже во всю кипела «работа». Тетя Софа, как еврейский спринтер, металась по кухне, собирая на стол, Ленка, как могла, помогала ей. Но по лицу тети Софы было понятно, что племянница больше мешает, нежели помогает. 
- О, Саша! – заметила меня тетя Софа. Поздравляю вас! 
- Спасибо, – смутился я. Лен, я в беседку… 
Я вышел на улицу и пошел в сторону беседки, чтобы перекурить насыщенное утро. Только я расположился на лавке и закурил, как возле забора нарисовался дядя Семен, который, услышав, что входная дверь хлопнула, тут же выскочил из дома и опять начал «патрулировать» границу участков. При этом он пристально разглядывал меня, как будто я ему чемодан шейкелей задолжал. Я сделал вид, что не замечаю его, но пристальный взгляд дяди Семена заставлял то и дело поворачивать в его сторону голову. После нескольких минут этих переглядок, дядя Семен как бы нереально начал подзаебывать. Как все это выдерживал дядя Боря – я ума не приложу! Я бы этого дядю Сеню ушатал, если бы он только приблизился к моему забору. Но тут, как говорили в незабвенном фильме, «были высокие отношения!». А со своим Евангелием, как говорится, в чужую синагогу не ходят. Не успел я додумать мысль, как меня окликнул еле слышный голос: 
- Разрешите вас на секундочку? 
Я повернулся в сторону дяди Сени. 
- Меня? – включился во мне Шулерман. 
- Да-а-а-а. Я, вроде бы, здесь, кроме вас, никого не наблюдаю, – ответил дядя Сеня, но для большей уверенности все же посмотрел по сторонам. 
Я встал и было направился к нему, как он осек меня: 
- Вы бы сигарету потушили, вдруг пепел уроните на газон, Софочка ругаться будет. А я не переношу дыма, у меня астма! 
- Еб твою мать, минору тебе в жопу, - матерился я про себя, чтобы ни в коем случае не ранить и без того раненного в самое сердце престарелого «Ромео». 
Потушив сигарету в нужной пепельнице, я пошел к забору, аккуратно ступая по изумрудному газону, как по ковру. 
- Семен, – протянул он руку через забор. 
- А отчество? – пожал я руку. 
- К чему эти условности? Просто Семен. Семен Фитерман – так я известен в определённых кругах, ну, вы понимаете… 
-Не совсем. 
- Не важно, пусть это будет маленькой тайной, – и дядя Сеня сделал хитрую рожу. А вы? 
- Я? Я Саша, Саша Шулерман. 
- Ну, понятно, что не Иванов, – усмехнулся дядя Сеня, намекая на мою звезду Давида – на мой, «пропуск» в потаенный Мир избранного народа. 
Я стоял, смотрел на него и не мог понять, чего этот полудурок хочет от меня? Наебать? А может, ему тоже, продукты нужны? А может, денег попросит? Может, он из тех евреев рода «отдам», которые до ста лет живут? 
- Вы гость Софочки? – спросил он. 
- Нет, я, скорее, гость Леночки. С тетей Софой у нас и возраст, и весовые категории разные. 
- Зря смеетесь, молодой человечек. Пышные формы украшают дам! А с годами вино становится только лучше. Такие дамы пышут здоровьем и благосостоянием. 
Да уж, если Лена будет с такой скоростью рубать колбасу, как тетя Софа, то она ее за пятилетку по формам догонит и перегонит. Только вот благосостояния не будет, все на колбасу спустим, – подумал я. 
- Не знаю, я в этом плохо разбираюсь, – пожал я плечами. 
- Вы, наверно, в курсе моей грустной истории? – он заглянул мне в глаза. 
Пиздеть было бесполезно, поэтому я кивнул. 
- Вот только подумайте! Только подумайте, какой прохвост! Увел! Увел мою розу!
- Вы и на тете Розе были женаты? – удивился я. 
- Нет, конечно, нет. Вы как будто не слушали меня, молодой человек. Я же Вам говорил, я предпочитаю пышных дам, а Роза… Роза, как Леночка. У них вообще эта «ветка» не задалась. Готовят плохо, едят мало… А-а-а-а! Вы подумали?.. – и дядя Семен рассмеялся. 
- Просто я не всех родственников еще видел, – пояснил я. 
- Ой, тогда у вас еще столько открытий впереди! 
- Звучит как угроза, – усмехнулся я. 
- Нет-нет, мы все дружим! – поднял руки вверх дядя Семен. 
Неожиданно он изменился в лице и спросил: 
- Ну, и как он Вам? 
- Кто? – спросил я. 
- Боря! Кто ж еще? Софочка говорит, что у него настоящая мужская харизма! А где она? Где, я вас спрашиваю? Джип себе этот огромный купил, а мне до сих 5 тысяч должен! А по нынешним временам, 5 тысяч – это сумма, скажу я вам! Настоящий мужчина долги отдает. Вы согласны? 
- Так, напомните ему. В чем проблема-то? 
- А я что, секретарша ему, напоминать? Да и не в деньгах даже дело. А в том, как он это сделал. Вероломно подкрался, пока я был в командировке, и увел Софочку! 
В голове пронеслась мысль: «Пиздец, чушок. В такой семейке ебалом не щелкают. Тут не то, что бабу уведут, имущество все вынесут и банковский счет обнулят, пока за пачкой сигарет ходишь. А потом скажут: мы все дружим!» 
- Ну а что? Жопу поднял – место потерял! – выдал я. 
Этот ответ явно не понравился дяде Семену, поэтому он насупился и процедил сквозь зубы: 
- То есть вы на его стороне? 
- Я на своей стороне. 
Дядя Семен сделал удивленное лицо. Что, честно говоря, меня поразило. Потому что каждый уважающий себя еврей держит именно свою сторону, а не чью-либо, поэтому они и дожили до нашего времени, а не вымерли, как скифы или другие народности. 
- Набили бы ему лицо и всё! – пояснил я свою позицию. 
- Это варварский способ решения проблем. Цивилизованные люди договариваются. 
- Ну вот, поэтому Вы цивилизованно теперь и нарезаете круги возле забора, пока он «договаривается» с тетей Софой, – развел я руками. 
- В Вас, положительно, что-то есть… – покачал он головой. 
- Положительно, со вчерашнего дня во мне ничего нет. У меня день рождения, а я еще трезв и маковой росинки во рту не держал, – ответил я. 
- М-м-м-м! Так у вас праздник! Поздравляю! – опять протянул руку дядя Сеня. 
Конечно, ему было насрать на мой день рождения, просто он точно знал, что его тоже позовут. Поэтому наблюдать свою Софочку он теперь мог не один день, на 9-ое мая, но и сегодня. 
- Я ни за что не поверю, что Софочка не накормила Вас! 
- Завтрака пока не было. Так что ждем-с! 
- Как смотрите на то, чтобы немного отметить наше знакомство и ваш день рождения? – неожиданно предложил бухнуть дядя Сеня. 
- Не знаю. Время-то… - я посмотрел на часы, к моему удивлению, было почти 12 дня. 
Дядя Семен явно жаждал заполучить в свой стан союзника, поэтому терпеливо стоял и ждал моего ответа. 
- Уговорили. На 20 минут! – и я по-тихому вышел из одной калитки и нырнул в другую. 
Дядя Семен тоже оказался ни разу не бедным. Новая Е-шечка, самые последние гаджеты. Но я, собственно говоря, и не сомневался, что бедных тут нет. Да и не особо я думал о чужих деньгах. Попав в этот «Рай обетованный», задача была не в том, чтобы «выиграть», а в том, чтобы своё сохранить и ноги унести. Мы присели за стол. Дядя Семен достал водку «со слезой» и небольшую миску, в которой была красная икра, а так же мацу. 
- Вы прямо берите мацу, макайте в игру и кушайте, так очень вкусно! – дядя Семен явно демонстрировал свою щедрость, хотя глаза то и дело смотрели за моими движениями: сколько налил? Сколько икры зачерпнул? 
- За знакомство! – поднял я рюмку. 
- С днем рождения! – поздравил дядя Сеня. 
- Ле-хаим! – сказал я. Эту фразу я запомнил еще со времен фильма «Однажды в Америке». Больше на иврите я не знал, по сути, ни шиша! 
- Ле-хаим! – и дядя Семен отпил четверть рюмки. 
- Дедя Сеня? Ну что это? – покосился я на него. 
- А что? – удивился старый еврей. 
- За здоровье пьем, за знакомство, а вы водкой, как первокурсница помадой, губы мажете? – махнул рюмку я. 
- Прям всю? – спроси он. 
- Прям всю! Вы бы видели, как вчера дядя Боря пил! Он вот такой…- я осмотрел графинчик. – Да, нет… Даже поболе графин, фактически в одно лицо выкушал и ни водном глазу. 
- Это алкоголизм! – завел Ленкину песню дядя Сеня. 
- Алкоголизм – это когда без повода и каждый день в слюни. А сегодня столько поводов, что сам великий еврейский исход из Египетского плена меркнет. 
- Ну, все же… – морщился дядя Сеня. 
- Вот! Вот про что Вам тетя Софа и говорила: мужская харизма! Жесткость! Уверенность! Выпили – закусили, выпили – закусили. Вот дядя Боря решительный, как конница Будённого! - распалял я мужика на «подвиги». 
- Эх! – и дядя Сеня выпил рюмку. 
- Ну как? – спросил я. 
- Пока не понятно, – пожал он плечами и отломил кусочек мацы. 
- Тогда сразу следующую вдогонку,– и я снова разлил. 
- Ле-хайм! 
- Ле-хайм! 
- Ну как? Хорошо ведь? – подмигнул я дяде Сене. 
- А ничего, – улыбнулся он. Вы таки знаете, как надо потреблять сей продукт! 
- Тверская школа! – улыбнулся я. 
- В каком смысле? – покосился он на меня. 
- Дача у меня, в Тверской области. 
- И там все так пьют? 
- Уже нет, – я снова разлил водку. 
- Почему? 
- Кто-то спился и помер, кто-то закодировался, – улыбнулся я. 
- Таки может и нам не стоит так пить? – осмотрел рюмку дядя Сеня. 
- Дядя Сеня, вы послушайте, все проблемы с алкоголем от чего? 
- От того, что пьют много, – зачерпнул он кусочком мацы икру. 
- Нет! Всеобщее заблуждение! Как сказал один умный человек – все болезни от нервов! Алкоголизм – это что? Болезнь. А мы с вами разве нервничаем? 
- Нет, – буркнул чуть-чуть захмелевший дядя Сеня. 
- Нет, не нервничаем. Пусть нервничают те, у кого зарплата маленькая. Значит, алкоголизм нам не грозит! Еще по одной? – я разлил водку. 
- Ле-хайм, – и мы снова выпили. 
После 15-ти минут посиделок, дядя Сеня реально захмелел. Я честно не ожидал, что он окажется таким слабеньким. В бухом угаре человека всегда тянет поговорить о наболевшем. Но у дяди Сени, что в трезвом виде, что в пьяном была одна тема: тетя Софа. 
- Вот скажи мне, Саш, чтобы ты сделал на моем месте? 
- Я? Сел бы в Е-шку, снял баб посиськастее и ушел бы в отрыв. 
- А если бы любил больше жизни? 
- Кого? 
- Софочку! – стукнул по столу дядя Сеня. 
- Да Боже упаси! - и я чуть не перекрестился, но вовремя одернул руку. 
- Вот не понимаешь ты. Она такая…Такая… 
- Большая и мягкая? – разлил я водку. 
- Точно, как булочка. А лицо прекрасно, как роза! Э-х-х-х… Ле-хайм, – выпил дядя Сеня. 
Я выпил, в глазах стояла «булочка» с цветком розы вместо головы, я чуть не подавился от такой картины. 
- Дядя Семен, давай без таких аллегорий, а то у меня уже «черти» начинают пляску перед глазами. 
- Так что бы ты сделал? – он уставился на меня. Вот представь на минуту, ты уезжаешь, а твой приятель с Ленкой, а? 
- Кто? – покосился я на него. 
- Не важно, любой приятель. 
- Да черт его не знает. Убил бы, под Троицк к Фалею отвез, там бы его в лесу и прикопали, – пожал я плечами. 
- А я так не могу… Я же интеллигентный человек, кандидат наук. Ну какой мне лес? Какой Малей? 
- Фалей. 
- Не важно. Я вопросы привык вербально решать? Понимаете? 
- Пиздеть, короче! – я разлил остатки водки. 
- Вот, не понимаете вы меня, – пронял дядя Сеня. 
- Что тут понимать? Ты хозяин в своем курятнике. К тебе забрел чужой петух. Не ты к нему пришел, а он к тебе. Ты должен выдать пиздюлей и отправить его восвояси. Поклевать зерно и дальше продолжать топтать кур. Ле-хайм! – я выпил. 
- Образно, но емко, – я дядя Сеня махнул рюмку. 
Махнул рюмку, которая, как оказалось, прикончила престарелого «Ромео». Послышался голос Ленки: 
- Саша! Саша! Ты где? 
- Я ща, – я встал из-за стола и вышел на крыльцо коттеджа. Тут я, чего орешь? 
- Завтракать! Что ты там делаешь? 
- Да, мы тут с дядей Сеней знакомились. Сейчас иду. 
В этот момент из дома вышла тятя Софа и дядя Боря, которые услышали имя, которое наполняло их «бермудский треугольник» отношений. Являлось, так сказать, самым острым углом в них. 
- Ну-ка быстро домой! – поняла в чем дело Лена. 
- Секунду, попрощаюсь... – я хотел распрощаться с дядей Сеней и по-тихому пойти завтракать, но не тут-то было. Он во всей «красе» вывалился из дома: 
- Софочка!!! – заорал он. Софочка!!! Я петух! Это мой курятник! – орал он на весь поселок. 
- Боже…- чуть ли не одновременно охнули Лена и тетя Софа. 
- Я тут всех топтать буду! – продолжал орать дядя Сеня. 
Вы бы видели лицо дяди Бори. У него был такой вид, как будто только что ему сообщили, что Израиль теперь – это всего лишь район в Курской области. 
- Саша, ты открыл мне глаза! Я теперь все понял! Я петух! Я!!! – басил дядя Сеня. 
- Я? А что я? – развел я руками, как настоящий Шулерман. 
- Саша! Немедленно уведи его в дом! – орала Ленка. 
- Ван минут, прелесть моя, – и я начал запихивать дядю Сеню обратно в дом. 
Я оттащил его к дивану и усадил. 
- Ты видел? Видел, как она на меня смотрела! 
- Конечно, видел! Все, сейчас байки, а потом она сама прибежит, – пожимал я руку дяди Сени. 
- Вот! Вот она – харизма, вот она! Прям прет! – дядя Сеня опрокинул тело в горизонтальное положение, что-то пробурчал и мирно засопел. 
Я смахнул пот со лба, укрыл его пледом и вышел из дома. На соседнем участке стояли три статуи, две были без хуя. Но все были недвижимы. 
- Ты с ума сошел? – накинулась Ленка. На полчаса, полчаса оставила без просмотра! 
- А чего я? Он сам пристал. Давай за встречу, давай за встречу, – пожал я плечами. 
- Что ты врешь! Дядя Семен вообще не пьет! 
- Теперь пьет. Я научил, как жить надо. Не все ему ваш забор майкой обтирать, – улыбнулся я. 
- Захен вэй, – покачала головой тетя Софа, сообразив, кого им племянница привезла. 
- О, Господи, матушка вазуза, не потопи город Цису, - закатил глаза дядя Боря. 
Женщины молча пошли в дом, дядя Боря чуть задержался и дернул меня за руку. Я остановился возле него. 
- Я не знаю, как ты это сделал, но жму твою руку. Честно, он достал уже отсвечивать возле дома, – и дядя Боря пожал мне рук. 
- Да, за ради Бога, обращайтесь! – улыбнулся я. 
- А ты не так прост, – погрозил он мне пальцем. 
Так мы на время потеряли одного из многочисленных родственников Елены. Но работы было еще непочатый край… 


Продолжение следует… 

© top_lap

Tweet