Где-то в далёком космосе, сжимая пространство и обгоняя свет звёзд, нёсся к своей цели малый колониальный корабль «Семён Челюскин». И лететь ему ещё и лететь. Столько лететь, что какой-нибудь Одиссей свихнулся бы, переведя расстояние в привычные ему одиссеи. А я сижу в кубрике, разделываю виброножом тело сестры и отгоняю от себя мысли о тех парсеках, которые нам надо ещё преодолеть, чтобы, наконец, начать новую обеспеченную жизнь. 
Щелкает дверь и в кубрик вваливается моя сестра Даша с бутылкой водки в руке. 

– Что на ужин? – спрашивает весело. 

– Твой клон, – отвечаю, – думаю ногу запечь. 

Ловким «взык!» отсекаю левую ногу от туловища, потом отделяю голень и забрасываю бедро в мойку. Все остальное отправляю в холодильник. 

– Продезинфицируй, – протягивает она мне бутылку. 

Я делаю большой глоток. Сразу становится лучше. 

– Целиком? – интересуется сестра. 

– Угум. 

– Вкусняшка! – радуется. 

Я почти уверен, что она свихнулась. Иногда она сидит в своём машинном отделении или собирает каких-то роботов и только поэтому «почти». Все остальное время она занимается фигней, мастурбирует и пьёт алкоголь. Я отмываю ногу, засыпаю специями и ставлю в быструю печь. Теперь можно дать сигнал к обеду. Остаётся только отобрать у Даши водку, чтобы мать не ругалась. Она сопротивляется. Приходит отец и помогает мне. Я её держу, отец забирает бутылку, жадно глотает водку и прячет в шкаф. 

– Ну, что там у нас, сынок? – спрашивает. 

Обед в нашей семейной команде по традиции совмещается с докладами. Один из немногих плюсов семейного бизнеса. 

– Хреново, кэп. Гидропонные фермы так и не заработали, а склад с продуктами фонит, как реактор, – отвечаю. 

– Но биомассы для клонирования хватит? 

– Хватит, чего не хватить, – и, не сдержавшись, сплёвываю на палубу, тут же затирая плевок подошвой. – Как и вчера, мы можем произвести семь миллионов клонов. 

– А я кашку хочу, – вздыхает сестра, но мы на неё внимания не обращаем. 

– Триста сорок наших? – интересуется. 

– Триста тридцать девять, – и показываю на печь. 

По договорённости мы питаемся только своими клонами, клонов колонистов не трогаем. Нам и своих должно хватить на три таких путешествия. 

– Дотянем, – важно кивает отец. 

Смотрю на его довольную мыку и с трудом сдерживаюсь, чтобы не сделать кому-то больно. 

– Чего там тянуть? Доберёмся, без вопросов! – соглашается сестра. – Единственное, что в этой развалюхе работает – это двигатели. Остальное ни к черту. 

– Зато стоила копейки, – отец продолжает ласкать свою коммерческую жилку. – Подарок практически. Клонов доставим, а дальше корабль наш. 

– Вообще-то, по контракту мы его обязаны вернуть, – напоминаю я. 

Отец искренне ржёт. 

– В этом районе космоса? Если бы не те гроши, которые нам обещали там, куда мы летим, на хрен бы всех послал и клоны бы в космос выбросил! – и принюхивается, – Не подгорит? 

Я достаю из печи хорошо прожаренное человеческое бедро, обливаю ею соусом и ставлю на стол. 

– Обалденный запах! – произносит мама, входя. – Как дела, милые? 

Садимся за стол, отрезаем по кусочку, жуём усиленно и молча. В нашей семейке каннибалов разговаривать во время еды не принято. Я это называю минутой молчания, поминки. 

– Меня беспокоит твой брат, – обращается ко мне мама, когда мы доели. – Я его уже два дня не вижу. С ним все в порядке? 

Пожимаю плечами. Меня мой брат беспокоил ещё на Земле, до всей этой истории. Но тогда его пьяные оргии никого в семье не трогали. Мать, как мне казалось, даже гордилась его эскападами. 

– Я его видела на третьей палубе, – ябедничает Даша. – Он на био-ванну дрочил. 

– Посмотрю, – обещаю матери. 

– Вообще охамел, – типа сердится отец. – Совесть потерял. К клиентам пристаёт. 

Папе легко, конечно, рассуждать – у него есть ма. А нам вот действительно не с кем. Так что каждый выкручивается сам. Как может, так сказать. 

– Стасик, ты присмотри за Олегом, – просит мать. 

Киваю. Наша история вообще не для девочек, читающих об эльфах где-то в своих кукольных панельных домиках метрополии. Дальний космос жесток и ему плевать на все наши исключительно человеческие слабости и сомнения. Любовь, нежность, дружба – все это не для космоса, эти боги – чужие здесь. Когда остаёшься с космосом один на один, глупо говорить о гуманизме. Пусть кого-то выворачивает, но человек это тоже мясо. Девочки в розовых платьях обосрутся, если узнают, что трупы их дорогих мамочек и папочек отправляются на переработку и удобрения в каком-то голимом Луна-Сити, если им не повезёт там умереть. Но ничего же не изменится от этого! Человечество, если действительно хочет прижиться в этом чёрном и лишённом красок мире межзвёздной пустоты, должно научиться воспринимать многие вещи проще и спокойнее. И учится же! А брат мой всегда на идеях всяких был повернут, цельности в нём не было. 

Идти куда-то на полный желудок не хотелось, но раз обещал, встаю, цепляю на пояс пистолет и иду к лифтам. Слышу только, что мама в пилотскую кабину вернулась, а папа с Дашей водку достали и шумят. В принципе, все равно ушёл бы, чтобы не мешать их пьянке, так что можно и брата поискать. 

Нахожу труп. Молодая девка, свежая, кровь все ещё течёт. Половина черепушки снесена метким выстрелом. А потом кто-то вспорол ей живот и раскурочил грудную клетку. Оттаскиваю труп в сторону. Желания проверять на месте ли сердце и печень нет. И так все ясно. Самое обидное, что виноваты все. Папа купил корыто, мама прозевала метеоритный поток, братец забил на ремонте щитов, сестра – просто дура, а я… Ну а мне ничего не мешало взять несколько матриц животных, хотя бы крыс. Так что даже злиться бесполезно и морды бить; с себя начинать придётся. Так что иду по палубе между баками с клонами, на мир жалуюсь. И ещё один труп нахожу. Совсем маленький клон, недозревший даже. Тоже дыра в черепе, кишки наружу, только погрызен маленько. Закоченеть успел. Пинаю со злости. Вижу вдалеке ещё один валяется. А на Земле меня ждут университет, девушки и холодное пиво. Несправедливо все это. Третий труп – самый ранний – уже начал разлагаться. Нахожу тележку, отвожу его к мусоросжигателю. Остальные решаю не сжигать. Потом головы отрежу и скажу, что это наши клоны. Никто все равно разбираться не будет, а мясу чего пропадать. Недозревший клон, надо будет только помельче нашинковать. Толкаю тележку, собираю трупы. Нахожу ещё один, но уже не злюсь. Устал. 

Олега нахожу случайно, около холодильной камеры. Он сидит на полу, обмазанный кровью, в одной руке сжимает пистолет, а во второй держит сигарету. Затягивается, руки дрожат, дымок втягивается в вентиляционную систему. Видит меня и машет рукой. 

– Привет, брат! – кричит он. 

– Привет, – говорю я, подходя. 

– Хороший денёк, не так ли? 

Он щелчком бросает сигарету куда-то в сторону, достаёт флягу и шумно присасывается к ней. 

– Хороший, да, – соглашаюсь. – Папа сердится. 

– Скажи ему, чтобы он отправился в жопу, – заявляет он и протягивает флягу мне. 

Она тоже в крови и я отказываюсь. Он пожимает плечами. 

– Он только больше рассердится, – говорю я. 

– Плевать! – ему действительно плевать. 

Он-то всегда был всеобщим любимцем. Ни папа, ни мама не умели и не хотели на него долго сердиться. Да и бабы ему прощали все, чтобы он ни замутил. 

– Он говорит, что клиентов трогать нельзя, – продолжаю уговаривать я, хотя уже понимаю, что это бесполезно. – Ты бы слышал как он орал, когда Даша сказала, что ты дрочишь на клоны. 

– Даша – стерва, – и опять присасывается к фляге. 

– А теперь представь что будет, если он узнает, что ты несколько клонов покрошил? 

– И что? – возмущается он. – Мы хищники, мы должны почувствовать запах крови. Иначе сойдём с ума. 

– Мы всеядные… 

Но он меня не слушает. Поворачивается ко мне спиной и начинает бормотать. 

– Хищник должен все время быть в движении, он должен чувствовать в себе сладкое томленье охоты, его ноздри должен щекотать страх жертвы… 

Дальше я не слушаю, достаю пистолет и разношу к чертвой матери его мозги. Если у него они есть, конечно, в чем я уже стал сомневаться. Укладывая его труп на тележку, я только с горечью вспоминаю, как решил заработать на каникулах пару монет. «Практически верный бизнес» – говорил папа. Теперь-то я понимаю, что если мы все же довезём все это мясо до точки назначения, это будет самым настоящим подвигом. 

– Простите, – слышу я женский голос. 

Прыгаю, падаю, перекатываюсь и прячусь за баком. Дышать сразу становится тяжело. Опять достаю пистолет и выглядываю. Недалеко стоит девушка, практически подросток в клоновской пижаме, зарёванная, испуганная, смотрит на меня. 

– Простите, простите, – повторяет. 

– Ты кто? – спрашиваю. 

– Я – Марта, он меня разбудил и хотел убить. Кричал, что даёт фору и что я должна хорошо-хорошо спрятаться. 

– Понятно. 

Я подхожу с ней и задумчиво рассматриваю. Красивая. Смотрю на тележку. Опять на неё. 

– Поможешь? 

– Чем? – она дрожит. Все ещё боится. 

– Брата и его жертв надо в холодильник отнести. Он с ума сошёл. Настрелял тут. 

– Понятно, – кивает она. 

Немного успокаивается, но все равно дрожит. 

– А потом я тобой займусь, хорошо? Нельзя трупы так на палубе оставлять, – продолжаю её успокаивать. 

Идём не торопясь, она молчит, шлёпает босыми ногами и смотрит по сторонам, разглядывая ванны. В них плавают голые клоны, облепленные трубками и манипуляторами. То ещё зрелище, должно быть. Я тоже молчу. Чувствую себя немного виноватым. Холодильник стоит пустой, закатываю прямо в него тележку. Марта застыла в дверях и ждёт меня. Улыбаюсь и выхватываю пистолет. 

– Почему ты меня не убил сразу? – кричит она и отступает на шаг. 

Я стреляю. 

– Места не было в тележке, – объясняю трупу. 

Её тоже заталкиваю в холодильник. Все с братом поговорил. Мама может быть спокойна. Теперь осталось запустить его клонирование. Через сутки он вылезет из био-ванны и опять будет радовать моих родных. Уже выходя, обнаруживаю в холодильнике ящик. Заглядываю в него и вижу гречку. Килограмм сто. Какой дятел хранит гречку в холодильнике? Удивляюсь. Зато можно будет приготовить кашку. С мясом, понятное дело. Запустив матрицу брата, набираю отца по внутренней связи. Тот долго не отвечает. 

– Что? – наконец кричит он. 

– Я поговорил с Олегом. Он больше не будет, – говорю. 

– Ну и хрен… В смысле молодец. Все? 

– Нет. Нашёл ящик гречки… 

– Давай ещё, не останавливайся, – слышу голос сестры, – сильнее, сильнее! 

– Ну все, пока, – перебивает меня отец и отключает связь. 

Вздыхаю. Наверное и с папой пора поговорить. Поднимаюсь к себе в каюту и считаю, сколько у меня действительно осталось клонов. Мать я убивал один раз, отца четыре, Олега – с этим девять. Сестру только один раз убивал, потому что она и так дура. Все слетали с катушек, все приходилось лечить. 

В своей каюте я первым делом подхожу к клетке и пихаю её ногой. Женщина в ней просыпается и смотрит на меня испуганно. Ну и что? У папы есть мама, да ещё и сестра, у мамы – папа, у Олега – жертвы. А у меня вот она. 

– Как спалось, сучка? – спрашиваю. 

– Хорошо, господин…

Tweet