Начинаю. Т.е. продолжаю. Посмотрев всё это несколько раз(просадив миллиарды нервных клеток и ухудшив гемоглобин в собственном организме) попытался быть(стать) гуманным. Пришёл к выводу: из всех прощаю лишь мальчугана, да и то только при условии, что его родителям нечего было есть. На протяжении последних полутора лет как минимум. Остальных расщепить на сувениры-лоскутки и повсовывать как бонусы в пачки жаренных огуречных семачек. Лакомство для гурманов их песен.

Клип этот прислал человек мне человек очень злой, как оказалось. Он знал, что оставить такое без внимания мне не позволит ни воспитание 90-х, ни сердцебиение. Сразу начал вспоминать ситуации, в которых мог его обидеть, нахамить может; ибо месть его была жестока. Ничего подобного не всплыло. Порешили на том, что он меня знакомит с эстрадой, дабы я не ходил в розовых очках и не думал, что всё будет хорошо. Жёстко, даже жестоко, но жизненно.
Первый раз просмотрел клип очень внимательно, дышал плавно, моргал редко; чесалось ухо – забил, не отвлекался. Досмотрел. Глубоко вздохнул, меж клавиш клавиатуры начали просачиваться слёзы; из груди удушливо вырвалось “доколе?!” Протёр глаза, помассировал голову. Выдохнул. Даже зла не захотелось этим людям; всё переборола чертовка-жалость! Всего меня оккупировала, на корню зарубив все “сжечь!”, “наказать!”, “переуничтожить!”. Бедные люди! “Бедные люди” Достоевского – счастливчики!

В первых двух частях доходчиво попытался разобраться в причинах всего этого морального беспредела. Доказательная база, конечно, слабее докторской диссертации. Не всё удалось отрыть. Брезгливость помешала.
Не всё, не всё успел пояснить. Исполнителей четверо, а героев – трое. Что за пиздёжь? Несоответствия? Ща дорасскажу, всё-таки это же документальная литература. Все источники хранятся в сейфе под моими носками, т.е. в опизденяющей недосягаемости. И снова…

Арчебальд вернулся домой другим, даже псина это почувствовала. Он серьёзно разделся в прихожей без помощи дворецкого, прошёл в кабинет через зал, даже не вдарив по пердаку давно докучившую жену. Кабинет приветливо принял хозяина в свои объятья: кожанное кресло, удобнейший стол, початая бутылка вискаря. Арчебальд закурил сигару, которая всегда была у него лишь аксессуаром, её презентовал один из крымских татар из Одессы; Изя. Сигара была чересчур и он весь задался кашлем. Он прикидывал сколько Кадиллаков надо будет продать, сколько заложить, сколько киломайлов скрутить с одометров, сколько пятен спермы оттереть с задних сидений, сколько царапин свести с дверей от Волмартовских тележек. Работа предстояла огромная.

В это почти самое время Митрофанушко с Лукерьею оттёрли с себя последний галлон испражнений, надуханились “Красною Москвою” и предстали во всей красе: галоши Луки порвались, полоски с митро-адиков слезли на 5-6. Острые носы облезли. Всё пошло по пизде. Авдотья открыла шкаф, 3/7 которого заполнял скарб громадного хозяйского дога “Котлеты”. Митрофанушке сразу приглянулось пару троек. К сведению разъяснить – Котлета одевался получше среднестатистического украинина. Мит выбрал костюм с синим галстуком и красными бантами на рукавах. Лукерья взяла платье, в котором дочь дворника ходила на выпускной в 9-м. Её в нём конечно ебали, причём порвали при этом неистово. Ебал физрук, а он мужчина сильный. Если б не трусы поварихи, клитор Лукерьи уж слишком бросался бы в глаза.

Тут произошло второе происшествие, заставившее эту историю быть – зашёл Арчебальд. В комнату эту он заходил всегда с уже надроченным(лишь он сам знал ключ к своему тончайшему механизму). Картинка сродни ералашевским, только Грачевский не пиздит за кадром. Митрофан в секунду эту пытался развязать один из бантов, он решил оставить только на правой руке, Лукерья демонстрировала секель из-за платья, как из-за порванного занавеса театра монгольской интеллигенции. Арчебальд среагировал первым, как и в 98-м. Он со всего размаху уебал клоуна по мошонке. Последний услышал ералашевское “пара-пара-па  фиу” и потерял действительность из поля зрения. Лукерья с визгом потянула платье вниз, чем оголила сиськи(приличные). Лишь Авдотья невозмутимо продолжала красить ногти Котлете.
Арчебальд смеялся взахлёб, разливая по бокалам шампанское на террасе. В фонтане плавали караси с оранжевыми спинами. Вечер пах. Пах Митрохи конечно напоминал ещё о недавно случившемся. Особенно он зудел, когда бизнесмен, в очередной раз закатившись, показывал как он размахнулся и дал; даже клялся, что услышал некий треск из гениталий пострадавшего, показывал отбитые пальцы ног. Дамы жадно слушали, но ещё жаднее хуячили бутеры с икоркой. Тут Арчебальд кинул один из бутербродов карасям, посерьёзневел лицом, окинул ещё раз взглядом присутствующую публику(тут уже была и жена, по пиздаку которой он бил, показвая прошедшее, чтобы не зря воздух гонять) и произнёс:
-Что это за дрес код, блять!?

И правда, все были одеты в такую хуету, что впоследствии(нагло забегая наперёд пропизжусь) сам Серёжа Зверев сказал – хорошо одеваются. А что может быть хуже его похвалы?
Сколько боли летало в воздухе в тот момент... У Арчебальда болела голова от размышлений: он уже явно представлял как Кучма на последние деньги покупает у него Кадиллак 96 года, и просит с ним сфотографироваться, как с известным поп-продюссером; болели и пальцы ног. У жены болела жопа, у Митрохи яйца, у Лукерьи крутило живот от икры, она побежала дристать. Но пуще всего болело воображение Авдотьюшки. Она искренно(тупые люди очень искренни) представляла себя новой Аллой Пугачёвой, только не той лохматой, с кривыми ногами и бешенством матки, а новой, улучшенной моделью. Даже такие нехитрые операции в мозгу доставляли ей дикую боль и дискомфорт. Все легли спать. Одному Котлете было заебись. Хорошо быть собакой.
С утра нашли Митрофана и Лукерью в обнимку в толчке. Оказалось, не привыкли их желудки после Анакомов и Анапы к икре чёрной да французскому шампанскому. Они были совершенно измучены. Повстречав друг друга в обители этой, они взялись совместно писать текст для супер-мега-ахуй хита. Трудно же потом было всё это разобрать на туалетной бумаге. Но почерк группы жив и поныне, и жить будет. Увы. Справедливости нет вокруг. Арчебальд заткнул нос, но дочитал идею креативщиков. Всем понравилось. Тема оригинальная, творческая и машину ещё не забрал покупатель. Тема клипа родилась в наносекунды.

Оказывается самый дорогой Кадиллак на днях, а может и завтра обещался забрать покупатель: священник одного из храмов округи. Для него на заказ били татуировки голых девиц на кожанных креслах и вешали повсюду пентаграммы. Священник сказал, что люди веруют, а стало быть живут. Живут для бога. А он, чтобы быть полезным проводником должен добираться в срок из своего загородного особняка вовремя, во время поста особенно. А дороги – боже упаси! Если бы ни полный привод его синей новенькой Импрезы – сам бы отказался от бога. “Хотя в самую грязь и она ебёт мозги!” - дословно передал Багратыч.
Приехал друг. Имя его еле-еле найдено было в телефонном справочнике. Привёз кастрюлю кокса. Сам под ним нивъебически. Оглядел всех, на клиторе Лукерьи заострил внимание. Посоветовал всем взбодриться, понюхать, сам съебался в машину за гашем. Ёбаная деревня помнила, что есть где-то на руке ямка для кокса, но где именно нет. Поэтому все трое(Арчебальд звонил в салон; жена его смотрела “Давай поженимся”) въебали по под мышке коксу. Жить стало лучше, жить стало веселей!

Пришёл друг и повариха, и все накидались плюшек и ватрушек. Плюшки были липкие, заебатые, а не как мы в тот раз купили на Братиславской; рассыпчатая хуета! Друг, посмотрев на жертв другим взглядом решил, что Митрофана необходимо переодеть, Авдотью одеть, а клитор Луки оставить в покое. Нашли костюм строгий, котлетин тоже(Арчебальд побрезговал давать свой), в каком-то году Котлета был красавцем и выиграл даже приз и картонную корону. Лукерья взяла последнюю себе.

Вот такие горячие поехали они снимать клип, по пути купили дипломы о высшем музыкальном образовании. 4. Арчебальд себе тоже взял. По пути встретился мальчик лет пяти-шести. Он донюхивал на обочине уже третий тюбик момента. Его заметили. Друг сказал, что радостные глаза детей поднимают рейтинг. Все согласились. Всем было похуй.
Где снимать? В салоне стыдно, на улице за такое и пизды могут дать. Решили снимать в гараже друга. Для этого пришлось из него вынести(он использовался как склад) несколько тон кошерной вьетнамской тушёнки. Для бодрости все сделали вдох. В кастрюле осталось лишь на дне. Тут ещё один узел припутался в нашу историю: по гаражному кооперативу ходил сторож и проверял улицы на наличие непредусмотренного кала хулиганов близлежащего района. Человек этот был давно конченый, и жалкий до невозможности. Он жил с бабушкой. С 13 лет он стал алкоголиком, с 17 импотентом, с 16 наркоманом. Бабушка жалела любимца: готовила ему борщец с помпушками и стирала портки. Но наглая старуха померла, оставив неприспособленного внука на растерзание действительности. С тех пор шесть лет он не стирался и ел что попало.

Он сразу всем понравился. Тем более с детства он мечтал стать известным. Не только на клинику Маршака. Оказалось, что он незаурядная личность. Вполне отчётливо пропукав на под мышке “Собор”, Арбен изобразил как смог Антона Макарского. Потом рассказал как прославился на весь вытрезвитель со сканвордом. Дело было даже не в том, что он сам, один, почти на четверть разгадал его, но в том, что сняв штаны, он сел на этот журнал, и геморрой его, равномерно распределившись по стулу, по всему периметру почти на пол инча вылез за границы журнала.
Такую удачу нельзя было отпускать в зассаную сторожку. Ему дали ещё один костюм Котлеты и разрешили делать что угодно. От кокса, он, расплакавшись, отказался; вспомнив экспериментальные способы лечения в клинике, посредством которых он и нёс впереди себя по жизни знамя с надписью “импотент”. Последний раз забегу наперёд: в 1 минуту и 50 секунд можно увидеть, как человек, потерявший все надежды и даже не осмеливающийся уже на их воплощение, пытается быть сильным. Он как бы подбадривает себя – вот, мол, стану известным будет бабло, вылечусь и присуну хоть кому-нибудь. Ему разрешили говорить всё, что взбредёт в голову, любые очерёдности звуков на любые манеры, сказали, если что – вырежут. Забыли.

Всё остальное сделали по накатанной. Получилось очень круто, креативно и вообще заебись. С мальчиком замутили тему “А кто мой папа?” Это ещё один из их хитищщев! Закрут мне очень понравился. Это круче чем все части фильма “Назад в будущее”. Всё остальное – божья помощь(машина священника), креатив(пока не опустела кастрюлька) и оригинальность исполнения(пропавшая дымом с последней плюхи), и по последнему слову компьютерная графика – позволили нам, смертным, вкусить деликатес, предназначенный для богов. Вкушаем, наслаждаемся, просим добавки.
Хочется закончить эту часть фразой из ещё одной песни сего горячо мной полюбившегося коллектива – я кончаю, я кончаю, я кончаю!

Tweet