Посвящается Эле...

"Ты знаешь, Лена, красивее тебя нет никого и ничего в этом мире. Помнишь, пару дней назад вечером мы сидели в прохладной аллее под сенью тополей? Сквозь густые ветви я смотрел в небо, перебирал твои изящные хрупкие пальчики и понимал, что ты прекраснее даже облаков. Ты не Богиня красоты, нет. Ты просто та, при взгляде на которую ноги мои подгибаются, а сердце щемит, словно в стальных тисках. А твои пальцы... Я так люблю твои руки, так люблю ощущать нежность тонкой кожи, покрывающей их. А когда ты прикасаешься ко мне, в глазах моих все плывет, и мозг теряет способность мыслить.

А помнишь наш первый поцелуй?.. Я думал, сойду с ума, когда это случится. Когда же это произошло, когда твои губы на миг стали моими, я просто не понял, ЧТО произошло. Лишь потом, глубокой ночью, я, глядя во тьму за окном, вспоминал свои ощущения. Вспоминал, и губы мои жгло огнем, лицо пылало, а сердце стучалось, будто бы отчаянно рвалось к тебе. И клянусь, оно не перенесло, если бы кто-то в этот момент сказал, что мне больше тебя не увидеть...

Это нельзя выразить так, чтобы поняли. Таких слов не существует. Нельзя словами описать прикосновения твоих пальцев, губ. Просто это ТВОИ пальцы, это ТВОИ губы, и этим все сказано. А твое тело... твой стан, хрупкие плечи... О Боже. Вспоминаю податливую упругость твоих форм, и руки ломит, будто кости наркомана в болезни. Ты нужна моим рукам, ты нужна моим глазам, моим ушам необходим твой голос, без твоего запаха мои легкие сводит судорогой.

А когда тебя нет рядом, я живу лишь благодаря звуку твоего имени. Лена, Леночка, Елена... Когда мне тяжело, я шепчу его, словно заклинание, вспоминая твой смех, твою улыбку... Лишь это придает мне сил бороться с разлукой.

А обладать тобой? Боже, от этой мысли я теряю рассудок, и в сознании лишь одна мысль крутится отражением нечеловеческого страха: "Ты не будешь моей...". Эта мысль для меня сто крат ужаснее, чем мысль о смерти. Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Этих мыслей нельзя допускать, иначе я точно сойду с ума... нет... нет... Ты будешь моей... будешь... я всё сделаю. Всё... всё! Всё для тебя. Весь мир и я - всё твое!

Ты будешь моей. А я твоим. И мы будем вместе, всегда... всегда... пусть эти слова банальны, я не поэт, но я весь в них, я весь в этих словах... я весь в этих эмоциях... не суди меня...

Весь мир твой...

Алексей"

- Это прошло словно пьяное наваждение сразу же после того, как я ее выебал, - Леха горько усмехнулся и, свинтив крышку с бутылки, разлил по новой. - До сих пор такое ощущение, будто меня жестоко наебали, наебали как маленького ребенка, подсунув вместо конфеты ловко свернутую обертку. А внутри нее - голый хуй. И тот метафорический.

Леха покачал головой, как бы вытряхивая из души обманутые надежды, и поднял рюмку.

Выпили без тоста.

Олег крякнул и закусил кусочком засохшей колбасы.

- Романтик ты, Леха, - произнес он просевшим голосом, еще раз пробежавшись глазами по исписанному неровным почерком пожелтевшему листу бумаги. - Я в этой хуйне абсолютно не петрю. Для меня бабы все на одну пизду, что твоя Лена, что моя Машка. А глянь, как писал то, будто с книжки переписывал. Достоевский нах!

Олег ухмыльнулся и, протянув руку через стол, добродушно хлопнул Леху по плечу.

- Эх, молодость, молодость...

Прогремел дверной звонок, и Леха скривился.

- Вот блядь... легка на помине.

Он поднялся из-за стола и скрылся в прихожей. Олег налил в рюмку до краев водки и, быстро выпив, последовал за другом.

Когда Олег, наскоро попрощавшись и стараясь не глядеть на лехину жену, скрылся за дверью, началось.

Лена разувшись, метнула взгляд в кухню и, швырнув свою сумочку на пол, скрипнула зубами.

- Когда это прекратится!?? Ты что, паршивый алкаш, совсем на всё насрать решил!?? Тебе совсем плевать стало на семью!!?... А???

Скандал потек по выработавшемуся за долгие годы совместной жизни шаблону. Стандартно, выдержав минут семь женской истерики, Леха взорвался.

- Да заткнись ты нахуй!!! Заебала! Я что, не могу нормально водки выпить с другом!?? Ты, сука, шарахаешься, блядь, хуй знает где, а я даже дома расслабиться не могу!!??

Лена задохнувшись от возмущения, побагровела, открыла было рот, но осеклась и, нервно нацепив босоножки, выскочила, хлопнув дверью, в подъезд. Несколько секунд было слышно, как стучали по бетону ступеней тоненькие каблучки, а потом все стихло.

Леха, пнув попавшуюся под ногу ее брошенную сумочку, прошел в кухню и тяжело осел на скрипнувший табурет. Смахнул со стола рюмки и проследил, как те, врезавшись в стенку кухонного гарнитура, брызнули во все стороны осколками тонкого стекла. Достав с полки стакан, наполнил его до краев и в несколько глотков выпил прозрачную жгучую жидкость. Вытер выступившие на глазах слезы и уставился неподвижным взглядом на капли, стекающие по граненым стенкам. Машинально взял в руки лист бумаги, оставленный Олегом на краю стола, и долго сидел так, бессмысленно глядя на пустой стакан и теребя чуть засаленные измятые края письма своей юности...

ИЯФ 17.06.02