Сколько сотрясений головы может выдержать человеческий моск? Говорят, что третье вызывает сочувствие даже у бессердечных работников военкомата. И может ли индивид с сотней сотрясений считаться человеком? Крупный был скорее гоблином. Отсутствие серого вещества в его черепной коробке с избытком возмещалось широтой души и огромным ласковым сердцем в грудине, за что и бит, и любим приятелями был по-крупному.

Появлялся он всегда неожиданно, но предсказуемо. На запах. Стоило откупорить бутылку сорокаградусного яду – джином из-под крышки воплощался  в реальность мой товарищ. Причем материализоваться чудесным образом он мог одновременно в разноудаленных друг от друга алкокомпаниях.  С энтузиазмом бежал за второй. Купив, непременно жонглировал вожделенным пузырем, а на нервозные комментарии свидетелей этого циркового представления, железно отвечал: «Не ссать, все под контролем!». После чего бутыль благополучно приземлялась на асфальт, а за ней под аплодисменты ногами по заднице от огорченных собутыльников и сам Крупный.

Падал он всегда красиво. Центральной верхней конечностью. Легкое землетрясение, 1-2 балла по шкале Рихтера, и мелодичный звон – очередная справка от защиты Отечества. Но при этом, внутренний компас оставался работоспособным. Крупного можно было раскручивать вокруг своей оси с закрытыми глазами в любой точке города и в самом
непотребном подпитии – по точности азимута в сторону дома проигрывали даже лесные муравейники и мох. И лишь однажды я была свидетелем сбоя его внутреннего локатора. Сорок оборотов внутрь плюс примерно столько же полуспящего тела. Вопрос товарища: «Где дом?» и легкий инерционный толчок – Крупный безошибочно определил направление к собственной берлоге и, набирая скорость, встретил пластиковую дверь биотуалета. Рихтер выдал 5 баллов, а звук против всех законов акустики остался звонким. Что о пластик, что об асфальт.

Про широту душевную я уже заикалась, основным хобби гоблина был отлов пиздюлей за совершение добрых дел. Головкой микрофона по намагниченному месту. После фразы во время вокальной экзекуции ресторанной публики «Не модно нынче так эквалайзер выстраивать, надобно буквой V». Поясню – девушка поет, народ тонцуит. Вдруг в середине песни сексуальный бархатный альт приобретает оттенки гнусавости, а музыкальное сопровождение, на сленге «минусовка» перестает раскладываться на понятные уху обывателя барабанчики-скрипочки.
Любил и сам шансону жанхуть. Напуганная внешностью Крупного (до пояса хаер на прямой пробор и бородища окладистая) публика однажды оставила запись в «Книге жлобов»: «Все зоебись, только зачем батюшка «Гоп-стоп» спел, не понятно».

Пожрать был не дурак, с креативным подходом к пище. «Не правильно ты, дядя Федор, чебурек ешь!». Демонстрирует. Укус, переворот (чебурека) с целью освобождения оного от обжигающего ароматного бульона. Кусок мяса догоняет закон притяжения. А неповинный Ньютон помянут кваком «Бля!».

С фамилией Крупному повезло. Фалимонов. На мой взгляд гораздо интересней, чем безликое школьное прозвище. Песнь была в 90-е, у «Дюны», кажется – «Лимпопо и Филимонов». Мой Фалимонов тоже в теплые края стремился. Волга. 3 парохода параллельно друг другу и берегу у причала. Женатые провожающие уже остервенело размахивают билетами на пиво и блядей, счастливые отбывающие  с неменьшим энтузиазмом раздают в ответ воздушные поцелуи, проклиная в нетерпении сгинувшего куда-то капитана. Чувствуется, что кораблю на Лимпопо вот-вот суждено отплыть. Вот тут-то на авансцене и появляется Добрых Дел Мастер. В пижаме, похмелье и спутанных вихрах.  Плавно фокусирует мутный взгляд на матросике с соседнего корабля и изрыгает:
- Трави носовой!
Матрос лениво глянул на отдыхающих и вернулся к исполнению служебных обязанностей в роли пня.
- Трави, носовой, бля! – Не унимался Крупный. Даром убеждения гоблин обладал мастерски, и уже минут через десять толпа утомленных ожиданием отплытия туристов с упоением подхватила:
- Тра-ви но-со-вой! – Дерижируя оркестром, мой товарищ уже стоял на причале, раздвинув наизготовку руки и, на всякий случай, отклячив зад.
Матрос затравленно шмыгнул и зачем-то запустил в Крупного этим самым «носовым» - веревочкой такой, которая к переднему бамперу парохода крепится. Сгинувший в недрах рубки капитан нашего, уходящего на Лимпопо корабля в это время почуял неладное, бзднул в трубу и дал полный вперед. Крупный потерял носовой и равновесие и, размахивая клешнями, ввалился на палубу уходящей мечты.
Матрос, отдавший конец на волю волн, открывши рот, хлопал ресницами, готовясь взлететь. Его незакрепленный пароход неотвратимо надвигался на соседнеприпаркованный. Каких именно пряников и в каком количестве выдало ему начальство, история умалчивает.

Где-то на середине Волги и очередной бутылки Крупный осознал всю полноту наебки про Лимпопо. Конечным пунктом круиза оказался Грушинский фестиваль, а солнце жарило не хуже африканского. Горело запить всем туловищем.
- Накинь на руку канат, - лениво предложил матрос.
- Сам с усам, - отрезал ковбоец-нырялец и сиганул за борт.
Любопытные отдыхающие делали ставки. Тотализатор здраво отдавал предпочтение Волге, а хмельные тетки возбуждались от пузырьков утопающего как от джакузи с шампанским.
Сердобольный матрос напялил жилет и перед прыжком метнул спасательный круг как лассо, целясь булькающему бегемоту как минимум в печень. Не попал и не доплыл. С течением в фарватере не шутят.
- Человек за бортом!
- Прям как в «Титанике»! - барышни у перил аплодируют влажными трусами. 
По приказу капитана спустили шлюпку, погрузили в нее штук много матросов.
Но мы не в Голливуде. В борьбе за синхронность гребли победили весла, коими матросы чуть не поубивали друг друга. Туловище утопающего было отвоевано у Волги-матушки.
А гребцов во главе с боцманом капитан отправил на боевые ученья– 40 оборотов на веслах вокруг парохода.

А «в Лимпопо» Крупный все-таки уехал, много позже. Где и сгинул безвести. Скучаю…

Tweet