Разбуянившаяся стихия не позволяла туристам высунуть нос из укрытия еще двое суток. Этого времени с лихвой хватило, чтобы отоспаться, отдохнуть и привести в порядок расшатанные нервы.

Во время бодрствования Рассолов с Кальмаром лениво беседовали о важном: футбол, бабы, политика. Депутата презрительно игнорировали. Лишь один раз Никодим осмелился вклиниться в разговор.

- Ты путевку за сколько денег брал ? – Спросил Кальмар.

- За нисколько: мне ее в виде премии выдали за ремонт «Паджерика». У него еще номер был интересный: В 021 СХ. У нас Петрович решил, что номер этот означает «В очко сунь…».

- Это же номер моего автомобиля ! – Вклинился в беседу депутат. – Я Эдичке за ремонт двести тысяч заплатил. Эдичка сказал, что берет с меня только зарплату мастера, то есть Вашу зарплату, товарищ Рассолов…

- Эдичка – это у нас кто ? – Кальмар гадко ухмылялся.

- Эдуард Соломонович – мой босс и супруг этого… - Рассолов недоуменно глядел на депутата. – Я не понял, он что, двести косарей с тебя за ремонт джипа содрал и сказал, что это моя зарплата ? 

- Ну да…Он сказал, что у него все мастера на сдельной оплате. Еще сказал, что такой ремонт около четырехсот тысяч стоит. Оборудование, мол, самое современное, лаки-краски там всякие дорогие… Но, учитывая наши… дружеские отношения, он возьмет с меня только то, что причитается мастеру. Я еще подумал, что неплохо у Эдички работники зарабатывают.

- Дружеские ! – Кальмар откровенно веселился. – Сказал бы сразу – супружеские… Путевка такая на одну персону около тридцати тысяч стоит ну, максимум, сороковник. А по «Фортуне» - еще дешевле… Ну, новогодняя наценка… Короче, Никодим, нагрел тебя твой муженек минимум на сто писят штук…

- Сука ! Вот уж правду говорят – порядочных гомосеков не бывает… - Кальмар мрачно смотрел на депутата. – Это чего получается – если бы я сам на себя работал, то мог бы за такой ремонт двести штук просить ? 

- Ну… двести не двести – там же налоги всякие, сертификация, авторизация, хуё-моё… Но сотню смело мог бы... Здесь главное – репутация, чтобы клиент к тебе рвался.
- Да этого… - злился Рассолов, – отбоя нет ! Очередь на несколько месяцев, бывает, растягивается. Никакой рекламы не надо. Только ерунда это все – где я помещение и оборудование возьму ?  Откуда деньги ?

- Да-а-а, - протянул Кальмар. -  Говоришь, знают тебя все в Кульках ? Я вот чего-то не слыхал… Хотя у меня своего авто отродясь не было: такси – вот наш выбор. Ладно, хуле говорить…

К утру буря успокоилась, и Рассолов с Кальмаром отправились на разведку, основной целью которой было установление степени отдаленности укрытия от какой-нибудь дороги, желательно асфальтированной и желательно с указателями населенных пунктов со стрелочками и циферками.

Двигаясь в сторону, противоположную высоким горам, чьи острые неровные вершины угадывались в серой хмари, друзья скоро вышли на идеально ровную дорогу черного асфальта в две полосы. Никаких дорожных знаков на дороге не было, если не считать таковым желтый щит, на котором красной краской были небрежно намалеваны арабские буквы вперемешку с восклицательными знаками.

- Эта  дорога ведет туда, куда нам, как и всем прочим, лучше не ходить. – Умозаключил Кальмар.

- Откуда знаешь ?

- Интуиция, друг мой, да и восклицательных знаков чего-то дохуя… Пойдем-ка лучше отсюда… Хотя постой, чего это там ?

Сначала туристы услышали звон, но не колокольный, а, скорее, колокольчиковый, до омерзения громкий и неприятный, нихуя не мелодичный и не милый русскому уху, а уже потом  узрели, как из-за поворота на дороге показался упитанный ослик, равномерно кивающий ушастой башкой, шею которой украшала корабельная рында сувенирных размеров – коих великое множество впаривают веселые египтяне унылым туристам в качестве артефактов, снятых с пиратских галер, затонувших у причалов Александрии в хуй-знает-какие времена.

- Охеуть, не встать ! – Прокомментировал неунывающий Кальмар. – Иа, блядь, где сова и медведь ?

- Там еще свинтус был… - Мрачно добавил Рассолов. – Не успели из укрытия вылезти, как нате вам, здравствуйте – опять животные.

- Мейд ин Китайская Народная Республика, - Кальмар внимательно рассматривал девайс на ослиной шее. – И какая сволочь на тебя эту хреновину навесила ?

- Он, наверное, глухой совсем, - предположил Рассолов. – Если бы слышал, давно бы от этих звуков сдох.

- Давай её на нашего Никодима перевесим ?

- Он тогда нас это… демаскирует.

- А квадрик, значит, не демаскирует ?

- От квадрика звук не такой противный и польза есть, а эта херь нас очень быстро олигофренами сделает. Депутату похуй, в его башке ничего не изменится, а я за себя переживаю…

- Бля ! – Кальмар, вспомнив что-то, отпрянул от осла. – А он того, плевать в меня не будет ? Ослы с верблюдами случайно не родственники ?

- Конечно, родственники. – Серьезно подтвердил Рассолов, - у них папа общий – на Кальмара отзывается.

- Смешно, бля ! Ладно, двигаем обратно. Дорогу нашли – будем в обратную сторону от этого щита вдоль нее на квадрике ехать – всяко, дорога  нас должна на трассу вывести…

Попрощавшись с ослом (которому, впрочем, было по глубокому хую – он реально был глух), друзья двинули обратно в укрытие за оставленным имуществом. 

До распадка дошли быстро. Рассолов, увидав, что все на месте, немного успокоился и стал торопить отчего-то бледного депутата, чтоб тот быстро грузил вещи в кузов квадроцикла.

- Хенде хох, брат ! – Гортанный густой бас принадлежал здоровенному бедуину с чапаевскими усами, выскочившему, как тушканчик-мутант из расщелины и весело скалившему зубы. Похоже, дитя пустыни было в восторге от собственной шутки, однако Рассолов с Кальмаром, увидав направленный на них ствол автомата, оценивать юмор не торопились.

Никодим подобострастно захихикал, но тут же ойкнул и быстро засеменил к прибывшим, получив смачный пендель от второго бедуина, возникшего вообще хер знает откуда, но при этом не уступавшего в габаритах первому. Усам второго араба позавидовал бы сам Семен Михайлович Буденный… Уебать депутата рукой «Буденному» мешало оружие, аналогичное вооружению «Чапаева».

Рассолов мрачно огляделся: со всех сторон неведомо откуда вылезли еще пятеро вооруженных различным огнестрелом головорезов. А как иначе назвать половозрелых арабов, с бешеными выражениями заросших рож, черных от солнца и ехидных от белозубых ухмылок, за халатный пояс каждого из которых был заткнут тесак устрашающих размеров ?

- Вот кому надо было колокольчики вешать… - Грустно констатировал Кальмар.

- А… откуда эти взялись ?  И следов никаких не было, я смотрел…

- Халас ! – «Чапаев» дал поверх голов короткую очередь и чего-там еще пробухтел, указав дулом автомата на песок.

- Рассолыч, делай как я и без резких движений, - прошипел Кальмар и очень медленно поднял руки. Почти синхронно то же самое проделал Рассолов. Депутат уже давно лежал на животе, очень профессионально притворившись куском пыльной ветоши.

Один из бедуинов подойдя к Рассолову, весело пропел:

- Маньга и клюбни-и-ка – кусный битамин ! Можьна расписа-а-аца, можьна заблати ! – И очень красиво, явно рисуясь перед коллегами, развернувшись в прыжке, попытался засадить босой пяткой по челюсти мастера, но промахнулся и засадил по стеклянной фаре квадроцикла.

Квадроцикл промолчал, зато завопил неумелый каратека и сопровождаемый хохотом и подъебками односельчан, стал тупо пинать ногами туристов.

- Халас !!! – Уже громче проорал «Чапаев». Каратист угомонился.

Бедуин подошел к Рассолову и чего-то спросил.

- Это… как там… Ма хейа мехнатука ! – Сообразил Рассолов и тут же, словив мощнейший апперкот от более умелого, чем предыдущий, собеседника, свалился на песок …

Туристов быстро обыскали, причем обнаружив и забрав у Рассолова и Кальмара стволы, не стали их избивать, а вовсе даже наоборот – отношение бедуинов к обладателям оружия резко поменялось в лучшую сторону: Рассолова и Кальмара даже не стали связывать, а просто повели по распадку в противоположную сторону от известного туристам въезда. На разговоры Кальмара с Рассоловым бедуины вообще перестали обращать внимание.

Что касается господина депутата, то его даже не обыскивали – «Буденный» пренебрежительно гавкнул в сторону Никодима «Сэт!», и депутата быстренько подняли, связали руки грубой веревкой и повели, как барана, не обращая внимания на жалобные блеяния и всхлипы.

У квадроцикла остался веселый каратист, и через несколько минут Рассолов услышал, как быстро стал удаляться милый сердцу звук мотора.

Друзья были весьма озадачены, когда после получасового пешего перехода по ущелью (а облюбованный туристами распадок очень скоро стал таковым) интернациональная колонна вышла к той самой дороге: в сотне метров угадывался знакомый желтый щит с загадочной арабской вязью красного цвета, а у щита стоял недавний ушастый приятель, поприветствовавший двуногих братьев пиратским сигналом.

Впрочем, знакомый интерьер претерпел некоторые изменения: рядом  с ослом наблюдались запыленные джипы в количестве пяти единиц от разнообразных производителей. Объединяло их только отсутствие верха  и наличие крупнокалиберных пулеметов, присобаченных за задними диванами, застеленными чем-то затертым до такой степени, что в равной мере это могло быть как дорогим персидским ковром, так и верблюжьей попоной.

- Да-а-а…- Глубокомысленно протянул Кальмар. – Неисповедимы пути Аллаха… Зато теперь ясно, почему мы их следов не заметили.

    Рассолова с Кальмаром посадили в экс-черный «Лендгравий Космо». Надежды на возможность беспощадного отпизживания водителя и стремительного угона транспортного средства быстро рассеялись: в джип уселось еще двое пассажиров типа «бедуин», один из которых уселся на переднее место рядом с водителем, а, второй расположился сзади туристов в багажнике с пулеметом и немедленно затянул красивую арабскую песенку, в которой Кальмар  с удивлением узнал знакомую мелодию.

    - Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса… - Начал тихонько подпевать Кальмар.

    Передний пассажир развернулся и с улыбкой погрозил Кальмару  стволом  автомата – Кальмар тут же заткнулся.

    Еще через пару минут в багажник стоявшего рядом «Гранд Че Руки» швырнули скулящего депутата, на задний диван того же джипа уселся «Чапаев», который,  закурив сигару устрашающих размеров, махнул рукой и крикнул:    «Эхлос !!!», после чего кавалькада стартанула…

    Друзья, подавленные легкой небрежностью захвата,     долго молчали…

    Наконец, отогнав назойливые мысли о предстоящих перспективах, Рассолов пробурчал:

    - Подвеска ни в пизду… Не следят за машинками, дикари, бля…

Кальмар с радостью подхватил разговор: ему тоже порядком надоели лезшие в голову картины отрезания конечностей, снимания кожи, насилия (в этом месте Кальмар всерьез обдумывал возможность самоубийства путем вгрызания в глотку покусившегося и переживал, что не выдержит и блеванет, сорвав тем самым акцию) и прочих развлечений с неверными жизнерадостных мусульманских ортодоксов:

- Ну, насчет дикарей спорный вопрос. Помнишь, что пел этот долбанный каратист ?

- Хуйню какую-то…. 

- Эту хуйню тот же самый каратист пел нам в отеле, когда свежевыжатые соки разносил – шлягер про витаминные невъебенно вкусные мангово-клубничные соки, за которые можно расписаться, а можно заплатить.

- И чего ?

- Бля, Рассольчик, хорош тормозить !  Среди этих суровых шакалов пустыни тусят бывшие работники отелей. Бедуинов на работу в отель не берут. Отсюда вывод: в стране хаос, пиздец и демократия, и поэтому  образованные высокоинтеллигентные египтяне вынуждены уходить в бандиты, а то свои же замочат… И еще – у этих больно уж рожи лощеные и зубы ухоженные. В отличие от реальных бедуинов…

- В отличие от бедуинов, - подхватил Рассолов, – с этими можно договориться !

- Не факт, но ухи резать на сувениры не будут… Наверное… А вот пальцы… О, приехали вроде.

Джип остановился у красивых кованых ворот, за которыми просматривалась пальмовая роща. За деревьями угадывались очертания великолепного особняка с колоннами и шпилями бело-розовой раскраски.

В обе стороны от ворот расходился высоченный (около трех метров) белоснежный забор, по верху которого поблескивала на солнце колючая «егоза». Забор с «егозой» тянулись почти до горизонта, однако в самом конце вроде бы закруглялись навстречу друг другу: вероятно, огороженная забором площадь была круглой или овальной. 

Как только первый джип приблизился к воротам, створки сами собой распахнулись и джипы въехали на территорию, огибая по все тому же идеально ровному черному асфальту изумрудные лужайки, огороженные низкими кустиками и засаженные кактусами самых причудливых форм и расцветок.
Автомобили неспешно проехали фонтан в виде трех дельфинов, одновременно прыгнувших за … хер знает чем и замерших на самом пике прыжка волей ебанутого на всю голову заказчика этого перформанса, обогнули какие-то беседки, хозяйственные постройки, вырулили на ровную площадку, посыпанную красным гравием, и остановились.

- Туда ! – Коротко скомандовал «Буденный» и трое пленных поплелись за героическим арабом в сторону низенького сарайчика.

Открыв хлипкую дверь сарая, усатый конвоир сделал приглашающий жест Кальмару, проводил следом Рассолова и, не отказав в удовольствии пнуть взвизгнувшего Никодима Карловича, зашедшего в изолятор последним, прикрыл дверь обратно. Да, товарищи, именно прикрыл – никаких запоров, охранных сигнализаций, систем допуска «Свой-Чужой» и прочей охранной приблуды оснащение сарая не предусматривало…

- Конкретно мы попали – нас даже не заперли, значит, не боятся, значит, охраны как грязи… - Рассуждал Рассолов.

- Ну вот мы и в плену у злобных чебуреков ! – Кальмар немедленно приступил к обшариванию  места лишения свободы, забитого всяким хламом – груда грязных пустых мешков, на которых чернели буквы «Sugar» или «МеаL», запчасти от кальянов, велосипедов, автомобилей, какие-то старые кувшины, подносы, верблюжья упряжь (наверное) и много всякого другого мусора, которого всегда много скапливается в любом хозяйстве, когда выкинуть жалко – вдруг, пригодиться…

- Мой сарай в деревне напоминает. – Рассолов оказавшись в родной обстановке, слегка приободрился. – Только лыж не хватает.

- Ты ищи лучше – найдешь и лыжи… Вот это вещь, я бы ее прихватил ! – Кальмар сдувал пыль со старинного (или стилизованного под старину) граммофона.

- Подделка ? – Рассолов с интересом рассматривал рупор, сделанный из твердой кожи и деревянную коробку благородного темно-вишневого цвета. И то, и другое было отделано тиснеными фигурками, изображавшими нехитрое времяпровождение древних египтян.

- Нет, не подделка. – Уверенно ответил Кальмар. За такую красоту ценители могут тысяч пять зеленых отвалить.

- Так мало ? – Подал голос Никодим.

- Тут табличка сбоку – Каир, тысяча девятьсот пятьдесят шестой год. Так что не такой уж это антиквариат… И тем более, явно не штучное изделие – я такие раньше видел… - Кальмар так увлекся изучением аппарата, что не сразу сообразил, что общается не с Рассоловым, а с депутатом.

- Чур меня ! Так, Никодим Карлыч ! Учитывая сложившиеся обстоятельства, разрешаю Вам изредка задавать мне вопросы, но ! Не более одного в час и только касающиеся предложений по нашему выходу из этой задницы. Все остальные переговоры через товарища Рассолова, если он не против.

Рассолов тактично промолчал – неприязнь мастера к Никодиму была не менее горячей, чем у Кальмара, но все же служба в армии и срок в колонии несколько отличаются по остроте реакции на балующихся под хвост депутатов...

Через час в изолятор ввалился толстый арабский пацан, пыхтя и отдуваясь затащивший арестантскую пайку – эмалированное ведро с водой, накрытое большим блюдом с желтоватой мелкокрупчатой рассыпчатой кашей, посыпанной зеленью.

Депутату отсыпали корм в один из старых подносов, во множестве валявшихся в темном углу сарая. Кальмар предлагал продырявить поднос, Рассолову было все равно, и Колян угомонился.

Больше в этот день пленных туристов не беспокоили...

Tweet