She's gone and left me
I don't know why
That girl she's crazy
She made me cry
(с) Stranglers


Направо и налево творятся такие же непотребные дела...
Сумасшедшие, жуткие дела, такие глупые и дикие, что не заплачешь, и так
похожи на правду, что не засмеешься... Но туман уже густеет, можно
больше не смотреть.

Кен Кизи

Комната дешевой гостиницы, проявившаяся в тусклом свете раннего утра, воняла неустроенностью и убожеством, чем-то кислым несло от разбросанных на растерзанной газете объедков. Командировочных было трое. Их имена Света запомнила, но кому, какое принадлежало, она так и не усвоила. Вроде старшего, пузатого мужичка в возрасте звали Толя, среднего, с усиками – Ваня. А молодого парнишку с глазками дауна – Мишей. Или старший был Миша?

Да и какая разница, в конце - концов? Она свое дело сделала.

Света вытерла простынею между ног, натянула несвежие трусики, пересчитала деньги и, оглядев затхлую гостиничную конуру, пробормотала: «Так…трусы, часы, телефон, телевизор.… Все взяла!»

Одевшись, Света сделала ручкой валявшимся без движения мужичкам: «Пока-пока» и улыбаясь, вышла в залитый жарким солнцем мир. Повседневная суета несла толпу по венам улиц, как поток крови несет эритроциты, организм города жил своей большой жизнью. По тем же сосудам двигалась Света, создавая видимость, что и она частичка общей кровеносной системы. И организм пока еще не разобрался, что это совсем не так.


Что такое «табу» нами усвоено намертво. Идешь, бывало и вдруг видишь – жопа! Да и какая жопа, ого, колышется – переливается, выписывает восемь – девять! Как же хочется по ней шлепнуть, но не тут-то было. Табу. Попробуй-ка осмелиться!

Что такое «табу» Света не понимала. Смысл запретов ей не давался. Вот почему собственно нельзя курить? Нельзя пить? Нельзя устроить групповуху с тремя женщинами и пятью мужичками?

Да почему это запрещено-то? Все эти бредни о морали просто демагогия, призванная удержать быдло от сползания в полную мерзость повального насилия и убийств. А ей--то, Светке, что до этого? Она не ворует, не грабит, не убивает. Она, вообще, никого не трогает. А что ей делать со своей жизнью, как ее прожить, она будет решать сама, идите-ка вы нахуй, моралисты-ханжи!

Дома на Свету почти не обращали внимания, все доставалось младшенькой. Семья её была небогатой, отец держался какое-то время, а потом нырял в безобразный запой, мать, издерганная бытом и отцом, бездумно жила в своём мире.
Света окончила школу, поступила в институт, стиснув зубы, сдавала зачеты и сессии. По ночам работала, вот как с этими командировочными, денег хватало. Только не радовали они ее, деньги эти. Тусклые, как весь этот несуразный мир, бумажки.

На улице была весна, пели птички, ярко светило солнышко, Света оглянулась вокруг и вдруг увидела великолепие природы, разглядела ее радостные краски. Это так ее удивило, будто она вышла на свежий воздух в первый раз. Света шла по улице улыбалась и радовалась, как маленькая. Улица уперлась в огромные ворота зоопарка, и радость Светы перешла в ликование, сейчас она окунется в ушедшее безвозвратно детство и отдохнет душой, встретит милых и смешных зверушек.

Сказано – сделано! Девушкой она была непосредственной, без комплексов, поэтому отдавалась мероприятию целиком - смеялась, хваталась за бока, громко и откровенно. Особенно, у клеток с мартышками.

Дойдя до вольера с бегемотом и вдохнув смрад навозной лужи, она обратила внимание на симпатичного, смуглого, явно нерусского парня, подающего бегемоту корм. Бегемот разверзал громадную пасть, из которой торчали огромные желтые зубы.
- Тебе не страшно, молодой человек? А вдруг откусит?, - весело крикнула пареньку Света.
- Зачем страшно? Бегемот – умный жывотная, да? Нэ надо страшно бояться! – парень впечатлился, что на него обратила внимание красотка и расцвел.
- А можно мне покормить? Я люблю животных?
-Нэт! Запрещают, да? Нэлзя.

Парень продолжал кидать в пасть громадные куски корма, а Света, не отрываясь, смотрела в бездонную глотку и впервые в жизни ощутила себя в ладу с окружающим миром, почувствовала гармонию и спокойное счастье.
- Скажи, ты же работаешь тут? Поможешь к вам устроиться?
- Ты серьезно? Тут говно надо убирать, зачем такой красивай девушка это?
- Я говна не боюсь. Я действительно люблю животных, это моё, понимаешь? Поможешь?
- Поговорю с хозяином, почему нет?

В общем, уже на следующий день, побросав всё необходимое в чемоданчик, Светка уехала на гастроли, вместе с бегемотом, мартышками и красивым, смуглым Ариком.
В кочевую жизнь Света вписалась сразу, она наконец-то нашла свою нишу и впервые ощутила себя умиротворенной. Арик влюбился в Свету по уши, исполнял все её прихоти, а Свете он, вроде как, просто нравился. Света не понимала что такое любовь. Это было чем-то непостижимым, как и «табу». Не понятно, что это и зачем это?

Мнение, что женщина ложится в постель только по любви, особенно в первый раз, оказалось неверным. У Светы в первый раз было примерно так. Желание пробудилось в школьные годы. Свете было лет тринадцать. Нормальные девчонки как-то отвлекались от этих мыслей, табу давило новорожденное либидо. А Света с табу справилась очень просто. Раз надо, значит, будет прямо сейчас.

"Ты куда мне это сейчас толкать будешь? Туда? Ой, блин, да как же больно-то. Ага. Ну что? Всё? Ну, пока!". Паренек попался с юмором. Сказал: «Ты как в анекдоте, Светка. Надежда Константиновна спрашивает Владимира Ильича: «Это все, Володенька?». «Лучше меньше, да лучше, Наденька», - отвечает Владимир Ильич, поворачивается на бок и тут же засыпает. Ха-ха-ха».
Примерно так. И вся любовь. Даже лица того парня не запомнила.

Ах, табу, табу. Они по-прежнему не работали. И поначалу все получалось. В зоопарке с наркотиками не было проблем. Света не считала себя наркошей. Она была уверена, что с ней это не случиться, все, что с ней происходило, она всегда могла в одночасье прекратить. Организм такой был. До поры, до времени. Света могла подолгу не пить, не курить, не нюхать, не колоться. Никакой абстиненции у нее не бывало. Как робот. Хочу - буду, не хочу - не буду. У неё даже глаза были какие-то странные. Необычного изумрудного цвета, красивые глаза. А присмотришься – пустые и безжизненные, невозможно было понять, что они выражают. Любовь, ненависть, досаду, злость, а может равнодушие? Там была пустота. Наверное, такие глаза у киллеров или маньяков. Отсутствие жизни. Но, как говориться , танцевать-то с дьяволом ты можешь. Да только ты его не изменишь,- он изменит тебя.
Света попробовала героин. Потом еще пару раз и дверка захлопнулась.

Света убирала клетки всех животных. Начала с безобидных, а потом обнаружилось, что хищники ее даже боятся. Пока Света прибирала клетку - зверь сидел тихо в углу и не шевелился, а может даже и не дышал, когда она поворачивалась к нему спиной. Единственный хищник, который Свету не боялся, звался Карась. Почему так назвали здоровенного волка, не помнил никто, может потому что волк очень любил свежую рыбу и даже предпочитал ее мясу - был такой вот удивительный факт.

Между ними возникла странная дружба. Как-то Карась заболел, подцепил какую-то гадость. Света чувствовала его боль, прибегала к нему несколько раз в день и даже пробралась к нему ночью в клетку и уснула рядом с ним. А когда она выходила из клетки, ей казалось, что Карась тихонько поскуливает, как щенок.

Время, казалось, ускорилось,- два года утекли в одно мгновение. Работала Света на воздухе. Правда, атмосферу в вольерах трудно назвать свежей.
Одевалась она так, чтоб было удобно. Без всяких этих девчачьих рюшечек и финтифлюшек. Главное - добротно и удобно.

Света загорела, и казалось свободной и отстраненной от земной суеты. Но это была лишь иллюзия. Героин шутить не умел и страх перед чудовищной ломкой не оставлял ее никогда. Деньги были нужны постоянно, на жалкую зарплату особо не разгуляешься. На ее счастье она пользовалась успехом у озабоченных поиском ненавязчивого перепихона на стороне мужчин.

Отодвигая угрожающую ей героиновую абстиненцию, Света трудилась на полную ставку, ублажая за деньги и посетителей зоопарка, и любых желающих, которых было хоть пруд пруди.
Арик это знал, но ничего сделать не мог. Сходил с ума, орал, грозился убить, а Света повторяла: "Ты дурашка, Арик, мне не в лом, а это деньги. Хули мне ноги раздвинуть и за щеку взять? С меня убудет что ли? Это же самая прибыльная работа – продаешь вещь, тебе платят, а эта вещь все равно остается у тебя! Не ссы, и тебе достанется". И доставалось. Механически, без любви и отстранённо. "Ты бы хоть обняла меня, Свет? Ты, словно, не чувствуешь ничего. Неужели я настолько тебе безразличен?"…

В тот день жара давила уже с раннего утра, солнце не давало поднять глаз, звери попрятались в тень, и казалось, что вольеры и клетки опустели. Изнуренные жарой редкие зрители разочарованно бродили по вымершему зоопарку и тихо матерились. Поперлись в такую жару через весь город и зря. Единственная очередь в дельфинарий радовала глаз.

Света поливала клетку с тигром и самого тигра. Тупая боль начинала сжимать колени, во рту пульсировал вкус ржавого железа, сил не было совсем. Надвигалась ломка. Света потрепала тигра по загривку, закрыла за собой клетку, и тут ее окликнули:
- Света? Я не ошибся, эй, красивая?
Света подняла голову. На нее смотрел невысокий лысоватый паренек. От его заплывшего круглого лица, низкого лба и перекошенного безгубого рта веяло какой-то жутью.
- Ты кто? – спросила Света.
- Не узнала? – парень наморщил нос-картошку и прищурил маленькие голубые глазки. Я Ливер, слыхала?
- Слыхала, - кивнула Света. Она действительно слышала о Ливере, подхвостнике местного пахана.
- Вот и отлично! Слышь, милашка, разговор у меня к тебе есть. Не откажешь мне?
- Я не могу сейчас, работаю.
- Не вопрос. Я тебя в вашем кафе подожду, закажу столик. Надеюсь, что ты не забудешь придти, Света?
-Я приду, - кивнула она.
Хорошего мало, если ею заинтересовалась эта мерзость. Тут и звериное чутье Светы не понадобилось, чтобы это понять.

Света кое-как доковыляла до кафе, продираясь через тухлый запах уходящего дня. Блеклые краски заката отдавали тупой болью в коленях, сил не было совсем. Молодая женщина ощущала себя древней немощной старухой. Ломка накатывала в полный рост.

Ливер потягивал пивко из гигантской кружки, жирное лицо криво ухмыльнулось, редкие усики топорщились и были похожи на щетину убитой зубной щетки.
- Кумарит, красотка? Я могу помочь.

Света села напротив, закинула ногу на ногу, а ноги у нее были шикарные, закурила и внимательно посмотрела в глаза гостя. Расширившиеся зрачки превратили глаза Светы в бездонно-черные.
-Благодарю, мне не нужно. Я своими силами справлюсь, - Света раздавила сигарету в пепельнице, ей казалось, что даже дым любимого «Парламента» отдавал псиной.
- Ну, раз этого не нужно, нужно другое. Я знаю, что тебе нужно, красавица, - Ливер звучно отхлебнул из кружки и рыгнул.
-Что хотел-то, зачем позвал?
- Предложить тебе хочу кое-чего. Ты на нашем районе работаешь, отнимаешь клиентов у наших девочек, мешаешь. Да и народ тут хуевенький, от него чего угодно ждать можно. Выебут бутылкой в жопу и глотку перережут. Тебе нельзя тут самой работать, это ясно?
- Господи, да кому я помешала? Говна этого озабоченного пруд пруди. Ну, сколько я могу на себя взять. Троих, четверых в день? Да и того меньше. Как придётся. Не убудет с твоих девок…
-Ты решила спорить со мной? Зря. Обсуждения не будет. Короче, начнешь отстегивать. Многого не требуем, подгоняешь три штуки в день и горя не знаешь. Раскумарку тебе обеспечим, по ценам для своих.
- Ну, это ты сейчас мне зря сказал. В общем, расклад такой. Денег я не беру. Происходит всё по чистой и светлой любви. Вот такая я любвеобильная. Если есть доказательства обратного, как говорится, доказательства - в студию.
Ливер медленно допил пиво, поставил кружку и снова рыгнул. Не торопясь вытер ладонью усишки и расцвел похабной улыбочкой.
- Хочешь пошутить с нами, девочка? Я тебе не советую. Подумай еще раз, даю тебе минуту.
Света ответила сразу: «Нет. Отъебитесь от меня».

Ливер с деланным сожалением кивнул.

-Что ж, я вижу, ты глупее, чем я думал. Значит, будет другой разговор и не со мной. Бывай, красотка. Очень жаль мне тебя. Ты даже не представляешь, как жаль. Смотри, сама выбрала, -

Ливер встал, обвел взглядом полупустую кафешку и зашагал к выходу.

Света, закусив нижнюю губу, смотрела, задумавшись, в одну точку.
…сейчас добраться бы до дома там у меня есть в загашнике… а потом потом я знаю что делать твари уголовные они опасны я на ночь Карася…

Света с Ариком занимали маленький, беленький вагончик, который стоял на краю огороженного зоопарка, в самом закутке. Ночь не принесла прохлады, душный влажный воздух застыл без движения, не было ни ветерка. Не помогали и открытые окна.

На "дополнительные заработки" Света не пошла. Деньги были, в потайном месте хранился небольшой запасец живительного порошка. Да и кто станет трахаться в такую жару, разве что только кролики и мухи?

Арик был счастлив. Он смотрел на дремлющую Свету и любовался ею. Ему всегда хотелось её гладить. Просто гладить, водить рукой по её коже, по волосам, дотрагиваться до пухлых губ. Арик содрогался, представляя, что делают с ней другие мужчины, но он гнал эти мысли и уговаривал себя, что когда-нибудь это кончится и он увезёт её к себе на родину, в Армению. Там нет этих жутких холодов, промозглых серых будней, а какой там воздух! Вот закончится там этот чёртов конфликт, и они сразу уедут. Будут работать в цирке. Станут знаменитыми дрессировщиками.

Света не рассказала Арику о встрече с Ливером, не хотела лишний раз напоминать о своих ночных подработках. Она крепко заснула и когда постучали в дверь, отворил Арик. В полоске света, падающего из дверного проема, стояли четверо низкорослых квадратных парней неопределенного возраста.

- Вам… - начал было Арик, но не успел закончить вопрос, блеснул металлом кастет, кулак врезался в его подбородок снизу и отбросил Арика на середину комнаты. Парень тряхнул кастетом, влетел внутрь, подпрыгнул и нанес Арику страшный удар ногой в голову. Безжизненное тело отлетело в угол и застыло там брошенным мешком.

Вскочившая с кровати Света в ужасе смотрела на вошедших.

-Тихо, тихо, тихо, девочка, только попробуй поднять шум, убью, - парень снял кастет и убрал его в карман.

Света посмотрела на Арика, голова его лежала в луже темно-коричневой крови. "Почему кровь такого цвета? Ночник, что ли тусклый?" – невпопад подумала Света.
-Ну что, говорят, ты конкуренцию тут устроила. Сейчас мы проверим качество товара, если он хуевый, то тогда отпустим, не конкурентка. У тебя хороший товар, а?
-Кому я конкурентка, вам что ли? Вас тоже ебут за деньги?

Парни заржали.
-Смотри, дерзит шалава ебливая. Ты кому дерзишь, охуевшая проблядь, щас мы тебя протянем хором, а потом дымоход рельсом прочистим. Выдержишь четверых разом? Как это называется? Двойной дуплет? Не, нихуя, это квартет - парни снова заржали.

- Без проблем, мальчики. Только минутку, подождите, сейчас...

Света сделала резкий выпад, перегнулась через подоконник и свистнула со всей мочи так, что у бандитов заложило уши.

-Ах, ты блядь поганая, тварь. Окна мы сейчас закроем, Света. И ебальник тебе завалим. Свиснешь нам в хуй последний раз, и больше свистеть тебе будет нечем, Света.


Карась бесшумно крался за четверкой, а когда они закрыли за собой дверь, затаился в темноте. Свист Светы еще звенел в воздухе, когда Карась молнией влетел в открытое окно. Волк отбросил Свету и с ходу вцепился зубами в подбородок подошедшего бандита. Карась мотнул головой и, вырвав челюсть, с хрустом раскусил ее. Заливая кровью комнату, тело рухнуло под ноги Ливеру, который отпрыгнув, выхватил нож и взмахнул рукой. Волк вцепился ему в запястье и мгновенно перекусил руку. Отскочил в сторону, скользя в луже крови, развернулся и бросился на следующего бандита, сбил его с ног и вцепился в горло. Бандит дернулся и затих.

Последний из четверки кинулся в дверь, Карась метнулся за ним. Через мгновение снаружи раздался сдавленный вопль и все затихло.

Света подняла с пола нож и подошла к сидящему в луже крови Ливеру. Он сидел неподвижно и только шевелил губами, будто пытался что-то сказать.

- Сдохни мразь, - прошипела Света и со всей силы ударила его ножом в горло.



Светка промывала рану Арику и приговаривала: "Конечно, Арик, мы уедем, далеко-далеко, и возьмём с собой Карася, да? И будем с тобой любить друг - друга до самой смерти".


А потом Света пропала. Ее тело нашли только через три дня. Обычное явление. Передозировка. Сама ли она не расчитала, или ей кто помог. История о том умалчивает.

Слушая, как воет по ночам Карась, Арик начал пить по-черному, пока белая горячка не вынесла ему мозг. Из психушки вернулся не Арик, а тень былого Арика.

На Светиной могилке всегда свежие цветы, и надпись на надгробии : "Опустела без тебя земля". Это всё, что смог сделать для неё Арик.

Tweet