Космонавт поневоле

- Тогда, сегодня вечером.
- Договорились, - ответил Юрик.
После этого он положил телефонную трубку. Сегодня вечером он собрался идти к Кислому в гости. Тот частенько звал его, чтобы Юрик составил ему компанию, а может быть, чтобы был хоть кто-то, кто бы приглядывал за ним. Хотя Кислый был парнем на редкость опытным, поэтому если кому-то и нужен был присмотр, то только не ему. Как правило, наоборот, кому-нибудь другому, за кем как раз Кислому и приходилось присматривать. 
Юрик уже несколько раз пробовал декстрометорфан. Это вещество содержится в сиропах от кашля и продается в любой аптеке. По структуре декстрометорфан близок к опиатам, точно так же угнетает кашлевый центр, и используется как активный ингредиент этих сиропов. Но на центральную нервную систему декстрометорфан влияет не как опиат, а как диссоциатив. Вот только принять его нужно сразу много и это является самой большой сложностью.
Сиропы как будто специально изготовлены с кучей всевозможных добавок, которые затрудняют их употребление в больших количествах. Это всевозможные рвотные и противоотечные средства, которые обладают невероятно мерзким вкусом. Сам сироп сделан приторно-сладким. Его можно выпить по инструкции одну ложечку и пройдет нормально, но сразу бутылочку выпить очень сложно. После первой бутылочки вырабатывается стойкий ментальный рвотный  рефлекс, который не проходит и вызывает отвращение при мысли принять еще одну. Для средних эффектов нужно три-пять бутылочек, а для самых глубоких около десяти. Именно поэтому Юрик, попробовав декстрометорфан в средних дозировках, невероятным усилием, запихнув в себя три бутылька, больше не испытывал никакой тяги к такому времяпровождению. Эффекты были довольно занятными, но все же слабыми. Усилить действие дополнительным приемом казалось просто невозможным. После окончания действия сиропа на несколько дней на душе становилось легко и приятно, и настроение было невозмутимым и спокойным. Это были последствия действия вещества, свойственные некоторым из диссоциативов.
Кислый позвонил и сообщил, что теперь не нужно будет давиться этой жижей. Он выделил вещество, которое содержится в сиропе и его можно будет принять, как обычный порошок. Юрик не испытывал особой потребности в употреблении чего-то, но из простого любопытства согласился попробовать. Последний раз он чувствовал что-то очень необычное, лежа с закрытыми глазами, он оказывался в необозримых просторах иных миров. Но это чувство было очень слабым. Он спокойно, лишь слегка пошатываясь, смог пойти и принять душ. Теперь ему захотелось полностью попасть в другое измерение со своими законами и побыть там, пусть хотя бы искусственно и ненадолго.
Кислый сказал, что Юрик должен принести столько бутылочек с сиропом, сколько он сам чувствует, что ему надо. Сам Кислый уже сделал экстракцию из двадцати бутыльков и отделит оттуда примерно такое же  количество, а принесенные Юриком бутылочки оставит в качестве компенсации. По дороге к Кислому Юрик решал, сколько же ему надо. Передозировки быть просто не могло, даже от всех двадцати бутылочек, но выпрыгнуть в окно, свихнуться, или долго болеть тоже не хотелось. Поэтому Юрик остановился на семи и купил их по частям в трех аптеках, расположенных по пути. Ему казалось, что если купить сразу все в одном месте, то это будет подозрительно для фармацевтов. Когда он выходил из последней аптеки, то понял, что покупая две, он не менее подозрителен, ведь одной бутылочки хватит на две-три простуды, если принимать их по инструкции. Если кто-то берет две или три, при этом сам берущий - молодой человек, то есть именно самая подходящая категория, то это уже подозрительно. Лучше было бы взять все семь в одной аптеке и не светиться в трех. Потом Юрик понял, что это его внутренние комплексы. Он собирается принимать их не по назначению и ему становится не по себе перед продавцом, потому что он будет что-то нарушать. Самому продавцу, на самом деле, вообще наплевать, он только рад, что продаст больше. К тому же что он будет нарушать? Все ведь полностью законно. Пьют ведь другие спиртовые аптечные настойки, а он пьет сиропы.
Кислый был в хорошем настроении. Ему позвонил брат, который проживал за границей и предупредил о своем скором приезде на историческую родину. То есть к Кислому в гости. Кислый часто рассказывал всевозможные истории о своем брате, по большей части, как казалось всем, выдуманные им  же самим. Например, одной из таких историй был рассказ о том, как его брат, который был  уже взрослым мужчиной, в молодости дружил с писателем Пелевиным.
Он с улыбкой встретил  Юрика, пригласил в комнату, чтобы присесть. Пока Кислый, подготавливал все необходимое для скорого начала мероприятия, они беседовали, обсуждая новости, говоря о жизни, о себе, о родных и подобных делах. Как всегда, если идешь к кому-то в гости или даже просто говоришь по телефону с какой-то определенной целью, разговор обо всем остальном звучит как простая формальность. Просто чтобы показать, что человек тебе интересен не только ради чего-то одного, но и вообще. Поэтому разговор у Юрика с Кислым состоялся не очень оживленный - новостей в мире было не очень много, о жизни говорили раньше за бутылочкой, и сейчас не очень хотелось, родные были вроде бы в порядке, а принять явно пора, потому что вечер уже настал.
Кислый достал небольшой пакетик декстрометорфана и отвесил каждому его порцию. Весы были самодельные и сделаны из подручных средств. В качестве чашечек использовались половинки от яйца киндер-сюрприз, которые обычными нитками цеплялись к перекладине из тонкой деревяшки типа оконного штапика. Опорой весов служила подставка для карандашей, а грузиками обычные советские монеты. Старые советские монеты весили столько, сколько копеечными они были, поэтому Кислый был уверен, что положив на одну чашку три копеечных монеты отвесит три грамма. После этого он высыпал отвешенный порошок на лист бумаги и разделил его пополам, чтобы вышло по полтора грамма каждому. Затем они приняли порошок и стали располагаться, готовясь к необычным ощущениям.
Кислый расположился на узкой кровати, на которой всегда спал. Юрик лег на матрас, постеленный на полу. Рядом с Юриком стояла табуретка на которой стояла огромная магнитола из колонок которой доносилась тихая электронная музыка. Эффект еще не наступил, поэтому они решили поговорить.
- Эх, мне бы на сигму... – мечтательно сказал Кислый.
- Что за сигма? – спросил Юрик.
- Плато такое. Сколько не пробовал, все не могу туда попасть. Как было максимум четвертое, так и есть.
- А что за плато? – снова спросил Юрик. Я не очень хорошо понимаю о чем ты вообще говоришь.
- Ну... – Кислый слегка замялся, - сразу и не объяснить. Да и времени у нас не много. Вкратце могу сказать, что в зависимости от дозы возникают разные состояния. Каждое из них называется «плато». Когда поймешь с чем имеешь дело, то понимаешь еще и то, что это слово очень подходит. Ощущение примерно такое, что сознание «закручивает» по спирали. Новый виток, новое состояние, новое плато.
- А сколько этих состояний? – спросил Юрик.
- Точно неизвестно. Но здесь, на нулевом плато считается что их четыре. То есть помимо обычного состояния есть еще четыре, которые могут возникнуть после приема. Ну а какое именно из четырех возникнет зависит от того сколько ты примешь, как я уже говорил.
- Понятно. – сказал Юрик. - А на какое отправлюсь я?
- Тут много ньюансов. – ответил Кислый. – Значение имеет индивидуальная чувствительность, предыдущий опыт и другие препараты, которые принимал. Даже то, что ты до этого ел. Но в данном, конкретном случае, гарантирую тебе четвертое.
Юрик задумался. Ему хотелось знать на каком плато он уже бывал и в чем разница между тем, где он был и тем, что возникнет сейчас. Его удивило, что оказывается существует система в том, что он считал обычным времяпровождением, типа алкогольного опьянения. Потом он подумал, что и в алкогольном опьянении существуют свои стадии, которые пусть не очень ярко, но тоже выражены. Ему сразу захотелось узнать все подробности, поэтому он сразу обратился к Кислому с просьбой разъяснить все как можно подробнее. Тот ответил:
- Это сложно... Да и неохота мне... Это невозможно. Точно. Это именно невозможно. Но образно я все же могу попытаться тебе это объяснить. Потом ты сможешь провести параллель, исходя уже из своих ощущений, тогда и поймешь. Вот видишь монету?
Кислый показал Юрику одну из монет, которыми только что отвешивал порошок. Юрик посмотрел на нее и утвердительно кивнул. Кислый показал Юрику на шкаф и продолжил:
- Представь эту монету, лежащую на нижней полке шкафа.
- Представил.
- Вот это и будет первое плато. А теперь посмотри на вторую полку, которая над первой нижней и представь ее лежащей на второй полке.
- Представил. – еще раз повторил Юрик.
- Тогда представь еще и то, что полка, которая будет являться для монеты «потолком» - это зеркало. Одним словом монета может видеть свое отражение. Тогда и получишь второе плато. Теперь представь монету на третьей полке.
- Представил.
- А теперь представь, что монета не только под зеркалом, но и лежит на зеркале. То есть отражается и там и там. Так третье плато отличается от второго.
- А четвертое? – спросил Юрик.
- Четвертое... – Кислый замялся. – Тут сложно сказать. Уж очень ощущения специфические. Представь, что и потолок и пол зеркальные, как на третьем.
- А в чем разница для монеты между третьим и четвертым?
- А нет монеты! – ответил Кислый и улыбнулся.
Повисла недолгая пауза. Юрик не ожидал такого ответа, поэтому он захватил его и заставил задуматься.
- Тогда что такое сигма? – еще раз спросил Юрик
- Все, что могу сказать про сигму – это то, что она после четвертого.
Кислый еще раз улыбнулся, а после этого сказал:
- Только ты не жди конкретных ощущений типа зеркал и отражений. Я тебе просто примерную разницу объяснил.
- Я понял. – ответил Юрик.
Они оба замолчали. Тишину нарушала лишь музыка, льющаяся из колонок. Музыка полностью изменилась. Впервые Юрик обратил внимание на то, что она действительно словно льется. Он решил попозже обязательно узнать у Кислого что же сейчас играет и сравнить изменения в восприятии, послушав то же самое в трезвом виде. Все вокруг стало «странным». Пространство словно покрылось маревом, стало «волнистым» и движения стали затруднительными, поэтому он просто откинулся и отдался наступающим ощущениям. Кислый, видимо, испытывал то же самое, потому что растянулся на своей кровати и уже не пытался заговорить.
Юрик понял, что наступает еще неизвестное ему состояние, что скоро он уже, возможно, не сможет ни говорить, ни шевелиться. Поэтому он просто сказал слово, которое некогда произнес его тезка, первый космонавт в мире – «Поехали»!Но это прозвучало совершенно неуместно, словно он произнес это, находясь один в лесу.
Состояние в котором он оказался было весьма необычным. Когда он открывал глаза, то все вокруг было привычным и таким же как всегда. Только пространство казалось покрытым некой «рябью», которая не делала его туманным и плохо различимым, как, например, набежавшие слезы, а словно заставляло местами преломляться, как если бы он смотрел на него через поверхность воды. Но стоило Юрику закрыть глаза, как все вокруг изменялось. Перед его внутренним взором было уже другое окружение, словно он закрыл глаза в одном мире, оказался в другом, и если бы попытался открыть их вновь, то и очнулся бы в этом же другом.
Тогда Юрик перестал пытаться открывать глаза. Когда он делал это, то начиналось неприятное переживание, словно его сознание, оказавшееся на каком-то другом уровне, начинало возвращаться к прежнему, при этом оставалось ощущение потери, будто он не дошел, туда, куда погружался, где понял и почувствовал бы что-то важное. Поэтому он закрыл глаза и отдался переживаниям внутри себя.
На него навалился калейдоскоп всевозможных абстрактных ощущений, которые сменяли друг, друга, подобно перьям в веере. Он по новому увидел все привычные ситуации и проблемы, но самым несомненным являлось одно ощущение, что прежний образ его видения мира, являлся всего лишь одним из многих, которому его просто научили. Он совпадает с видением других людей, отличаясь лишь в мелких нюансах, но все фундаментальные принципы и законы, на которых построено это восприятие являются всего лишь теми же условностями. В его сознании по новому проносились всевозможные вариации реальности, переходы от одних вещей к другим. Открывалась связь между не сопоставимыми прежде предметами и определениями. Как по определению возможна связь между количеством и качеством, так же ему открывались связи между неявными прежде вещами, типа «красота» и «существующее».
Юрик понял почему дети в детстве играют. Он вспомнил себя, когда он был еще ребенком. Зимой, когда по дороге возле их дома проходила снегоуборочная машина, то во дворе оставались огромные горы снега. Иногда с другими детьми, а иногда один он лазал по ним, представляя вокруг себя то или иное, или себя тем-то или тем-то. Тогда эти простые кучи снега, собранные машиной с дороги становились для него, в его детском воображении настоящими горами. За ними прятались настоящие-воображаемые враги и он верил в их существование. Поэтому дети и играют когда маленькие. Они верят в свою игру, в происходящее. Они переживают его, поэтому настолько увлечены этим. Сознание детей более подвижно, им достаточно самых простых предметов типа кукол и игрушечных машинок, чтобы чувствовать себя матерью или автомобилистом. Причем не играть в автомобилиста или мать. То что дети играют придумали уже взрослые. Тот, кто видел, как играют дети, тот знает, что в эти моменты они именно являются, отождествляются с предметом игры. В другом виде, уже не настолько полном, это может продолжаться и в позднем возрасте, когда человек начинает подражать в жизни любимому киногерою  или персонажу книги, поступая так же, одеваясь так же или так же высказываясь.
Чем старше становится человек, тем он меньше играет. Но так ли это? Может просто он перестает верить в реальность своих прежних игр? Вырастая, человек может продолжать играть, например, на компьютере. Многие подростки делают это. Но в играх делается тот же упор на реалистичность. Чем реалистичнее игра, чем лучше графика, интереснее принципы, тем большей популярностью она пользуется, тем охотнее в нее играют. Юрик понял, что дело вовсе не в этом, а в том, что лучшая игра просто лучше затягивает. Человек с больше охотой погружается в нее и начинает верить в реальность того игрового мира. Юрик уже давно не играл на компьютере. Игры перестали увлекать его, он не мог втянуться, вовлечься, поэтому они стали казаться ему неинтересными. Но это не значит, что он перестал вовлекаться в другое. Он иногда по прежнему смотрел кино. Во время просмотра смотришь не на играющих людей, а на тех, кого эти люди играют, но по большей части кино тоже перестало быть ему интересным. Все чаще, глядя тот или иной фильм, он видел именно играющих людей, которые не были теми, кого старались изобразить.
Тогда Юрик понял, что же он делает здесь, в комнате у Кислого, лежа на постеленном на полу матрасе и приняв дозу порошка. То, что происходило вокруг, происходило с ним - он в это верил. Чем старше люди, тем взрослее их игры. То, что было раньше уже не удовлетворяет, в это перестаешь верить, поэтому требуются более изощренные способы для игры. Вплоть до таких, что их уже нельзя назвать играми, а можно назвать изменением самой жизни.
Юрик оказался в совершенно ином состоянии. Вокруг, была одна чернота. Самое удивительное, что теперь происходящее вокруг не менялось, даже если он открывал глаза. Юрик понял, что он находится в космосе. Возможно, что так просто повлияло то, что на улице стемнело и в комнате стоял мрак. Юрик понял, почему Кислый говорил до этого, что декстрометорфан лучше принимать ночью. Спать не хотелось совершенно, несмотря на то, что время было уже поздним. На душе царил приятный покой, несмотря на то, что вокруг происходило выходящее из ряда вон. Чернота, которая укутала Юрика была не просто визуальной тьмой. В эту же тьму уходили и все суждения, вся история жизни, все впечатления, все пережитое и узнанное. Он чувствовал себя новорожденным, который еще не открыл глаза и не увидел реальности, которая окружает его.
Тьма поглотила и растворила остатки всех надежд. Юрик понял, что он не вернется отсюда никогда. То состояние в котором он оказался будет вечным, что ему никогда не стать прежним. Он с тоской подумал о близких, о своей жизни о том и о тех, что он больше никогда не увидит. Но вся эта тоска тоже была поверхностной, потому что тоже исчезала во тьме. Он стал точкой осознания, сторонним наблюдателем, словно с него сняли оболочки всех сковывающих прежде человеческих представлений, мыслей и эмоций. Но эта точка была динамичной, она двигалась, все куда-то шло, куда-то или к чему-то вело.
Юрик ощутил в руке твердый гладкий предмет, похожий на ощупь на какую-то ручку. Некоторое время он размышлял, что же это у него в руке, но вскоре понял. Он нашел выход. Сейчас в его руке ключ к пониманию всего. Это врата в реальность, к осознанию и пониманию того как все устроено на самом деле. Он почувствовал, что хочет узнать истину, какой бы она ни была и открыв эту дверь, ручку которой он держал сейчас в руке он это обязательно сделает.
Может быть он очнется в мире, который похож на будущее в фильме «Матрица». Тогда его ждет смерть. Юрик размышлял над такой перспективой. Он окинул взглядом свою прошлую жизнь, всех людей, которых он знал и не почувствовал ничего. В их жизнях не было цели, не было смысла они шли куда-то всей толпой, сами не понимая куда же они идут. Кто-то говорил, что живет, чтобы жить, кто-то говорил, что-то еще, но все их слова были пусты, потому что они принадлежали не им, а были чьими-то еще. Он никогда не хотел умереть, но он хотел знать, как и что. Он хотел найти истину, которая будет воистину великолепна. Что–то необыкновенное, настоящее и фундаментальное, незыблемое настолько, что этому не будет страшно абсолютно ничего. Юрик задумался о другом – а если он очнется в том будущем, которое будет грозить смертью, но все же выживет, то не возникнет ли там тот же вопрос? Потребность в той же истине? Разве он просто не поменяет внешние условия, но внутри все так и останется прежним?
Возможно, что он действительно космонавт. Он летит уже десятилетия к какой-нибудь дальней звезде, на незнакомую планету и находится в анабиозе. Он проснулся, благодаря стечению психологических и соматических обстоятельств и сейчас нащупал рукоятку, открывающую крышку его капсулы. Возможно, что на земле произошла какая-то невероятная катастрофа и последние выжившие, решили провести несколько десятилетий в анабиотической спячке, пока климат не восстановится и не осядет пыль, поднятая ядерной катастрофой, которая заслоняет собой солнечный свет. Юрик понял, что гадать бессмысленно. Ответ он получит только если откроет дверь.
Юра потянул ручку. Сперва она шла очень тяжело, но затем, словно расшатавшись все легче и легче. Он услышал звук, напоминающий шелест. Такой бывает, при трении каким-то предметом по ровной поверхности. Юра понял, что это открывается и сползает крышка его капсулы или отходит в сторону дверь какой-то ячейки в которой он на самом деле находится. Шелест становился все громче, становясь угрожающим гулом, переходящим в грохот. Юра успел почувствовать страх, а потом он вышел в све...

Tweet