Малыш (то есть я) не взрослеет, хотя
Полвека прошло с той поры, как дитя
На свет родилось семилетним… И вот
По свету, не зная об этом, идёт,
Таких же, как он, нерастущих друзей –
Гуниллу и Кристера – восемь свечей
Наивно раз в год приглашая задуть,
Молясь у окна сквозь вечернюю муть
Слепого Стокгольма на отблеск луча,
Одно лишь желанье («собаку!») шепча.

Пусть верить рассказам моим недосуг,
Но есть у меня удивительный друг!
Он сам меня выбрал из всех Малышей,
И скука с тоской одинокой моей
Исчезнет, растает, уйдет в никуда,
И сменится счастьем и смехом, когда
Стирая патину и слез, и обид,
Моторчик его за окном зажужжит.

Малыш номер два (тоже я! тоже я!) –
Такого же возраста, схожа семья,
Бесстрашный охотник, спасатель, герой,
Механик, строитель, философ, святой…
Властитель страны, от Слона до Пчелы,
От Речки с Мостом до Наклонной Скалы,
От Полюса и до Загадочных Кущ –
Я светел, любим, вездесущ, всемогущ,
Все знают мои заклинанья-слова:
Юпять и Миот, Щасвирнус и Ждыдва …

Страна зачарована: там посередь
Трех сосен живут с поросенком медведь,
Играют с моста у прозрачной реки
Тигренок и Кролик со мной в Пустяки,
Топочут, трубя, по своим же следам
И Бука, и Бяка, и Слонопотам,
И ослику там преподносятся в дар
Отмытый горшочек и лопнувший шар.

И я не старею, хотя на весы
Кладутся декады, года и часы!
… Но есть каждодневный рассветный сегмент,
Когда прихожу на кратчайший момент
В себя я, всё зная вокруг наперёд:
На тумбочке рядышком – плюшки и мед,
Раскрытая книга фон Бока лежит,
Блестит пятачок… вентилятор жужжит…
И пух тополиный налип на окне,
И сдувшийся шарик вздыхает во сне.

И ладно, и пусть!.. Эта мука, – шепчу, –
Мукой перемелется, мне по плечу…
Лишь длилась бы, лишь не прервалась бы нить!
А я не уйду, и куда уходить?
Ведь короток час беспокойных тревог,
Отчаянья, слез… Я не чувствую ног…
К кровати ремнями, идущими в пол,
притянуты кисти. 
…И скоро укол…

Tweet